скачать книгу бесплатно
– Наш бог – Вечный Огонь. Он горит в Солнце и звёздах, с него начался наш мир и им всё заканчивается. Наши души тоже частички Вечного Огня. Творец возжигает его в каждом человеке в момент рождения. Вообще, не только человек, всё живое имеет душу, только у животных и растений души другие.
– Душа, частица Огня, даётся при рождении, – уточнил товарищ Михеев, готовясь к полемике, – А куда она уходит после смерти?
– Душа, со всем знанием и опытом, накопленным в течение жизни, после смерти уходит обратно к Творцу и сохраняется вечно. Нам не дано знать, где он хранит души.
– Значит, Вечный Огонь всё создал?
– Нет, всё создал Творец. Огонь лишь его представитель в этом мире, его частица. Но увидеть, ощутить или представить Творца невозможно, а Вечный Огонь – вот он, рядом с нами. Он живой! Ему можно помолиться, и он выполнит желания. Другими словами, Огонь – это образ Творца, данный нам в ощущениях. Храм Вечного Огня рядом с горсоветом. Мы относимся с большим уважением к пламени в домашних очагах. Большой грех потушить Огонь. Он должен угаснуть сам, если больше не нужен.
Самсонов вспомнил, что во время похода Хи-Вэнь просил не засыпать костры, а просто раскидывать угли.
«Огнепоклонники, значит. Ну, это ничего! Хуже было бы, если они мусульманами оказались».
Майор считал, что мусульмане более подвержены духу противоречия, а значит, склонны к бунту.
«Не, ну как про баб-то спросить?»
Товарищ Михеев, посовещавшись с Рахмоном, решил не вступать на скользкий путь религиозного диспута, и выдал следующую сентенцию:
– Я вижу, что Люмди отличаются своим внешним видом от людей, живущих на Памире. Это единый народ. Я прав?
Хи-Лонь горделиво выпрямился:
– Да, ты прав, Степан. Мы сохраняем своё единство с незапамятных времён. Мы – как капля масла в тазу с водой, не можем смешиваться с другими народами, у которых женщины с безволосыми лицами. Наши мужчины брали таких жён, но дети не рождались. Также не бывало потомства у женщин, вышедших замуж за чужаков.
«Вот это да!» – хором подумали товарищ Михеев, майор Самсонов, референт Рахмон, контрабандист Чжан Ли и лейтенант Исхакова.
«Точно, надо этих Люмдей в поликлинику сдать, для опытов!» – поджал губы Самсонов, – «Пусть доктора их странности разъяснят: и про бороды у баб, и про челюсть здоровенную, и про бесплодие в смешанных браках!»
Тут в его часах задребезжал будильник, установленный на 12.00. Одновременно появились шесть старейшин. Хи-Лонь встал и присоединился к ним, поманив товарища Михеева пальцем. Все вошли в Горсовет. Старейшины уселись на свои места на возвышении.
– Степан! Выйди вперёд и внемли! – приказал председатель Горсовета по имени Хи-Мань.
Партсекретарь не без волнения сделал шаг вперёд. От ответа на предложение вступить в Советский Союз, сделанное им вчера, зависела вся будущая карьера. Если согласятся – он круто взлетит вверх по партийной лестнице. Да и награды… весьма вероятны! Почётная грамота ЦК – плохо ли? Если откажутся – то… может, и ничего, а могут и понизить! Скажут: плохо агитировал – и бросят на сельское хозяйство… Майор Самсонов тоже напрягся, хотя его судьба уже была решена: так или иначе, он будет военным комендантом города Лхаги и его окрестностей.
– Слушай мои слова внимательно, Степан, понимай правильно и запоминай надолго! – торжественно провозгласил Хи-Мань, – После интенсивных молений Вечному Огню, тщательно обсудив все «за» и «против» слияния с Советским Союзом, мы, старейшины народа Люмди, постановили: принять твоё предложение присоединиться к Советскому Таджикистану, на чьей территории мы находимся, при условии гарантии всех прав гражданства. Ты можешь передать наше слово товарищам Рассулову и Брежжневу.
Огромная, всепоглощающая радость затопила товарища Михеева.
– Я передам вождям ваше слово незамедлительно!
– Это дело надо отметить славным пиром! – улыбнулся Хи-Мань, – Всё уже готово, столы будут накрыты через час.
– Я принимаю ваше приглашение! – с достоинством наклонил голову товарищ Михеев.
Душа его пела.
– Вот и хорошо, – кивнул Хи-Мань, – А пока известите ваших вождей по радио.
«Во, они и с радио знакомы!» – поразился Самсонов, сучащий от нетерпения ногами.
Ему не терпелось отправить радиограмму начальству, ибо было приказано информировать Таджика немедленно, но пришлось ждать, чтобы отправить сначала радиограмму партсекретаря – субординация! Товарищу Михееву пришлось попотеть, зашифровывая свой текст, ибо опыта не было. Он много раз ошибался и путался, рвал листок с текстом и начинал всё сначала. Майору он имел право доверить только передачу, так как сам азбуку Морзе не знал. В конце концов, у товарища Михеева получилось вот такое послание товарищу Бахтиярову:
«сэм первому старейшины проголосовали единогласно присоединение таджикистана городу лхаги тчк население знает зпт уважает товарища брежжнева зпт товарища рассулова зпт но необходимо организовать курсы политграмоты для старейшин устранения недопонимания политики кпсс тчк срочно присылайте инструкторов воскл подпись сэм».
Полковнику Бабкину Самсонов отправил следующую шифровку:
«михась таджику старейшины согласились присоединиться таджикистану под влиянием авторитета товарища брежжнева зпт товарища рассулова тчк советская власть городе лхаги установлена зпт потерь личного состава нет тчк срочно необходимы два батальона вдв установления контроля всей территорией зпт обеспечения секретности тчк имеются месторождения платины вопр бородатых женщин объяснить не могу тчк подпись михась».
Секретность есть секретность: у КПСС своя, у КГБ – своя, поэтому каждый зашифровывал текст своим шифром и посылал на своей волне. Из-за этой возни едва не опоздали на пир!
Раскладные дощатые столы накрыли в горсовете. Две дородных тётки втащили здоровенный котёл, затем ещё один. Запахло мясом! Советские товарищи проглотили слюну, ибо несколько дней на тушёнке с перловкой… сами понимаете. Также на столах появились сосуды с китайской водкой и тазики для мытья рук.
Самсонов вышел в туалет вымыть руки проточной водой, ибо плескаться в общем тазике не хотелось. Он, не задумываясь, толкнул закрытую дверь, оказавшуюся не запертой на задвижку. В туалете он увидел Рахмона, сидящего на очке с небольшим, величиной в книгу, прибором в руках. Страдающий поносом референт, и так бледно-зелёненький, сделался при виде комитетчика, вообще, фисташковым, и попытался спрятать устройство за спину.
– Эй, ты чего? – удивился майор, открывая кран.
– Да я… это… музыку слушал, чтоб не скучать… – промямлил Рахмон.
«Музыку, в сортире?! Странно… Ну, понятно, когда люди газетку читают или, даже, книгу. Но, радио слушать?»
Самсонов раньше таких компактных радиоприёмников не видел.
– Ну-ка, дай посмотреть!
– Не дам! – взвизгнул референт, спрыгивая с очка и принимая оборонительную позу.
Натренированная интуиция борца со шпионами подсказала:
«Что-то здесь не так!»
Самсонов шагнул вперёд и легко выхватил прибор. С первого же пристального взгляда стало ясно: не просто так, радиоприёмник, а ещё и передатчик! Приёмопередатчик! С выдвижной телескопической антенной! В Советском Союзе такие не производят, а, вот, в загранице – да! Вспомнилось малознакомое слово: «транзисторы». И ещё одно: «полупроводники».
«Уж не шпион ли этот гражданин Кадыров!?»
– А ты, часом, не шпион ли? – озвучил эту мысль майор, расстёгивая кобуру, в которой находился табельный пистолет ТТ.
В этот момент Рахмон прыгнул. Прямо со спущенными штанами! Правой рукой он схватил комитетчика за кадык, а левой попытался вырвать глаз. Во, какой коварный! Но Самсонов стукнул его рукояткой пистолета по лбу и вырвался. Референт упал на пол и потерял сознание. Майор выскочил из туалета и крикнул:
– Эй, бойцы! Вы, трое! Оба бегом ко мне!
Подбежал сержант Викуленко в сопровождении рядового Хананеева. При виде лежащего со спущенными штанами Рахмона оба сильно удивились.
– Вот, свяжите… этого! – приказал Самсонов, пытаясь спрятать в кобуру пистолет дрожащими от ажитации руками, – И одежду евонную в порядок приведите, а то неприлично будет перед Люмдями.
Бойцы связали гражданину Кадырову руки его же ремнём и поставили на ноги, поддерживая с двух сторон.
– Стесняюсь спросить, товарищ майор… он, что, напал на вас? – осторожно поинтересовался сержант.
– Ага! Хотел насильно… – тут майор закашлялся и потёр горло, – Отобрать прибор!
Бойцы облегчённо вздохнули, ибо заподозрили ещё более плохое намерение бесштанного референта в отношении товарища майора. В смысле, подумали, что он сексуальный маньяк!
– Тащите его в мою палатку!
Палатка, хотя и не пригодилась ночью, тем не менее, была поставлена. В ней хранилась рация, ну, и другие вещи.
Прислонив захваченного врага к чемодану, чтоб не падал (сомнений, что это именно враг, уже не было!), Самсонов принялся хлестать его по щекам. После восьмой оплеухи Рахмон открыл глаза.
– Очнулся? Вот и отличненько! – обрадовался майор, – Давай по порядку: имя, фамилия?
– Меня зовут Дуглас Маккартни, – обреченно прошептал разбитыми губами связанный.
– Это ты из каких будешь? – напрягся Самсонов, догадавшись, что допрашиваемый иностранец.
– Я из племени Кри… Небраска.
– Ого! Индеец! Америка, значит…
Дознаватель закурил (не в затяжку, чтоб не закашляться) и задал основополагающий вопрос:
– На кого работаешь?
Дуглас съёжился и погрустнел:
– Меня убьют, если я расскажу…
– Тебя убьют, если ты не расскажешь, – пообещал Самсонов страшным голосом и открыл лезвие перочинного ножа.
– Товарищу майор! Зупынись, це жорстоко! – вмешался (по-украински, чтобы враг не понял) сержант Викуленко.
– Шо: «зупынись»? – проворчал майор, вычищая лезвием грязь из-под ногтя.
Дуглас закрыл глаза:
– Я сотрудник Центрального Разведывательного Управления Соединённых Штатов Америки…
– Ого! – воскликнули дуэтом майор и сержант.
Это гнуснопрославленное учреждение, как тогда писали в советских газетах, «раскинуло свои омерзительно-гадкие ядовитые щупальца по всему Земному Шару»!
«Вот оно! Настоящий взаправдашний шпион! Надо гада поскорее переправить в Душанбэ… Но сначала сам ему кишки на пику намотаю и все секреты вызнаю!» – возликовал Самсонов, до того ни одного шпиона не уловивший.
Он напрягся, вспоминая методичку по проведению допроса. А! Надо обязательно выяснить, какое задание этот индеец, замаскированный под таджика выполнял!
– Задание?
– Моё?
– Ну, не моё же!
Фальшивый референт глубоко вздохнул и попросил воды.
– Сержант! Обеспечьте!
Викуленко высунулся из палатки и приказал Хананееву:
– Воды дай!
Тот протянул фляжку.
Напившись, агент ЦРУ принялся колоться:
– Я был внедрён в окружение второго секретаря Горно-Бадахшанской Автономной Области товарища Михеева, чтобы собирать секретные сведения и переправлять их в Центр.
– А почему не в окружение первого секретаря? – заинтересовался Самсонов.
– Потому, что он мог заподозрить, что я только изображаю таджика, таковым не являясь. А товарищ Михеев русский, ему невдомёк. Он, вообще, таджика от киргиза не отличит.
Подумав, сообразительный майор решил выяснить, чем вражина занимался в туалете:
– Что на самом деле в сортире делал? Небось, радиограмму отправлял своим заокеанским хозяевам?
– Да… Несмотря на понос, я остался верен долгу и присяге, но случайно забыл закрыть дверь на задвижку.
– Содержание радиограммы?
– Я сообщил Центру, что сорвать слияние города Лхаги с Таджикской ССР смогу путём террористического акта – отравления одного или нескольких старейшин. Вот, пошарьте у меня в правом кармане штанов… Видите, яд? Остальные заподозрят советских товарищей и, скорее всего, убьют товарища Михеева… и всех остальных. А, может, и не убьют. Как получится. Но присоединяться всё равно не будут.
На пузырьке и впрямь было написано «Veneno Mortal*».
*Veneno Mortal – смертельный яд, бразильский язык
– Смертельный яд… – прошептал Самсонов, серея, как застиранная портянка.
Представилось, как его рвут на куски бородатые тётки. Шутка сказать, он был на волоске от смерти! Какое изощрённое коварство! Какой, прямо-таки, цинизм!
Злоумышленник, тем временем продолжал:
– А моё правительство раздует из-за этого грандиозный скандал и, под шумок, введёт в Лхаги свои войска.
– Так, ты им ещё вчера выдал секретную информацию о Лхаги? И даже успел инструкции получить? – поразился Самсонов, наливаясь багрянцем ярости.
В этот момент в палатку заглянул встревоженный партсекретарь.
– А, вот вы где! Михаил Игнатьич, вы Рахмона не видели? У него мои тезисы…
Тут его глаза привыкли к сумраку палатки, и он разглядел своего референта. Шишка на лбу, опухшее от пощёчин лицо, разбитая губа, связанные руки…
