скачать книгу бесплатно
Хольев увял: сам председатель КГБ СССР! Но, с какой стати?
А всё было очень просто: жена генерала, Нина Андреевна, в девичестве Сусслова, с недавних пор подозревала мужа в супружеской неверности. То пришёл поздно и чужими духами припахивал, то помада номер три на нательной рубахе, то вместо носового платка несвежие женские трусики в кармане! Да и супружеские обязанности норовил уклоняться исполнять под предлогом усталости на службе. А Нина Андреевна, несмотря на возраст и климакс, была женщина темпераментная, а потому терпеть эти глупости не пожелала. Угнездившись с биноклем за кустами напротив окна кабинета мужа, она довольно быстро установила, что он пошло изменяет ей с собственной секретаршей! Позвонила в Москву старшему брату, Михаилу Андреевичу, и, рыдая, потребовала убрать секретутку Ленку куда попало. Посочувствовав сестрёнке, Сусслов позвонил Семичассному. Тот вник в ситуацию и перевёл старшину Сапегину Е. А. на новое место службы в Воронеж, хотя она и не хотела. А генерал-лейтенанту Хольеву определил в секретарши Евдокию Лопухову, тоже старшину, прослужившую восемь лет в расстрельной команде. Для контроля, ну, и чтоб не шалил.
– Дуся, значит… – вздохнул в третий раз генерал, и загорюнился: с такой не…
Даже по пьяни – не!
– Ну, пиши приказ, Дуся:
«За проявленное мужество, самоотверженность и находчивость во время проведения специальной операции по задержанию и обезвреживанию иностранного шпиона-диверсанта, предотвратившее многочисленные человеческие жертвы и угрозу разрядке международной напряжённости, присвоить майору Самсонову Михаилу Игнатьевичу внеочередное звание: „ПОЛКОВНИК“ с правом круглогодичного ношения каракулевой папахи. Число, подпись»
– Есть, написала, Владимир Арчибальдович!
– Теперь пиши другой приказ:
«За проявленное мужество, героизм и находчивость во время проведения специальной операции по задержанию и обезвреживанию иностранного шпиона-диверсанта, предотвратившее многочисленные человеческие жертвы и угрозу миру во всём мире, наградить полковника Самсонова Михаила Игнатьевича орденом Боевого Красного Знамени. Число, подпись»
– Написала!
– Вот и молодец. Отпечатай, как положено, я подпишу. И пошарь там, в сейфе, найди путёвку куда-нибудь в Крым. В дом отдыха или в санаторий – всё равно. Тоже для Самсонова.
– На одно лицо? Или он с женой поедет?
Вздохнув в четвертый раз, Хольев раздражённо буркнул:
– Один пущай отправляется. Про жену ничего не велено.
Красный и потный Хилмс без стука ввалился в Овальный кабинет.
– О, Ричард Макгарра! Что-то правое ухо у тебя обвисло! – встревоженно воскликнул Джонстон, – Ты не заболел?
– Нет… – сорванным голосом прохрипел глава ЦРУ, – Это гораздо хуже…
Он плюхнулся в кресло и присосался к сифону с газировкой. Рыгнув, принялся рассказывать:
– Мои слухачи перехватили шифровку майора Самсонова, ну, того, который сейчас в Лхаги.
– А что он там делает?
– Он комитетчик!
– А, да-да… Теперь вспомнил! Просто у этих русских такие трудные имена, что в памяти не удержишь, – смущённо потупился президент.
– Так вот, мы радиограмму расшифровывали всю ночь. Даже компьютер арендовали в нашем университете. И расшифровали! Вот перевод.
На стол лёг лист с несколькими печатными строчками.
«михась таджику шпион сбежал помощью китайца дефис предателя чжана ли тчк тепляевым приняты меры их поимке тчк сложная горная обстановка затрудняет погоню тчк вертолёт ночью летать отказался тчк я приказал брать преступников только живьём тчк проводница местная бородатая девушка хе дефис донь тчк подпись михась»
Прочитав и перечитав радиограмму, Джонстон задумчиво потянул себя за верхнюю губу:
– Рассуждая логически, можно заключить, что Подкидыш был пойман до того, как старейшины наелись смертельного яда… иначе факт отравления был бы отражён в тексте. Значит, задание он не выполнил!
– Вот именно, мистер президент, сэр!
Хилмс налил себе ещё газировки, на сей раз в стакан, и покосился на бутылку виски. Вздохнув, ибо шёл всего десятый час утра, слишком рано для спиртного, Джонстон плеснул Ричарду немного: так, пальца на три. Подумав, плеснул и себе, хотя и не хотелось. Но Ричард Макгарра испытал бы неловкость, употребляя алкоголь в одиночку, а ему надо снять стресс.
Отхлебнув глоток, в то время как цереушник выпил свою дозу залпом, главный американец оттопырил указательный палец:
– Получается, что между арестом и побегом прошло совсем немного времени. Это – раз!
Оба задумчиво посмотрели на палец.
«Маникюр бы ему сделать… Вон, ноготь неровный какой… Ба! Вообще, обкусанный! Фи!» – возмутился Ричард, а вслух спросил:
– А что «Два»?
Джонстон налил ему ещё, но второй палец не оттопырил.
– Возникает вопрос, вернее, целая кучка вопросов: сумел ли майор Самсонов расколоть Подкидыша? Ну, что он работает на ЦРУ?
Хилмс надолго задумался. Даже сигару закурил, чтобы легче соображалось.
– С большой вероятностью вынужден предположить, что да. Служащие в КГБ не колеблются применять при допросе самые изощрённые средства, даже детектор лжи.
– Откуда у него там, в горах, детектор лжи? – возразил президент.
– Ну, детектора, может, и нету, зато, наверняка, есть ножик… тиски, большая коптящая зажигалка, мясорубка…
– Да ты што-о! Неужели Самсонов решится применить всё это?
Хилмс одним глотком допил виски и налил себе без спросу ещё:
– Применять не обязательно. Иногда достаточно просто показать, чтобы не очень стойкий пациент сломался, раскололся и начал петь.
– А этот, Подкидыш, он стойкий?
– А хрен его знает! – развёл руками Хилмс, расплескивая виски на колени главы государства, – Ой, пардон!
Тот с трудом сдержался, чтобы не обругать директора ЦРУ нехорошими словами. Помогли остатки хороших манер привитых бабушкой, не до конца испотребившиеся за время службы американскому народу.
– Итак, – продолжил Джонстон, промокнув брюки салфеткой, – Майор его расколол… отнял смертельный яд и, наверное, рацию тоже. Это плохо, Ричард Макгарра! Теперь у КГБ есть доказательства, что наш агент вредил Стране Советов! Они не преминут раструбить об этом на весь мир, Америка потеряет лицо, а у меня упадёт рейтинг.
– Нифига! – возразил опытный цереушник, – Рация сделана в ЮАР, там и клеймо есть «gemaakt in Suid-Afrika», а отрава – в Мексике: «feito no Brasil».
– Ты хочешь сказать, в Бразилии?
– Бразилия, Мексика… Какая тебе разница, Линден? Латиносы – они и есть латиносы! – окрысился Хилмс, – Так что, у комитетских есть только признание Подкидыша, да и то не сработает – он же убежал! Никаких следов к нам не ведёт!
– Но, если они его поймают взад?
– Будем надеяться, что не смогут… Там же горы!
– Ага, горы… А дорог в горах не так уж много! И совки, вообще, вертолёт пригнали!
Изрядно нетрезвый Хилмс потерял терпение.
– Слушай, Линден, давай забьёмся, а? Ставлю три сотни против твоей одной, что их не поймают!
Президент, подумав, согласился. Пожали руки, позвали охранника, могучего чернокожего мужика, чтоб разбил.
– С разбивщика не брать! – произнёс тот ритуальную фразу и ударил ребром ладони по сцепленным рукам, больно ушибив большой палец Хилмса.
Тот огорчился и заорал. Пришлось налить ему анестетика, в смысле, виски.
Глава шестая
Чжан Ли спустил курок. С расстояния в пятьдесят метров попасть в цель было легко. Пуля инородным телом застряла в двигателе, и он, не в силах провернуть эту глупость, остановился. Вертолёт повело вбок, и он замер, готовясь рухнуть.
– Полундра! – завопил Колумб, лихорадочно отстёгивая ремни, – Прыгаем, да?
«Да, как прыгать-то? И куда? Парашютов-то нет…» – обречённо раскинул мозгами Шпыря.
Кипятков же перекрестился, хотя и был коммунистом, и воззвал помертвевшими губами:
– Спаси, Господи, люди твоя!
И вертолёт брякнулся… на торчащий из пропасти пик с плоской верхушкой! Всего метров пятнадцать. Треснулись, конечно, сильно, но не смертельно. Колумб прикусил язык, Кипятков расквасил нос в лепёшку, а Шпыре рукоятка управления вывихнула большой палец.
– Щедр и милостив Господь! – радостно прогундосил Кипятков, пытаясь встать.
Вертолёт опасно качнуло.
– Замрите все!!! – страшным голосом рявкнул Шпыря.
Шевелиться было смерти подобно – вертолёт замер в неустойчивом равновесии. Осторожно осмотревшись, Шпыря принял решение: прыгать всем сразу, тогда будет шанс уцелеть. Но сначала он вызвал по рации помощь:
– Седьмой, седьмой, я тридцать первый! Срочно ответь! Приём!
База отозвалась только после пятой попытки.
– Седьмой на связи! Приём.
– Тридцать первый – седьмому. У меня авария в секторе три шестнадцать! Вынужденная посадка! На скалу! Самим не выбраться! Приём.
– Понял тебя, тридцать первый. Подожди маленько, буду согласовывать! Приём.
Потянулись минуты ожидания. Вертолёт покачивался и поскрипывал, что оптимизма не прибавляло. Поэтому экипаж замер, дыша носом и через раз. Через нервно проведённые сорок минут рация ожила:
– Тридцать первый, тридцать первый! Я седьмой! Приём!
– Я тридцать первый! Приём! – радостно откликнулся командир экипажа.
– Высылаем на помощь двадцать восьмого. Приём!
Колумб дёрнулся, услышав это. Под двадцать восьмым был зашифрован старший лейтенант Ногарук, с которым Христофор всего неделю назад подрался на танцах из-за доярки Маруси, кокетничавшей напропалую с обоими лётчиками. Тёзка великого мореплавателя тогда победил по очкам.
«М-да-а… лучше бы кого-нибудь более другого прислали…» – кисло подумал он, представив лицемерное сочувствие на роже Ногарука при виде его беспомощного состояния.
– Принято, седьмой! Конец связи.
Не дожидаясь команды, Колумб выбросил контейнер с НЗ и флягу с водой. Кипятков выбросил пулемёт: авария аварией, а оружие – оружием! За его утрату строго спросят!
– Все отстегнулись? – заботливо спросил Шпыря, – Тогда прыгаем! На счёт три! Раз… два… два с половиной… приготовились! Три!!!
Все дружно прыгнули, повалившись друг на друга. Кипятков больно ушиб коленку и заругался, но офицеры не стали делать ему замечание за не предусмотренные уставом слова. Вертолёт же, подумав секунд десять, медленно, со скрипом, накренился и рухнул в пропасть.
– Фу-у! – облегчённо-горестно выдохнул экипаж.
«Однако, вот я и безлошадный!» – закручинился Колумб, ибо павший в бою вертолёт был закреплён за ним, – «Жди теперь неизвестно сколько, пока новую машину пришлют…»
Осмотрелись: овальная площадка была размером десять на восемь метров. Поверхность её была неровная, сплошные острые, как ножи, бугры, кочки и уступы. Ни сесть, ни лечь… Помощь должна была прилететь часов через десять.
– Пошли! – дернул за рукав американца Чжан Ли, – Да быстрее!
– Погоди… – упёрся тот, сильно взволнованный аварией, – Я в туалет сильно хочу!
– Ну, так давай!
– Что, прямо здесь?! Я же в пропасть упаду!
– Слушай, некогда другое место искать! Кидай свой камень – и ходу! Погоня на хвосте! Я их уже слышу!
Маккартни замялся:
– Ты, это… отвернись, хотя бы, а?
Выругавшись, Чжан Ли отвернулся. Через две минуты специфические звуки за его спиной закончились.
– У тебя туалетной бумаги нет ли? А то я свою второпях забыл…
– Нету!
– А как же… подтереться?
– Камушком!!! Камушком, Дуглас!!!
Чжан Ли нервничал. Погоня уже была за поворотом, до слуха даже доносились междометия бойцов!
