скачать книгу бесплатно
Экая и мекая, Ванечка через пять минут сумел таки сформулировать теорему о равенстве векторов, и я сразу отправил его на своё место, занеся в журнал заслуженный трояк.
– Ладно, больше я спрашивать вас ничего не буду, а лучше запишите-ка новую тему – координаты векторов и их применение при решении различных задач.
Все дружно заскрипели руками, один только Дубин на задней парте не пошевелился.
– Дубин, – сказал я ему, – а ты чего сидишь, как роза майская? Писать нечем?
– Ручка у меня есть, Антон Палыч, – отозвался он, убрав, впрочем, ноги из прохода, – мне другое неясно…
– И что же тебе неясно – поделись с товарищами, – поднял я брошенную им перчатку – ясно же, что сейчас гадость какую-нибудь скажет, но и заметать мусор под ковер неправильно.
– Зачем нам эти векторы нужны, непонятно, – продолжил он уже с некоторым нажимом, – да и вся эта геометрия тоже. В жизни-то оно хоть раз пригодится?
– О жизни, значит, решил поговорить? – сказал я, – а что ты, собственно понимаешь в этой жизни?
– Да уж побольше, чем вы, – с вызовом ответил Дубин и опять выставил свои ноги в проход. – В институтах учиться я не собираюсь, а собираюсь стать рабочим классом и зашибать вдвое больше денег.
– Всё сказал? – с неприязнью отвечал я.
– В общих чертах да, – выдал он неожиданно умную фразу.
– Ну хорошо, давай поговорим о жизни, – согласился я, – ребятам, наверно, это тоже интересно, да?
Ребята дружно загудели в том смысле, что да, сильно интересно.
– Вот смотри, Дубин, родители у тебя кто?
– Будто не знаете, – вызверился тот, – рабочие с нашего Завода.
– И какие у них интересы, у родителей твоих?
– Будто не знаете, – повторил, как заевшая пластинка, Дубин, – у папаши нажраться и забить домино во дворе, а у матери закрутить сто банок огурцов на зиму, а потом перемывать кости знакомым с соседями.
– И ты что, точно хочешь повторить их путь?
– А что плохого-то в этом?
– Плохого ничего, но и хорошего немного. Советская власть даёт вам уникальный шанс стать практически кем угодно, вплоть до министра и космонавта…
– Не, в космонавты я не гожусь, – перебил меня Дубин, – ростом слишком большой, а я слышал, туда выше 170 см не берут.
– Ну ладно, от министра до народного артиста, в артисты с твоим ростом возьмут?
– Наверно, – в замешательстве сказал Дубин.
– Вот о чём я и говорю – а вы всё обратно в своё болото хотите залезть… а насчёт геометрии… так я вам честно скажу, пригодится она в будущей жизни процентам 10-15 из вас… ну там посчитать площадь стен при поклейке новых обоев или рассчитать, сколько нитрофоски понадобится на пять соток приусадебного участка. Но тут надо шире смотреть…
– Куда шире-то? – спросил Ванечка, слушавший до этого меня с открытым ртом, как и обычно, впрочем.
– Понимаешь, Ваня, – ответил я ему, – наш мозг это очень сложная система, которую надо время от времени тренировать. Вот если ты не будешь нагружать мышечную систему, то что наступит?
– Что? – эхом отозвался Ваня.
– Физическая деградация, вот что. Мышцы будут дряблые и обвислые и девушки тебя любить поэтому не будут.
Народ несмело засмеялся, представив Ваню, которого не любят девушки.
– А если не тренировать мозг, будет то же самое – вялость, дряблость, раннее слабоумие, называемое в народе маразмом. Значит что?
– Что? – это уже переспросил наглый Дубин.
– Тренировать надо мозг, вот что, а лучшая тренировка для него, это решение сложных задач, например геометрических. Понятно я изложил?
– Да уж куда понятнее, – Дубин даже спрятал свои ноги под парту, – а физическими упражнениями, значит, тоже надо заниматься?
– А то как же! – воскликнул я, – ещё древние римлянине говорили – в здоровом теле здоровый дух. Гармонию надо соблюдать.
– Угу, – буркнул со своей парты Дубин, – видел я, как вы по утрам занимаетесь.
– Кстати приглашаю всех, – неожиданно для самого себе объявил я, – у меня есть оригинальная система тренировок, основанная на восточных традициях, присоединяйтесь ко мне, хоть с завтрашнего дня. Начало в семь утра на нашем стадионе, знаете наверно, где это?
––
На этой звенящей ноте и закончилось моё общение с восьмым-Б классом, а далее меня ждала Алла и её неожиданные пикаперы.
Алла и все-все-все
Это был последний шестой урок, поэтому я положил журнал и всё остальное на своё место в учительской и спустился в раздевалку, она у нас в подвале под правым крылом была. Сначала для младших классов, потом для учителей, а совсем близко к выходу уже и для старших. Алла ждала меня, сидя на скамеечке в коридоре рядом с раздевалкой старших классов.
– Ну вот и я, – объявил я сразу, как увидел её. – Пошли разговаривать с твоим Отелло.
– А почему Отелло вдруг? – спросила она.
– Ну он же задушил свою супругу от ревности… подозреваю, что и здесь замешано это чувство.
– Да какая там ревность! – чуть не крикнула Алла, – ну подумаешь, поцеловались один раз… ну хорошо, не один, а три. Так он думает, что ему теперь всё можно…
– Ясно, – сказал ей я, – что ничего не ясно. А с ним сколько ещё коллег ожидается?
– Обычно он с Коляном и с Димоном ходит, – ответила Алла, – наверно они и будут.
– Лет-то им по сколько?
– В прошлом году закончили школу.
– А почему не в армии?
– Димон вроде в институте учится, а эти двое откосили.
– Ай, как не по-пацански всё это, – заметил я. – Ну идем, Дездемона Ивановна.
Звонок уже довольно давно прозвенел, так что большинство учеников уже успели разбежаться по домам, остались единицы. Одним из оставшихся оказался Половинкин из аллиного класса.
– Антон Палыч, – мигом вылетело из него, когда он видел нас вместе, – а куда это вы Алку повели? В детскую комнату милиции? – и сам заржал своей немудрящей шутке.
– Почти, – вежливо ответил я ему, – идём записываться в кружок авиамоделизма.
Эти слова на некоторое время отправили Половинкина в нокдаун, так что более ничего он сформулировать не смог и отстал от нас.
– Слава богу, – сказала Алла, – достал он меня, этот Половинкин… а нам вот сюда надо.
И она показала на узенькую тропку, идущую аккуратно между школьной оградой и забором соседнего стадиона без названия – хоккейная коробка и футбольное поле, а на краю снаряды для гимнастических упражнений. То есть, то, куда я по утрам бегаю.
– А по дороге не проще ли было бы? – спросил я у неё.
– По дороге дальше, и потом – Волобуев же здесь меня ждёт, а не на дороге.
– Как хоть его зовут-то, твоего Волобуева?
– Игорем… но так его никто не называет, он на Быка откликается.
– Что, такой же здоровый и с рогами?
– Здоровый, это да… но рогов нет… пока нет… а вот и он, они то есть.
Алла остановилась, как вкопанная, потому что за очередным поворотом тропинки, скрытым кустами сирени, нарисовались трое подростков… да что там подростков – трое парней, на вид довольно высоких и крепких физически. Все они курили что-то вонючее и выпускали в небо струи белёсого дыма.
– А кто это к нам пришёл? – так глумливо начал беседу тот, что был посередине, очевидно тот самый Волобуев. – Это Алка-целка к нам пришла, щас она у нас отсасывать будет.
Остальные двое загоготали, а Волобуев длинно и прицельно сплюнул, но не достал до нас.
– А после этого у неё уже целки не будет, – добавил второй парень и тоже длинно сплюнул.
– А ты, папаша, – это уже ко мне обращение было, – иди себе, к тебе у нас никаких претензий нету.
– Подожди, – попытался остановить его Колян, – это ж вроде Мопед…
– Какой Мопед? – переспросил старший.
– Учитель в этой школе… алгебры что ли…
– Да, – вступил в диалог я, – я учитель в этой школе, алгебре и геометрии учу.
– И чего дальше? – угрюмо глянул на меня исподлобья Волобуев.
– А дальше, Игорёк, будет вот что – если хотя бы кто-нибудь из вас тронет эту девочку одним пальцем, я, Игорёк, сделаю всё, чтобы вы все трое с осенним призывом отправились в ряды нашей Советской армии. В стройбат все трое.
– Я в политехе учусь, у меня отсрочка, – пробурчал Колян.
– А тебя сначала из политеха вышибут, с волчьим билетом, а потом уже в армию пойдёшь.
– Ша, пацаны, – сказал Волобуев, – тут реальная засада, валим.
И они как по команде повернулись через левое плечо и исчезли за кустами сирени.
––
– Спасибочки, Антон Палыч, – Алла ещё раз чмокнула меня в щёку, тут же, впрочем, стерев помаду платком. – А они опять не будут приставать?
– Маловероятно, – ответил я, – я вроде их качественно убедил. А если что-то вдруг сбойнёт, тогда и будем беспокоиться. Ну я обратно в школу, там ещё одно дело неотложное есть.
– Какое? – тут же начала пытать меня она с милой улыбкой.
– Коммерческая тайна, – отшутился я. – Завтра узнаешь.
– А почему коммерческая? – спросила она.
– Потому что связана с некоторой выгодой для носителей этой тайны, – туманно ответил я.
– В фильме по телевизору недавно такое выражение употребляли, – наморщила она лоб, – «Банда Доминаса», кажется, он назывался.
– Ну вот видишь, выражение значит расхожее, можешь употреблять время от времени.
И я развернулся передом к школе, а спиной к этому дурацкому перформансу.
Такой хоккей нам не нужен
Прошёл прямиком в учительскую, на своё рабочее место возле стены – все лучшие места возле окон были разобраны старослужащими товарищами. На часах половина третьего… что-то в голову ничего не лезло по поводу славной победы наших спортсменов, поэтому я открыл первую тетрадку из пачки контрольных в десятом-В. Мне лучше думается, когда выполняешь механическую работу – а что может быть более механическим, чем проверка каракулей наших учеников? Да ничего.
Выпал Обручев, тот который сидит сзади Аллы и щиплет её в спину, судя по её заявлению. Тэээк, математика, Витёк (а его Виктором, оказывается, звали), это явно не твоё… три ошибки в двух задачах… ладно, на три балла, будем считать, что нарешал.
– Антон Палыч, – раздался голос мне в спину, с заигрывающими, причём, такими интонациями, это была та самая завуч с пергидролевой причёской (у нас два завуча, у первой, которая учебными делами заведует, есть свой кабинет, а эта вот, по воспитательной части, сидит в общей учительской).
– Слушаю вас, Валентина Игоревна, – повернулся я лицом в ту сторону.
– Вы не поможете мне ящик у стола открыть – тут явно нужна грубая мужская сила, – и она потрясла ручку ящика, чтобы показать, что он заклинил.
Вот только для полного боекомплекта мне заигрываний завучей не хватало, с тоской подумал я, но встал и без слов начал проверять, что там стряслось у неё с ящиком. Ничего серьёзного там не произошло, простой перекос, у нашей советской мебели и не такое ещё случается. Ящик я выдвинул через десять секунд, после чего пояснил:
– Он и дальше заедать может, поэтому лучше бы смазать вот эти направляющие чем-нибудь типа солидола… можно обычным подсолнечным маслом, если солидола не найдётся.
– Спасибо вам огромное, Антон Палыч, – расцвела в улыбке завуч, – что бы я без вас делала.
Но тут в комнату вошла англичанка Софья и Валентина быстренько свернула свои благодарности.
– Антон Палыч, – обратилась англичанка ко мне, – ну как, надумали что-нибудь по завтрашнему мероприятию?
– Какому мероприятию? – встрепенулась завуч Валентина, – почему я о нём ничего не знаю?
