скачать книгу бесплатно
ливнево, дробно, пробно перед глазами:
небо сшивает с черным асфальтом – нить…
дождь… применимо к нему: «хлестнул»…
зонт не спасает; тучи: большие рыбы
воображенье кинуло вверх блесну
в море сентенций только одна:
«могли бы…»
единородны и единовидны
убежище для пумы и слона…
союз, тандем, случайный выбор места
когда от засухи потрескавшийся ил,
в скелетиках мальков и дохлых рыбок…
к ноге – столбу Пуанта де Зинал,
в оскале ощетинясь ирокезом,
она – ему: уже пятно в крови
она – себе: еще бесстрашие рыка
кто мы с тобой… нам не определить
лимонный, сингапуровый оттенок
ночного света в колотом стекле
каскадных люстр, посконных каганцов.
убежище для пумы и слона…
ей миролюбие разве характерно!?
боль… по ковровой мягкости стекла
из алых капель вереница солнц…
заносчивую, как-то занесло
в края, от засух выцветших до глины…
испарина росы: канун дождей,
а здесь – от трещин горбится земля…
друг другом наслаждаемся без слов
единородны и единовидны…
убежище любви без ограждений
сезоны засух специально длят
язычники вершин: скупые боги
мы – кто зеленотравья не ценил,
мы – мертвых троп издохшие стада,
мы – прайды обезумевшей охоты,
мы – самые удачливые гну:
нас не догнали Daster и Scenic…
прицел не выбрал и кустарник не отдал
убежище для пумы и слона… кто я и кто ты…
под ногами земля
бездна смотрит в тебя или ты не отводишь взгляда?
под ногами земля:
планетарным масштабом и твердью…
создан, чтоб рассмотреть:
стекол цейсовских больше, чем надо:
телескоп с ярой мощью,
доказать, как велик и бессмертен
человечества мозг!
я его поместила в субстраты,
каждый новой строфы,
каждой мысли, дарованной чувством.
им накоплены знаний, характерные терниям старта,
крипты всех катастроф и побед триумфальных,
почувствуй!
вот же: смотрит в глаза из пророчества
прошлых столетий.
рассмотри её сам в равноденствии ЭТОГО века.
ей нужные мудрецы:
бездне, в множестве рваных отметин,
словно из-под ножа, поделившего хлеб —
человека…
не защищен распластанной землей
Высоцкий-Шемякин
герои обожженных кинолент, сгоревших писем…
для истин удивительно юны, для правил древни.
деревья от загубленных корней тянулись к высям
и жили б, как златили купола – сиял бы Кремль!
не выбрала история других, любила этих:
разбойников на собственной стезе, а не подьячих.
незряче, по-старушачьи скупа сулила детям
за послушанье множество прикрас, губу отклячив.
не борогозить тихого проси, таящий пламя, —
у черта угли в очаге крадет для божьих яслей…
греховен, будет люльку согревать под пеленами
и, без раздумий, втащит весь очаг,
за грех свой счастлив.
и в том немногом больше стертых букв,
чем слов в хорале.
скажите, кто за прерванный полет отдаст полнеба…?
нет логова у ласковых волков, есть корм в сарае,
не защищен распластанной землей
под толщей снега…
Айги… в молчанье облаченного – пробела
Айги…
мой гимн чертополоху…
проложенной черте на всполохе огня
за ней меня пришествие в твой мир и лир беззвучие…
Айги… нагим не выйти на совет скалы —
«орлы» прицелят клювы: та высота —
не мера духа, нет!
стервятники летают выше… для чего?
в чем высший смысл и промысел в чем божий?
в одном: оставить голод – пиршеством духовным…
ты помнишь, как боролся за себя,
…земли, древнее родины не зная?
её любил,
но самым первым знамя сорвал с флагштока!
…чем ещё занять
последний час перед отъездом,
