Черная птица

– Готово, – Роза наклонилась и легонько чмокнула Лили в макушку, словно маленького ребёнка. – Теперь ты красавица, хоть сейчас в сад – бабочек пугать!

И точно, Лили уже слышала птичье щебетание за распахнутыми балконными дверями. Тонкие занавеси колыхались на утреннем ветерке, неся с собой запахи росы и цветов. Душа наполнилась тихим восторгом. Я жива. Я жива – и это не сон. Она поднялась, на этот раз твёрже, и шагнула к распахнутым дверям. Прямо из спальни открывался выход на балкон, увитый плющом. Лили вышла на солнечный свет. Тёплый ветер ласково коснулся её щёк, от него сладко пахло сиренью. За балконом простирался сад: аккуратные тропинки между клумбами, мраморные статуи, поблескивающие капельками росы, и вдали – настоящий розарий, где алые бутоны гирляндами вились на белых арках. Лили облокотилась на каменную балюстраду, вдыхая полной грудью. Сад был обширен: за розарием виднелись фруктовые деревья, дальше – верхушки старых дубов, а ещё дальше, на горизонте, вставали призрачные силуэты гор. Картина была как из сказки. Где-то внизу между деревьев мелькнули две фигурки в чёрном – садовники с утра уже трудились, подстригая кусты. Мир жил обыкновенной жизнью, не подозревая, что в теле принцессы проснулась чужая душа.

Рядом возникла Роза, вдохнула весенний воздух. Её глаза заблестели:

– Хороший денёк… Ты правда чувствуешь себя нормально? Может, погуляем? Тебе после постельного режима полезно. – Она хитро сощурилась. – Заодно заглянем на конюшню, посмотрим, боишься ты теперь лошадей или нет.

Лили неуверенно улыбнулась. Предложение было заманчивым: ей самой не терпелось изучить каждый уголок этого места. И всё же мысль о лошадях пугала – в прошлой жизни она не умела ездить верхом, к тому же, если верить сестре, именно падение с лошади стало причиной травмы.

– Давай просто погуляем… А в конюшню чуть позже, – деликатно предложила она.

Роза пожала плечами:

– Как хочешь. – И вдруг лукаво добавила: – Но, знаешь, один конюх всё утро выспрашивал, когда ты придёшь. Ему не терпится убедиться, что принцесса жива и здорова. Кажется, ты успела вскружить голову не только жеребцу, с которого свалилась.

Лили удивлённо моргнула. Роза смеялась, но в глубине взгляда читалось что-то большее, чем просто шутка. Прежде чем Лили поняла смысл, сестра бойко развернулась к двери:

– Ладно, оставлю тебя одеться. Только смотри, не падай больше ни с чего, – она оглянулась через плечо, едва сдерживая улыбку. – Скоро увидимся, Лили!

Дверь закрылась, и Лили осталась одна, ошеломленная, но счастливая. Сердце её трепетало, словно пойманная птичка. Она прошептала своё новое имя:

– Лили… – И тихонько рассмеялась от облегчения. Первый страх отступил: мир вокруг был приветлив. Здесь её ждали. Здесь она была нужна.

Последующие дни потекли спокойно, один за другим.Лили с жадностью открывала для себя новый мир. Днём они с Розой гуляли по саду, неспешно беседуя или просто наслаждаясь теплом. Лили не уставала любоваться цветами – особенно лилиями, растущими у мраморного фонтана, словно посаженные там в честь её имени. Иногда сёстры садились в тени старого дуба, и Роза рассказывала весёлые истории о придворных или про проделки их вороватого кухонного кота. Лили смеялась, всё ещё немного робея, но ощущая, как с каждым часом привязывается к этой дерзкой, доброй сестре всё сильнее.

В тихие послеполуденные часы, когда солнце стояло высоко и лень витала в воздухе, Роза часто куда-то исчезала, оставляя Лили одну. Первое время Лили проводила эти часы в библиотеке. Она обнаружила обширное собрание книг в замке и не могла оторваться от пыльных фолиантов. Перелистывая страницы хроник и поэм, она забывала обо всём на свете. Страницы пахли старой бумагой и травами, использованными для чернил; пальцы с восторгом скользили по витиеватым строчкам. Порой ей казалось, что эти книги – мост между её прошлой жизнью и настоящей. Вот она читает о дальних странах, о драконах и магах, и сердце щемит от мысли, как несбыточны были такие чудеса прежде…, но теперь, быть может, всё это реально. Новый мир стал её домом.

Когда дневной зной спадал, Лили возвращалась в свои покои или бродила по галереям замка. Именно в такие тихие часы она начала замечать то, что сначала ускользало: в поведении сестры таилась своя тайна. Например, однажды вечером, прогуливаясь по пустому коридору, Лили невольно стала свидетелем короткой сцены. Роза, задумавшись, стояла у приоткрытого окна. В руках у неё была маленькая записка. Лили увидела, как сестра поднесла клочок бумаги к лицу и мягко коснулась его губами, словно целовала. Щёки у Розы при этом порозовели, глаза сияли. Лили затаилась за колонной, не желая смущать сестру, и почувствовала лёгкий трепет: любовное послание? Роза выглядела в ту секунду такой уязвимой, словно героиня романтической баллады. Но стоило из конца коридора послышаться шагам, как сестра стремительно спрятала записку в вырез корсажа и вышла навстречу лакею с обычным беззаботным видом, будто просто вышла подышать воздухом.

В другое утро Лили проснулась очень рано и услышала за стеной приглушённые шаги. Осторожно выглянув в щёлку приоткрытой двери, она увидела, как Роза крадучись возвращается по коридору, держа в руках туфли, чтобы не стучали. Волосы её были взъерошены, на шее виднелся прилипший листок. Роза впорхнула к себе, прикрыв дверь. Лили осталась стоять, поражённая увиденным. Сестра ночью уходила из замка… куда? И с кем?

С каждой подобной деталью в Лили росло любопытство, смешанное с непрошеной тоской. Она и сама не понимала до конца, почему сердце то сжимается от тревоги, то бухает где-то в горле, стоит лишь представить тайну сестры. У неё кто-то есть. Возлюбленный… Лили почти не сомневалась, вспоминая тот нежный поцелуй записки. От этой мысли ей стало радостно за Розу, но и горько. Радостно, потому что сестра сияла от счастья, пока думала, что её никто не видит. А горько… потому что Лили никогда прежде не испытала ничего подобного. Ни в прошлой жизни, ни в этой. Её собственное сердце было одиноко.

Она старалась отгонять эти колючие мысли, убеждала себя, что рано или поздно и её ждёт любовь. Но как же туманно это «рано или поздно»! Ей сейчас хотелось разделить с кем-то все переполняющие её чувства: и восторг от утреннего солнца, и страх перед неизвестностью, и тайну своего перерождения… Порой, глядя, как Роза увлечённо рассказывает о чём-то, Лили ловила себя на желании спросить: «А ты бы меня любила, если б узнала, что я – не та, за кого себя выдаю?» Разумеется, она никогда не решилась бы вымолвить такое. Но одиночество тайны тянуло душу тяжёлой нитью.

Однажды вечером, Лили решила: хватит гадать. Я должна узнать, куда ходит Роза. Возможно, это было неразумно, но девушка ощущала, что не обретет покоя, пока не раскроет секрет сестры. Да и тайна эта казалась вовсе не страшной – напротив, она пахла романтикой, приключением и манила, как героиню романа манит запретная дверь.

День выдался дождливым, и к вечеру над замком стлался туман. В сумерках он клубился белёсым мороком у самой земли. Роза за ужином была необычайно молчалива, лишь щёки её горели подозрительным румянцем. Она едва усидела до конца трапезы, а когда часы пробили девять, сославшись на усталость, поспешила удалиться. Лили обменялась с матерью многозначительным взглядом: королева грустно улыбнулась, решив, видно, что младшая дочь огорчена внезапным уходом сестры. Но Лили лишь потупила взгляд. Внутри у неё всё горело от предвкушения. Она нутром чуяла – этой ночью Роза вновь отлучится по тайным делам.

Лили терпеливо дождалась, пока коридоры опустеют. За окнами давно сгущалась осенняя ночь. В королевском дворце шла своя жизнь – ночная стража несла факелы вдоль стен, где-то далеко грохнули ворота, впуская запоздалый обоз. Но в другой половине замка всё стихло. Слуги разошлись, мама удалилась к себе, отец, вероятно, заседал с советниками. Сердце Лили стучало часто-часто, когда она завернулась в тёмный плащ и выскользнула из своей комнаты.

Подкрадываясь к спальне сестры, она чувствовала себя преступницей, но азарт толкал вперёд. Дверь у Розы не была заперта – лишь прикрыта. Лили тихонько надавила и заглянула внутрь. Как и ожидалось: комнаты пустовали. Лишь створки окна настежь, тяжёлые бархатные шторы колыхались на ветру. Лили подбежала к окну и выглянула. Под окнами тянулся узкий карниз, а рядом – обвитая плющом деревянная решётка. По этой решётке Роза, должно быть, и сбегала на свидания.

Лили перегнулась через подоконник, всматриваясь вниз. Сердце её подскочило к горлу, когда в саду, среди туманных кустов, она различила две темные фигурки. Одна – хрупкая и грациозная, сразу узнавалась Роза. Другая, высокая, мужская, несомненно принадлежала юноше – Лили узнала молодого парня с густой тёмной шевелюрой, которого недавно встретила во дворе возле конюшни. Тогда он учтиво склонился, приветствуя принцесс, и бросил торопливый взгляд на Розу, стоящую рядом. В том взгляде запылало такое обожание, что Лили едва не ахнула – но Роза тогда резко увела её прочь. Теперь всё стало ясно: он и есть тот самый тайный возлюбленный.

Сердце Лили сладко заныло. Она видела, как внизу юноша взял сестру за руку, и они побежали, смеясь, меж тёмных деревьев куда-то в глубину сада. Не раздумывая больше, Лили тихо вылезла на подоконник. Ночная прохлада хлестнула ей в лицо, волосы взметнулись. Пальцы нащупали плющ – стебли были прочные, словно канаты. Лили не была особенно сильна, но любопытство и тревога гнали её вперёд. Осторожно, ступня за ступней, она стала спускаться по импровизированной лестнице вниз, стараясь не смотреть на пугающую высоту. Лицо и руки царапали жёсткие листья, подол платья цеплялся за выступы стены. Несколько раз нога соскальзывала, и тогда Лили, сдавленно пискнув от ужаса, вцеплялась крепче. Через пару мучительных минут она добралась до земли.

В саду почти ничего не было видно: туман лежал между деревьями, скрывая низкие кусты. Где-то тоскливо переговаривались две ночные птицы. Лили огляделась: тени возлюбленных мелькали вдали, меж стволов дубов, там, где сад переходил в небольшой лесок у подножия холма. Лили прокралась следом, стараясь ступать на траву, чтобы не хрустнул гравий дорожки под ногами. Каждый шорох собственного плаща казался ей оглушительно громким. Щёки пылали, сердце колотилось. Она боялась быть пойманной, боялась увидеть что-то запретное – и одновременно жаждала этого.

Возлюбленные шли быстро, будто им не терпелось уйти подальше от замка. Они переговаривались вполголоса и смеялись, но слов Лили разобрать не могла. Она плелась за ними, пока впереди не замаячили более плотные заросли: вековые дубы, обвитые омелой. Здесь, на опушке леса, стояла старая сторожевая башенка, поросшая мхом, —, часть древних укреплений. Рядом с ней стелился туман, подсвеченный лунным светом, словно серебристый дым. Тени деревьев ложились ломаным узором на поляну перед башней. И там, в глубине этой поляны, Лили наконец ясно разглядела сестру с возлюбленным. Она присела за толстый ствол дуба и затаила дыхание.

Роза отбросила капюшон дорожного плаща, и свет луны озарил её кудри, рассыпавшиеся по плечам. Юноша немедля притянул её к себе. Их лица сблизились, и вот – они слились в поцелуе. Он жадно припал губами к её губам, а Роза ответила с такой же страстью, будто хотела вдохнуть его всего в себя. Лили ощутила, как от волнения у неё закружилась голова. Она увидела, как её сестра целуется по-настоящему, глубоко. Лица влюблённых были так близко, что казалось, ещё миг – и они сольются воедино. Лили украдкой прикрыла рот рукой, чтобы невольно не вскрикнуть от удивления. Её собственные губы слегка приоткрылись в немом восторге. Никогда ей не доводилось видеть, чтобы люди целовались так… так самозабвенно.

Роза обвила руками шею юноши, прижимаясь к нему ближе. Он, не разрывая поцелуя, медленно повёл её назад, к широкому стволу дерева. Спиной Роза приникла к шершавой коре дуба. Он прервал поцелуй лишь затем, чтобы хрипло прошептать несколько слов – Лили не расслышала, какие, но сестра ответила громким вздохом, и в лунном свете Лили видела: глаза Розы блестят, губы припухли. Юноша нежно провёл пальцами по её щеке, затем по шее, опускаясь ниже. Его ладонь смело скользнула под расстёгнутый ворот её плаща, и Лили заметила краешек обнаженной кожи – край грудей, едва прикрытых корсажем. Лили понимала, что подсматривать – нехорошо, но не могла отвести глаз. Сердце колотилось так, что она боялась, как бы её не выдали его гулкие удары.

Пылая, Лили наблюдала, как юноша ловко распустил шнуровку на платье сестры. Тяжёлый плащ упал к её ногам. Под ним Роза была в лёгком платьице – тонкая ткань легко соскользнула с плеч. Юноша припал губами к её обнажённому плечу. Она зажмурилась, склонив голову набок, и из горла её сорвался тихий стон. Ветви над их головами чуть скрипнули, когда ночной ветер пробежался по листьям, но в этой глухой роще чужих глаз, кроме Лили, явно не было. Юноша целовал каждый изгиб тела возлюбленной – нежно и вместе с тем жадно, как будто поклоняясь ей. Роза выгнулась ему навстречу, пальцами зарываясь ему в волосы. Казалось, они танцевали беззвучный танец, сливаясь всё крепче, пока мир вокруг перестал существовать.

Лили почувствовала, что у неё самой перехватило дыхание. От увиденного у неё подкашивались колени. Она оперлась спиной о шершавый ствол, прячась в тени, и пыталась дышать ровнее, но тело не слушалось. Шея и лицо горели жаром, а внутри зародился странный тянущий голод – отголосок желания, которое она лишь смутно могла понять. Вот какая она, любовь… Сладко и больно одновременно. Глядя, как юноша целует каждый изгиб тела сестры, нежно и вместе с тем пылко, Лили вдруг ощутила солоноватый привкус – по её щекам текли слёзы.

Она завидовала – до судорог, до жгучей боли в груди. Почему не у неё, почему не её так любят, так трепетно касаются? Чем она хуже? В ту же секунду Лили пристыдила себя: как можно желать подобного, глядя на сестру? Роза заслужила своё счастье. Она так смела, что рискнула полюбить простого конюха, наперекор условностям и воле отца. Только отважная душа способна на такое. А она, Лили… смогла бы? Из тени она видела профиль лица сестры, сияющего в лунном свете. Роза тихо прошептала имя возлюбленного:

– Томас…

А он отозвался шёпотом, сквозь прерывистое дыхание:

– Моя принцесса… моя… Роза.

Дальше их голоса утонули в жарких поцелуях. Томас подхватил Розу на руки, и та, повинуясь, обвила ногами его бёдра, откинув голову назад. Их тела двигались всё быстрее, дыхание смешалось в прерывистых стонах. Роза сдавленно всхлипнула, впиваясь ногтями в плечи Томаса. Его приглушенный стон утонул в её губах. Их страсть была подобна огню в ночи – яркому, сокровенному. Лили чувствовала этот огонь даже на расстоянии: дыхание у неё самой сбилось, пальцы дрожали. Она изо всех сил пыталась унять дрожь в животе, понимала, что подглядывать за таким интимным моментом постыдно, но ни за что не сумела бы сейчас отступить. Она была зачарована: всё происходящее потрясало её до глубины души. Это было красиво. Это было истинно.

Наконец влюбленные замерли, слившись в объятии. Томас прижимал Розу к стволу дерева, его лицо утонуло у неё на груди, а сестра обвила его голову руками, прижимая к себе, будто боялась отпустить. Минуты две стояла полнейшая тишина – лишь тяжёлое дыхание нарушало её да потрескивание кузнечиков в траве. Лили осторожно вытерла мокрые щёки тыльной стороной ладони. Она не смела шевельнуться, пока влюблённые, отдышавшись, не начали снова шептаться. Томас бережно опустил Розу на землю и помог поправить платье. Сестра тихонько смеялась, целуя его то в щёку, то в губы между коротких фраз. Наконец она проговорила чётче:

– …значит, завтра в полдень. Я вырвусь, обещаю. Встретимся у старого моста.

Томас кивнул, поцеловал её в лоб.

– Буду ждать тебя, любовь моя, – услышала Лили его шепот. В этих словах было столько нежности, что глаза у неё вновь защипало.

Роза подняла с земли плащ и накинула на плечи. Видимо, их свидание подходило к концу. Лили понимала, что ей нужно уйти раньше, чем они направятся обратно, иначе её могут обнаружить. Недоставало ещё, чтобы сестра узнала, как она всё видела. От одной мысли об этом у Лили жарко запылали уши. Она собралась отползти за ствол и скрыться тем же путём, каким пришла, но в этот миг откуда-то со стороны дальних холмов донёсся странный звук.

– Помогите! – эхо разнесло по ночному лесу человеческий крик. Лили вздрогнула. Казалось, кричали далеко, но ночная тишина сделала звук явственным, будто он родился совсем близко. В голосе слышалось отчаяние. – На помощь! Пожар!

Томас и Роза насторожились. Сестра приподняла голову, прислушиваясь.

– Ты слышал? – бросила она тихо.

Томас кивнул, указав рукой поверх леса куда-то на запад:

– Там деревня… Смотри, дым!

Лили проследила за его жестом. С её места в кроне дуба тоже открывалась узкая полоса обзора на долину, и там, где в ночи смутно вырисовывались крыши деревенских хат, в небо поднимался столб тёмного дыма, подсвеченный багровыми отблесками. Огонь? Сердце Лили подскочило к горлу. Пожар… или нападение?

– Боже правый… – выдохнула Роза. – Там что-то случилось.

Лили не успела решить, как ей быть – бежать к замку за помощью или остаться. Томас уже сорвался с места:

– Пойдём, нужно помочь им! Быстро!

Роза кивнула и помчалась следом за ним к опушке, туда, где за деревьями темнела тропинка в сторону деревни. Лили вскочила и выбежала из укрытия:

– Роза! – позвала она, забыв обо всём. – Роза, подожди!

Сестра обернулась на бегу, услышав её голос. В лунном свете Лили увидела, как испуг и удивление разом отразились на лице Розы. Она явно не ожидала увидеть здесь Лили – да ещё в такой момент. Но расспрашивать времени не было. Томас уже скрывался между деревьями впереди.

– Лили? Что ты… Нет, беги обратно в замок! – крикнула Роза, замахав рукой в сторону дворца. – Здесь опасно! Тебе нельзя…

Однако было поздно. Лили со всех ног бросилась к ней – она не могла теперь вернуться одна. Роза сжала губы, понимая, что сестру ей не остановить. Тогда она схватила Лили за руку, и они вдвоём побежали догонять Томаса. Тот уже мчался вниз с холма к огням деревни, мерцающим впереди сквозь дымку.

Лили бежала, что было сил, хотя платье путалось в ногах. Туман расступался перед ними клочьями. У самого подножия холма Роза споткнулась, но удержалась – Лили поддержала её, и они помчались дальше. Крики впереди множились. Тревожный набат ударил по ушам – в деревне били колокол, созывая народ.

Наконец они выбежали из леса на простор – дальше начиналась деревня. Перед глазами открылось ужасающее зрелище: несколько крестьянских хат полыхали огнём, яркие языки пламени лизали соломенные крыши. По улице метались люди с вёдрами, тщетно пытаясь укротить пожар. Вдалеке слышались ржание лошадей и грубый лай мужских голосов – там, на другом конце села, вооружённые всадники в чёрном преследовали убегающих жителей. По лохматым звериным шкурам и красным повязкам, Роза поняла что это наёмники или разбойники, напавшие внезапно.

-Бандиты? – проговорила она.

Лили застыла в ужасе при виде разгорающегося пламени. Жар от горящих домов обжигал ей лицо. Сестра тоже остановилась на миг, оценивая обстановку. Томас не растерялся – выхватил у бегущего мимо крестьянина железный лом, вроде дубины, и обернулся к девушкам:

– Спрячьтесь! Вон за тем амбаром! – крикнул он, перекрывая гул пожара и крики.

Не дожидаясь ответа, Томас рванул вперёд, туда, где трое конных разбойников окружили телегу. Под ней, свернувшись калачиком, прятался ребёнок – он громко плакал, зажав рот кулачком. Один из налётчиков как раз спешился и за волосы вытаскивал молодую крестьянку из-под опрокинутой бочки. Она кричала от боли. Томас с разбегу ударил железным ломом по голове бандита. Тот рухнул на землю, даже не вскрикнув. Девушка под телегой вывернулась и, всхлипывая, поползла прочь. Двое других разбойников заметили Томаса и сразу направили лошадей к нему.

– Нет! – вскрикнула Роза, видя, что её возлюбленный теперь один против вооружённых головорезов. Она бросилась было следом, но Лили судорожно вцепилась в её плащ.

– Не надо, тебя убьют! – закричала Лили, умоляюще глядя на сестру.

Роза колебалась лишь миг. Она посмотрела на отчаянно сражающегося Томаса: один из разбойников на коне уже размахнулся саблей, целясь ему в спину. Томас успел отбить удар своим ломом, но всадник занёс саблю снова.

– Они убьют его! – сорвалось с губ Розы, и в её голосе прозвучала паника. – Прячься, Лили!

Оттолкнув сестру к прикрытию – ближайшему сараю, – Роза выхватила у ошеломленного крестьянина горящий факел и бросилась через улицу к месту схватки. Лили ударилась о стену амбара. Едкий дым наполнил ей лёгкие, выжимая слёзы. К горлу подступила тошнота. На дрожащих ногах она выглянула из-за угла. О боже, спаси…

Томас храбро отбивался от двоих врагов, но против сабель его самодельное оружие долго не продержалось. Один удар сбил лом у него из рук. Железяка с глухим стуком упала в грязь. Томас отпрянул назад, оглядываясь в поисках чего-нибудь, чем можно защититься, но поблизости не было ничего, кроме пылающих брёвен да соломы. Тогда он схватил с земли горсть песка и швырнул её в глаза ближайшему разбойнику, пытаясь выиграть время. Всадник выругался и заслонился рукой. Но второй налётчик не промедлил: его конь налетел сбоку, и широкое лезвие молнией рассекло воздух. Лили не сразу поняла, что произошло – ей показалось, что время вдруг замерло. Томас пошатнулся, сделал неверный шаг назад. В ту же секунду Роза, подбежавшая с пылающим факелом, со всего размаху ударила огнём по морде лошади нападающего. Жеребец заржал и взвился на дыбы, сбрасывая всадника.

– Томас! – крикнула Роза в исступлении, отбросив потухший факел и бросаясь к своему возлюбленному.

Томас стоял странно тихо. Его руки были опущены, а на груди темнело широкое пятно. Лили ахнула: из-под разрубленной ткани хлынула кровь. Разбойник, сброшенный наземь, уже поднимался, тряся головой, а ослеплённый песком наездник тер глаза и тоже гневно рычал, приходя в себя. Но Роза ничего вокруг не видела, кроме Томаса. Она подхватила его под руки как раз в миг, когда ноги его подкосились.

– Томас… Нет, нет, милый… – Роза опустила его на землю и прижала ладони к ране на груди, пытаясь остановить кровь. – Пожалуйста, живи… пожалуйста…

Лили, закрывая рот от едкого дыма, бросилась к ним. Всё внутри похолодело: столько крови она ещё не видела. Тёплые красные потоки заливали пальцы Розы и сочились меж них. Томас судорожно хрипел, пытаясь вдохнуть. Его глаза блуждали, словно не узнавая никого.

Разбойники тем временем оправились. Один снова забрался в седло и теперь направлял коня прямо на беспомощную троицу.

– Роза! Осторожно! – закричала Лили, хватая сестру за плечо. Но та словно не слышала. Она закрывала ладонями рану Томаса, давя сильнее, хоть толку от этого почти не было. Кровь сочилась сквозь её пальцы, алая, предательская. Томас мотнул головой, косясь на приближающегося всадника. Собрав последние силы, он рывком подтолкнул Розу в сторону.

– Берегись… – прохрипел он еле слышно, срываясь на кашель.

В тот же миг разбойник на коне замахнулся и обрушил саблю. Роза успела откатиться, и клинок лишь ударил по земле, высеча сноп искр из камней. Лошадь пронеслась мимо. Всадник осадил коня, готовясь к новой атаке.

Второй налётчик, поднявшийся на ноги неподалёку, выхватил из ножен кривой кинжал и двинулся прямо на Лили. Девушка вскрикнула и попятилась, упершись спиной в перевернутую телегу – дальше бежать было некуда. В глазах разбойника полыхало кровожадное возбуждение. Он, видимо, приметил дорогой наряд принцессы и решил схватить знатную добычу.

– Попалась, пташка… – осклабился он, приближаясь.

Лили вжалась в телегу. Сердце её билось как безумное. Она попыталась отползти, но острая боль пронзила бок: она даже не сразу поняла, что это стрела, выпущенная откуда-то издали, впилась ей под рёбра. Остриё прошло неглубоко, по касательной, но боль была жгучей и мгновенно ослабила её. Лили осела на землю, хватая ртом воздух. Мир перед глазами затуманился от слёз.

Разбойник с кинжалом уже навис над ней, схватив её за плечо. Лили закричала от ужаса, пытаясь вырваться, но хватка была цепкой. Хищная усмешка блеснула в его грязной бороде:

– Тише, красавица… со мной пойдёшь…

И вдруг лицо его исказилось. Кончик стального клинка вырвался у него из груди навстречу Лилиным глазам. Прямо перед ней острие меча, которым он только что угрожал ей, пробило его собственное сердце насквозь. Разбойник захрипел и выпустил Лили. Его тело мешком осело наземь. За его спиной, тяжело дыша, стояла Роза, сжимая рукоять окровавленного меча. Она подобрала оружие упавшего всадника и теперь без промедления вонзила его в спину тому, кто грозил сестре.

Глаза Розы горели диким огнём, но стоило убитому налётчику рухнуть, пламя в них тут же угасло. Вокруг продолжался разгром деревни, но Лили словно слышала только собственное прерывистое дыхание да звон в ушах. Сестра опустила меч, пошатнувшись. На её лице липла чужая кровь, вперемешку с сажей. Она обернулась на крик позади: второй разбойник на коне, завидев смерть товарища, передумал сражаться с разъярённой принцессой. Он развернул лошадь и поскакал прочь, видимо решив, что добыча не стоит жизни.