Мне плевать!

– Тест ДНК, – Андрей смотрит на меня со смесью злости и удовлетворения. – Мы с мамой провели экспертизу и оказалось, что это не мои дети. С документами ознакомьтесь, они в той же папке.

Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза. Он явно ждёт, что я сорвусь, но почему-то в душе штиль.

– А я говорила. Ну, что? Выкуси, стерва, ни шиша тебе не достанется. Нагуляла выблядков. На нас их не повесишь! – Алла Валентиновна дышит, словно боец, допрыгавший до двенадцатого раунда. Её глаза искрятся бешенством и неуёмным желанием втоптать меня в грязь.

– Тихо! – Повышает на неё голос судья. – Вы согласны с экспертизой? – Этот вопрос обращён уже к нам. И вместе с ним Виктория Павловна передаёт документы. Мы с Милой вместе рассматриваем стройные ряды букв. И обе цепляемся за имя Комаров Василий Иванович. При чём тут отец Андрея?

– Мы предоставили вам все имеющиеся документы до заседания и в них есть результаты ДНК-теста из лаборатории, в которую вы нас направили. Даже, учитывая то, что Ясмина Робертовна была против этого, она согласилась с вашими доводами. Официальные документы у вас в деле и там ясно написано, что Комаров Андрей Васильевич на девяносто девять целых и девять десятых процента является отцом Вероники и Анастасии. Тут же, прошу обратить внимание, экспертиза выяснила, что Комаров Василий Иванович не является их отцом или кровным родственником, – холодная и собранная Милана Даниловна – это нечто.

Я ничего не понимаю и поэтому с восхищением таращусь на своего юриста, которая со злорадством смотрит на мать Андрея.

– Мама, – поворачивается мужчина в сторону Аллы Валентиновны, а та в ужасе смотрит на своего сына и с упрямством носорога сжимает губы в тонкую линию, уже просчитывая что-то в своей голове. – По телефону ты сказала, что всё в порядке и не стоит беспокоиться. Говорила, что результаты пришли. Где они? – Голос Андрея дрожит от негодования. Красные пятна разливаются некрасивыми кляксами по шее и лицу.

– Ай! – Вскрикивает Ксения и отбирает свою руку. Видимо, он сдавил её слишком сильно.

И это «Ай!» выворачивает время наизнанку. Алла Валентиновна за какие-то доли секунды преображается и вот уже в её глазах стоят огромные слёзы.

– Я хотела, как лучше. Хотела перестраховаться. А ты… Ты неблагодарный, – хватается она за сердце. – Мне плохо, – женщина тяжело захватывает ртом воздух и делает вид, что активно задыхается, немного отстраняясь от стола, словно это ей поможет. – А раз… Раз они наши, то я заберу их себе. Не хочешь воспитывать ты, буду воспитывать я, – вот и слёзы высохли, даже румянец на щеках проступает.

Мне очень хочется хлопнуть себя по лбу и уткнуться в стол. Как же она красиво меняет тему. Ну, и правильно, не сейчас же разбираться в том, почему Андрей девочкам отец, а вот дедушка к ним не имеет никакого отношения. Причём сам бывший муженёк уже составил два и два и сейчас активно сверлит мать взглядом и даже не собирается изображать заботу.

– Воспитывать вы тоже никого не будете, – объявляет Мила. – Понимаете, Алла Валентиновна после того, как вы поступили с маленьким ребёнком, оставлять вам девочек никто не собирается. Виктория Павловна, вы уже видели материалы дела об отравлении Вероники Комаровой? – Судья кивает, но её перебивает Алла Валентиновна.

– Я её не травила! Это вы травите таблетками, а народные средства ещё никого не убили, – с явным возмущением отчитывает женщина молодую, зарвавшуюся, по её мнению, девушку. – Вот будут у тебя свои дети, и посмотрим, как ты их в могилу сведёшь этой химией, – нервный, совершенно неуместный, смешок вырывается из уст этой поборницы натуральности.

Никто и не спорит, что в каких-то случаях лучше попить траву или совсем ничего не пить, но мозгами тоже нужно думать, кому и что ты даёшь. Особенно ребёнку. Самолечение – не вариант, потому что и таблетками тоже можно навредить. Могла же она позвонить мне или врачу? Могла. Просто не захотела.

– С вами полиция будет разбираться, а не я. Успокойтесь. Андрей Васильевич, если вы всё это затеяли для того, чтобы отказаться от детей, то могу вас уверить, что отказаться можно и Ясмина Робертовна не против такого исхода дела, – поясняет Милана. – В нашем случае есть тот, кто готов взять все обязательства по обеспечению и воспитанию детей на себя. Все юридические проволочки с нотариусом, органами опеки и судом могу взять на себя, – вот только для этого мне нужно выйти замуж за Алекса, но это условие Косолапова не озвучивает. Я пока не готова к новому браку, хоть Саша и не просто намекает, а уже нагло примеряет на меня свою фамилию. И ещё, потому что я не решила до конца, как поступить. Стоит ли идти на поводу Ксюшиных капризов? Возможно, позже Андрей одумается и захочет общаться с детьми. Это дело не на пять минут и рубить с горяча не стоит. – А сейчас мы решаем совершенно другие вопросы.

– Балаган какой-то эти бракоразводные процессы, – жалуется Виктория Павловна и потирает виски. – Ясмина Робертовна, вам ещё есть, что сказать?

– Нет, – чётко отвечаю.

– Ну хоть одни не требуют мексиканского скандала. И то хлеб. Решение суда будет озвучено через два часа в этом же малом зале.

Судья поднимается и уходит из кабинета, следом за ней хвостиком в дверной проём просачивается девушка, а вот мужчина просит нас освободить помещение и закрывает за нами дверь.

– Ну, что? Ты рада? – Обращается ко мне уже теперь точно бывший муж. – Даже почтила нас своим присутствием, – вежливый тон не скрывает того бешенства и ярости, что искрят вокруг Комарова.

Андрей стоит напротив и непонятно чего добивается своими колкими фразами. Никакой реакции от меня он не увидит, внутри давно всё выгорело, сегодня догорели последние головёшки. И сейчас не хочется спорить. Тем более, что моя грозовая туча с ясными синими глазами уже надвигается с крейсерской скоростью. Я смотрю на него и улыбаюсь. Мне сейчас влетит, но это не страшно. Страшно, если его не станет рядом. Он – моя опора. Он – тот, ради которого мне хочется меняться.

Алекс подходит и сгребает в свои объятия. С ним надёжно. И уютно.

– Спелись, значит. Риверс, ты должен мне вернуть рестораны. Я выполнил свою часть сделки. Ясмина теперь твоя.

Глава 29

Саша напрягается и прижимает к себе ещё сильнее. Немного отклоняюсь и заглядываю в его бездонные синие глаза, которые сейчас мечут молнии в сторону моего бывшего. Зрачки хаотично пульсируют. Желваки напряжены так, что кажется, покрошатся чьи-то зубы. Ладонями нежно поворачиваю его лицо к себе. Сегодня он гладко выбрит. У него должна быть важная встреча, а он приехал сюда. За мной.

– Отпусти, ты делаешь мне больно, – сиплю. Моментально ослабляет хватку, но не отпускает полностью. В кольце его рук уютно. Так будет не всегда. Мне нужно учиться самой отстаивать свои границы. – Андрей, глупо думать, что я не знаю об условиях вашей сделки, ты прямо заявил об этом ещё в тот злополучный день. И ты не причастен к тому, что сейчас происходит между нами, – смотрю на Алекса, а он расслабляется и в его глазах плещется восторг. – Ну и, как мне объяснила Милана, ты отписал рестораны по договору дарения. Они были открыты до моего появления в твоей жизни и, следовательно, я на них не могу претендовать. Фух! Ты посмотри, Мил, я запомнила, – мой чудесный юрист показывает большой палец вверх и снова опирается на стенку, сложив руки на груди. – Оспаривать эту сделку бесполезно, как мне, так и тебе. Ты сделал это добровольно.

Как же хочется показать ему язык и спрятаться на груди своего волшебного и упёртого мужчины, который сейчас сильно переживает, что вместо поцелуя получит скандал. И радуется. Видно же, что радуется за меня. Его тёплые большие руки придают мне столько уверенности в себе, сколько не было никогда.

Ксюша стоит позади Андрея и обнимает его, сложив подбородок на мужское плечо. Такая милая киса, которая в любой момент может выпустить коготки. Они чем-то неуловимо похожи. Черты лица. Поведение. Возможно, и характер. Вид её рук, сцепленных на талии когда-то моего мужчины, даже не бесит. Она добилась своего. Он теперь принадлежит только ей.

– Пойдёмте в кафе, я не хочу ждать решения суда тут, с ними, – показываю рукой в сторону бывшего и его чокнутой семейки.

Накидываю пальто. Жду Милу. И мы втроём направляемся на выход. Алла Валентиновна, до этого тихо сидевшая у стены на лавочке и изображавшая очередной приступ, не может пропустить меня мимо без комментария. Её гулкое «стерва» бальзамом разливается в душе и поднимает настроение.

Пусть стерва. Зато любимая. И счастливая. Притормаживаю. В последний раз оборачиваюсь назад, чтобы оставить в памяти вид бывшего мужа с его любовницей и искренне удивляюсь тому, что Ксюша идёт за нами на выход. Она хватает меня за руку и резко прижимает к себе.

– Если ты думала, что отхватишь себе половину бизнеса, то сильно просчиталась. Ваше соглашение не подписано, и тебе, сучка, отдельно ресторанов не видать. Это будет долевая собственность. А уж выживать идиоток со своей территории я умею, – её гневный шёпот будит нервные мурашки на затылке. Она же спокойна, словно это её нормальное состояние. – Ты не воспринимаешь предупреждения, так я тебе скажу прямо в глаза. Готовься к войне, дрянь, – я дёргаюсь, но хватка оказывается сильнее, чем рассчитываю. Ксения зло ухмыляется. – Лучше бы ты сдохла, попав в аварию.

– Так это была ты! Ты испортила мою машину, – смелая догадка, судя по довольному лицу Ксении, оказывается правдой. Вот сейчас я готова вцепиться в неё сама.

– Не докажешь, – она разворачивается, и я получаю пощёчину её длинными волосами. Но не тут-то было. Теперь уже я дёргаю её на себя. Жаль, за руку, а так хочется вцепиться в волосы.

– Поняла тебя прекрасно, – шиплю ей в ухо и резко отпускаю, отталкивая её от себя.

Мне нужны сумасшедшие усилия для того, чтобы просто развернуться и уйти, а не устроить банальную драку. Только не в здании суда. Им это на руку. Мне нет.

Нервно хлопаю дверями. Да как так можно? И это я ещё и плохая? Ей же совершенно наплевать на то, что в машине была не только я, но и дети. Вот уж парочка. Наверное, Андрей заслуживает такую красотку.

– Что произошло? Что она тебе сказала? – Встревоженность Алекса сейчас только раздражает.

– Мила, они не подписали соглашение и очень надеются на то, что выживут меня, – ошарашенно смотрю на девушку.

– Пф! Не смеши. Да, они могут устроить тебе бойкот, но в конце концов ты – полноправная владелица половины бизнеса. Или всё? Сдулась? Сдаёшься, не начав воевать? – На мой страх девушка только закатывает глаза и продолжает идти к кафе.

– Не сдаюсь, но потрепанных нервов мне тоже не хочется, – и тут в моей голове рождается сумасшедшая идея. Ведь Андрей провернул то же самое. Почему я так не могу?

Мы обсуждаем новый план. Мне нравится то, что идею поддерживают. Хватит воевать. Мне даже общаться не хочется с этими людьми, а уж совместно работать… Нет уж. Увольте.

Это не детская песочница, в которой максимум, что можно получить – совочком по лицу или ведёрко песка на голову. Мне ясно дали понять, что не остановятся ни перед чем, и на это мне нечем ответить. А значит, надо найти того, кто сможет приструнить парочку долбанутых на всю голову людей.

И мы все знаем такого человека. Он не подарок. И это то, что нужно. Мы с Миланой договариваемся встретиться завтра и обсудить условия, которые будут для меня приемлемы. От злорадства и прекрасного настроения потираю ручки и подпрыгиваю на месте в нетерпении воплотить идею в жизнь.

– Я вас боюсь, девушки, – Алекс косится на нас, как на полоумных.

– Сбежать ещё не поздно. Вещи помочь собрать? У меня в этом есть чудесный опыт, – мечтательно закатываю глаза. Ехидство прёт фонтаном.

– Губу лучше закатай, – щёлкает меня по носу Риверс. – Нахваталась вредности и дурных привычек от подружки.

– Ещё запрети нам общаться, – тут же огрызаюсь. Подруга только подхихикивает в кофе. Вредность – вредностью, а запрещать мне общаться с кем-то он точно не имеет права.

– Боже упаси, – поднимает руки и мягко улыбается. – Я ещё жить хочу.

– Кстати, – отставляю от себя стаканчик и убираю пончик подальше, потому что чей-то костюм рискует прямо из кафе поехать в химчистку. Мужчина напрягается и растерянно осматривается в поисках путей отступления, а Милана, уже не скрываясь, хохочет.

– Вы такие милые. Особенно, когда ругаетесь. Пойду припудрю носик. Только не целуйтесь в порыве страсти. Иначе я умру от зависти, так и не дойдя до уборной. Всегда мечтала о таких перебранках. Жаль, ты не в моём вкусе, Риверс.

Она подхватывает сумку и лёгкой походкой идёт в сторону дамской комнаты.

– Весь настрой сбила, зараза. Как мне теперь с тобой ругаться? – Спрашиваю Сашу, искренне сокрушаясь, а он подтягивает меня к себе вместе со стулом.

– А давай не будем ругаться? Я был придурком. Прости? – Угу, разбежалась.

– Вот так просто? Нет уж, – фыркаю на его предложение, а сама поудобнее устраиваюсь в его объятиях.

После кафе Мила одна отправляется в суд, а меня Алекс, как злобный паук, утаскивает к себе домой. Нельзя быть настолько счастливой, но я счастлива. Жизнь налаживается. Солнышко светит. Что ещё надо?

Дома, конечно же, я немного дуюсь на Сашу. Правильнее сказать, делаю вид, что обижаюсь. Убегаю от него. Дразнюсь. И снова убегаю. Ему нравится моя игра. Об этом говорят его блестящие азартом глаза.

Обиды заканчиваются, когда он ловит меня на кухне и прижимает к себе слишком сильно. Это уже становится нашей сумасшедшей традицией. Потом мой провинившийся во всех грехах, мужчина «извиняется» в кабинете и в душе. Отпускает только в спальне, когда звонит Юля и спрашивает, заберём ли мы детей сегодня, или можно их укладывать спать.

Не знаю, что он делает со мной, но теперь не представляю, как жить без него. Настойчивый. Упёртый. И своевольный. Он учит меня заново улыбаться.

И отучает быть круглосуточной золушкой. В один из дней, когда я планирую генеральную уборку, он просто вызывает клининг. Мать твою! Я полдня бегаю, как заклёванная десятью жаренными петухами чуть пониже спины, по квартире и пытаюсь «не ударить в грязь лицом». Навожу порядок перед тем, как к нам приедут делать эту самую треклятую уборку, на которую я планировала угрохать весь день.

Вот кто так делает? Хочу показать себя примерной хозяйкой, у которой нет даже пылинки в самом дальнем углу. Стыдно же будет, если они приедут, а у нас тут бардак.

Алекс вылавливает меня, когда в ванной замачивается швабра, а я с упорством барана подтаскиваю стол поближе к шкафу, чтобы протереть на дальних антресолях пыль. Он смеётся и не выпускает из объятий до тех пор, пока не раздаётся звонок в дверь.

Мне обидно до слёз. Ну, как же так? Скажут же, что я плохая хозяйка! А этот гад вручает ключи от своей машины и отправляет нас с девочками прыгать на батутах. Сам остаётся в квартире. Ему, видите ли, надо поработать.

Когда же приезжаем домой, то, как самый придирчивый ревизорро, сую свой нос в каждый угол и перепроверяю все полочки. Изверг! Я перенервничала. И устала. Сама себя накрутила, а он снова улыбается.

Потом этот гад запрещает мне готовить. Разрешает кулинарить только по выходным и только завтрак или пирожки. По субботам сам готовит кашу для девочек. Они в восторге от того, сколько внимания сейчас от него получают. В остальное время мы питаемся не дома или еду нам доставляют. Саша говорит, что нужно пользоваться тем, что у нас есть целых два кафе.

У нас. Это очень странно звучит. Потому что никаких «нас» не было в моей жизни. Я так могла сказать про девочек и себя, но никак не про себя и Андрея. Сейчас же это «нас» преследует на каждом углу.

Вечером мимоходом заикаюсь о том, что хочу понять, как управлять рестораном и куда ещё можно вложить деньги, чтобы они приносили доход. Сила привычки. Другого бизнеса пока не представляю. Если не потяну свой, хотя бы маленький ресторанчик, то получу образование и смогу устроиться на работу.

Риверс на следующий же день знакомит с женщиной, у которой своя бизнес-школа. И мы договариваемся, что я буду обучаться на дому. Девочки не сильно рады тому, что мама часто занята бумажками и что-то бубнит себе под нос, но это нам нужно. Мне нужно. Больше не хочу ни от кого зависеть. Ситуация на дне рождения Насти стала для меня огромным уроком.

Мои бедные мозги в первую неделю отказываются воспринимать информацию, но приличная сумма, упавшая на мой счёт – самый лучший мотиватор. А уж как мы с Миланой эту сумму добывали… Это целое приключение.

У неё с Демьяном всё не просто. Я поняла это, когда пришла к нему предложить выкупить долю в бизнесе, которая мне досталась после развода. Досталась – громко сказано, документы ещё не готовы. Мы с Милой решили, что остались только формальности и лучше обо всём договориться заранее. Если он откажется, то искать другого «покупателя».

В тот день я буквально ввалилась в кабинет Молота со словами:

– У меня для вас хорошие новости, – моей бодростью можно убивать, что, в принципе, и произошло.

– Какие же, – встрепенулся мужчина. Потерянно огляделся. Остановил свой взгляд на мне и поморщился, словно от головной боли. Прекрасно. Молот бессовестно спал на рабочем месте и вид у него был такой, словно он домой не возвращался уже неделю.

– Я хочу подарить вам половину Комаровского бизнеса, – Демьян тут же подобрался. От растерянности не осталось и следа.

– Интересное предложение. Месть бывшему? – Его голос приобрёл бархатистость. Он на своей территории, но условия будут мои.

– Способ выжить. Отчаянные времена требуют отчаянных мер, – улыбнулась ему и присела напротив. – А где Милана? – Она обещала прийти. Мы договорились, но девушки не было. Я подумала, что опоздала, и Мила ждёт уже в кабинете, поэтому поторопилась зайти.

– Неделю назад подала заявление на увольнение и старается не показываться на глаза. У меня к тебе встречное предложение, – это не мужчина, это черная пантера на охоте. – Если сделку будет проводить она, то я согласен на любую сумму, которую ты хочешь. Я же понимаю, что ты не с подарочком ко мне пришла. Стоимость тоже понимаю. И ей заплачу. За всё. Только пусть появится, – в последних словах мне послышалась угроза. – Уговоришь её?

Именно так мы и хотели поступить. Оформить договор дарения, но и не остаться без денег. Просто продать долю – невозможно. На это требуется согласие остальных собственников. А вот подарить… И тем самым организовать сюрприз для бывшего – другое дело. Конечно, за бесплатно, чтобы просто насолить Андрею и его даме, никто не собирался этого делать. Мила придумала схему и обещала, что подкопаться к ней не смогут.

Я не знала, что ответить мужчине. Подставить подругу? Нет. Не могу так поступить. Мила от него скрывалась. Сзади открылась дверь. Я повернулась на звук. И в изумлении уставилась на прекрасную нимфу. И да. Теперь мне прекрасно понятно, от чего Демьян так бесится.

– Вы говорите о деньгах? Сколько ты готов заплатить за то, что это буду я? – Она обошла стол и нагло уселась прямо на него, закидывая ножку на ножку. Мила прекрасна. Белая рубашка и строгая черная юбка-карандаш подчеркнули все её изгибы. Минимум макияжа. Вместо помады прозрачный блеск. Демьян замер взглядом на её пухлых губах и сглотнул. Она – мечта любого мужчины, вот только достанется тому, кого выберет сама. Молот набрал цифру в телефоне и показал ей. – Я согласна, Демьян Станиславович, – девушка наклонилась к нему и мягко провела пальчиками по его губам. Подняла взгляд. Посмотрела ему в глаза. – И приведи себя в порядок, – на этом она отвернулась и пошла к выходу, по пути подцепив меня.

Охренеть… Между ними определённо что-то было, но Мила ничего толком не рассказывала про него. Я брела за ней, как загипнотизированная.

– Хочу так же, – только и смогла произнести на улице.

– Научу, – пообещала она.

Так я подставила подругу и продала-подарила доставшуюся мне часть бизнеса. Милана нашла крохотную лазейку, при помощи которой это стало возможным. И ничьего согласия мне не потребовалось. Деньги Молот перевёл ещё до того, как я оформила дарение. Он сказал, что верит мне. Его право.

Конец марта наступает незаметно. Сегодня я получила новый паспорт. Вебер Ясмина Робертовна. Вебер. Уже не Комарова. Где были мои мозги, когда меняла фамилию?

Голова гудит. После торчания в огромной очереди мы, наконец-то, едем домой. Девочки бузят в машине на заднем сиденье. Скоро и у них будет моя фамилия. Это радует. Ни Андрея, ни Ксюшу и, уж тем более, его родителей мы не видели с того судебного заседания. Отец Андрея вообще уехал куда-то подальше от этой семейки интриганов и подал на развод.

Он звонил мне дважды. В первый раз извинялся за всех. Во второй раз признался, что догадывался о том, что Андрей ему не родной, но любил мальчонку всей душой. Теперь же просил хоть иногда по телефону разговаривать с внучками. Я согласилась, хоть он раньше и не проявлял особых знаков любви.

Возможно, просто не привык показывать свои эмоции. Кто знает, как будет дальше? Никто. И зла на дядю Василия я не держу. Теперь только так его называю или дедушка Вася. Всё же для девочек он – дедушка.

Паркуюсь у дома. Аккуратно прикрываю дверь. Не представляю, что чувствует Алекс, когда отдаёт мне ключи от своей машины. Страх? Боль? Смятение? Волнение? Девчонки сами пытаются освободиться из автокресел, я только наблюдаю. Вчера, после магазина, они очень сильно возмущались, что хотят сами выходить из машины. Терпеливо жду.

Около нас притормаживает огромный чёрный кроссовер и из него выходит Андрей.

– Ну, привет, – как же хорошо, что девочки ещё не вышли из машины. Нажимаю на кнопку сигнализации и блокирую двери.

– Чего тебе? – Вскидываю на него холодный взгляд.

– Что ж ты так невежлива? – Его расслабленный вид напрягает меня намного больше, чем если бы он сейчас орал. Он выглядит подтянутее и словно ещё выше прежнего. Темный свитер и светлые джинсы делают его моложе своего возраста. – Удивила, Яся. Быстро наигралась в большой бизнес? Не думал, что ты настолько стервозная, что посмеешь отдать Демьяну свою долю. Теперь моя очередь тебя удивлять, – точно, гадости пришёл рассказывать. Удивила я его, видите ли. Сама в шоке была, что так быстро смогла насолить. – Твой Риверс не такой душка, как хочет казаться, – ну, и что? Пусть. Все мы не идеальны. Получаю в руки фотографию девушки лет двадцати двух на вид. – Познакомься. Это Лора. Думаешь, ты нужна ему? Ты и рядом с ней не стоишь. Не знаю, что он хочет от тебя, но завтра твой Алекс улетает к ней. В Лондон.

Стою. Смотрю то на фото, то на Андрея. Он улыбается мне, а я ему. Удивил. Мне больше нечего сказать. Мужчина быстро садится в машину и уезжает. Что это было? Нажимаю на брелок. Девочки, ещё немного провозившись, выходят из машины.

– Мама, кто это? – Старшая забирает из рук фотографию молодой и очень красивой девушки. Русые кудрявые длинные волосы лежат идеально. Пружинка к пружинке. Ясные синие глаза и милая улыбка. Подмечаю, что у неё совсем немного подкрашены ресницы.

Тут и сравнивать не надо. Андрей прав. Он, словно опытный хирург, вскрыл мой старый нарыв без обезболивающего и ткнул туда пальцем.

– Не знаю, но скоро выясню, – обещаю больше себе, чем ребёнку.

Звоню Юле и увожу девочек к ней. Мы договорились и, когда нужно, оставляем друг у друга девочек. Это очень выручает и её, и меня. Она сейчас делает упор на блог и снимает видео для своего канала, поэтому Милаша часто гостит у нас. Иногда я помогаю ей на съёмках, а дети запарывают нам дубли. Бывают очень смешные моменты. Их она тоже выкладывает в сеть. Охваты растут. Подписчики требуют маленьких звёздочек. Девочкам сплошное удовольствие.

На эмоциях рассказываю Юле о том, что произошло.

– Ты как? – Она сочувствует. Это видно. Мы только недавно радовались круглому количеству её подписчиков. И я, счастливая, рассказывала, как эффектно мы с Милой заявились к Молоту с предложением, от которого он не смог отказаться. И тут вот такое.

– Я нормально. Разберусь, – нормально. Говорю же, нормально. Соберись, Ясмина, и прекрати дрожать. – Он сегодня хотел остаться в доме, разобрать бумаги, и завтра утром у него самолёт.

Алекс раза два в неделю уезжает в дом. Занимается в зале и работает в тишине. Приезжает в эти дни поздно вечером. Не вижу в этом ничего плохого. Не видела…

Сегодня мы с ним договорились, что он поедет в аэропорт сразу из дома, потому что рейс очень рано утром. Будить нас своими хождениями по квартире он не захотел и предупредил, что оставит документы в кабинете на столе. Попросил, чтобы я отвезла их Эрику, раз сам не успевает.

– Звони. Ты знаешь, что приеду в любое время.

– Спасибо, – у меня теперь есть подруга. Подруги. Надёжные. Они не бросают при первых же сложностях, скорее, бросаются. На выручку. Стоило всё это пережить, чтобы познакомиться с такими прекрасными девушками.

Пока еду в дом, стараюсь себя не накручивать. Слова Андрея, как дурацкая песенка, из которой знаешь буквально пару строк, повторяются в голове уже раз пятисотый. Он же обещал мне не врать! Наверное, Мила права. Не стоит доверять мужчинам.