Обратная дорога в будущее

– Беркут! Я, пятый!

– Я, Беркут! – радист сразу откликнулся.

– Беркут! Попал в засаду! Большая развилка, у входа в ущелье! Веду бой!

– Вас понял, пятый! Помощь выходит! Как принял, прием!

– Да, понял, я… понял, – Виктор вернул гарнитуру связисту, – Архип? Ты скалу слева помнишь, такую как бы тремя колоннами?

– Да, товарищ капитан, помню, – отозвался солдат.

– Два снаряда огонь! – скомандовал Тихонов.

Ольга вскрикнула от неожиданного резкого лязга затвора пушки, и прижала голову к коленям. Пушка выстрелила еще раз, и Архипов с улыбкой посмотрел в прицел.

– Куда, палим, командир?

– Понятия не имею, – нервно хохотнул Тихонов, – добавь еще парочку.

Пушка БМП выстрелила еще раз, с соседней машины длинными очередями работал пулемет.

– Заметил кого, Колян? – Тихонов по радио вызвал Пасечника, – куда поливаешь?

– А, вы куда? – вопросом на вопрос ответил сержант.

– Содержательный ответ, – пожал плечами Тихонов, он подмигнул в ответ, на испуганный взгляд Ольги, – как думаешь, док, могут все сойти с ума одновременно?

Ольга оставила его вопрос, без ответа буквально обдав его полным ужаса взглядом.

– Вот я и так же думаю, – он вдруг начал быстро оглядываться.

– Горим, что ли? – он посмотрел на туман, заволакивающий отсеки БМП.

– Это не дым, – отреагировал Архипов, – не пахнет ничем.

Тихонов сквозь туман как во сне смотрел, как все постепенно теряли сознание. Проваливаясь в этот туман, как в невесомость, он из последних сил старался оставаться в сознании, но голова сама клонилась в бок и вскоре замерла, откинувшись на один из ящиков с запасным инструментом. В эфире еще неслись призывные крики полковых радистов, но им уже никто не отвечал. Рассеивающийся туман оставил дорогу пустой и безлюдной.

– Пятый! Пятый! Витя! – надрывался Беленький.

После нескольких безуспешных попыток он сорвал голос. Пнув ногой бесполезную гарнитуру, и ничего не замечая вокруг, опустошенно уставился на истерзанный афганскими пулями серый большой валун. Солдаты, понимая, что произошло, не лезли с утешениями и расспросами. Счастливчик был их командиру другом, они называли друг друга братьями. И вот опять, как сотни раз, это дурацкое слово «был». Был, а теперь его нет. Сколько молодых душ сожрала эта война? А сколько еще сожрет? Сколько матерей и жен будут проливать слезы по своим близким. Боль на куски разрывает душу, нет места словам. Над второй заставой воцарилось тишина.

Глава 3

Батрак сидел за своим идиотским полированным столом и молча пил чай. Рядом виновато топтался начальник штаба и подливал ему погорячее. Комбат был в таком отвратительном настроении, что никто не решался зайти к нему в кабинет, только начальник штаба стоял рядом, да и то больше из-за специфичности своего положения, ему по роду службы полагалось быть рядом с командиром. Остальные виновато прятались за дверью и старались подслушать, что говорит комбат. Батрак никогда не был сентиментальным человеком. Конечно, исчезновение отряда Тихонова наложила свой отпечаток на его поведение, но причиной его злости была совсем не засада, устроенная «духами» его ротному. Только, что вернулась резервная группа, командир которой старший лейтенант Максимов, добросовестно доложил «Следов гибели колонны нет! Следов боя нет! Убитых, нет! Раненых нет! Следов рукопашных схваток и крови нет!» Комбат фыркнул, вспоминая этот доклад, командира второй роты. «И этот негодяй, еще смеет пожимать при этом плечами?» Но Батрак не был и самодуром, если Максимов говорит, что следов нет, то это значит только одно, своими собственными глазами следов боя он не видел. И пенять тут не на кого. Стакан со всего маха летит в стену и разбирается на сотни мелких осколков. Комбат вскакивает из-за стола и тут его взгляд упирается в начальника штаба.

–А-а! И ты здесь? Ну, доложи мне, где Тихонов?

– Не знаю, товарищ майор.

– Да какой ты начальник штаба, если не знаешь где твои офицеры?

– Иван Иваныч, сейчас вернется вторая группа, может и прояснится что-нибудь.

– Это пока она еще вернется. А сейчас зазвонит телефон? – Батрак ткнул пальцем в стоящий на столе полевой телефон, – вот эта трескучая балалайка звонит и спрашивает. Что шумишь, Батрак? И при этом этому бездушному мерзавцу коричневого цвета, ему же непременно поиздеваться нужно, он же не твоим голосом будет у меня спрашивать, а непременно голосом командира полка, или еще кого повыше. И, что я скажу? Да, ничего товарищ полковник, послали мы тут немного народишку на вторую заставу. Зачем послали? Так пару банок тушенки отвезти, да и добра разного понемногу, гранаток, да патронов. Они и пошумели немного. А, чего шумели-то? Да, бог их знает, товарищ полковник чего они расшумелись. А, на чем они убыли спросит голосом полковника телефон? Пешком,поди, деспоты отправили? Ну, как можно, товарищ полковник, аккурат на двух БМП, да еще один грузовичок с прицепчиком, малюсенький такой грузовичок трехосный, передвижной госпиталь называется, все чин чинарем как же можно над людьми измываться. А, машины с боекомплектом? А как же, по самую, твою мать крышечку. Ну и где же они сейчас? В каком направлении двигаются? Какой рубеж прошли? Хрен его знает, товарищ полковник, заплутали где-то. Закричит телефон, матерными словами, расскажет мне много нового, того, что я о себе сам не знаю, расскажет, зачем я на свет такой уродился, и как я неправильно жил все это время. И по сути будет прав, потому, что дороги у нас только две. И как в них можно заблудиться непонятно даже штабному офицеру, потому как две, это одна на восток, другая на север, они даже не пересекаются. А, люди спросит. Что, люди? А, что люди, товарищ полковник? Пришла коровушка и слизала своим шершавым языком десять душ воинских православных, а к ним еще в придачу трех баб, и гору боеприпасов с госпиталем.

Батрак на секунду остановил свой шутовской доклад и прислушался.

– Слышишь? Бурлаков возвращается.

Он первым рванулся из кабинета. У казармы уже спрыгивали усталые солдаты и прятали от комбата потухшие глаза. По одному только взгляду Бурлакова, комбат сразу понял, что вторую группу можно было не отправлять.

– Ничего?

– Пусто, следы только до входа в ущелье.

– Улетел он, что ли, по-вашему? Куда он мог деться?

Бурлаков виновато развел руками. Он сделал все, что мог. Не лучше и не хуже других.

– Какие предложения, Коля? – повернулся комбат к начальнику штаба.

– Как можно скорее усилить вторую заставу.

Батрак нахмурился каким-то своим мыслям. Постояв несколько мгновений, он повернулся к Максимову.

– Собирайся, Паша, через час ко мне. Пойдешь на вторую. Дырку они от бублика получат, а не Ваню Беленького.

– Есть, – ответил ротный и поспешил к своему бараку.

Через два часа колонна уже быстро шла по дороге, поднимая траками гусениц и колесами машин стену грязно-желтой пыли. Начальник штаба согласовывал с полком участки сосредоточенного огня артиллерии, и количество вылетов вертушек в случае атаки второй заставы. Выполняя свою военную работу, они и представить не могли, что у противника происходили не меньшие удивление и суета.

***

– Все ли ты видел?

– О-о! Это сущая правда. Спросите у Али, мы все видели своими глазами. Как только мы собрались открыть огонь, они улетели в пропасть.

– Куда?

– Был сильный дым! Шурави давно научились хорошо прятаться, но мне кажется, что мимо заставы им не пройти.

– Почему?

– Мы не видели транспорта, его давно не было. Люди на заставе ничего не ели с утра.

– Это правда, Али?

– Да, я смотрел на них в прицел, – Али подобострастно поклонился.

– Поднимайте всех людей, к вечеру от этой проклятой заставы не останется камня на камне. Неверные нам заплатят сполна. И американцы тоже, – все вокруг засмеялись.

– Беркут! Беркут! Я девятый! Духи занимают позиции! Пришлите вертушки!

– Девятый! Помощь на подходе! Третий в полном составе! Укажите по кодировке места скопления противника!

– Какая к черту кодировка! Их тут как в муравейнике! Виноват…, докладываю по кодировке карты! Духи от меня повсюду, – он коротко засмеялся в микрофон.

Начальник штаба и радист переглянулись и улыбнулись друг другу. Если находит силы и время шутить, значит не все так плохо. Капитан снял трубку.

– Товарищ майор, у Беленького началось.

– Как ты догадался? – задумчиво спросил Батрак.

– Не знаю, – офицер пожал плечами и задумчиво посмотрел на телефонную трубку, – наверное, свершилось чудо, и вы, наконец, научили нас воевать.

– Максимов успеет?

– Пусть только попробует не успеть. По докладу Беленького там большое скопление «духов», хорошо бы их сразу всех накрыть.

– Что предлагаешь?

– А, чего тут предлагать? Сейчас накроем артиллерией и вертушками, а потом Максимов с Бурлаковым с разных направлений зачистят все до последнего камушка. Я сейчас выдвигаюсь с Бурлаковым.

– Хр…, ты куда выдвигаешься, – хохотнула трубка, сам пойду, а ты лучше поторопи вертушки и «арту», потом догонишь.

– Это не честно.

– Может и не честно, зато разумно.

Когда застава отбила третью атаку, Беленький уже мысленно похоронил и себя, и себя и своих людей. Мясорубка была не мыслимой. Дважды на склоне его люди сходились в рукопашную с противником. На заставе осталось меньше десятка человек, оставшихся невредимыми, остальные все были ранены. Сам Беленький легко ранен был дважды, но из боя не вышел. В живых на заставе оставалось двадцать шесть человек. Нолюдей страшило не это. На всех оставалось всего две гранаты, и не более двух десятков патронов на каждого. Становилось ясно, что заставу оборонять просто нечем. Видя в глазах людей отчаяние, Беленький примкнул штык-нож к автомату, и подмигнул одним глазом солдатам.

– Они уже близко. Я чувствую, как от страха у них трясутся поджилки, – он размахнулся и бросил камень.

– Где? – солдаты доверчиво потянулись к брустверам полуразрушенных окопов.

– А, вон! – весело засмеялся Беленький, показывая на разбежавшихся за укрытия «духов».

Солдаты громко засмеялись. Услышав, этот смех, противник из далека, открыл огонь. Несколько пулеметных очередей вспороли многострадальные брустверы. Смех стал еще громче. Из-за укрытий в сторону заставы понеслись проклятия.Беленький, кривясь от боли и усталости поднялся и оперся на стену окопа.

– Вы уж простите меня, родные мои, не смогу я у матерей ваших извинения попросить, за вас прощенья. Тут мое место рядом с вами.

Он,шатаясь, пошел вдоль окопа к брустверу. Солдаты готовились к рукопашной, видимо последней в их жизни. Лица их напряглись, губы побелели, но движения были обдуманными и решительными, они двинулись вслед за командиром.

– Наши! Товарищ старший лейтенант! Наши, «вертушки»! Смотри, командир! – один из солдат радостно замахал, указывая рукой на приближающиеся в небе четыре точки.

Беленький оглянулся и уже сам видел, как вертолеты быстро приближались и уже разбились на пары. Чувство неописуемой радости охватило его, нервный комок подкатил к горлу, глядя, как радуются и обнимаются его бойцы. Вдруг в его мозгу «щелкнул» командир, который замахал руками на солдат и громко закричал, чертыхаясь в душе на себя.

– Дымы! Вашу мать! Дымы! Накроют сейчас всех! Сафонов! Где дымы?

Солдаты, опомнившись с глазами полными ужаса, пригнулись и разбежались в окопах, прижимаясь к стенкам. В разных местах вспыхнули и быстро разрослись язычки оранжевого дыма. Где-то дальше левее по склону задымил еще один. Беленький только сейчас заметил еще три дыма, сверху на склоне. Только теперь он увидел, как там, на склоне желто-грязные фигурки быстро продвигались, прикрывая друг друга огнем из автоматов и пулеметов. «Успел, Максимыч, успел». Беленький сел на дно окопа и откинул голову на мешок с песком. Вертолеты, заметив свой «передний» край, обозначенный дымами, сделав небольшую горку, без всякой подготовки и облетов сразу атаковали и разметали атакующие группы «духов». После первого залпа они, сделав круг, и повторили заход. Над Беленьким выросла, казавшаяся с бруствера огромной фигура комбата.

– Что, Ваня? Вспомнил меня тут крепким словцом, пока ждал?

– Иван Иваныч, а можно я потом вам расскажу, что я о вас тут думал. После дембеля, – Беленький слабо обессилено улыбнулся.

– Думал, бросим, тебя? Признавайся!

– Я думать перестал уже как два часа.

– Третий! Паша! Стой! Вертушки еще заход сделают, потом арта, потом мы. Скажи своей обезьяне слева, что он сейчас вместе с духами в огневой мешок залезет! Паша!

– Понял, понял уже! Выполняю, – сказала гарнитура голосом Максимова и отключилась.

В окопы сноровисто прыгали солдаты роты Бурлакова, и аккуратно отодвигая удивленных солдат Беленького, занимали места у бруствера. После того как вертолеты улетели, артиллерия открыла огонь накрывая густыми взрывами подножие холма. Беленький отсюда прекрасно видел, как «духи» в беспорядке бросая оружие разбегались за камни и не дожидаясь новых взрывов убегали прочь от высоты, к выходу из двух небольших ущелий. Батрак опустил бинокль и потянулся к гарнитуре.

– Ну, теперь и нам пора, – комбат улыбнулся Ивану добрыми глазами, – Паша! Мне бы пару, тройку пленных, сделаешь? Да, на хр…, мне твоя сотня? Пару мне хватит.

Иван устало смотрел на колдовавших около него медиков, на севший неподалёку от края пропасти транспортный вертолет, на кружившую сверху пару «вертушек», на солдат, которые стаскивали к вертолету раненых. Он устало опустился на плащ-накидку и молча, смотрел в небо, когда его бережно несли к вертолету. Через пару часов все стихло. Очередной день на второй заставе закончился. Комбат удовлетворенно хлопнул по плечу Максимова, который привел к нему двух пленных.

– Хороши, голубчики. Допрашивал?

– Кто? Я? – удивился Максимов, – когда? И, зачем?

– Давай в штаб, их. Срочно! Может про Тихонова расскажут, чего! Понял?

– Алиев? Алиев? – крикнул куда-то в сторону ротный, – иди сюда! Бегом!

– Ты же говоришь по-ихнему? – улыбнулся комбат солдату, – спроси про Тихонова. Пусть расскажут все, что знают. Будут молчать, положу их прямо здесь!

Солдат начал говорить с пленными. Комбат удивленно смотрел на пленных, которые сразу оживились и начали что-то быстро объяснять, кивая головой. Он нетерпеливо смотрел на Алиева, который задавал вопросы пленным. Наконец закончив быстрый допрос солдат повернулся к комбату. Максимов махнул рукой охране, приказывая грузить «духов» в вертолет.

– Они видели колонну Тихонова! – обрадовано сказал Алиев.

– Керим? – Максимов схватил солдата за руку, – давно? Давно видели? Где?

– Часа четыре назад, на развилке.

– Точно! – обрадовался комбат, – он в последней передаче, он так и указал, про развилку. Куда свернул?

– Никуда, – развел руками солдат, – они сказали, что колонну накрыл туман, густой и плотный туман, а потом они пропали в этом тумане. Совсем пропали.

– На них никто не нападал? – удивился Максимов.

– Нет, не нападал. Пленные слышали стрельбу, но сами пленные сказали, что стрельба была не настоящая. Они в один голос сказали, что видели какое-то наше секретное оружие.

– Какое оружие? Не понял, – комбат, удивленно раскрыв глаза, смотрел на солдата, – ты ничего не перепутал? Какое еще оружие?

– Они так рассказали, они даже подумали, что вы на заставу везете секретное оружие, поэтому организовали эту атаку, они считали, что это такая маскировка, и Тихонов уже на заставе.

– Он не должен был поворачивать на заставу, он медиков вез в лагерь полка, – удивился Максимов.

– Ну…, им,по-видимому, были неизвестны планы Тихонова, – улыбнулся солдат.

– А, нам? – задумался комбат, – а, нам планы Тихонова известны?

– Судя по всему пока нет, – Максимов пожал плечами, – ну, они их тоже убитыми и ранеными не видели.

Они оглянулись на улетающий с пленными вертолет,который медленно набирал высоту. Комбат махнул рукой и пошел вдоль окопов, отдавая указания, что и как нужно сделать.

Али сидел, прижавшись к стенке вертолета, и затравленно смотрел на своего охранника. Он несколько раз пытался перехватить взгляд Ахмеда, но тот упрямо не поднимал глаза. Наконец их взгляды встретились, Али кивнул ему на охранника, который сидел на краю лавки, и тут же указал взглядом на своего. Ахмед отрицательно кивнул головой, чем сильно разозлил Али. Один из охранников начал медленно засыпать, и Али решился на свой план завладеть оружием. Главное было добраться до ножа и пистолета. Он столкнул своего охранника с лавки и бросился всем телом на охранника Ахмеда. Однако, несмотря на дремоту солдат, встретил его быстрым ударом ноги, и ему на помощь тут же подоспел успевший подняться с пола второй солдат. Борттехник, вышедший из кабины взглянув на происходящее, осуждающе помотал головой. Он скрылся в кабине и через мгновение вышел вновь. Аппарели десантного отсека начали медленно открываться. Али увидел далеко внизу очертание холмов и небольших долин. Ощутив сильный толчок, он со страшным криком полетел навстречу, этой красоте, нелепо размахивая руками. Ахмед вскоре вылетел из отсека следом за ним, повторяя его движения. С душераздирающими криками они летели вниз. Он пережил своего друга Али всего на несколько секунд.

Глава 4

«Небо! Небо! Вокруг одно лишь небо. Неохватная ширь небесной сини». Он приоткрыл глаза, а потом снова закрыл. «Дышится легко и свободно. Кажется, кислород сам забирается в легкие и наполняет их. Я жив? Ну, конечно жив! Я цел? Да, я цел! Значит плен? Почему так? Лучше бы сдохнуть. Ноги руки целы?» Тихонов пошевелив сначала ногами, а потом руками нащупал автомат. «Мама дорогая! Это не плен! Я жив и не в плену. Ну и, что же произошло? Ты, наверное, проклят, что ли? С тобой ничего не происходит. Вообще ничего!» Виктор поймал себя, что так и лежит с закрытыми глазами, он просто боялся их открывать. Он осторожно открыл глаза. Над ним зависла птичка. Казалось она несколько мгновений, смотрела на него с удивлением, а потом залилась удивительно знакомой трелью. «На жаворонка похожа. Что? Какой тут к черту жаворонок?» Виктор вскочил на ноги и вскинул автомат. Его взору открылась ровная как стол степь. Не кошенная, не паханная целинная трава поднималась до колен. Редкие молодые деревца, где по одному, где небольшими группками причудливо торчали из степи невзрачными островками. Чуть впереди него стояли две БМП и грузовик с прицепом. От них отделилась фигурка и побежала к Виктору.

– Товарищ капитан! – Тихонов узнал Пасечника.

Они обнялись и долго хлопали друг друга по спине.

– Докладывай, Коля.

– А не хр… докладывать, командир, – пожал плечами сержант, – все живы, и даже девки тоже, боеприпасы в наличии, вас нашли, доклад закончен.

– Может, мы в раю, а? – задумчиво спросил Титов.

– Нее, – ухмыльнулся Николай, – девки же с нами, кто же их в рай пустит.

– Что, за тон, у тебя сержант? – Виктор улыбнулся шутке, – на гауптвахту тебя сдать, что ли?

– С великим удовольствием, Виктор Иванович, знал бы, где она, это гауптвахта, сам бы побежал.

Они подошли к машинам. Солдаты радостно приветствовали своего командира. Им казалось, что теперь все самое страшное позади. Поздоровавшись с каждым лично, Тихонов подошел к БМП и погладил броню.

– К осмотру, – отдал он короткий приказ.

Колонна словно встревоженный улей пришла в движение. Капитан отошел в сторону и нагнулся над травой. Сорвав несколько травинок, он вытащил карту и удивленно уставился в коричневое месиво из афганских гор и холмов. «Ну, что это такое? И где тут, эти горы?» со злостью швырнув карту в сторону, Виктор опустился на колени, поглаживая землю, он попробовал пожевать несколько травинок, и сплюнул их в густую траву.

– Можете не пробовать, она самая настоящая, товарищ капитан.

– А, ты откуда знаешь?

– Он уже целый стог сожрал, – засмеялся Степанов, свесив ногу из командирского люка.

– Да, я ничего, вон Колесо, ящерицу поймал, теперь ходит девчонок успокаивает.

Виктор оглянулся, Колесов стоял с небольшой ящерицей в руках, и что-то оживленно объяснял женщинам. Те в свою очередь его внимательно слушали, но близко не подпускали. Тихонов улыбнулся, не понимая, что могло привлечь женщин в обычной ящерке, помня их извечную любовь к пресмыкающемуся и земноводным. Виктор подошел поближе. Колесов показывал ящерицу и совершенно серьезным голосом объяснял.

– Типичный экземпляр! Просто, типичный!

– Это ни о чем не говорит, – возражали ему девушки.

– Как же не говорит? Теперь я точно знаю, динозавров тут нет, – он протягивал ящерицу в сторону девушек.

Они с интересом рассматривали ящерицу, но тут же отходили назад, не позволяя Колесу приблизиться со своей добычей.

– Ты, Колесов, думай, что говоришь! Какие еще динозавры? – Титов не на шутку разозлился, не желая разводить панику среди подчиненных.

– А, что? – Колесов пожал плечами, – кто ни будь, может точно утверждать, что тут нет динозавров?

– Да, может, – утвердительно ответил Виктор, и зло посмотрел на Колесова, – я тебе говорю, что нет никаких тут ни динозавров, ни бронтозавров, ни прочих всяких колесовозавров.

– Причем тут я, – попятился Колесов.

– Просто к слову пришлось, – Тихонов повысил голос, – марш к машинам солдат и займись делом, хватит тут панику наводить, все и так знают, что умнее рядового Колесова нет никого во всех наших Вооруженных Силах.

Колесов, отпустив ящерицу, стремглав побежал к машинам. Виктор улыбнулся ему в след, однако слова солдата заставили его задуматься. «Что же думают встретить здесь его солдаты, если вспомнили про динозавров.»

– Капитан?

– Что у вас? – Виктор обернулся к Марковой.

– Ой! Мы ужасно испугались! – она нервно улыбнулась, вспоминая пережитое.

– Я вас не об этом спрашиваю, я и сам испугался. Что с вашим госпиталем?

– Почему, вы так со мной разговариваете? – девушка не на шутку обиделась.

– Оля! Что с вашей техникой и медикаментами? – проигнорировав ее выпад, повторил вопрос Виктор.

– Все цело, – Маркова обиженно отвернулась.

– Они же переворачивались?

– Говорю вам, все цело! – она скрестила руки на груди, – не верите? Идите сами проверяйте!

– Странно все, это? Правда? – Виктор не обратил внимание на обиды Ольги.

Это подействовало на нее отрезвляюще. Она кивнула головой и испуганно оглянулась.

– Странно? Да, это просто ужас животный. Я первые минуты вообще ничего выговорить не могла. Только спустя некоторое время, так и не осмыслив происходящее, начала хоть что-то соображать.

– И…? Что? – улыбнулся Виктор.

– Где мы? – испуганно спросила Ольга.

– И действительно, – Виктор улыбнулся и развел руками.

– А, вы разве не знаете? – глаза Ольги расширились еще больше.

– Даже примерно, и приблизительно не представляю, – покачал головой Титов.

– Но…, ведь…, а как же…

– Тоже не знаю, – прервал он ее лепет.

Ольга испуганно села на брошенную капитаном карту с афганскими горами и ущельями. Подошел сержант Пасечник и загадочно подмигнул Тихонову.

– Все в норме, все на месте, машины на ходу, только вот…

– Что?

– Горючка, товарищ капитан!

– Что с ней? – Ольга подошла поближе.

– Ну, как вам сказать, товарищи офицеры, – пожал плечами сержант, – когда выезжали я капнул по четвертинке, думал все равно через полк ехать, опять же Тихонов, а Тихонова все равно заправят, а…, как известно на халяву и уксус…

– Короче! – Виктору был знаком этот треп.

– Если короче, то у нас полные баки, – выпалил скороговоркой Пасечник.

Ольга ойкнула и схватилась руками за грудь. Тихонов улыбнулся и взглянул на небо. Он долго смотрел на быстро бегущие облака, пытаясь рассмотреть там какую-то неведомую силу, так щедро помогающую им. Они подошли к выстроившемуся в одну шеренгу отряду. Пасечник стал на правый фланг, Ольга заняла место на левом. Виктор внимательно всмотрелся в серьезные лица солдат, на испуганных девушек. Шумно выдохнув, он достал из-за «горки» карту и резким движением разорвал ее на мелкие кусочки.

– Что головы повесили, чудо-богатыри? Мы теперь новую карту нарисуем. Сами. Вопросы есть? – ответом ему была полная тишина.

Никаких вопросов не было, и тем для вопросов тоже не было.

– Сержант Пасечник, назначается моим заместителем, капитан Маркова заместителем по тылу. Проводников назначить из местных, – улыбнулся Виктор.

Строй дружно рассмеялся, все повернулись друг к другу и, увидев улыбки, вдруг как-то начали успокаиваться и приходить в себя. Тихонов прокашлялся и махнул рукой.

– Если у нас есть гора боеприпасов, полные баки бензина, то чего бы нам не пошарить по округе. Не с пустыми же руками возвращаться? По местам! Боевой порядок прежний!

Десант, выполняя команду, быстро бросился на броню. Солдаты подгоняли оружие, и устраивали себе места. Суета и страх, как не раз это бывало, сразу пропали вместе с первыми спокойными и четкимиприказами командира.