скачать книгу бесплатно
Хулистан
Мирза Таги
Роман «Хулистан» – сложное и многозначное произведение.
По формальным признакам роман можно отнести к мемуарному жанру, поскольку повествование ведется от первого лица и представляет собой записки главного героя – Роберта Ганна о его путешествии в некую страну – Гюлистан.
В свой рассказ, изначально не предназначеный для посторонних глаз, предельно откровенный и эмоциональный, «автор» постепенно вплетает и автобиографические воспоминания, словно пытается отыскать в прошлом причину нелепых и невообразимо диких событий, в которые он был вовлечен во внешне благополучной и цивилизованной стране, едва не стоивших ему жизни и ставших, в итоге, причиной серьезного расстройства психики.
Короткий туристический вояж, обещавший красочное зрелище и запретные удовольствия, оборачивается кровавой трагедией, свидетелем которой наш герой становится, жуткими откровениями его гида Харифа о Гюлистане – «Стране цветов», в которой царит деспотия и почти узаконено рабовладение, неожиданным грубым похищением и пленением на долгие месяцы, безрассудным бегством и жалким существованием в мятежной бывшей столице государства – Укбе, безжалостно блокированной от остального мира, где Роберт Ганн, объявленный преступником, беспомощно мечется в поисках спасительного выхода.
Герою, в итоге, удается вернуться в привычный мир. Его спасает Джоанна – верная подруга, любовь которой он так мало ценил. Но, вернувшись, он никак не может оправиться от пережитых потрясений. Они изменили его – эгоиста, сластолюбца и анархиста. Он, прошедший через унижения рабства, пытается переосмыслить такие, вроде бы простые понятия, как «свобода», «любовь», «дружба», «добро и зло». Он начинает понимать, что в мире, в котором он живет, все взаимосвязано, что этот мир создан не для него одного, что – скорее – он создан для мира, и что ему еще только предстоит найти свое место рядом с другими и свое истинное призвание, которые и дадут ему ощущение свободы как права на реализацию лучшего и неповторимого, что заложены в каждом из нас некими тайными силами.
Сам того не осознавая, герой пытается обрести в своей исповеди себя – нового и навсегда распрощаться со своим малодушным и никчемным прошлым. Это его единственный шанс восстановить полноценную идентичность – так уверяет его психиатр, по настоянию которого Роберт Ганн и берется записывать свои воспоминания. Сам для себя Роберт Ганн, все более глубоко втягиваясь в процесс сочинительства, в шутку называет свою писанину «литеротерапией». Для Джоанны, которой одной, после их женитьбы, он доверяет прочесть рукопись, это «роман» – и она даже находит его достаточно хорошим для опубликования.
Мы тоже считаем этот текст состоявшимся. Произведением, неоднозначным по стилю, сюжету и фактическому содержанию.
И если говорить о жанре, то это, скорее, антиутопия или даже развернутый политический фельетон – гротескное отражение сегодняшнего мира, которое автор разбил вдребезги и вновь собрал произвольно из его осколков.
Потому что это, прежде всего, роман-раздумье о Свободе, которой всем нам не хватает сегодня – что на Западе, что на Востоке.
А бывает также, что свободы слишком много. Но не той Свободы, которая раскрепощает души, а той, что порабощает нашу плоть.
Или, как пишет об этом наш герой и автор:
«Странная штука – свобода. Когда ее слишком мало, мы словно задыхаемся. Но, оказывается, ее может быть слишком много. Настолько много, что она тебя разъедает и рвет изнутри».
Мирза Таги
Хулистан
Я интересуюсь будущим потому, что собираюсь провести там всю остальную жизнь…
Чарльз Кеттеринг
Книга первая
Гюлистан – страна цветов
Где нет равенства, там неизбежно должно быть лицемерие.
Теккерей
1
Радуга
Абсолютно белое, как и абсолютно черное, кажется каким-то дефектом зрения.
Оруэлл
1
В эту проклятую страну я приехал в первых числах мая – за несколько дней до начала всемирно известного шоу «Обряжение цветами».
Вы наверняка не раз видели это красочное шоу по TV. Его показывают каждый год и вполне заслуженно ставят в один ряд с бразильским карнавалом и амстердамским парадом. И, наверняка, наблюдая это впечатляющее действо по ящику, вы невольно завидовали счастливчикам на трибунах, думая про себя: «Мне бы там оказаться»!
Вот я и решил съездить.
Если бы я только знал, чем обернется для меня эта поездка!..
Но в то время, когда я принимал решение, меня беспокоило совсем другое – расходы.
Авиабилеты, проживание в приличном отеле, услуги персонального гида и прочее – все это было в пределах разумного, я бы даже сказал – существенно дешевле, чем можно было ожидать в богом забытой стране на задворках Европы. А вот подобающее зрительское место на Площади Цветов заказать в Сети оказалось слишком накладно – отпугивали цены, просто астрономические.
Разумеется, подсуетись я на пару месяцев раньше, и цены были бы другие. Но все случилось спонтанно. Мне подфартило сорвать хороший куш на бирже. Вот я и решил куда-нибудь смотаться. Начал обдумывать и остановился на Гюлистане – он как раз входил в моду. Однако платить такие бешеные бабки за чисто созерцательное удовольствие казалось мне все же неразумным – я просто не укладывался в бюджет.
«Да пошли они, эти гюлистанцы, с их неуемной любовью к флористике, – подумалось возмущенно, – если за место придется отвалить 3 000 амеро! За такие бабки я лучше съезжу в Москву и посмотрю кулачные бои на Красной Площади. Или же слетаю в Северную Корею на День Обжорства – тоже, говорят, занимательное зрелище».
И черт меня дернул поделиться своими сомнениями с Джоанной!
– Бобби, ну ее в звезду – Корею! – возразила она неожиданно горячо. – Это только на экране красиво. На самом деле, в реале, все выглядит крайне вульгарно, уж ты мне поверь. А над стадионом так воняет, так воняет!.. Я даже не высидела до конца. А после целую неделю не могла ничего брать в рот, кроме жареных бананов. А на рис так вообще до сих пор смотрю с отвращением. И кулачные бои в Москве – тоже – так себе шоу. Разве что под конец – когда выпускают ряженых медведей. Так что мой тебе совет: езжай в Гюлистан – не прогадаешь!
– Да слышал я про Гюлистан, слышал. Но ведь дорого! – пытался я сопротивляться.
– Оно того стоит! – активно продолжала агитировать Джоанна. – В Гюлистане ты будешь удивляться на каждом шагу. Это какая-то новая цивилизация! И еще скажу тебе: не покупай билет на шоу в инете. Лучше – на месте, с рук. Иностранцев там любят – гюлистанцы славятся своим гостеприимством. Но при этом стараются обчистить по максимуму. Это и понятно: туризм – главная статья доходов государства. После работорговли, конечно. Так что, если купишь билет на месте, сэкономишь не меньше штуки. Главное – найти гида пошустрее. Я даже могу порекомендовать одного. Зовут Хариф. Настоящий мачо и умница! С ним ты будешь чувствовать себя как у мамаши за пазухой.
– Послушай, малышка, – улыбнулся я снисходительно, – признайся, ты ведь ездила в Гюлистан не на цветочки смотреть, а на великую битву? Всем известно, что гюлистанцы самые неутомимые трахальщики на планете. Если не считать дравидов, конечно.
– Фи! Не вспоминай при мне про дравидов – меня сейчас стошнит! – невозмутимо подхватила шутку Джоанна. – Эти их полуметровые чешуйчатые пенисы, похожие на китайские огурцы, слюнявые рты с гнилыми зубами, мерзкие рожи!.. Это вырожденцы, мутанты! Как ты можешь их сравнивать с милыми симпатичными гюлистанцами? Они такие нежные, застенчивые, послушные… Я вот иногда думаю: а не купить ли мне в мужья гюлистанца? Пора ведь и ребенка заводить. Ты ведь знаешь, что у них чрезвычайно подвижная сперма – одна из самых дорогих на рынке? Но я предпочитаю натуральное зачатие. Да и послушный парень под рукой всегда пригодится.
– А как же наследственность? – спросил я ревниво.
– А что – наследственность? Мне нравятся брюнеты. А в интеллектуальном отношении они не уступят даже японцам. В Гюлистане, чтобы ты знал, обязательное высшее образование! Правда, они немного забитые там. Но, говорят, во втором поколении быстро адаптируются. Очень приспосабливаемый народец.
– Ладно, ты ездила туда за удовольствиями. Я понимаю твои восторги. А мне что там делать с моим вялым членом и тощим задом?
– Но ведь у тебя стоит иногда – на девочек? – лукаво подмигнула Джоанна. – А Гюлистан, чтоб ты знал, та же Малайзия, только ближе. Но они, в отличие от малайцев, хитрее: не поставляют товар на экспорт – специально, чтобы люди ездили в Гюлистан и оставляли там денежки в подпольных клубах.
– Но ведь это удовольствие тоже наверняка недешево стоит? – засомневался я.
– Не дешево, – согласилась Джоанна. – Но есть места, где и товар дешевле, и девочки симпатичнее. Для этого тебе и нужен гид. И на свою задницу кого-нибудь найдешь.
Последняя фраза прозвучала как-то мстительно пророчески. Но я тогда не придал этому значения.
Вечером, все еще обуреваемый сомнениями, я подсел к компу и начал в который раз лихорадочно просматривать информацию по Гюлистану.
«Хрен с ним! – решил я, устав от прокручивания соблазнительных рекламных роликов. – Поеду! В Гюлистане нет ни СПИДа, ни гепатита – большой плюс! Надо только сходить к врачу, за справкой. Хотя тут пишут, что в аэропорту все равно придется пройти тест…»
2
– Уважаемые пассажиры, приветствуем вас в аэропорту столицы Гюлистана Алиабад! Температура за бортом 22 градуса по Цельсию. Просим всех оставаться на местах до полной остановки самолета!
Симпатичная стюардесса еще раз повторила объявление по-русски и гюлистански, после чего пошла по рядам, подбадривая милой улыбкой пассажиров.
– Извините, мисс, – откашлялся сидящий рядом со мной небритый рыжий детина скандинавского типа, – а в вашем аэропорту есть бордель?
Щипаные бровки стюардессы на мгновенье взлетели вверх.
– Вам так не терпится? – улыбнулась она сочувственно. – Не беспокойтесь. В наших аэропортах есть все, что положено. Вот, возьмите, – сказала она и достала из кармашка фирменного пиджачка небесного цвета пакетик с презервативами.
– Очень мило! – осклабился неряшливый викинг. – А вы сегодня вечером свободны?
– Увы! Как раз сегодня я занята. Но если вы задержитесь у нас, – и девушка снова полезла в карман, на этот раз – за визиткой.
Я слегка позавидовал раскрепощенности соседа, наблюдая за тем, как он напряженно засопел, провожая взглядом круглую попу стюардессы.
«Если все гюлистанки такие… – подумал я. – А говорят, они хороши лишь до двадцати трех лет, после чего по закону страны их обязывают вступать в брак и рожать детишек».
Но эта стюардеска была все еще вполне аппетитной, несмотря на несколько перезрелый возраст.
Аэропорт Алиабада ничем особенным не отличался от других столичных аэропортов мира. Так мне показалось вначале. Потом понял – что-то не то. Стал сравнивать – и вскоре нашел ряд существенных различий.
Первое – было очень тихо, непривычно тихо. Обычно в таких местах стоит сумбурный нескончаемый гул, который начинает звучать тем отчетливее и раздражительнее, чем дольше там находишься. Но в огромных залах алиабадского аэропорта стояла внятная, полная достоинства тишина.
Затем в глаза бросилось обилие портретов вождя на стенах и его многочисленные изображения в хромированных лазерных мониторах под высокими потолками. Но это как раз меня не удивило. Я уже был просвещен из своих сетевых изысканий о необыкновенной любви гюлистанцев к их незабвенному лидеру – основателю государства и правящей династии.
А еще через некоторое время, уже получив багаж, аккуратно уложенный в тележку, я заметил улыбки. Все вокруг улыбались друг другу. Причем, персонал аэропорта – гюлистанцы – улыбались совершенно искренне, не скрывая радости от встречи с дорогими гостями и возможности им услужить, а гости – по-всякому: кто недоверчиво, кто растерянно, а кто просто автоматически, не в силах устоять перед обаятельными улыбками добродушных туземцев.
Да что говорить, таможенники – и те завлекательно щерились как сутенеры.
На выходе из багажного отделения теснилась группа встречающих с высоко вскинутыми табличками, на которых были аккуратно выведены имена визитеров. Одним из передних был усатый дядька с заметным брюшком, безжалостно заправленным в провисшие много ниже талии брюки потрескавшимся от длительного ношения кожаным ремнем. Его смуглая залысина игриво отражала радужные огни аэропортовской иллюминации.
«Хариф! – понял я, прочитав свое имя. – Не очень-то он похож на «мачо». Хотя, Джоанне виднее».
Этот тип тоже каким-то образом угадал меня и поспешил навстречу.
– Мистер Ганн? Разрешите помочь!
Толстячок решительно взялся за ручки тележки и энергично покатил ее к выходу.
– Как долетели? – спросил он, когда я снова поравнялся с ним. – Надеюсь, полет был приятным?
– Спасибо. Все отлично, – сдержанно поблагодарил я усача, приятно удивившись по ходу его безупречному английскому.
– Я учился в Бирмингеме. А проходил стажировку в Глазго, – добродушно улыбнулся Хариф.
– На кого, позвольте спросить? – вежливо поинтересовался я.
– Информатика. Я – программист! – ответил он несколько напыщенно.
– А почему же вы?.. – но мне показалось неловким закончить вопрос. Хариф лишь хитро усмехнулся:
– Я вполне доволен своей работой. Я очень люблю работать с людьми!
Мы как раз подошли к большой стеклянной двери. Прозрачные створки разлетелись – и на нас пахнуло свежестью разомлевшей под солнышком травки и густым ароматом весеннего букета цветов.
– Добро пожаловать в Гюлистан, дорогой мистер Ганн! – неожиданно воскликнул гид, пропуская меня вперед. – Уверен, что дни пребывания в моей стране будут самыми незабываемыми в вашей жизни!
Я в недоумении обернулся на громогласное приветствие, несколько более патетичное, чем принято в столь обычных ситуациях. Но сразу и улыбнулся милостиво: лицо смуглого толстячка прямо-таки светилось гордостью за свой прекрасный край и радостью за меня – желанного гостя, получившего счастливый шанс вкусить прелестей здешней райской жизни.
Впрочем, и погода располагала к благодушию.
Открывшийся нашим взорам пейзаж не мог оставить равнодушным своими благостными красками даже меня, видавшего виды туриста. Я с удовольствием глубоко вдохнул ароматного цветочного воздуха и с еще большим удовольствием выдохнул, смачно сплюнув под ноги. Последнее действие вызвало легкую гримасу досады на лице моего гида, промелькнувшую мгновенной тенью в области вздувшегося надбровья и просквозившую тут же в спасительные складки смущенной улыбки. Гюлистанец стыдливо сглотнул и преданно заморгал глазами в ответ на мой вопрошающий взгляд.
Я огляделся внимательней.
День был солнечный, безветренный, прямо как на Гавайях в октябре.
Аэропорт располагался в самом центре обширной долины, окруженной невысокими холмами, переходившими по горизонту плавно изогнутыми линиями в густо-фиолетовые пятна мощных горных кряжей.
Сама площадь представляла собой огромный замысловатый цветник с фонтанами, там и тут метавшими в бирюзовое небо каскады радужно искрящихся водяных струй. Лицезреть это великолепие было, конечно, гораздо приятнее, чем скопление машин на огромных автостоянках, которые обычно устраивают перед аэропортами.
Пешеходные дорожки были вымощены веселой орнаментальной плиткой в красно-сине-зеленых тонах. Покрытие автостоянки и расходящихся от нее веером на запад и восток автобанов лоснилось под ласковым майским солнцем.
Повсюду вокруг – порядок, чистота, безупречный вкус, тонко сочетающий высший шик и утилитарный прагматизм. Сразу чувствовалось, что в этой стране заботятся об удобствах людей, низводя роскошь в ранг естественно необходимого.
Словом, я был впечатлен высокими стандартами. Права была Джоанна: Гюлистан – страна цивилизованная. Здесь все излучало благополучие и надежность.
– А далеко до Алиабада? – спросил я гордо сиявшего Харифа.
– Пустяки – тридцать два километра. Это там, за теми холмами, – указал он на запад. – Алиабад построен на высоте тысячи метров над уровнем моря. Очень живописное место и экологически абсолютно чистое. И дорога в город весьма красочна. Да вы сами скоро убедитесь. Минуточку, я вызову машину, – и он суетливо полез в карман за телефоном.
– А как же тест? – смущенно удивился я.
– Какой тест? – в свою очередь удивился Хариф. – Ах, вот вы о чем! Вам охота терять лишних полчаса?
– Нет, но если положено…
– Ну, вот и славно. Тест пройдете в отеле. Это формальность. Но справку, конечно, лучше иметь при себе в известных случаях, – неожиданно подмигнул толстяк. – А вот и наш автомобиль!
3
Дорога до Алиабада была неописуемо красивой – сплошная лесная полоса по обе стороны трассы. Причем, равномерно насаженные строгими рядами деревья через определенное расстояние сменялись другими видами. Вначале это были тополя, потом дикие каштаны, дубы, лиственницы, а перед самым Алиабадом, когда мы въехали на нашем «Хаммере» на крутой серпантин, заголубели сибирские ели – стройные, все одного роста, словно выставленные на предновогоднюю распродажу где-нибудь в Москве или Хельсинки.
Вдоль дороги, в гуще листвы и хвои, белели порой островерхими шатрами мотели с вынесенными на воздух столиками кофе. Там что-то дымилось, распространяя на сотни метров весьма аппетитные запахи. Если бы Хариф предложил свернуть к одному из дымов и чуть подкрепиться, я бы, пожалуй, не отказался. Но мой гид молчал, благостно сложив руки на своем пухлом животе и, казалось, впал в кратковременную спячку. Наверное, подумал я с сожалением, легкий полдник по дороге в Алиабад не был внесен в программу стандартных услуг.
Пару раз машина переезжала небольшие речки, ласково шелестящие по гладким катышам неглубоких ущелий меж буйно зеленеющих обрывистых берегов. Мосты были отделаны деревом, с искусно украшенными резьбой балясинами и со скульптурами животных на въездах и выездах – горные козлы, барсы, орлы с расправленными крыльями. Выглядело все это немного пасторально, наивно, но в той же мере романтично.
И конечно повсюду, на самых видных местах, величественно высились памятники Вождю.
