Россия – возврат к могуществу. Обретение силы и национальной идеи

Потеря сопротивляемости этносом сразу вызывает попытки разрушить его государство, если не снаружи, то изнутри. Это как оставить мясо в тепле на сутки – протухнет, потому что сразу появляются силы, желающие поживиться. Такова история человечества, но, главное, таковы природные законы существования живых существ, отдельных особей или их объединений. Либо ты силен и жив, либо ты раб или мертв. Природа ставит все живое – ползающее, ходящее, плавающее, летающее, растущее в земле – в одни общие для всех условия. Жестоко, обидно, но неизбежно.

Первая агрессия против новой России была предпринята из-за рубежа на Кавказе. С одобрением и при «науськивании» Запада, на деньги и с духовным благословением на «джихад» арабского востока, Россия подверглась агрессии и погрузилась на годы в «гражданскую войну». Терроризм с сотнями жертв в Москве и на Кавказе, «первая чеченская война», потом «вторая» – этим обернулась в 90-х годах раздача суверенитета и потеря Россией силы и сопротивляемости.

Народ объединяют идеи и лозунги, выражающие высокие цели и смысл жизни. После революции былые религиозные духовные установки сменились сначала на высокие революционные идеалы, затем на иллюзорные идеи построения в стране социализма и коммунизма. Народ воевал под лозунгами «Смерть фашизму!», «Дело наше правое, победа будет за нами!». Победивший русский этнос восстанавливал разоренную страну с верой в лозунги «Миру мир!», «Партия – наш рулевой», «Долой поджигателей войны!». В десятилетия «брежневского застоя» люди верили клятве партии «Всё во имя человека, все для блага человека!». Эти лозунги внедряли в сознание силу, достоинство, сплоченность ради достижения высоких целей.

Если многие и относились к этому с иронической усмешкой, но все равно, эти лозунги со школы укрепляли в подсознании каждого некоторый фундамент, представление о направлении в жизни, «социалистические» понятия о «добре» и «зле». С годами это превращалось в некое «коллективное подсознание». С разрушением коммунистических идеалов развенчаны были и духовные объединяющие скрепы. Крушение «нерушимого СССР», роспуск коммунистической партии Советского Союза («Партия – это ум, честь и совесть нашей эпохи!») – и люди стали терять ориентиры в общественной жизни. Впереди теперь не было общего «счастливого будущего», ради которого людей десятилетиями призывали стойко переносить тяготы. От религии народ давно отвык, или лучше сказать, был отстранен и отлучен усилиями большевиков, как от «опиума для народа». Поэтому за образовавшейся нравственной пустотой, на фоне усугубляющейся нищеты и безработицы начал проявляться цинизм и подавленность, среди молодежи быстро распространялась наркомания, даже дошкольники стали «ловить кайф» с клеем «Момент».

Замены коммунистической нравственности и идеалам пока не находилось. И, главное, не было «национальной идеи», сплачивающей нацию высоким смыслом общей жизни. Поэтому власти новой России пытались реанимировать религию в народе. Открывались заколоченные храмы, по телевидению начали транслировать праздничные службы, с обязательным присутствием на них первых лиц государства. Но это обращение к религии получалось в большей степени лишь «обрядным» и не могло восстановить духовный стержень масс, на создание которого ушли ранее столетия.

Народ оставался без «поводырей», в духовной пустоте, с дребеденью дешевых сериалов и серых юмористических программ по телевидению, с единственным теперь «объединяющим» общим устремлением – к деньгам и достатку любыми способами, к жизни и комфорту «как на Западе».

Стремление к достатку и комфорту вовсе не плохо, даже вполне естественно. К этому стремится весь живой мир – быть сытым, отдыхать в тепле и на мягком. Лучшей жизни не придумать – но только если ты в безопасности, тебе никто и ничто не угрожает. Для людей к этому надо добавить – если ты не раб, а хозяин своей судьбы, если ты силен и независим. Тогда вперед! К комфорту! Но чтобы иметь жизнь и комфорт, «как на Западе» надо сначала стать столь же сильным как «Запад». Комфорт – это заслуга, приз, вишенка на торте.

Но можно пытаться стать у Запада прислужником, «подпевалой» в его политике. Запад действительно подбрасывает тогда некоторый «комфорт» со своего плеча, но с пренебрежительной улыбкой. Таких «союзников» у Запада появилось много с распадом «соцлагеря». Все они рассчитывали с гибелью «хозяина» СССР стать «партнерами» в Европейском Союзе, но, по сути, желали быть «халявщиками» (как в тексте незабвенной телерекламы из 90-х). Но они так и не получили многого от ЕС,– лишь небольшие субсидии на инфраструктуру да рынки сбыта по квотам, если было что продавать. Если нечего, – тогда кто был бедным, так и остался бедным, но теперь без промышленности, и с сомнительным национальным достоинством. Зато с востока на запад через открытые границы хлынули новые гастарбайтеры, оставляя родные земли на четверть обезлюдевшими.

Достаток, подлинный комфорт и достоинство не обретаются из чужих рук. Они только завоевывается своими трудами и доблестью. Это закон все той же Природы. В этом и есть смысл жизни. Только это важно для Потока жизни. Сильные выживают, слабые и зависимые долго не живут, желанный «комфорт» им никогда не помогает.

Все десять лет Россия продолжала слабеть. Промышленность встала: с прежним «советским» качеством ее продукция не была нужна никому, ни за рубежами, ни у себя, куда уже хлынул поток дешевого импорта, в основном, из Китая и Турции. Сельское хозяйство по-прежнему «лежало»: не было средств на топливо и удобрения по мировым ценам, да и сами «крестьяне» не сумели еще освоиться без колхозов и совхозов. Фермерские хозяйства, вспыхнув надеждой, вскоре исчезли. Крупные агрофирмы, на которых было больше надежд, появлялись только в южных, самых плодородных областях. На севере, в Нечерноземье, где требовалось большее трудолюбие и порядок, при низкой производительности труда, отсутствии дорог, неподъемных ценах на технику и топливо работа стала просто убыточной. Молодежь уезжала в города, поля зарастали лесом. Страну кормили только нефть, газ, сырье.

Но финансовых ресурсов у правительства катастрофически не хватало. Печатание пустых денег, с инфляцией под 2000% в год, помогало только вначале. Тяготы инфляционного бремени перекладывались на весь народ, придавливая и производителей. Недалекие реформаторы ельцинской команды пробовали зафиксировать курс рубля, жестко привязав его к твердой валюте. Но стало только хуже: инфляция сменилась катастрофическим вымыванием тощих валютных резервов на биржевую поддержку рубля. Оставшись без средств, правительство кинулось занимать деньги, устроив «пирамиду» из облигаций: продавала последующие выпуски для погашения набегавших процентов по предыдущим. Кто был смел, умел и понимал, что происходит, зарабатывали по 200% единовременно на кратких вложениях в эти бумажки. Сказочно обогатились не только иностранные банки, финансовые консультанты и наши «воротилы», но и высшие чиновники, сами авторы приватизации («прихватизации», как ее назвали) и «шоковой терапии».

Окончилось это внезапным дефолтом – официально объявленным страной банкротством, отказом от своих финансовых обязательств и падением «твердого» курса рубля вдвое. И такое произошло через семь лет после обретения Россией независимости и начала ее движения в сторону европейских ценностей и свобод. Теперь страна оказалось в еще худшем положении, чем после краха СССР – теперь у государства не было денег даже на выплаты «бюджетникам» – преподавателям, врачам, военным. Это был полный провал: неумелое руководство, неверные цели, коррупция сверху донизу и, главное, полная потеря в народе понимания – куда же мы двигаемся. За Европой? К ее достатку и комфорту?

Потерпела крах не только экономика страны. Не выдержала испытания временем сама парадигма, принятая с независимостью, т.е. вся совокупность целей, идейных принципов и желаний. Как несомненную истину и великую цель, приняли за весь народ недавние коммунисты, наследники большевиков, столь же немудрые и малообразованные, но опять погнавшиеся за иллюзорными и чуждыми нам «европейскими ценностями». Вновь под ногами оказались прежние «грабли». Новые вожди снова повели народ не к устойчивости этноса, не к его большей сопротивляемости и силе, а сразу к «счастью» и «комфорту». Когда-то «счастье» манило в обличье «социализма-коммунизма», которые пообещал Карл Маркс. Теперь оно мерещилось в виде капитализма, действительно очень успешного на «свободном Западе».

Однако тогда прежний ленинский рывок к «счастью» был прерван Сталиным из-за ставшей явной его утопичности. Большевики вовремя осознали, что ленинская утопия с «отмиранием государства» вот-вот обернется для всех гибелью. Страна заплатила за марксистские «мечты» и эксперименты, а затем за сталинский режим бедствием и смертью до четверти населения. Но повинуясь внутренним вечным инстинктам, народ – или Личность его воплощающая, сумел, несмотря на это, выжить, победить в войнах и обрести невиданную ранее сопротивляемость и Силу. Однако, пройдя через «горнило» и «медные трубы», он стал совсем другим народом-этносом.

Так заканчивалась в России эпоха Ельцина – хозяйственной разрухой, гражданской войной на юге, обнищанием народа, необузданной преступностью и коррупцией. Однако этот период нельзя считать напрасным, неким «тире» в русской истории. За 10 лет фундамент свободной рыночной экономике был все-таки заложен, люди постепенно или вынужденно отходили от иждивенчества у всесильного государства, началось лихорадочное предпринимательство – полукриминальное из-за отсутствия необходимых законов и доверия к «правоохранителям». Однако даже явные неудачи реформирования страны очень многими воспринимались с пониманием, с верой, что «если сегодня лучше, чем позавчера, то и послезавтра станет лучше, чем сегодня». В целом, так оно и происходило. Долгожданное и радостное освобождение от коммунистических пут и догм ощущалось всеми, кто считал это важным и нужным.

Между тем, наши былые «властители душ и дум» – писатели и философы – огорченно сетовали на отсутствие у народа России «национальной идеи». Как всегда, истина «валялась» под ногами, но ее никто не видел или не понимал. С «комфортом» у России никогда ничего путного не получалось, но Силу она временами обретала великую.

Бесславные результаты реформ, ухудшающееся здоровье подтолкнули Ельцина к поиску сменщика на президентском посту. Чехарда замен премьеров в последние полгода завершилась, вероятно, самым удачным за все его президентство решением – выбором себе преемника: Владимира Путина. Под новый 2000-й год, в обращении к народу из уст Ельцина прозвучало: «Я ухожу…».

Ельцин навсегда войдет в историю, как человек, свергнувший «коммунизм» в России. Он почти бескровно перевел страну с рельсов коммунистической догматики и бесхозяйственности на путь реальной демократизации, хозяйственного развития на принципах более естественных, основанных не на «мечтах», а на человеческой природе, неоднозначной, «греховной», но единственной действенной силе в современной международной схватке.

16. Возвращение силы

Преемник Ельцина кадровый офицер Владимир Владимирович Путин, недавний глава ФСБ, повел оставленную ему страну иным путем. Работая ранее в правительстве Санкт-Петербурга, ему, по его же словам, уже приходилось ночевать с заряженным помповым ружьем в кровати, и он понимал, что надо делать в стране в первую очередь. Наводить порядок с криминалом, заканчивать войну в Чечне, «строить» олигархов, которые бумажными «фокусами» с приватизацией захватили половину общенародного достояния, и заправляли страной уже из Кремля. Никем так не названный это был путь к обретению утраченной народом сопротивляемости и Силы. Без них народ буквально погибал – в нищете, без надежной вооруженной силы, неспособный противостоять террору и враждебному натиску на юге.

Национальная идея, если она когда-либо жила в народе, становится неискоренимой. Зародившись, национальная идея врастает в народ столетиями, и она всегда прорастет зелеными побегами, даже если ствол векового дерева сломает буря. В новой ельцинской России политологи, философы, публицисты – недавние марксисты – стеснялись распознать давнюю национальную идею русского этноса, а уж тем более признать ее за «достойную» в условиях либеральных свобод и демократии «по-европейски».

Национальная идея русского этноса – это имперская идея. Она родилась на Куликовом поле, проросла при московском царе Иване III, укрепилась Иваном Грозным, Петром Великим, направившими народ собирать земли на востоке и на западе. За сотни лет величие народа, могущество его государства, обширность собранных им земель, и даже покровительственное, доброжелательное отношение к соседним народам, стали естественным мироощущением русского народа-этноса. Но после освобождения из-под пяты могучего «тирана» СССР и открытия объятий Западу, стало очень неудобным, «позорным» признавать за собой такой врожденный грех, даже упоминать о своей имперской национальной идее. Она казалось каким-то «коммунистическим наследием», уродливым родимым пятном. В «западную демократию» и «цивилизацию» с такой национальной идеей, пожалуй, и не примут, попросят оставить на пороге. Как старое ненужное тряпье, а не душу народа.

Так и случилось: Запад нас не принял в объятия, и даже не пустил за порог – полунищих, ослабших, но с непомерным для своего положения самомнением. И, главное, с такой живучей и опасной национальной идеей, с которой у самой Европы ничего не получилось, – сколько они ни воевали между собой многие века во имя «единства» – то ли «во Христе», то ли в «священной римской империи» или гитлеровской «тысячелетней империи». Хотя в современном Европейском Союзе и появилась национальная идея, но то весьма мещанское желание «комфорта» и «толерантной свободы» под защитой всесильного и признанного «господина» – США. Такая идея не рождает к себе уважения. Она не образует нового «этноса», и с ней народы долго вместе не живут.

Только Соединенные Штаты Америки обрели глобальную мощь, влияние и тоже проникнуты национальной идеей имперского масштаба. Из скромных поначалу идей «свободы», «равенства», «равных для всех возможностей» национальная идея США преобразилась и переросла в убежденность в глобальной исключительности. Очевидное и недоступное для прочих в мире благосостояние, государственная мощь, действенная – но только для себя – демократия, рождали убежденность в превосходстве американского образа жизни, а также в «священном праве» вести за собой остальной мир. На это почти весь мир только застенчиво «поддакивал», не смея что-либо возразить перед военной и экономической мощью сверхдержавы.

Здесь уже упоминалось, что Россия, как этнос, в глубине души после Отечественной войны признавала единственной страной «ровней себе» только Соединенные Штаты. И не только по военной мощи. Это была интуитивная, даже народная симпатия и уважение, как это бывает среди людей – уважение к человеку сильному, очень уверенному и толковому, даже не дружелюбному.

К сожалению, взаимной симпатии не проявилось. Слишком долго в Америке представляли Россию как «империю зла», слишком долго тянулась Холодная война, чтобы вспоминать былые союзнические отношения. Америка победила в Холодной войне, даже если только по ее мнению, а Россия оставалась еще напичканной ядерным оружием и с нацеленными на нее ракетами. Потому, коммунисты вы теперь или нет, но по-прежнему враги. Поверженные, слабые, но враги. Поэтому «ничего личного», сами виноваты.

Интересы России никого не заботили: «пусть побежденный плачет». Но страна была не в состоянии, чтобы возражать. Сотни лет Россия была чуждой для Запада, хотя и не агрессивной, но последние 70 лет культивировала у себя враждебную идеологию, и постоянно грозила ею. Смешно было теперь рассчитывать на внезапную любовь и дружбу. Со слабыми и побежденными не церемонятся, их не уважают и не очень любят. Уважают только сильных и победителей. Их тоже, правда, не любят, но они внушают почтение и опаску. Зато их любит Поток жизни, и это самое важное. Потому, что ему нужны для будущего только победители. Место слабых всегда занимают сильные.

Новую Россию унижали с самого начала. Поддерживали террористов в Чечне, как бы «повстанцев». Бомбили и перекраивали «исконно» дружественную нам Сербию. Вопреки обещаниям простаку Горбачеву нагло продвинули НАТО к самым границам. Строили в Румынии и Польше направленные на Россию ракетные комплексы. С ослабшей Россией не только не считались, ее примерно наказывали, только что не пороли.

Президент Путин не вытерпел этого в 2007 году. На  Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности он произнес речь, буквально поразившую присутствующих лидеров Запада. Вот наиболее яркие прозвучавшие его претензии.

«Вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединённых Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере навязывается другим государствам».

«НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам, а мы, строго выполняя Договор, никак не реагируем на эти действия».

«Что стало с теми заверениями, которые давались западными партнёрами после роспуска Варшавского договора?»

Но никакого эффекта – только изумление дерзостью поверженного врага, даже еще не покаявшегося публично за свои грехи перед ними. Позже Путин с горьким пониманием ситуации скажет: «Слабых бьют», а еще позже: «Обманули. Кинули, как говорят в народе». Осознание этой вечной истины, почерпнутой Президентом из своего дворового детства, начало медленно отворачивать Россию от попыток пристроиться к Западу, допроситься принятия в Европейский Союза, и даже в НАТО. Началось постепенное осознание подлинных ценностей народа и возвращение Россией былой Силы.

Как это ни покажется пафосным, но народ действительно начал выздоравливать от десятилетия «опробования» ложных ценностей и стремлений, пришедших с «передового» Запада. Недавним гражданам сверхдержавы комфорт и достаток не могут заменить привычной уверенности в себе и здорового чувства силы. Тем более, что ни «комфорта», ни достатка народ не получил за минувшее десятилетие 90-х, но только был ограблен бездарной приватизацией. Теперь он был еще и «научен» скучной и пустой жизнью без «стоящей» высокой цели перед собой.

Русский народ никогда не гнался за «радостями» жизни, считал их даже греховными, как было всегда раньше. «Комфорта» он не знал ни при царях, ни, тем более, при коммунистах. Переносил тяготы с верой в царя и в Бога, а значит – в правду и в высшую силу. Коммунисты замешали невиданный коктейль из крови и праведных лозунгов, но они сумели вернуть народ из разрухи вновь к силе и самоуважению. Теперь можно проклинать большевиков и Сталина – но народ действительно вернул при них гордость и великую имперскую национальную идею. Империя вновь простиралась на прежнюю необозримую ширину, правда, густо покрытую теперь могилами заключенных ГУЛАГа. Но оставшиеся в живых тем не менее славили своих вождей. Парадокс, необъяснимый бытовой человеческой моралью, но объяснимый, возможно, «интересами» Потока жизни.

Ведь если группа особей, неважно каких животных, выживает, победив в смертельной схватке с врагами или хищниками, то, значит, они делали все правильно. Приз за это – жизнь в потомстве. Могли они поступить как-то лучше? Безусловно. Ничего не бывает идеального, тем более в человеческой жизни. Идеальна только грань между жизнью и смертью: жив или мертв. Остаться на стороне жизни, самому и своему этносу, чего бы это ни стоило – обязанность и «закон» природы. Остальное вторично.

Конечно, история нас учит не повторять былых ошибок. Но история не учит, и не «терпит», чтобы потомки упрекали своих предков за их «ошибки». Даже самих себя мы склонны оправдывать и прощать за былые грехи, порой очень серьезные или постыдные. Но проклинать, осуждать или даже критиковать людей давно отживших в истории, как бы тяжело тогда стране ни было, какие бы ошибки и даже преступления они не совершили, но приблизивших историю ближе к нам, к живущим ныне, порицать их за былое с точки зрения сегодняшнего дня – бессмысленно.

Поэтому русский народ поступил очень мудро, не затеяв позже расправу над бывшими сталинскими палачами, он даже не потребовал объявить коммунистическую партию, виновную в репрессиях, «вне закона», как это сделали многие наши недавние сателлиты, и что она вполне заслуживает. Но лучше не оборачиваться, чтобы опять не захлебнуться в крови и ненависти. Месть всегда только разъединяет и ослабляет. Зато добрая память былых побед и героев, как в движении «Бессмертный полк», благодарно объединяет и усиливает народ.

Мне лично безмерно жаль моего деда Петра Ивановича Таганова, репрессированного и расстрелянного в 1937 году в Левашовской пустоши, реабилитированного впоследствии, но проклинать за это давно сгинувший репрессивный режим в стране не позволяет ни ум, ни совесть. За сотню тысяч лет существования более-менее современного человека множество раз убивали моих предков, как, наверное, и те убивали других, и, возможно, каждый раз по весьма осуждаемым ныне причинам. Можно ли всех их теперь обвинять, даже узнав причины и обстоятельства? Это тот случай, когда лучше не оглядываться. Но только потому, что мы не умеем видеть и понимать проявление общего Потока жизни. Только в масштабе Потока жизни истинна и важна оценка «хорошо или плохо», а вовсе не из мнения живущих ныне людей. Людское же «хорошо или плохо», как мы это хорошо знаем, меняется каждое столетие.

Чтобы понять Поток жизни, мало наблюдать природу со стороны: надо иногда жить в ней. Хотя бы изредка одному заночевать в лесу. В майский день, среди хора птиц – чудесно! Но с непривычки покажется жутко ночью, но и это на пользу. Зато может возникнуть в душе человека понимание и близость к природе по образу «Я – ты», описанному философом Мартином Бубером. Это чувство лишено потребительских нужд и искания практической пользы от Природы, как от третьей чуждой нам стороны. Тогда может возникнуть взаимный духовный контакт, ощущение общей цели и единения. И главное, двусторонний. Такое философ испытал даже глядя в глаза своей домашней кошки.

Большинством населения «странообразующей» республики, т.е. России, крах СССР был воспринят с недоумением, но и с облегчением: коммунистический режим давно хромал и теперь на глазах «доходил», а горбачевская перестройка только еще больше расшатала его. Однако распад великой страны на отдельные независимые страны был воспринят россиянами с болью. Это была «их» империя, это их далекие прадеды своими трудами, доблестью и кровью собрали земли в могущественное государство. Определенно, у большинства россиян тогда появилось чувство, что их Россию обокрали, вопреки справедливости унесли «их кровное», отняли веками собираемую их «силушку». То же чувство, наверное, было тогда и у президента Путина: он позже с великим сожалением говорил, что с нами произошла «величайшая геополитическая катастрофа века».

Но власти, политики и СМИ не допускали, чтобы всеобщее народное чувство о случившейся несправедливости как-то пробилось явственнее, начало озвучиваться, и «не дай Бог» стало походить на официальную позицию. Лишь один раз Ельцин поднял вопрос с президентом Украины о принадлежности Крыма, но, почувствовав дружную паническую реакцию новорожденных государств, никогда больше об этом не упоминал. Элиты образовавшихся независимых государств уже почувствовали вкус всем распоряжаться, и с большим недоверием следили за бывшим «старшим братом», не веря до конца своему «счастью» – неожиданно легкому и быстрому «побегу» из общей семьи.

Но ельцинскую команду не огорчил распад великого государства. Наоборот, он был инициирован ею, использован для получения власти. Происходило это вполне по Ленину, с ожиданием всеобщей благодарности от народов, «освободившихся» из СССР, как раньше из-под царя. Знаменитое ельцинское «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить» началось еще в Беловежской Пуще, и лишь позже распространилось на российские национальные республики. Поэтому и ожидания были чисто ленинские: крепкое Содружество Независимых Государств (СНГ, которое вскоре и было оформлено официально. Поэтому любые проявления неискоренимой «имперской» природы русского народа, упоминания о каких-либо исторических правах или публичные горестные воспоминания считались недопустимыми и крайне «неполиткорректными».

Так за границами России оказались не только земли, густо политые русской кровью, там остались миллионы этнических русских, заселивших их. Большинство местных народов были выведены русскими из феодальной отсталости, приобщены к «прогрессу», но теперь они вдруг стали считаться «оккупантами», и грубо подталкиваться на выход с лозунгами «Чемодан – вокзал – Россия!». Остались за рубежами и важные объекты военной инфраструктуры, необходимые России, чтобы не стать беззащитной: база Черноморского флота в героическом, исконно русском Севастополе, «глаза и уши» противоракетной обороны (РЛС) в Армении и Белоруссии. Пряча подальше свою бессильную досаду, теперь приходилось договариваться об их «аренде». За рубежами навсегда осталась и большая часть новейшего вооружения, размещенного, как положено, ближе к границам.