скачать книгу бесплатно
– Мария, все аргументы сводятся к тому, что мы к тебе в гости на квас будем заезжать, – пошутила мама.
– На здоровье, всегда рады вам, – с душевным гостеприимством ответила тётя Маруся.
Я тоже отпила немного холодного квасу и почувствовала на губах пенящийся и золотистый нектар; неимоверный запах хлебных пашен, обвеянных горным ветром, жар печи и добрые руки тёти Маруси – всё это создавало домашний хлебный напиток.
Тётя Маруся, или Мария Кирилловна, как к ней обращались товарищи по работе, была старше моего папы на восемь лет и очень похожа с ним, но с женственными чертами лица. Красивый голос её звонко раздавался в воздухе, и улыбка озаряла её лицо – папа спокойно и коротко отвечал ей своим мужским баритоном. Энергичная и жизнерадостная Мария: в ней бурлила жизнь, передавая кровь потомков казаков. Папа был менее эмоциональным, но в спокойном и уравновешенном характере скрывалась сила, которая могла в любую минуту вырваться наружу и словно казачья шашка в мгновенье встать на защиту своей семьи и своего рода.
Несмотря на различия в их характерах, это никак не отражалось на их отношениях как брата и сестры, которые искренне любили друг друга и помогали друг другу. Был ещё младший брат Николай, внешне больше по матери – его гладкие тёмные волосы спадали прямыми прядями, в отличие от брата ему не достались черты лица, схожие с Цезарем, хотя и присутствовали фамильные черты. Николай был младше Марии на двенадцать лет и до сих пор жил одним домом со своей матерью, то есть с моей бабушкой Анисьей (в девичестве Куприяновой), там же обосновался со своей семьёй в одном большом доме, где все вместе вели хозяйство. Он был тихим, немногословным и самым младшим – последним ребёнком в семье – со всеми привилегиями, переходящими в будущем в статус «оберегаемого мужа».
Маруся хлопотала около нас; кофта с баской в голубой мелкий цветочек очень шла к её светло-серым глазам.
– Блины нынче с утра напекла, будете? – спросила тётя Маруся.
– Спасибо, пока не хочу, – ответила мама и посмотрела на меня, я тоже помотала головой.
– А я попробую, я уже проголодался, – сказал папа.
На подоконнике сидела кошечка и поглядывала на молоко в крынке, нежно мурлыча и умильно потягивая мордочкой запахи, доносившиеся с печи. Тётя Маруся поставила на стол перед папой глиняную миску с блинчиками и к ним такую же мисочку с топлёным домашним маслицем. Кошка аккуратно, подушечками своих мохнатых лапок прошлась по краю и спрыгнула на скамейку возле нас.
– Ну-ка, брысь! – легонько прикрикнул папа.
– Кис-кис, Мурочка, – позвала я её к себе. – Ой, какая она пушистая Мурка, – сказала я и, посадив её к себе на колени, стала гладить.
– Вот зачем за столом, – сказал папа, строго посмотрев на меня.
– Потом руки помой, если будешь со стола еду брать, – добавила мама.
– Хорошо, – спокойно ответила я.
Маруся, тоже отпив немного квасу, поставила кружку на стол и продолжила рассказывать о здоровье бабушки и последние новости о наших родственниках. Муж её Лукьян Адрианович (по фамилии Полтавец), который с любовью заботился о ней, умер от тяжёлой болезни несколько лет назад, и осталась она одна с дочкой, которая была старше меня на тринадцать лет. Анастасия, или, как часто её называли, Настёна (в честь бабушки по папиной линии), была очень похожа на своего папу: тёмно-русые волосы и зелёно-карие глаза, добрая и отзывчивая. В столице она закончила учёбу в университете и осталась преподавать литературу в средней школе, при этом на каждые выходные приезжала домой помогать маме по хозяйству.
– На обратном пути к ним заедем, – сказал папа. – Я к ним собирался в следующие выходные – навестить маму, но раз мы в этих краях, то заодно и проведаем.
– Мы ещё планируем по дороге в другие районы заехать, может, там тоже нам повезёт, – досказала мама.
– Сейчас конец месяца, всегда что-то появляется в эти дни. – Мария, взяв ухват, достала чугунный горшочек и, помешав деревянной ложкой внутри содержимое, снова поставила его в печь. – Я туда хожу только за спичками да за солью, – повернувшись к нам, договорила она.
– Печка ещё тёплая, – сказала мама, прислонившись к печке. – Так люблю тепло деревенских печей – тепло детства напоминает.
– Так давеча вечером хлеб выпекала, – ответила Маруся. – Это на всех: маме с братом, и дочка с города на выходные должна приехать.
– Тоже всё хочу попробовать хлеб на хмелю испечь, да руки не доходят, – посетовала мама.
Я посмотрела на огромные буханки величиной с «Великорусска?го»[1 - Как говорила тётя Маруся на старорусском языке.] каравай! Сколько там хлеба?.. Семь штук?.. Нет, вроде больше, один бы смогла только двумя руками удержать.
– А мне кусочек отрежь-ка, попробую свежевыпеченного, – попросил папа тётю Марусю.
– И мне! – громко сказала я. – Я тоже хочу, так вкусно пахнет!
– У меня ещё топлёное молоко в печи томится. Угощайтесь, и с собой в дорожку возьмёте, да хлеба не забудьте, – на ходу сказала тётя Маруся, нарезая хлеб аккуратными ломтями и подавая на стол.
– На здоровье, с живого жара! – с радушием предложила хозяйка дома.
IX
Солнце уже входило в зенит и своими прямыми лучами выводило нас на более узкую просёлочную дорогу.
– Ну, вот хорошо, яйца есть, даже больше, чем попросили, – сказала мама. – Может, ещё что-нибудь возьмём тогда. Юрий, прикрой своё окно немного, а то сквозняк прямо в машине гуляет.
– Это вы у себя позакрывайте, у водителя должна «вентиляция» работать, – медленно произнёс папа, продолжая объезжать ухабы по сельским дорогам и создавая столбы пыли, уже начинавшей проникать в салон машины, перемешиваясь с запахом свежевспаханной земли.
– Слушаемся, Ваше превосходительство, – ответила мама и с юмором приложила руку под козырёк. – Маришка, тогда своё окно хоть прикрой. Надо нам успеть до обеденного перерыва попасть в другие магазинчики, а то закроют на обеденный перерыв, и жди потом.
Мы снова зашли в магазин.
– Давай ещё что-нибудь посмотрим, есть что-нибудь интересное?
Мы прошли вглубь магазина, посмотрели одежду, обувь: почти всё было местного производства.
– Какую-нибудь игрушку надо бы купить Танюшке, ждёт, наверное, скучает, – сказала мама, обведя глазами прилавки. – Здесь ничего такого нет, поехали в другой, а по пути и в городе тоже посмотрим.
– А вот ткань неплохая на шторы в зал, – идя за мамой к выходу, я указала рукой в дальний угол магазина, где на полках лежали рулоны материи. Мы подошли ближе и стали рассматривать, а папа вышел на улицу.
– Это… В машине вас подожду, – сказал он на ходу.
– В зал? Ты думаешь, красиво будет? – спросила мама.
– Да, белый тюль и красного цвета диван и два кресла. Я думаю, что будет красиво сочетаться, – ответила я, держа в руках материал красного цвета – на нём был цветочный узор, вытканный бархатом.
– Надо же, какое совпадение! Почти такие же розы на нашей мягкой мебели. А ну, посмотри, чьё производство?
– Сделано в ГДР, – прочитала я на этикетке, прикреплённой в виде бирки к этому рулону. – Как и наша мебель!
– Ну, бери, если нравится, и пошли, заедем ещё в другие места по дороге, а то папа нас уже заждался, – сказала мама. – Мариша, а вот смотри ещё какой красивый, на брюки не хочешь? – Теперь задержалась мама около другого рулона ткани светло-бордового цвета. – В городе такой не купишь.
– На брюки? Не знаю, может, на платье больше подойдёт, – сказала я, рассматривая тонкий изящный материал, волнами спадавший по руке. – Не знаю… С такой ткани брюки ведь не шьют? Я ещё не встречала в городе такую «моду».
– Сейчас можно носить что нравится. Я думаю, что будет очень элегантно смотреться, – мама отошла немного в сторону и, пробежав по ткани взглядом, уже мысленно спроектировала будущую модель моих брюк – это было ясно видно по её удовлетворённому выражению лица.
– А вообще сейчас такая мода… Носи что нравится, – произнесла я неуверенно.
– Так пусть у тебя будут первые такие брюки! Ты сама их прекрасно сошьёшь. Спереди сделаешь едва заметные складочки – я думаю, пару штук с каждой стороны, вверху модель будет смотреться как юбка, а потом все формы плавно переходят в брючный ансамбль. Не зауженные брюки и не «бананы» – я уже зрительно вижу, как они будут оригинально сидеть на твоей фигуре.
Она размотала немного ткани с рулона и прибросила её на меня, затем, отступив на шаг назад, она бегло окинула взглядом ещё раз.
– Всё берём! – произнесла мама заключительную фразу и окликнула продавщицу.
Мы вышли из магазина, солнце ослепительно улыбнулось в глаза, около машины в оттенках то голубого, то белого облака дожидался нас папа, держа в одной руке сигарету, а другой приподняв капот и очень важно всматриваясь внутрь.
– Воду нужно долить в радиатор, а то мотор машины…
– Я же тебя просила!.. Приготовь машину!.. Зато в гараже пропадаем… – не дав договорить, мама вынесла свой вердикт уже якобы «свершившейся» поломке нашей машины.
– Так… Как ты не понимаешь? Мы же не в городе и по асфальту, а по горным склонам…
– Не знаю и знать не хочу! Как куда ехать, то начинаем машину ремонтировать, как с друзьями на рыбалку, то…
– Никто не ремонтирует, я сказал – воды долить! А то машина перегрелась, – ответил папа на повышенных тонах.
– Ну не знаю, доливай и поедем. Нам ещё нужно заехать в другие места тоже, хотя бы в пару магазинов, что по дороге нам попадались, – уже из машины прозвучал голос мамы в деловой тональности.
– Здесь пока до Алатау доберёшься, то двигатель может закипеть – из радиатора пар пойти, – пояснил папа и, больше не отвлекаясь на разговоры в салоне машины, то есть с мамой, прямо стал смотреть на дорогу, ровно и спокойно управляя рулём.
– Ну вот, сервиз купили, теперь… – не договорила мама.
– Теперь задача номер один – раздобыть игрушку! – сидя на заднем сиденье, я громко внесла свою лепту, рассчитывая, что меня расслышат за шумом двигателя.
– Как там наша Танечка? Так скучаю по ней! – произнесла она, и счастливая улыбка осветила её.
Пёстрые горы замелькали в окнах машины, горная речка в низине сопровождала нас, указывая дорогу, а голубые брызги воды, взлетающие в высоту от диковинных валунов, хрусталиками искрились в лучах горного света.
X
Солнечные лучи ударили в окно, с кухни слышалось шипение чайника, запах кофе разносился по комнатам. Мы все уже давно встали и сели завтракать. Таню мы решили не отводить в садик по случаю моего приезда.
– Сегодня такая хорошая погода, пойдём сегодня в город? – спросила я, наливая себе только что заваренный чай. Сегодня понедельник, магазины открыты будут, так хочется пройтись по улицам, зайти в магазины, посмотреть всё.
– Мы с Рамизом сейчас уйдём, нам надо сходить в одну контору насчёт документов, – ответила она, помешивая ложечкой чай с сахаром в пиале, и посмотрела на Рамиза.
– Я сегодня не пойду на курсы датского языка, – ответил он, отхлебнув горячего кофе из маленькой кофейной чашечки. – После выходного дня никуда не хочется идти.
– Таня, давай кушай хорошенько, кто будет доедать? – сказала она дочке, которая, бросив свою ложку, уже норовила слезть со стула.
– Не хочу больше, – ответила она и, сдвинув свои маленькие бровки, сердито посмотрела на тарелку с кашей.
– Э… Я кому сказал! – Рамиз посмотрел на неё, и Таня снова взяла ложку и стала ею усердно водить по тарелке.
– Может, она уже наелась? – вставила я своё слово и подумала про себя: «Мама наша не заставляла Танечку много есть, когда она бывала у нас».
– Пусть всё доест до конца, и так ничего не ест, – утвердила Оля.
– Ну да, ничего не ест и растёт. Ты тоже мало ела в детстве, – заметила я. – Детский организм сам знает, сколько ему надо.
– Ну, давай, открывай ротик, – сказала сестра и поднесла ложку с кашей, – ложечку за маму, ложечку за папу, ложечку за зайчика…
– А вы надолго, в город успеем потом сходить? – продолжила я разговор после завтрака.
– Да, после. А ты не можешь с Таней посидеть? – спросила сестра.
– Да, конечно, посмотрю за ней. Тогда мы выйдем на детскую площадку во двор. Вы мне ключи оставите?
– Дождитесь нас, мы скоро вернёмся.
– Ну ладно, – согласилась я.
– Марина, давай мы тебе поменяем деньги в банке, ты же привезла с собой двести долларов.
– Сейчас, минуточку, – сказала я и пошла в детскую комнату, где за шкафом в углу лежали мои вещи. – Вот, возьмите, – сказала я, доставая деньги из сумочки. – А потом мы сходим в магазин и купим что-нибудь маме и папе. Когда вы придёте?
– Хорошо, мы ненадолго, – ответила сестра, накидывая лёгкую куртку в коридоре. Рамиз уже спускался вниз по лестнице, а Танечка держала меня за руку. Мы с Таней помахали на прощание ручкой и пошли в её комнату играть.
– Ну, Танюшка! Во что мы будем играть? Давай в чок-чок! – спросила я. Наше знаменитое «чок-чок» – езда верхом на моей спине.
Она быстро запрыгнула на меня, и мы важно «поехали по разным улицам» комнат, объезжая все углы, останавливаясь на остановках и беря пассажиров – мишек и зайчиков – в наш автобус. Потом мы падали и смеялись. Немного отдохнув, мы пообедали, затем пошли в её комнату играть с нашим новым мишкой.
«Что-то долго их нет», – посмотрев на часы, подумала я. Уже магазины, наверное, скоро закроются. Вдруг раздался звонок в дверь.
– Ну, вот и мама с папой пришли, – обрадованно сказала я, и мы побежали наперегонки открывать дверь.
Зашли сестра с мужем, держа в руках пакеты из супермаркета.
– А мы вас уже заждались, – радостно воскликнула я, держа Танечку на руках. – Я пообещала Танечке купить мороженое и сходить покататься на детские качели.
– Мы были по делам в коммуне, – сухо ответила сестра. Рамиз молча прошёл мимо меня в комнату.
– Что купили? Как много всего! Выбрала маме тоже что-то?
– Нет, – перебила она. – Я купила себе фен, остальное Рамизу.
– Прекрасно, покажи какой.
– Мы завтра с тобой сходим, магазины уже закрываются в это время, и мы с Рамизом устали!.. Находились…
– Ну конечно, я вас понимаю!.. А мы тогда завтра сходим и выберем подарки родителям, я ведь нескоро уезжаю. А сейчас мы с Танечкой пойдём во двор погуляем, да, солнышко? – Я поцеловала её в щёчку, а она обняла меня крепко своими ручками. – Танюша! Задушишь меня, – сказала я смеясь. – Кушать я вам приготовила, вы, наверное, устали, отдохните, – обратилась я уже к сестре, опуская Танюшку на пол. – Где твои туфельки, покажи мне? Пойдём на качели кататься?
Она заулыбалась и закивала в ответ своей кудрявой головкой.
Вечером, уютно усевшись в кресло после сытного ужина, мы включили телевизор. Мысли крутились в голове, не давая мне покоя: «Как спросить их про деньги? Почему они молчат, ничего не говорят? Они, наверное, уже поменяли их. А может, мне с сестрой поговорить? Вроде неудобно как-то, но как же я домой без гостинцев поеду и с пустыми руками». Я выбрала удобный момент, когда сестра вышла на кухню, и подошла к ней:
– Оля, а деньги вы поменяли? – спросила я извиняющимся тоном.
– Какие деньги? – резко прозвучало в ответ.
– Как? Но вы же взяли поменять их в банке, я-то ничего не знаю, как тут менять надо.
– Это не твои деньги! Мы тебе тогда их дали, чтобы ты обменяла их на доллары и привезла нам, потому что там у нас они дешёвые.
– Так почему вы сразу не сказали, что это вам? Почему вы сказали, что это мне подарок на день рождения?.. Я же на них рассчитывала… – сказала я, запинаясь и ещё не совсем осознав, что происходит.
