скачать книгу бесплатно
– Да они там все братья и родственники между собой, поди разбери, кто есть кто, – пробурчала сестра, ставя чашки для чая на поднос.
– А ты что не в настроении?
– Ты надела кофту без рукавов, это неприлично! – сделала мне замечание моя младшая сестра. – Рамиз сказал мне, – добавила она.
– Как это? Что ты такое говоришь? Я не понимаю тебя, мы же так одеваемся! И вообще, я же приехала в Данию, а не в…
– Рамиз сказал, что у нас дома так нельзя, чтобы так ходить, – перебила сестра.
– Здрасьте, я ваша тётя! Это же ваш подарок!.. Сама же предложила!.. И если мне память не изменяет, мы вроде не говорили Рамизу, в чём ходить у нас, когда он к нам гости приезжал, мы же его гостеприимно встретили, – вспыхнув от возмущения, резко ответила я. – Я считаю, что гостям неприлично делать замечания, как они одеты, по крайне мере, у нас это не принято.
Гости разошлись, и мы принялись с сестрой убирать со стола. Танечка, утомившись за вечер, уже лежала в кроватке у себя в детской. Я подошла к ней, подтянула одеялко повыше и поцеловала её в щёчку. Рамиз включил телевизор и, удобно расположившись в кресле, смотрел телевизор. Я пошла на кухню помочь сестре помыть посуду.
– Смотри! Видишь? – спросила сестра, протягивая мне чашку из сервиза.
– Вижу, а что? – ответила я недоумевая.
– Надо выбросить, – выдала она.
– Как выбросить? Зачем?
– Плохие, видишь, не отмываются от чая.
– Как? Что ты такое говоришь? – спросила я и, взяв чашку в руки, стала озадачено рассматривать её на свету: на ней был коричневый налёт от чая. Затем я попробовала её промыть ещё раз под струёй горячей воды. Сестра стояла рядом и наблюдала за мной. – Ну, смотри: как новенькая! – показывая ей эту же чашку, я посмотрела на сестру внимательно. Золотая каёмка заблестела в игре вечернего света с розовыми цветочками на этой чашечке, и мне показалось, что мамины руки изящно держат её… как тогда… и голос пронёсся эхом: «Как ты думаешь, им понравится?»…
– Да? Странно, а я мыла-мыла…
Я вышла из кухни. «Этого не может быть, – подумала я про себя, разведя руками. – Это ведь подарок из дома!»
VI
Ветки винограда с молодыми листьями изящно обвивали окно моей комнаты. Я лежала у себя в комнате, медленно просыпаясь. Солнечные лучи уже вовсю пробивались в комнату сквозь листья, лето начинало заявлять о своих правах, не дожидаясь ухода весны с её утончёнными манерами.
«Весна – Прикосновением своим раскрывая цветы восходящими лучами – Благословляет нас сем чудным благоуханием, сохраняя сокровенность цветения.
С блеском налакированные от раннего утречка дождиком листья гармонично меняли свои цветовые гаммы под солнечными бликами: от светло-зелёного до ярко-изумрудного – созидая прелюдию утра, просыпающегося нового дня и сопровождаемую крылатыми певчими».
Майские лучики раннего солнца заполняли комнату розово-жёлтым светом. В комнату вошла мама и села напротив меня возле окна. Она была необычна, не как всегда, от неё исходило сияние – сияние счастья и радости. На ней была красивая кофта лимонного цвета. Шёлковыми волнами платок красиво ниспадал на её плечи, обрамляя их своими полупрозрачными аврорными оттенками и придавая воздушность изящным движениям её рук. Концы платка чудесно сходились на груди, оригинально завязанные двойным узелком, напоминающим бутон розы, что придавало шарм.
Она смотрела на меня и улыбалась, как будто хотела скорее сказать хорошую новость. Это было необычно – увидеть маму в таком настроении, после тяжких невзгод, свалившихся на неё в последнее время. Я приподнялась на подушке и посмотрела маме в глаза, как будто в их глубине хотела увидеть, откуда идёт такой горящий взгляд…
– Ну, доченька, как дела? Скоро поедешь за границу, я так рада за тебя, хоть бы у тебя всё хорошо устроилось. Я поменяла тебе деньги – вот двести долларов, положи их… – и, обведя комнату глазами, она добавила: – Положи за ковёр, чтоб не пропали.
– Мама, ну кто их возьмёт?
– Мало ли что, подальше от чужих глаз.
– Ладно, положу, чтобы тебе спокойно было, – сказала я. – Раньше всё клали в шкаф под постельное бельё, – вспомнила я и улыбнулась.
– Я так за тебя переживаю. Как долетишь? Как там всё сложиться? Но думаю, что всё будет нормально.
– Жалко, что нет прямого рейса и надо через Москву лететь.
– Ничего, побудешь в Москве сутки и потом уже прямым рейсом в Данию. Ты звонила к своей знакомой?
– Да, это Белла, – ответила я. – С ней я договорилась уже.
– Не помню эту девочку. Это со школы?
– Ты её видела, она ко мне приходила много раз, мы вместе учились в музыкальной школе.
– А… Вспомнила… Такая хорошая девочка, с вьющимися шикарными волосами, – сказала мама. – Она в Москву переехала?
– Она вышла замуж за москвича и осталась жить в Москве. Представляешь, случайно встретила её на улице, и она пригласила меня к себе в гости: адрес дала и свой телефон.
– Да… Давно она к нам не заходила.
– Так она после школы сразу и уехала – поступила в московский вуз и только на каникулы сюда приезжала.
– Ничего, что давно не виделись, она же согласилась тебя принять, и тем более вместе учились. Они тебя встретят в аэропорту?
– Да, обещали, но если что, то адрес её у меня есть.
– А ты пригласила их к нам в гости?
– Конечно, пригласила. Но когда я её встретила, она уже собиралась назад: у неё отпуск заканчивался, она приезжала родителей навестить.
– А ты у себя на работе всё уладила? Смотри, чтобы потом не было неприятностей.
– На работе отпуск дали на месяц, визу тоже дали в посольстве, теперь осталось собраться, – сказала я и мысленно представила себя… В самолёте… За границей… У сестры.
– Надо подарки им купить, ведь будут ждать гостинцев из родного дома. Особенно наше солнышко – как она там? Так соскучилась по ней! – говорила мама… с воспоминаниями. – Мне всё время кажется, что вот-вот выйдет из детской и улыбнётся… – И глаза её засветились радостью.
– Я сегодня собираюсь пойти в город и посмотреть, что там есть. Хочу купить куклу Танечке и красивое платьице.
– Вставай-ка… Давай съездим за город, там в сельмагах больше выбора, что-нибудь посмотрим. Сегодня суббота, отец дома и свозит нас.
VII
Мы выехали на машине на просёлочную дорогу. В окнах мелькали поля и горы, налившиеся зеленью, перемешанной с голубизной неба. Тёплый ветер приятно ласкал мои волосы через приоткрытое окно в машине.
С одной стороны дороги – поля, маками усыпанные, расстилаются красным ковром до подножия гор и радуют красотой своей. Запах освежённых маковых полей после утреннего дождичка душистым воздухом проникал вместе с ветерком в салон машины, и повеселевшее утро улыбалось мне солнечными лучиками и звонким щебетанием птиц.
«Нежным дыханием лёгкий ветерок колыхал трижды перистые лепестки красных цветов. Воздушным барежем, словно красной вуалью, прикрывала весна земную красоту, придавая таинственность и элегантность долинам гор.
Белоснежные вершины гор, окаймляя сказочную картину, завершали пейзажную живопись, нарисованной весной:
– Красные маки, пылающие в отблесках белых снегов».
Показался маленький сельский магазинчик.
– Останови здесь, – попросила мама папу. – Пойдём посмотрим, что там у них есть.
Мы вошли в магазин, в котором продавалось всё, начиная от одежды и кончая продуктами.
– Смотри, какой красивый набор чайного сервиза, – сказала мама, взяв в руки одну фарфоровую чашечку. Солнечные лучи – в белой глазури рассеиваясь и отражаясь в узорах из розовых цветов яблонь и нежно-зелёных листочков – сиянием своим завершали композицию золочёной окантовкой. Поворачивая чашку в разные стороны, мама любовалась игрой света.
– Как ты думаешь, им понравится? – спросила мама.
– Конечно, – коротко ответила я. – Подарок как раз для всей семьи, и для гостей можно поставить на праздничный стол.
– Очень удобные ручки у них, и цвет красивый, – сказала мама, продолжая держать за ручку чашечку, наклоняя её то вправо, то влево.
– Сколько стоит этот сервиз? – спросила мама у продавщицы в белом халате, стоявшей у прилавка и обслуживавшей покупателей.
Горянка – с золотистым отливом кожи, невысокая девушка с красивыми восточными глазами, с иссиня-чёрной косой, каких можно встретить в здешних краях. Отпуская товар, она быстро считала на обычных счётах, проворно передвигая деревянные костяшки то вправо, то влево. Национальные браслеты с бирюзой и топазом звонко позванивали при взмахе её руки.
Она завернула товар в коричневую плотную бумагу и протянула его покупателю. Аксакал в стёганом халате поправил войлочный колпак с разрезными полями, взял свёрток и пошёл к выходу; на выходе он остановился, достал из кармана платок и стал протирать глаза, держа в одной руке камчу.
– Десять штук яиц и плюс двадцать пять рублей, – ответила продавщица.
– Каких яиц? – с удивлением спросила мама. – Что ещё за яйца!
– Сначала нужно сдать яйца – куриные яйца. Такие правила. И без печатей! Десять штук яиц за каждый товар! – чётко протараторила продавщица. – А то в городе купят и сюда везут, чтобы сдать, – сделав хмурое лицо, добавила она.
– А если мы переплатим стоимость яиц, можно нам купить этот сервиз? Мы нездешние.
– Не могу продать. Село должно поставлять городу яйца, поэтому местные жители должны сдавать яйца, чтобы купить дефицитный товар, – ответила громко продавщица, уставив свой взгляд поверх нас куда-то в пространство.
– Давай заедем к нашим родственникам, у них должны быть яйца, здесь недалеко, – сказала мне мама уже на выходе из магазина.
Мы сели в машину, в которой дожидался нас папа.
– Вот попали так попали! – проговорила мама и рассмеялась. – Видите ли, теперь нужно со своими яйцами в магазин ходить. Скоро будем молоко с собой брать в обмен на их молоко. Вот так и придём потихоньку к коммунизму!
– Какие ещё яйца? Только купил, что, дома яиц нет?
– Подожди, сейчас по дороге расскажу, – ответила мама, – такого ты ещё точно не слышал.
– А я ещё в самом начале подумала, почему очереди нет в этом магазине, всего-то пара покупателей была, – сидя на заднем сиденье, я громко внесла свою лепту.
– Всё ещё пользуются десятичным абаком, – сказала мама. – В городе уже давно кассы ввели.
– Так… Куда сейчас едем? – твёрдо спросил папа.
VIII
Широкая пыльная дорога упиралась в горы, которые стояли, как каменные дворцы, доходя до небес, вокруг шелестели высокие тополя, рядом проехал трактор. Мы подъехали к небольшому домику: кирпичные свежевыбеленные стены… голубая веранда… белые тюлевые занавески… невысокая деревянная ограда… журчащая вода в арыке под сенью деревьев… Калитку открыла нам тётя Маруся.
– А я только что собралась на рынок, вы меня случайно дома застали, – громко проговорила тётя Маруся.
– Значит, нам повезло, – ответила с улыбкой мама.
– Здравствуйте, – сказала я и обняла тётю Марусю.
– А вы как? – спросила Маруся.
– Мы решили проехаться по сельмагам и в ваше селенье, так сказать, заглянули, – с настроением произнесла мама и посмотрела на папу – он как раз закрывал дверцы в машине и коротким кивком поприветствовал свою сестру.
Добрые живые глаза и добродушная улыбка, её волнистые русые волосы были аккуратно зачёсаны назад и закреплены полукруглым гребешком, а заплетённая коса красиво уложена на затылке. Она была невысокого роста и плотного телосложения, красивая и пышущая здоровьем, от неё веяло светлой душевной теплотой.
Мы зашли в летнюю кухню. В комнате стоял запах испёкшегося домашнего хлеба – на столе, прикрытые вышитым полотенцем, лежали большие булки белого хлеба.
Мама и я сели на скамейку, что стояла около стены рядом с окном, а папа, пододвинув к себе табуретку, тоже присел, затем, положив руку на кухонный стол и посмотрев в окно напротив, значительно произнёс:
– Так… Это…
– Здесь у вас в одной лавке импорт выбросили, мы по дороге уже заглянули туда. В городе-то он не залёживается, с прилавков сметают всё подчистую!.. – с эмоциями произнесла мама и энергическим жестом руки как бы смела крошки с края стола.
– Да тут он никому и не нужен, тут в огороде да в поле с утра до вечера. Тут свой местный импорт – фуфайка да сапоги кирзовые! – в шутку ответила тётя Маруся, и все рассмеялись.
– Так они сейчас по-новому сделали, товар на яйца меняют, – заметила мама. – Мария, есть у тебя с десяток яиц? Выручи нас, пожалуйста.
– Да больше, наверно, насобирается! Я ещё в курятник-то не заходила с утра, но со вчерашнего дня в корзинке есть, в чулане стоит, сейчас схожу, принесу вам, – с любезностью предложила она.
– Придумали, тоже мне! Это только у нас могли до такого додуматься, со своим товаром в магазин ехать, – с горячностью высказалась мама. – У меня в голове не укладывается, как можно до такого додуматься!
– А я и не слышала ещё, это же когда… – развела руками тётя Маруся.
– Новое постановление вышло, а от кого и когда… Никто его не читал, и я его тоже не видел, – с иронией изрёк папа.
– Сами, наверное, придумали себе, чтобы план выполнить, – подумала и вслух высказала тётя Маруся.
– Самоуправством занимаются. Что, их кто-то здесь будет проверять? – подчеркнул папа.
– Мария, можно мне кружечку вашего квасу? Так хочется глоток сделать, – спросила мама.
– Юрий, спустись в погреб, принеси кваса. И с собой возьмёте заодно. – Вытерев руки о край фартука, она открыла одну дверцу деревянного шкафчика, расположенного под столешницей, и стала доставать стаканы; на двух полочках, покрытых клеёнкой, стояли тарелки и гранёные стаканы, а на нижней – эмалированные чашки и кружки.
Папа вышел во двор. Я посмотрела через ситцевую занавесочку в горошек, которая закрывала пол-окна, и тоже вышла вслед за папой. По двору важно ходили куры, напротив дома стоял амбар: выбеленные извёсткой стены, зелёные створчатые двери, одна створка была немного приоткрыта и слегка поскрипывала от сквозняка. Справа от амбара деревянная дверца вела в погреб: солнечным светом освещало каменные ступеньки, которые уходили в потёмки, на меня дохнуло холодком да пряным духом солений…
Я заглянула в амбар: чисто подметённый глиняный пол, в углу стояли мешки, наполненные зерном – пахло свежестью и приятно обдавало каким-то особенным, непередаваемым деревенским духом; маленькое окошко, за которым виднелась груда уже изготовленных кизяков: через сквозные промежутки вольно гулял ветерок, осушивая их к осени и разметая стебельки соломы; пылом раскалит он верх да края печи – завьётся от него приятный сизый дымок из трубы, окутает сначала избу, потом тополиные листья и, струясь с горным ветерком в прозрачном воздухе, медленно сольётся с синеватым туманом, сползающим со снежных хребтов Гималаев.
– Самый вкусный квас! Я такого кваса ещё нигде не пробовала, – с наслаждением отпив глоток, похвалила мама. – Мария, как ты его делаешь?
– Это надо, чтобы квас в погребе «доходил», а в квартире, как у нас, он такой не будет, – выразительно подчеркнул папа. – И хлеб, испёкшийся в деревенской печи!.. А не в духовке газовой, – пояснил он, выразительно подняв указательный палец вверх.
– Я хмелю туда ещё добавляю, из хлебной закваски оставляю, – ответила тётя Маруся, дивясь с улыбкой на брата.
