Эпоха Сочувствия Том 1: Балы и бомбы

Мэйфон встретил его у парадной лестницы – старинный друг скучающе стоял у балюстрады. Он оживился, как только увидел принца.

– Что, все регалии и символы своего положения нацепил? – насмешливо поинтересовался он. Сейчас Мэйфон вёл себя намного смелее.

– Все-все, – Илдвиг поправил красную, с золотой каймой, орденскую ленту. – Правда, королева меня хочет наградить ещё Орденом Объединения… Я понимаю, что ничем все эти награды не заслужил! – виновато воскликнул он, глядя на лицо друга.

Тот отмахнулся.

– Ты это понимаешь – и это делает тебе честь. Многие не понимают, – заметил он и внезапно сменил тему. – Я слышал, на тебя напали и был убит начальник твоей охраны.

Ага, друг не собирается вести долгие разговоры обо всех этих годах, что прошли с момента их последней встречи… Что ж, он, видимо, пытается делать вид, что ничего не изменилось.

– Почему ты решил служить в полиции? – ответил вопросом на вопрос Илдвиг. Впрочем, когда Мэйфон вернул разговор к теме покушения, принц не стал отпираться – ему и самому не терпелось с кем-нибудь поговорить. А Лочиния там у себя в Гриджоне, со своим Сельтином… Старшая сестра лучше кого-либо ещё Илдвига понимала – ну, может, если не считать того же Мэйфона.

– Не хочешь на этот вопрос отвечать, ответь тогда на другой, – попросил друга Илдвиг. – Революционер вот. У меня не было возможности застрелить его, и убили его охранники…

– Ты хочешь узнать, каково убивать? – а Мэйфон словно читал его мысли! – К сожалению, мир устроен так, что убивать приходится. И… Сложно ли это – зависит от человека… Но я бы сказал, что чем раньше ты в первый раз убьёшь, тем легче тебе будет это повторить в дальнейшем.

– Но я далеко не подросток уже, каким был, когда мы расстались, – заметил принц. – Ты думаешь, мне сложно нажать на спусковой крючок?

– Не знаю я! – отмахнулся собеседник. – Ты спасал свою жизнь, но…

– Но что? Я офицер гвардии теперь, я военный. Мне придётся, наверное, убивать. Или ты веришь в вечный мир на этой земле? – притворно весело хмыкнул Илдвиг. На душе его скребли кошки: а если б и вправду пришлось бы убить сегодня?

– В вечный мир я не верю, – сразу признался Мэйфон. – Люди воевали друг с другом с незапамятных времён, и считать, что… что экономический и промышленный рост, а может, новые виды взрывчатки или новые модели пушек и снарядов, удержат людей от войны – глупо. Моралью мы лишь прикрываемся, а сами верим в право силы.

Илдвиг вздохнул. Мэйфон так и не ответил на его вопрос.

Смог бы Илдвиг застрелить революционера, смог бы отнять жизнь? Раньше он никогда этого не делал, да и, по правде, не хотел – грязное это дело и неприятное, запрещенное законами божескими и человеческими. Убивать не стоит, однако надо быть готовым сделать это, коли возникнет необходимость – защитить, например, собственную жизнь или жизни близких людей… Илдвиг сопротивлялся революционеру, да… Но если бы, если бы он не выронил тогда револьвер, то смог бы он – смог бы он!? – выстрелить тогда и отправить врага своего в забвение?

Илдвиг очень надеялся, что смог бы. Он не хотел считать себя трусом… Однако пока возможность ему не предоставилась…

– Впрочем, скоро приедут первые гости, и я не хочу портить тебе настроение своими долгими философскими монологами, – прервал его раздумья Мэйфон. – Надеюсь, ты по ним соскучился?

Синбульский граф по сути своей был лишь губернатором, представителем Её Величества в провинции. Когда мелкие страны, каждая со своими особенностями, объединились в королевство Лар-Кювэр, местные правители практически повсюду остались у власти, однако власти этой самой у каждого из них значительно поубавилось. Этот граф-то, наверное, застал ещё в детстве времена объединения, хотя независимой страной поправить вряд ли успел.

Местное дворянство, однако, изменилось сильно. Это Илдвиг понял, когда дворецкий поочерёдно называл пребывающих гостей. Фамилии почти все неизвестные, а если и известные, то, в основном, не благородные, а предпринимательские. Хотя регион не особо промышленно развит…

Старая аристократия, элита независимого графства, постепенно мигрировала в Верхний Кювэр, в столичный регион и облюбовала его. А потом по стране протянулись многочисленные железные дороги, ускорились путешествия, и часть аристократов стали часть года проводить за пределами столицы – за городом или в родных провинциях. Однако, самые богатые и родовитые жители Синбула, прекрасно обосновавшиеся в Вигионе, возвращаться назад не спешили – загородные дворцы простаивали, а затем их скупали железнодорожные или промышленные предприниматели и банкиры.

– Ваше высочество, вот мы вас и нашли! – раздался знакомый голос. К Илдвигу поспешили несколько столичных жителей, по манерам заметно отличавшиеся от местных.

– Добрый вечер, граф, – Илдвиг пожал руку молодому человеку во фраке. Затем поприветствовал его шестерых спутников, старший из которых – ему было, наверное, около тридцати – носил мундир артиллерийского полковника.

– Граф Банериус, я не вполне знаком с некоторыми вашими друзьями, – обратился Илдвиг к отпрыску одной из богатейших семей Лар-Кювэра. На сестре Банериуса женат был старший из братьев Илдвига, наследник герцогского престола.

– Так… Это полковник Алрис Лессандре и уважаемый Басир Хикран, – ответил граф Банериус.

– Вы родственник министра иностранных дел? – осведомился Илдвиг у полковника. Принц уже неплохо разбирался в политике Лар-Кювэра.

– Дальний родственник, – кивнул тот. – Рад знакомству, Ваше Высочество.

Процедура пожатия рук и приветствий повторилась – теперь граф Банериус представлял своих друзей Мэйфону. Затем к ним подошли несколько офицеров коршаджского полка: из них больше всего Илдвигу понравился молодой капитан Нельден Сурджинор.

Всё это долгое знакомство прервалось из-за объявления новой гостьи.

– Уважаемая Джиланда Эйнь! – ударив по полу посохом, произнёс дворецкий в парадной, украшенной золотым галуном, ливрее, бриджах и белых чулках.

Тотчас притих весь зал. Джиланда Эйнь… Имя это, которое Илдвиг когда-то даже слышал, заставило его приглядеться к вошедшей женщине. Чернокожая, совсем чёрная, с большими миндалевидными глазами и пухлыми губами – она держалась как настоящая аристократка, хотя вряд ли ею являлась. Джиланда Эйнь смотрела на всех присутствующих так высокомерно, как и не всякий уважаемый человек может. Женщины отворачивались и бросали короткие завистливые взгляды, а мужчины едва ли не обливались слюнями. И Илдвиг, конечно, сам с трудом сдержался – волна сладкой дрожи прокатилась по его телу.

Он не считал себя экспертом в женской моде, не знал, как называется та или иная вещь – но, с его точки зрения, Джиланда Эйнь оделась вполне подходящим образом, то есть, достаточно дорого для провинции, но не так, чтобы все остальные плакали при виде её наряда.

– Какие люди! – всплеснул руками граф Банериус. – Сейчас погаснут звёзды-свечи, потому что на небосвод взошло солнце. Чёрное солнце!

– Я гляжу, вы остряк, граф! – улыбнулся ему Мэйфон.

– Рад вас видеть здесь, очень рад! – приязненным голосом воскликнул граф Синбульский, выходя навстречу очаровательной гостье. Графиня смотрела на мужа, тяжело вздыхая – не зло и не ревниво, а, скорее, сокрушаясь и недоумевая, как можно быть таким. Однако, по большей части общества прокатилась волна недовольства, мало общего имеющая с завистью…

– Спасибо вам, ваша светлость, – Джиланда Эйнь сделала элегантный книксен.

Илдвиг взвесил все за и против и решил всё-таки к ней подойти, но Мэйфон ловко ухватил его за руку.

– Не стоит, мне кажется. Если, конечно, старый граф не навяжет нам её общество.

– Это почему? – смутился Илдвиг, пытаясь всё же припомнить, кем была эта удивительная чернокожая женщина. Наверное, жена какого-нибудь предпринимателя… Это объясняло недовольство здешнего общества. Потомственные провинциальные землевладельцы не очень любили незнатных конкурентов, чьи деды землю пахали… Это в богатых и промышленно развитых городах – ну и, естественно, в столице – предпринимателей уважали, а в провинции были свои, старые ещё порядки…

Разъяснения Мэйфона, однако, показали, что Илдвиг мыслил не в том направлении.

– Джиланда Эйнь – известная куртизанка… Думал, и до тебя известия о ней доходили… Не знаю, честно, как она начала свой путь, я не интересовался… К тому же, как ты заметил, она – представительница кого-то из диких народов… Скорее всего, с Раппалонги.

– Уж она-то не дикая, – ответил Илдвиг. – Держится лучше большинства местных дам.

– В любом случае, она куртизанка, у неё были связи со многими известными людьми, и так она получила богатство. Но не статус, конечно же, особенно в провинции.

– Не хотите пригласить Джиланду, Нельден? – развязный граф Банериус пристал к гвардейскому капитану.

– Не хочу, – совсем не оскорбляясь и сохраняя достоинство, отвечал тот. – Честно, со стороны графа это не очень… ммм…, – он запнулся, подбирая нужное слово, – не очень хорошо её вообще сюда допускать. Это приличное общество!

Граф Банериус с товарищами расхохотались.

– Кстати, интересный факт! – Мэйфон поднял палец. – Знаете, чем свет отличается от полусвета? И там, и там присутствуют одни и те же мужчины, лишь женщины различаются!

Нельден Сурджинор глубокомысленно кашлянул, но промолчал. Банериус решил согласиться.

– Смотрите, как граф с ней беседует, – продолжал Мэйфон. – А жена его сквозь пальцы смотрит на невинные развлечения. Кстати, мне кажется, очень скоро Джиланда приобретёт какой-никакой вес в этом обществе.

– Вы и вправду невысокого мнения о людях, ваше высокородие, – сказал Нельден, не особо успешно попытавшись скрыть обиду. Он извинился, сказал, что хочет выпить и отошёл в сторонку. Илдвиг вполне мог его понять. Но сам принц не прочь был ещё послушать Мэйфона. Теперь он слушал друга не развесив уши, как шесть лет назад, а с немного снисходительным лицом.

– Сейчас все охают, но, если граф пожелает её кому-либо представить, никто не откажется… Граф же! У него есть и власть, и авторитет. А общество любит подчиняться авторитетам, – заявил Мэйфон.

– Ну, у нас тут не просто общество. Лучшие люди этой провинции. Благородные… Многие из них не приемлют… – помотал головой Илдвиг.

– Конечно, человек с плохой репутацией – он как больной, окружающие, знакомясь и общаясь с ним, рискуют заразиться и испортить собственную репутацию. Однако, всегда можно сделать исключение. Есть люди с авторитетом, очень уважаемые люди. Герцоги, графы, Великие Имена… Родственники Её Величества, естественно, – размеренно говорил Мэйфон. – Если они общаются с больными, то и остальным не грех – все идут и заражаются, заражаются… Заражаются и всё вверх дном переворачивают. Больные объявляются здоровыми, а те, кто поставил принципы слишком высоко или попросту не обладает достаточным социальным чутьём и не хочет заражаться, начинают сами терять свою репутацию… Чтобы выжить в обществе, человек должен меняться.

– Ты так не хочешь Джиланду видеть в обществе?

– Я говорю не об этом, а о том, как общество легко предаёт свои идеалы – правильные или нет, неважно. Важно, что предаёт.

– Тяжёлая жизнь сейчас, господа, – легкомысленно ответил граф Банериус. – Преддверие конца света… Мэйфон Антеро, а правда, что вы искали Потерянный Монастырь? – внезапно граф сменил тему беседы.

– Я не думаю, что он когда-либо вообще существовал, – вздохнул его упитанный друг, Басир Хикран. – Не мог же целый остров куда-то исчезнуть! Всё это легенды…

Потерянный Монастырь на острове в озере Панраван на границе Верхнего Кювэра и Селасии раньше назывался по-другому и привлекал толпы паломников. По крайней мере, так говорили. Когда-то – никто не мог установить точно, когда, но где-то вскорости после войны с Карнбергом – он исчез. Люди просто не могли его найти… И даже капитаны местных судов, которые, по собственным словам, много раз плавали на остров, не могли более до него добраться! Вот уж история…

– Озеро Панраван весьма таинственное, – хмыкнул граф Банериус. – Там, говорят, и подводных чудовищ видели.

– А я не такой скептик, – серьёзно сказал Алрис Лессандре. – Мои родители два раза были в этом монастыре… Последний раз – где-то лет девять-десять назад.

– Многие рассказывают. Но никто из тех, кто там бывал, не может найти дорогу на остров! – воскликнул Илдвиг. – Нет, ну не мог же он под воду уйти! Мне кажется, это журналистская выдумка, в которую все поверили… Похожая на историю встречи с гигантскими гориллами в Белых Горах или в Селасии… Кстати, опять Селасия фигурирует, вот уж воистину край загадок!

– У кого-то даже фотографии монастыря сохранились! – попытался возразить полковник. – Нет, господа, я верю – это чудо Господне.

– Это могут быть фотографии совершенного другого монастыря, благо их, даже рядом с озером Панраван, достаточно, – отмахнулся Илдвиг.

– В любом случае… – Мэйфон странно поёжился, будто в зале внезапно похолодало. – Я действительно искал этот монастырь… Моим спутникам очень не повезло, многие из них погибли…

Включая двоюродного брата Илдвига, с которым сам принц не особо общался. Тот был человеком скрытным и нелюдимым… А затем именно кузен организовал поиски острова, набрал команду… Закончилось всё тем, что они, судя по всему, поплыли в шторм и потонули. Мэйфона, едва живого, выбросило на берег озера. Из десяти человек уцелело только четверо. А Мэйфона отец Илдвига после выгнал из страны.

– История тут очень тёмная, – вздохнул Мэйфон, словно отбрасывая воспоминания о произошедшем. – Либо это массовое помешательство, либо действительно журналистская выдумка и существует один человек или несколько знакомых, кто сочинил эту историю…

Илдвиг заметил, что к ним тихонько подошёл ещё один молодой человек во фраке – кажется, местный полицмейстер.

– Да, уважаемый Алдон Родраген, я расследовал это дело и ничего не обнаружил… – сказал Мэйфон, поворачиваясь к нему. – И, раз уж вам предстоит расследование…

– Да! Ваше Высочество, я постараюсь не посрамить память уважаемого Гарола Фазая! И тех, кто покусился на вашу жизнь я тоже найду… – перебил его Родраген. – Я вложу все силы в поиски убийц…

– Я дам вам один совет, – приподнял руку Мэйфон. – Скажу, что самое главное в расследовании – не выйти на самого себя!

Лицо Родрагена гневно скривилось, вздулись желваки.

– Да как вы можете! – перебил он Мэйфона, очевидно приняв замечание на свой тон. Окружающие их гости оглянулись – кто-то беспокойно, а кто-то с предвкушением. Вдруг ссора будет, а то и поединок!

А Мэйфон вряд ли серьёзно считает, что этот Родраген как-то причастен к убийству своего бывшего начальника. Скорее, издевается! Да и вряд ли… какой смысл? Нет-нет, это Ортезийские Индепенденты отомстили – революционер, пытавшийся утром убить Илдвига, сам ведь признался – когда изображал Охранителя.

«Утром!» – Илдвиг поражённо покачал головой. – «Это ведь сегодняшним утром было!»

Или же Родраген… мог ли он устранить своего начальника? Вряд ли всё же, но после того, как под Охранителя замаскировался революционер, да ещё и документы так хорошо подделал… Илдвиг уже ничему бы не удивился.

Родраген озирался по сторонам, ища поддержки.

– Вы, уважаемый, оскорбляете моё достоинство! И мою офицерскую честь!

– Нет-нет, я ни на что не намекаю, я дал дружеский совет… – снисходительно ответил Мэйфон.

– Да как вы можете, это возмутительно! – Родраген начал повторяться. – Он был мне как второй отец…

– Я по собственному опыту! – Мэйфон примирительно поднял руки и выставил их ладонями в сторону будущего полицмейстера Синбула. – Просто у меня такое действительно случалось…

– Да, Алдон Родраген, не принимайте вы это близко к сердцу, – хмыкнул граф Банериус, решив выступить в роли примирителя.

Между тем, хозяин дворца, взяв под руку Джиланду, повёл её в сторону Илдвигу. Принц сглотнул, однако, решил, что лучше познакомиться с ней, чем сейчас бежать. К тому же он племянник королевы, а Мэйфон, наверное, был прав, говоря об обществе…

А что, может, пригласить её на танец?

Илдвиг, целуя руку Джиланды в белой перчатке, так разительно контрастирующей с тёмной кожей её обнажённой руки, решил, что ему действительно стоит с ней станцевать. Только не сейчас, попозже… Первый танец надо отдать какой-нибудь графской родственнице…

Собственно, разговоры с Джиландой долго и не продолжались – граф Банериус со своей компанией увели очаровательную куртизанку в сторону.

– Я, пожалуй, пойду к графу. Попрошу представить меня кому-нибудь. А то, когда танцы начнутся, мне будет не с кем танцевать, – решил Илдвиг.

Что же, почти шесть лет прошло и… принц немного поговорил с Мэйфоном и внезапно понял, что хочет от друга немного отдохнуть.

– Нельден Сурджинор, давайте пройдёмся к девушкам, – предложил он капитану гвардии – тот, стоя у стены, потягивал игристое.

Местное общество Илдвигу не нравилось – начиная с графа, который фактически унизил собравшихся здесь благородных людей, пригласив на бал куртизанку – пусть и очаровательную – и заканчивая скучными девицами, многие из которых и не надеялись на поездку в столицу и представление ко двору. Появление Илдвига их очень раззадорило, и они все выстроились в очередь, чтобы с ним станцевать. Впрочем, граф Банериус и его друзья тоже пользовались популярностью. Разговаривать во время танца с местными девушками Илдвиг не мог – они либо начинали путать фигуры, отвлекаясь, либо говорили такую провинциальную чепуху, что путать фигуры начинал уже он сам. Да и вообще, у принца развлекаться не получалось после того, как его чуть не убили.

Затем на бал пришёл ещё какой-то неприятный человек – «символ мира современности и будущего, успешный делец», как назвал его Мэйфон – какой-то иностранный предприниматель из бывших карнбергских колоний. После поражения в войне, король Карнберга Зеккин потерял очень много заморских земель.

Илдвиг почему-то злился на предпринимателя, которого в жизни до сегодняшнего дня никогда не видел. «Успешный делец»… Сколотил состояние сам… Принцу не особо нравилось быть в центре внимания синбульского общества, но, ещё больше ему не понравилось, что как только по толпе прокатился слух о том, что предприниматель холост, гости полетели к нему, как пчёлы на мёд.

Конечно! Представители местной элитки могли надеяться лишь на то, что принц с их дочерями потанцует, а холостой предприниматель, пусть откровенно и некрасивый, мог на ком-то из них жениться. Тогда семья, живущая в долгах, вытянет счастливый билет… И уедет куда-то в колонии.

Впрочем, это пятьдесят лет назад лучшие города колоний выглядели захолустными по сравнению с городами Срединного Мардхивари. Сейчас прогресс дошёл и до них, а некоторые даже стремятся догнать и перегнать своих «родителей». А уж какую стройку затеял император Империи Вайзен, шесть лет назад бывшей совершенно убогой и захолустной страной…

Бал подходил к концу, а Илдвиг обнаружил, что до сих пор думает о Джиланде Эйнь, и мысли его успокоится не могут. Танцуя с каждой местной девушкой, он представлял Джиланду на её месте, представлял, что она близко и рядом.

Он понял, что начал сходить с ума.

«Ты сам только что жаловался, что граф навязывает всем общество куртизанки! А теперь – оказывается, ты не прочь был бы сам оказаться в её обществе!» – Илдвиг стиснул зубы. Признавать противоречивость собственного мышления было очень трудно.

Но это в нём мужская натура взыграла, определённо. И вообще, Мэйфон начал первым говорить о болезни, заразе и…

Порочна Джиланда или нет – это не так важно. Она так красива, так… да, соблазнительна и привлекательна, что Илдвиг уже не мог относиться к ней плохо. Голова его пошла кругом – и явно не от выпитого игристого. Нет, здесь другое, совершенно другое.

Что же это такое? Нет, Илдвигу пора жениться и детей заводить, и жениться точно не на Джиланде! Но тогда почему он не может перестать о ней думать?

Нет уж, надо жениться! Тогда, если он сам от дури своей отказаться не сможет, возможно, помочь ему получится у жены!

Но Илдвиг не мог уже остановиться. Умудрившись избавиться и от общества Нельдена, и от общества Мэйфона, он направился прямиком к Джиланде, и в голове его кувыркались разного рода мысли.

«Я не мальчик уже, а мужчина, и женщины у меня уже были – что тут сложного!» – говорил он себе. Тем не менее, он очень беспокоился, и, кажется, обильно потел. Впрочем, жарко в зале и душно, ничего удивительного.

– Джиланда! – обратился он к ней и подал руку. – Позвольте.

Та улыбнулась и отошла от группы людей, с которыми беседовала – Илдвиг даже не разглядел их лиц. Принц взял её под руку и повёл в сторону.

– Ваше ожерелье очень прелестно, – говорил Илдвиг. – Оно так блестит, так ярко переливается в свете! Но я бы сказал, что оно всё равно не может засветить вашу собственную красоту!

«Какие глупости» – внезапно подумал он. – «Разве ты говорил это раньше… Впрочем, неважно…»

– Джиланда, – он сжимал её руку и, кажется, чересчур даже крепко, – Когда вы едете в Вигион? Вы же там живёте, я правильно понимаю?

– О, я еду завтра на полуденном поезде.

– Как и я, какое совпадение! – воскликнул он, хотя, на самом деле, Илдвиг собирался несколько раньше, чтобы не совсем поздно прибыть в Вигион. – И как, вам комфортно путешествовать? Нравятся ли вам вагоны наших поездов?

– Не особо комфортно, – призналась она. – Сильно трясёт. Но я не жалуюсь. Всё лучше, чем экипаж.

– У меня есть особый салон-вагон, там большая такая комната, большой салон, – Илдвиг чуть ли не шептал. – Я могу вас пригласить туда, и поедем вместе.

Джиланда как-то даже насмешливо улыбнулась. Но ответ её, кажется, был противоположен по тону.

– Ох… Спасибо большое, Ваше Высочество…

Днём, так днём, хотя Илдвиг надеялся провести с ней именно ночь… Сердце его всё ещё билось, сам он, тяжело дыша, стоял у стола и хлестал вино прямо из горлышка бутылки. Джиланда осталась сидеть на диване обнажённой, но он уже не особо обращал на неё внимания… Одеться бы… Илдвиг направился к валяющейся на диване своей сорочке.

А кто поможет Джиланде напялить все сто слоёв её одежды?

«Ну я помогу, и ладно» – буркнул он про себя.

– Что же, вы довольны, Ваше Высочество? – проговорила она, как-то довольно мрачно. Голос её не очень соответствовал позитивному выражению её лица.

Илдвиг промолчал – что-то горло пересохло, и разговаривать он не хотел.

– Что же это такое, Ваше Высочество? Сделали своё дело и выбросили? Мне надо радоваться, что меня голой не выгнали из комнаты и не высадили на ближайшей станции? – недовольно произнесла Джиланда.

– Простите, – хрипло ответил Илдвиг, хотя извиняться перед куртизанкой ему не хотелось. Да и вообще находиться рядом с ней, потому что её присутствие заставляло его чувствовать себя просто-напросто животным. Не разумным человеком, а зверем, который руководствуется инстинктом. Теперь, когда его дело было сделано, он понимал, каким идиотом он выглядел со стороны, и он просто не мог, просто не мог сейчас вести с ней диалог. Что ещё больше его раздражало – она выглядела откровенно разочарованной и какой-то даже разозлённой.

– Ну хоть вино бы налили, – добавила Джиланда. – У вас, наверное, есть бокалы…

Наконец она поднялась с дивана и пошла к синему стулу с изогнутой спинкой, на котором грудой лежала её одежда. Не очень-то она заботится о своих нарядах… Илдвиг всё же исполнил её просьбу – бокалы имелись – и налил немного вина.

– Замечательно, – услышал он её голос у себя за спиной. Что-то ему не понравилось в этом вкрадчивом голосе, принц развернулся – Джиланда держала в руке револьвер.

– Не ожидали? Слава кювэрской революции! – только и сказала она и нажала на спусковой крючок.

Илдвиг проснулся в холодном поту, и всё тело его бросило в дрожь. Дурацкий сон, причудливое и страшное сочетание его утреннего и вечернего приключений… Это его подсознание нарочно вызывает в его голове такие картины, чтобы оправдать неудачу на балу. Поблагодарив за щедрое предложение поехать в салон-вагоне – то есть, переспать с принцем – Джиланда от него решительно отказалась. Это его не остановило, и он продолжил приставать, пока к нему не подошёл Мэйфон. Старший друг с трудом сдерживал смех.

«Вот позорище!» – подумал Илдвиг. А образ Джиланды снова всплыл у него в голове, и он понял, что не может так просто всё бросить и оставить…

Что ж, когда принц приедет в Вигион, он непременно найдёт её.

Глава 4

2625 год, 8-ое число Месяца Пробуждения

Эрминкталь, графство Беллуно, объединённое королевство Лар-Кювэр.

Дарианна Одэтис

Длившийся почти целую декаду снегопад наконец-то прекратился, небо над Эрминкталью и окрестностями полностью расчистилось, и даже розово-коричневые скалистые горные вершины избавились от облачного покрова. Однако, в этом году весна решила прийти раньше – и только что выпавший снег начал подтаивать. Многочисленные пирамидальные ёлки на горных склонах сбрасывали свои снежные одеяла, таяли речки и ручьи, медленно плавились ледяные фигуры, сформированные замёрзшими фонтанами, и края, только что тонущие в бело-серой туманной мгле и буре, возвращались к яркой жизни…