Абсолютное Зло и другие парадоксы объективной этики

Вы скажете – если это так опасно, почему бы не оставить все как было раньше, не запретить биотехнологии? Пусть люди сами работают над собой, занимаются самовоспитанием и самосовершенствованием? Вы шутите?! Естественное развитие мозга уже не только остановилось, но и пошло в обратном направлении. Вспомните о мозге древних, который был по обьему больше нашего! Цивилизация развратила нас. Еще недавно многие питали надежды, что если просветить массы населения, дать им образование, права и свободы, они кардинально изменятся. Жизнь похоронила эти надежды. Ни прекрасное образование, ни свободный доступ к информации и урне для голосования не способны изменить поведенческие образцы глупых людей. Массы не желают развиваться – но зато они желают размножаться! Духовная жизнь, культура и нравственность остаются привилегией узкой прослойки мыслящих людей, которых в общей массе становится все меньше.

Что же делать? Раз мы пока не знаем, как создать свободного человека методами генной или иной передовой биоинженерии, похоже остается обратиться к проверенной временем евгенике. Евгеника – это целенаправленная политика по улучшению человека, которая в отличие от таких мягких и бесполезных мер, как культурное просвещение, среднее образование или поощрение одаренных детей, имеет дело с демографией. Суть ее заключается в примитивном, но вполне здравом стимулировании рождений умных и способных, и препятствовании размножения глупых и неизлечимо больных. Имеет ли общество моральное право на такие меры? Очевидно нет! Они явно неэтичны, это вмешательство в личную жизнь. В свободном обществе улучшение человека – дело родителей, а дело общества – предоставить им для этого возможности. Однако с другой стороны, когда лиц не желающих или не способных сотрудничать в рамках договора становится слишком много, возникает катастрофическая ситуация – и тогда чрезвычайные меры оказываются морально оправданы, ведь речь идет о выживании общества. Является ли нынешняя ситуация таковой? Решайте сами.

26 Моральные сферы общества

Массовая деградация населения – пример ситуации, когда общество вынуждено вмешиваться в личную жизнь его членов. Повторю, причиной оправдывающей подобное вмешательство является чрезвычайность ситуации. Могут ли существовать иные причины для вмешательства? Да. Другой причиной может являться ситуация, сложившаяся в семье. Скажем, родители не желают принимать на себя необходимые обязательства по отношению к детям. Действительно, что делать, если родители не хотят, чтобы их дети стали людьми? Что, если они уродуют детей морально, психологически или даже физически? Что, если им просто плевать на своих детей?

Моральная интуиция подсказывает – надо что-то делать. Но на каком основании? Почему общество опять присваивает себе право вмешиваться в дела своих членов, когда они этого не хотят? С точки зрения этики у общества вообще не может быть такого права. С точки зрения жертвенной морали причин тоже не видно, поскольку чужие дети едва ли могут быть предметом посторонней заботы. Может, с точки зрения героической? Но вопрос выживания общества, когда отдельные родители ведут себя аморально, в данном случае уже не стоит. Похоже мы в тупике. Как же быть?

Начнем анализ ситуации с моральных сфер общества. Мы уже давно говорим о них, но как-то мимоходом. Сферы общества определяются видами морали. Ведь что такое мораль? Это те базовые ценности, мотивы, которые определяют взаимодействие, отношения между людьми, которые создают человеческое общество в отличие от инстинктов, порождающих стаи животных. Соответственно, своеобразная мораль придает отношениям своеобразный вид. Так, если люди питают друг к другу чувства, если они готовы делать друг для друга что-то хорошее или плохое – это личная форма отношений, личная сфера общества. Если люди остаются нейтральны, не знают друг друга и не собираются заводить близких отношений, им приходится руководствоваться строгими формальными правилами. Так получается иная сфера общества – публичная. Если люди обьединились для борьбы, если готовы рисковать ради общего дела и победы – их отношения приобретают иную форму. Впрочем, в свободном обществе героическая мораль не порождает отдельной сферы, поскольку она действует лишь в особых случаях.

Как выбрать правильную мораль? Как навести в обществе порядок, избежать хаоса и конфликтов? Для этого необходимо уяснить, как работают моральные сферы, где и когда возникают те или иные мотивы. Прежде всего заметьте, что это не сферы зависят от людей и их отношений, а напротив, отношения зависят от сфер. Это кажется обратным тому, что я сказал выше. Ведь на первый взгляд, если у людей личные отношения, значит и сфера личная? Однако на самом деле люди живут не одни, они живут среди других, и следовательно их отношения зависят от контекста. Потому мы и говорим о сферах общества, а не о формах отношений. Так, одни и те же люди могут оказаться и часто оказываются в разных сферах. Например, муж и жена дома принадлежат личной сфере, а, скажем, на службе в одной организации – публичной. И тогда на службе их поведение ограничено формальными рамками. Другой пример. Ответственные руководители оказались в неформальной обстановке. Имеют ли они право договориться втайне от всех? Очевидно нет.

Разделить сферы, а точнее – выстроить корректные взаимоотношения, бывает трудно. Ведь не всегда люди находятся дома или на работе, да и граница между сферами, как вы догадываетесь, пролегает вовсе не в пространстве! Хотя взаимоотношения во многом зависят от степени знакомства и близости между людьми, гораздо важнее осознание ими своего места в обществе, своих социальных ролей. Помимо этого, личные чувства сами по себе могут вносить некоторую сумятицу. Например, иногда между родственниками возникает отчуждение, неприязнь, а иногда, напротив, случайные люди вызывают симпатию. И тем не менее, несмотря на все трудности сферы нельзя путать, иначе цивилизованное общество исчезнет и мы все окажемся в одной большой стае.

Сосуществование различных моральных сфер поначалу может озадачить. Почему вообще оказались возможны разные виды морали? Если они исключают друг друга, на основании чего мы решаем вопрос о правильности? Означает ли это, что есть еще какая-то «высшая» мораль, которая помогает нам решить вопрос выбора, помогает разделить общество на сферы и примирить все виды морали?

На самом деле конечно, нет никакой «высшей» морали. Этика обьективна. Но почему она терпит другие виды морали? Ответ в том, что свобода стоящая за этикой, в силу неопределенности своего существования, не может гарантировать нам победу в борьбе с детерминизмом. Свобода обязательно победит детерминизм, но где, когда и как – неизвестно. А значит так или иначе, где-то и когда-то, мы вынуждены подчиняться ему. Именно детерминизм стоит за жертвенной и героической моралью. Первая необходима нам, поскольку мы не в состоянии обойтись без нашей биологической основы, без рождения и смерти, вторая – поскольку не можем обойтись без коллективных усилий в борьбе за выживание. Однако важно понимать, что статус этих видов морали – подчиненный. Если возникает конфликт между этикой и иным моральным долгом, этика имеет приоритет – долг (даже включая воинский) невозможен без свободного выбора. Выше свободы нет ничего.

Необходимость провести границу между сферами люди почувствовали давно – когда придумали одежду, язык, личное жилище. Одежда и жилище – это попытка отделить личное от общественного, огородиться от посторонних глаз. А язык – это средство договора, обмена идеями. Ведь личная сфера не требует развитого языка – любви не нужны слова. Тем не менее, до сих пор со сферами существует огромная неразбериха. Она кстати – еще одна причина навязывания универсальной любви, слепого гуманизма. Как хочется обьявить все общество одной большой дружной семьей, поступиться неприятной справедливостью ради добрых отношений!

Вы никогда не задумывались, что значит быть профессионалом? Обычно считают, что профессионал – это мастер своего дела, опытный специалист, талант. На самом деле нет. Сильным профессионалом может быть и молодой человек, а талант оказаться талантливым любителем. Профессионал – тот, кто знает «как», а значит, как ни странно, профессионал – тот, кто строго следует правилам, всегда и без исключений. Новичок может забыться, срезать углы, схитрить, захотеть показать себя самым умным и оплошать. Профессионал знает, что правила придуманы не просто так. Это я к чему? В публичной сфере мы все – профессионалы, обязаны ими быть. В публичной сфере нельзя вести себя как вздумается. Эффективная публичная сфера – сфера порядка и закона. Контакты между ее «обитателями» должны быть строго регламентированы.

Однако публичная сфера не ограничивается сферой нашей профессиональной деятельности – политикой, экономикой, искусством или наукой. Даже когда мы выступаем как пользователи, потребители, клиенты, мы следуем правилам – на дорогах и выставках, в магазинах и поликлиниках. Даже на отдыхе, когда мы расслабляемся и отвлекаемся от забот, мы не можем нарушать правила. Везде где есть посторонние, где могут быть затронуты их интересы – публичное пространство, будь оно физическим или виртуальным.

Только четко отделенные сферы могут нормально функционировать, только тогда близкие отношения могут привести к прочной семье, а формальные – к свободе и справедливости. Путаница же в отношениях, непонимание различий сфер ведет к тому, что сферы размываются и в конце концов исчезают, а общество разрушается и откатывается к архаичным формам, превращается в суррогат одной большой семьи, племени или вообще стаи.

Признаками этой социальной болезни служат такие явления, как кумовство и семейственность, сговор и коррупционные связи, поклонение начальству, любовь к знаменитостям. Все это – примеры путей проникновения личных отношений в публичную сферу. Они поистине безграничны. К ним также можно отнести местничество, этническую и религиозную солидарность, различные виды групповой «морали», права меньшинств, чаевые, персональные и взаимные услуги «ты мне – я тебе», дискриминацию, закрытые клубы и тайные секты, ложи и братства, в сущности – любые неформальные сообщества и связи. Ясно, что все это не только неэтично, но и губительно для общества.

Однако не менее губительно и проникновение формальных отношений в семью. Так происходит, когда общество вмешивается в нее, регламентирует личные отношения, навязывает правила, которым там не место. Это и феминизм, и борьба с «домашним насилием», и весомая часть семейного права, и ювенальная юстиция, и «гендерное просвещение» детей, и даже такая на первый взгляд правильная вещь как подмена взаимной заботы между родными государственным соцобеспечением. И конечно, меркантильность, расчеты в семье, попытки расписать обязанности, заключать брачные контракты. Личная сфера должна быть недоступна посторонним. Никого не должно заботить, что люди делают за закрытыми дверями, если – и до тех пор пока – это их свободный выбор.

Так мы возвращаемся к тому, с чего начали – к детям. Откуда в данном случае берется необходимость, и главное – право, вмешательства в семью? Из того, что появляется угроза насилия по отношению к посторонним людям – ведь ребенок вырастет и вступит в общество. Конкретных причин может быть много. Например, есть дефекты здоровья, в том числе передаваемые по наследству, которые создают проблемы не только их носителям, но и отражаются на окружающих. Если человек оказался вдруг недееспособен – это одна проблема, если его сделали таковым – другая. То же самое, если человек оказался недееспособен морально. Одно дело, когда это был его выбор, и другое – когда его таким воспитали. В обоих случаях мы сталкиваемся с осознанным причинением вреда обществу.

Соответственно, виновный должен согласиться с ограничениями своей свободы, в том числе со свободой размножения/воспитания. Конечно, идеально, когда сам человек это понимает и принимает. А если нет? Тогда принуждение – единственный выход. Вы скажете – но ведь этот вред не актуальный, дети еще не выросли, а то и не родились! Как этика может оправдывать насилие к человеку, который еще не принес никому вреда? Верно, проблема заключается в том, можно ли совершать насилие профилактически, зная, что человек лишь собирается сделать что-то плохое. Или даже еще не собирается, а возможно соберется.

На мой взгляд, да. Потому что своим отказом человек демонстрирует нежелание участвовать в договоре. Если он осознает, что может принести вред и не хочет предотвратить этого, он фактически угрожает. Но угроза – это насилие! Таким образом, принуждение к человеку в этом случае есть не превентивное, а обычное ответное насилие.

Однако допустим, человек говорит – да, мои потомки проблемные, но я и мои родные берем на себя полную ответственность за них, общество не будет ни в коем случае страдать. В этом случае у нас нет оснований для вмешательства, ведь этика требует доверять человеку. Значит, надо оставить человека наедине со своими проблемами. Однако здравый смысл, со своей стороны, выражает сомнение – как сделать так, чтобы это обещание, этот договор не мог быть впоследствии, когда уже ничего нельзя сделать, односторонне расторгнут? Как быть, если у общества нет средств гарантировать его выполнение? Скажем, дефектные дети выросли, родители умерли, а родственники не в курсе обещаний и отказываются заботиться о них. Что делать? Очевидно, необходимо придумывать какие-то общественные механизмы.

Отсюда следует, что воспитание морально и физически полноценных детей должно стать частью общественного договора. Методы воспитания, как и само наличие детей (с учетом пожеланий общества, если таковые имеются) – личное дело, но когда дети появились, они приобретают статус «будущих участников договора». Это неизбежное и необходимое внимание общества частично выводит детей из личной сферы – их жизнь, здоровье и результаты воспитания попадают под контроль всех остальных участников договора. Можно сказать, что мы наблюдаем здесь границу между моральными сферами. Дети оказываются на этой границе – они принадлежат и личной, и общественной сферам одновременно.

27 Границы и люди

Граничные проблемы между сферами, да и граничные проблемы вообще – не частный случай, а правило. Сама жизнь, движение к свободе – это постоянное разрешение пограничных вопросов, это движение от плохого к хорошему, а от хорошего к лучшему. Понимание окружающего мира начинается со способности правильно проводить границы, определять, и чем лучше люди пытаются в чем-то разобраться, тем больше им приходится проводить границ. Наше путешествие в мир морали мы тоже начали с деления ее на части. Сперва мы отделили жертвенную мораль, потом героическую и так добрались до обьективной этики. Мы провели границы, но не определили их точно. Да и возможно ли это? Отделить черное и белое легко только в простых случаях, а уж в морали, как показывает история, вообще все чрезвычайно запутано.

И тем не менее без этого не обойтись – граничные ситуации чреваты конфликтами. Конфликт между семьей и обществом по поводу детей – один из них. Упомянутые в прошлый раз неэтичные практики, размывающие сферы общества – тоже следствие подобных конфликтов. Избежать их по-видимому невозможно, ведь личная сфера неформальна, и значит по крайней мере с одной стороны границы нас будет вечно поджидать сюрприз. Однако, чем лучше мы понимаем разницу между сферами, чем отчетливее граница, тем проще конфликт предотвратить и разрешить.

Граница между публичной и личной сферами – по сути граница между этикой и жертвенной моралью. Она не пролегает по краю близких отношений, если так можно выразиться. Мы не только постоянно сталкиваемся с незнакомыми людьми, видим их, слышим – а потому вынуждены думать о них и взаимодействовать с ними. Мы также осведомлены о существовании миллионов других людей, интересы которых необходимо принимать в расчет. А для жертвенной морали достаточно уже простого знания о ком-то конкретном, чтобы налагать на нас неформальный моральный долг.

Как бы поточнее разграничить моральные сферы общества? Самый легкий и вероятно неизбежный способ – начать с деления физического пространства: «мой дом – моя крепость», «с глаз долой – из сердца вон», правило «вытянутой руки», правило «двух секунд» и т. п. Однако уже вблизи это не легко. Как ограничить вторжение в личную сферу звука? Запаха? А взять внешний вид или вид из окна? Что делать, если чужая одежда вызывает отторжение? Как быть, если вы попали в час пик, в толпу, в давку?

Возьмем простую бытовую ситуацию. Вы оказались в ограниченном пространстве с незнакомым человеком, например, на лестнице, в лифте, на тропинке. Этика требует от вас не причинять незнакомцу неудобств, но мораль призывает сделать для незнакомца что-то хорошее. Почему бы не улыбнуться, говорит она, не поздороваться. Вы скажете – но разве не причинять неудобств мало? А с другой стороны, разве улыбка – это жертва? Она вполне может быть требованием этики, формальной нормой. Вот так, столкнувшись с незнакомцем, мы на самом деле столкнулись с границей, когда не ясно – где кончается одно и начинается другое. Та же вежливость. Этика запрещает, она не требует конкретных действий, кроме тех, где человек сам согласился с правилами. Но вежливость не может быть таким правилом, поскольку она не оставляет выбора – в личных контактах вежливость обязательна и это явный признак морали.

Чтобы пространственная граница работала, она должна «продолжаться» в область отношений, для чего необходимо запретить личные отношения в публичном месте, а общественные – на частной территории. Однако возьмем такую ситуацию. Вы нанимаете на работу и вам надо оценить претендента обьективно, с точки зрения потребностей компании. Как добиться этого результата?! Ваша оценка человека всегда субьективна, вы неизбежно полагаетесь на ваш личный опыт даже если честно стараетесь ограничиться его квалификацией. А вдруг он вызывает у вас «смешанные» чувства? Вдруг он принадлежит другой расе? Говорит с акцентом? Инвалид? Многие ли могут обьективно оценить инвалида? А если еще хуже – вдруг это ваш знакомый? Как можно обьективно отнестись к знакомому? Как избавиться от стереотипов, избежать дискриминации? Как отбросить личные ощущения и сделать строго формальные, правильные выводы?

Когда личные и общественные отношения накладываются, возникают еще более трудные ситуации. Скажем, где граница между невинным обсуждением последних новостей на работе и распространением щекотливой, непубличной информации? Где граница между желанием оказать услугу приятелю и нарушением принципа равенства возможностей? Между нежеланием портить отношения с сотрудником и обязанностью сообщить о его промахе? Между преданностью команде и верностью долгу?

Ключевой граничной проблемой является дробление публичной сферы на коллективы. Общество – это не однородная «взвесь» индивидов, оно все состоит из больших и малых организаций, компаний, ассоциаций, клубов. Людям свойственно образовывать группы, обьединяться по интересам. Однако, очевидно, что есть коллективы этичные, без которых общество не может функционировать, а есть – неэтичные, которые его разрушают. Например, существуют партии, кланы и тайные группы, нацеленные на борьбу за ресурсы, за власть. Но с другой стороны, отстаивать свои интересы могут и законные организации – те же коммерческие компании. Если не общий интерес – в чем вообще смысл обьединения? Но тогда как определить что есть что? Где граница между этичной структурой и неэтичной? Какая здесь связь с моральными сферами?

Вы наверное посетуете, что сегодня я задаю много вопросов, но мало отвечаю. Давайте попробуем ответить. Вы знаете, что личные отношения не только отделяют личную сферу, но и проводят границу между людьми. Здесь и кроется причина неэтичности некоторых коллективов, озабоченных частными интересами. Так, во-первых, явно неэтичны личные профессиональные связи, бизнес среди своих, устные договоренности, вообще любые неформальные сети, скрепляемые посредством знакомства. Во-вторых, возьмем такую структуру, работающую по формальным правилам, как орден, спецслужба или закрытая корпорация. Этична ли она? Нет. Откуда я знаю? Из принципа ее формирования – именно здесь пролегает граница сфер. Из-за того, что необходимо личное знакомство или личная рекомендации для приема в ее члены, подобную структуру можно назвать полуформальной. Часто в возможностях доступа человека в различные сообщества заключается его реальная свобода, реальные права. Причем этот же подход применим и к частям сообщества, к его внутренним «лифтам». Наконец, в-третьих, возьмем полностью формальную организацию, скажем министерство здравоохранения или ассоциацию врачей. Как отличить, кто работает на общее благо, а кто – на свое собственное? Я думаю, маркер тот же самый – способ приема в члены. Если правила доступа установлены обществом и зависят только от него – это организация, теоретически полезная для всех. Когда доступ зависит от самой организации – это скорее всего неэтичная группа нацеленная на защиту собственных интересов, ибо она отделяет себя от общества, а значит и от его блага. Правда, в данном случае мы не можем сказать, что организация размывает публичную сферу – ведь личное влияние тут исключено, просто она так устроена, что вход в нее доступен не всем. В данном случае правомерно говорить лишь о том, что публичная сфера плохо устроена и ее надо улучшать.

Помимо сообществ, создаваемых людьми добровольно, существуют сообщества, созданные природой. Люди отличаются не только цветом глаз, и пока мы живем в мире разделенном культурными и этническими барьерами, построение свободного общества неизбежно упирается в проблему согласования соответствующих интересов. Понятно, что сущее для этики не препятствие. Границы мешают публичной сфере, она должна быть однородна, а люди поставлены в абсолютно равные условия. Поэтому этика запрещает подобные непрозрачные границы, будь те государственными или региональными, политическими или культурными, точно так же как она запрещает автономии, диаспоры и землячества, созданные для защиты местных коллективных интересов.

Тем не менее, пока человечество не способно справиться с этно-культурным детерминизмом, границы между людьми необходимо учитывать. А для этого их, как и другие границы, надо прежде всего четко определить. Тут мы попадаем в серую область, где этика не дает нам готового решения. В чем смысл уточнения этнических, культурных или исторических границ? В том, чтобы внутри них можно было сформировать однородную, свободную от дискриминации публичную сферу, где процветает взаимное доверие и следуют одним нормам. Иными словами, где возможна здоровая, самодостаточная правовая система, опирающаяся на прочное этическое ядро – общие ценности и общие цели.

В самом деле, можно ли рассчитывать, что общество будет нормально жить, если на месте единого правового пространства множатся меньшинства, продвигающие собственные права? Если общие ценности замещаются мультикультурой, свободой «совести», политическими склоками, и в итоге приходится силой насаждать толерантность к тем, кто не хочет быть толерантным к другим? Доверие и терпимость возможны только если люди хотят жить вместе, делят общую судьбу, имеют общую цель. Иначе, даже если обойдется без открытой вражды, неизбежна дискриминация – деление на своих и чужих, стереотипы и предрассудки. Ясно, что если некие этнические граждане заключают сделки только между единородцами, если некие верующие граждане пропагандируют исключительно единоверцев, если некие идейные граждане голосуют лишь за сторонников – у их «совместного» общества нет будущего.

Как есть смысл провести границы? Я думаю, если людей живущих вместе действительно можно назвать одним народом – а именно, они разделяют общие ценности и говорят на одном языке – однородная публичная сфера реальна. Тогда мелкие различия можно сгладить и вынести за скобки, в личную сферу. Если же люди слишком разные, если они не хотят жить вместе, не могут избавиться от дискриминации, границу лучше провести внутри народа, разделить его на более мелкие.

Иначе говоря, есть два одинаково разумных и логичных решения – сегрегация и ассимиляция. Вы спросите – ну а потом? Что будет потом с этими границами? А потом, после размежевания, каждое общество сможет двигаться к свободе со своей скоростью, решая взаимные проблемы путем равноправных переговоров и согласия, а не борьбы за собственное, единственно-правильное видение будущего. И это поможет наконец избавиться от власти, партий и политики – вопросы общего будущего решаются не политическим насилием, не навязыванием воли большинства или меньшинства, а диалогом, просвещением и убеждением, учетом всех мнений и поиском консенсуса. Общие ценности сделают реальным то, что сейчас выглядит как утопия.

Согласуется ли сказанное с этикой? Я думаю да. Ведь так делается шаг к общему договору, который пока невозможен в силу детерминизма. Вы спросите – но не приведет ли это наоборот, к еще большей вражде, ведь обособившись люди отдалятся, перестанут понимать друг друга? А расы? Если смешав всех вместе можно получить некую однородность, то разделившись люди начнут отличаться все больше и больше! В этом возражении есть рациональное зерно. Однако, во-первых, надо иметь в виду, что если культурные интересы реально существуют, то этнические интересы – фикция. Почему? Потому что без культуры нет свободного общества, тогда как этничность – не более чем наследие прошлого, генная солянка, которая не сегодня завтра перемелется биотехнологиями до неузнаваемости. Можно гарантировать, что уже скоро люди будут выглядеть гораздо более одинаково – и красиво! – чем сейчас. Расовые и этнические различия исчезнут навсегда.