Без чувств, без эмоций, выжить

Наш агент то ли струсил, то ли ему сунули денег в карман, но он сдал неким субъектам, куда делась эта девушка. И вдруг на нашу электронную почту посыпались email с угрозами в её адрес.

Пришлось звонить нашему агенту Артёму по whats-app, в попытке прояснить ситуацию, тот был явно глубоко под чем-то. Попытался ему объяснить хоть что-то, но не получилось. Написал СМС: «перезвони, завтра, срочно». Прошла неделя, письма приходили, обратного звонка от агента так и не было. Вторая попытка чуть более удачной, но удача была лишь пообщаться с агентом, когда он пребывал во вменяемом состоянии, но он что-то бессвязно блеял, потом и вовсе заявил, что ничего не знает. И тут был финальный аккорд. Пришёл mail такого содержания, что не оставляло иного выхода.

Через одного знакомого меня перекинули на одного опегешника30, который пообещал решить вопрос за какие-то две тысячи евро. B действительно решил. Через два дня на email пришло видео, где три мужских физиономии, всхлипывая бурой массой извиняясь, обещая более не совершать прежних поступков и напрочь забыть обо всём. Стоило одному из них вдруг всхлипнуть «Ну, Машка…» как что-то серое и длинное, напоминающее трубу молниеносно звякнула где-то в области шеи субъекта, лицо скрылось из поля видимости, а оставшийся два ещё более бурно всхлипывая стали извиняться. Парня подняли, лоб, был просто рассечён кровь сочилась, на нос, щеку и огибая губы, устремилась по подбородку. Едва способный шевелить губами, тот стал извиняться. Дальше смотреть не стал. Перевёл оставшуюся тысячу евро своему поверенному лицу, и на всякий случай перекинул чек от транзакции тому опегешнику, и сохранил номер человека способного так быстро решать проблемы. Мужик с понятиями, такие сегодня на редкость.

С того момента прошло недели две-три, слово сдержали все, ни одного email от них не поступило. Правда, пришлось прибегнуть к услугам опгешника ещё раз. Теперь уже, чтобы разыскать агента, который должен был достать информацию о Насте. Агента нашли, но в клинике, где он пребывал в коме после сильной передозировки наркотиками. Больше на связь он не выходи́л.

С информацией помог бывший парень Насти. Мы были знакомы давно и едва ли помнили имена друг друга. Чтобы он совсем не соскочил со звонка, который ему явно был неприятен, предложил созвониться по видео связи. Я сидел в ресторане в трёх кварталах, уединившись в углу.

Конечно, парень был немало удивлён моему звонку, к тому же по whats-app с моего старого номера, которые был долгое время вне зоны доступа, и лишь раз в два месяца я проверял баланс и звонил на свой городской московский номер, но тут же сбрасывал, так спасая номер за собой. Баланса в двадцать шесть тысяч хватит ещё лет на пять при том тарифе и интенсивности использования.

– Почему ты так ею интересуешься? – Удивился он, выдав мне историю о том, что она сирота и у неё никого нет.

– Нужно.

– Ну, всё же?

– Её больше нет, и я об этом узнал. Думал, сто́ит сообщить её родным или близким людям.

– Некому сообщать.

– Может, подруги, учителя, какие-то друзья детства? Ну, не может же быть такая пустота.

– Там действительно была полная пустота. – Он шумно выдохнул. – Её всегда угнетала эта пустота и большой пробел, в семейном… – Он осёкся. – Она ненавидела своё детство, детдом и всех тех детей с кем она там была. Как-то она сказала. Ну, как сказала, мы ругались, не помню, из-за чего и тут она выпалила: «а ты знаешь, что, такое быть симпатичной блондинкой с кудрями в детском доме маленького городка?». Я вообще не «въехал в тему», а потом уже порыдав, она рассказала такое, что меня перевернуло. – Парень перевёл дух, сжав краешки глаз к переносице. Не поверишь, но она в подробностях рассказывала, как её гнобили все, учителя, персонал, дети. Её регулярно стригли коротко, потому что воспитателя группы раздражали её волосы, и одна дамочка называла их ужасными и непослушными, и стригла рваными кусками, эту капну детских кудрей. Ну, это так она рассказывала.

– Но за что?

– За то, что кукла оказалась на помойке.

– В смысле?

– Красивая девчушка попала в то место, где люди друг друга не любят с детства, а тут такая куколка. Думаю, что ненавидеть им было проще, чем любить. Ведь в первую очередь могли удочерить её, а потом уже кого-то другого.

– Но не удочерили же.

– Она часто об этом говорила. «что её даже никто не удочерил, так что не такой уж она красивой и была».

– А ты видел фото.

– В одноклассниках. Ну, этот сайт для бабушек.

– А ты знаешь из какого она города?

– Откуда? – Он перевёл дух. – А ты уверен?

– В чём?

– Что её нет.

– Вчера были похороны. Я был там. И видел её в гробу, и видел, как гроб опустили в яму. – голос по ту сторону трубки всхлипнул. Он всегда был мямлей, хотя я хочу верить, что он просто искренне любил её.

Мы ещё какое-то время сокрушались о её судьба, а потом он выдал странную фразу: «я всегда знал, что в её жизни всё закончится трагично».

– Почему?

– Она не любила себя. Она словно бежала по узкой тропинке посреди обрыва, готовая вот-вот сорваться.

– Поэтично. – И на этом я быстро распрощался с ним.

Найдя копию её паспорта, нашёл город рождения и место рождения, а Альфред нашёл мне выложенные фотографии в социальных сетях выпускников этих заведений. Теперь рыдал я. Я, тот чья сенсорика уже отмерла, тот, кто не знал, как это больно, когда раскалённые слёзы текут по щекам к подбородку, я сидел, завернувшись в объёмный чёрный кардиган, а слёзы лились ручьями.

И вот случайный человек в моей жизни, некий программист Альфред, обнимает меня за плечи и укачивая прижимает к себе. А у меня перед глазами девочка лет десяти худая, как персонаж из военного фильма, взгляд затравленный, насупившийся, волосы выхвачены кусками и всё это на фоне заплетённых, немного растрёпанных девочек с вплетёнными капроновыми лентами в тоненькие косы. А белокурая девочка выглядит словно после пыток маньяка-педофила. Теперь я знаю, что странная жестокость не возлюбившего её по какой-то причине человека, просто за то, что миловидная мордашка строптивой одинокой девчушки раздражала.

Нашли и последние фото, девятый класс, значит, примерно лет пятнадцать. Ровная стрижка боб и короткая чёлка абсолютно отрешённый и равнодушный взгляд, она словно отмолила себе свободу и вот-вот выпорхнет из чугунной клетки. Думал, что можно написать воспитателю, но не стал.

«Мир меняется внутри»

Мои поиски её прошлого, сорвали торжественность вечера. Оказалось, Альфред очень рьяно подошёл к решению отметить завершение сложного дела, и явно подготовился к празднованию. Обросший за три месяца номер вещами преобразился. Обычно разбросанные внутри двадцатиметрового номера вещи расползлось по углам, образовав кучи, а в центре комнаты сервировочный стол, фрукты, ведро с бутылкой шампанского и, конечно, охапка багровых роз. Клише цеплялось за клише, да ещё и прямо сверху слой ещё клише. Сам же он был уже не вздувшихся на коленях спортивных штанах, а в узких скини-джинсах, закатанных на лодыжках. Скорее всего, порекомендовал какой-нибудь сердобольный продавец в бутике. Сверху приталенная клетчатая рубашка. Парень готовился. Он даже отросшие волосы стянул в хвост.

Мне тоже пришлось готовиться. В преддверии этого, меня преследовали препятствия, на каждом шагу, словно уберегали от совершения какого фатального поступка. Охрана укуталась в свои спальные принадлежности в холле входной зоны, так что пройти мимо и быть не замеченным было невозможно. Они позвонят Олегу, он мне, а ещё он может предложить встретиться. Решил ускользнуть так, чтобы об этом знали по минимуму. То есть студент и оператор. Никита включил на большой громкости какую-то игру на приставке засев в холе у телевизора, а так как он в списке трёх персон с неприкосновенностью, охрана могла злиться и не более того. Студент, удерживая меня за руки, помог спуститься из окна. Дотянувшись ногой до решётки, встав ногой на одну из изгибающихся линий, ухватился за карниз. Спуститься по вниз оказалось весьма легко, изнутри окно всё равно было замуровано строителями. И вот скользнув по решётке и спрыгнул с высоты полтора метра, помахал студенту. Тот прикрыл окно, а я, завернув за угол, сел в машину и уехал.

Коридорный сопровождал меня, до двери номера, собственно такое внимание было впервые. Всему виной их совместная подготовка? Когда дверь за моей спиной закрылась и перед глазами предстал тот преображённый программист и сервированный стол, да ещё и с розами, я чуть было не рассмеялся, поняв, почему коридорный так пристально смотрит на меня каждый раз.

Парень готовился, заказывал шампанское и цветы, распихивал вещи по углам, а тут я со своими просьбами и рыданием. После того как я умылся и вытер лицо, ощущение было, что я вывернул себя наизнанку перед ним и вытряс всё на поверхность стеклянного стола. Мы выпили по бокалу, и ещё по бокалу, и ещё, после третьего стало чуть легче. Пусть это эффект плацебо, но мне это помогло. Допив третий бокал, заказал кофе.

– Ты как? – Парень заглянул мне в лицо, погладив по виску.

– Прости, Альфред. Я не должен был…

– Всё хорошо. Она была тебе близким человеком?

А я не мог ответить, была ли она мне близким человеком. Да, конечно, мы были знакомы уже примерно лет пятнадцать. Но не видели друг друга лет десять точно.

Я выбрал её для того парня и неважно, что мне просто сказали, но она была счастлива в эти моменты, словно вернулась в прежнее состояние, в тот статус, о котором мечтала. Фешенебельные рестораны, клубы, бары, отели, одежда и обувь эксклюзивных марок, роскошный отдых. Но разве это заменит жизни? У неё был молодой человек, которым она действительно увлеклась…

– Ты в порядке?

– Прости Альфред, всё хорошо. Всё хорошо.

– Тебе нельзя за руль.

– Вызову такси.

– Это тебе. – Он протянул маленькую коробочку.

Что же это ещё за…

Программист втиснул стильную тёмного-синего цвета коробочку в руку и сел рядом, так что выбивающиеся волосы из его хвоста, щекотали моё ухо.

– Открывай.

У меня был вариант, точнее, предположение того, что это может быть. Выдохнув, всё же открыл. Мои предположения не подтвердились. Тёмная синяя полоска с позолоченной широкой планкой красовалась среди шелковой драпировки.

Я молча смотрел на это.

– Здесь всё.

– Всё?

– Всё! – Кивнул программист, а в дверь постучали. Прибыло кофе.

Сервировочные столы сменились, остался лишь букет бордовых роз на подоконнике.

– Я больше белые каллы люблю. – Усмехнулся. – Когда парень засуетился, пытаясь пристроить вазу с цветами.

– Учту.

– Но бордовые розы тоже.

Он поставил вазу на подоконник и плюхнулся на кровать так, что матрас завибрировал волной.

– Ты понимаешь, что мы смогли сделать это сложное дело. Понимаешь?

– Остался ещё один ход. Самый сложный ход.

– Какой? – Он сел на кровати, стягивая носки. В этот момент я подумал, что он всегда был без носок, даже когда был, например, в кроссовках в клубе, потом мы возвращались в отель, он стягивал кроссовки и был босой. То есть джинсы и рубашка ещё не столь праздничный комплект, а вот носки, это же почти пытка для него.

Наблюдая за тем, как он стягивает носки, я думал о том, нужно ли посвящать его во все тонкости и опасения. Озвучил ему, лишь:

– Отдать флешку и получить деньги.

– И что тут? Распечатаем документы и предъявим ему в обмен на половину денег, а потом флешку и вторую половину.

– Заказать тебя убрать, стоит в десять раз дешевле, чем заплатить то, что мы запросили.

Он явно сглотнул негодование, поджав губы.

– Всё будет нормально. Ему это не нужно. Зачем? – Хакер смотрел на меня как на безумного. – Убрать может дешевле, но зачем?

– Надеюсь, он думает так же. – Отмахнулся от этого разговора.

– Ты уже думал, куда уедешь?

– Об этом я подумаю завтра. – Поцеловав его в щеку, я стал собираться.

– Давай встретимся завтра.

– Зачем?

– Мне теперь особо нечем заняться.

– Завтра я занят, полагаю до субботы, меня не будет.

– Тогда в субботу?

– Тогда в субботу.

За эти несколько месяцев, мы стали гораздо ближе, чем с иными людьми за несколько лет.

Конец сентября Вена превращалась в обычный мегаполис, уютный и комфортный для жизни, но грустный и серый. Воздух был влажный и тяжёлый, даже одежда отсыревала и набухала тяжестью влаги. Несмотря на поздний час, город был оживлён, люди сновали по переулкам, словно готовились к торжеству.

Магазины электроники были уже закрыты, так что, немного посидев на веранде кафе с кучей гирлянды и дымящимся кофе, думать о том, что нужно решать вопрос. Как бы ни хотелось, но пришлось.

Отправил СМС заказчику:

«У меня всё готово».

Ответ пришёл мгновенно:

«Завтра в полночь, там же».

Придётся уехать днём.

«Кофе с лимоном»

– Рома. Рома. – Крикнуть громко не могу, приходится выковыривать мелкие камешки в сквере и кидать в стекло.

– Мистер Стен, что вы здесь делаете? – Поляк на скутере возник, словно материализовался из воздуха.

– Напугал. – Нервно смеюсь. – Дышу холодным и влажным воздухом.

– Вот ваш заказ.

– Какой заказ?

– От вас заказали.

– Мы заказали?

И мы оба застыли с глупейшими гримасами.

– Я не в курсе. Гулял. Наверное, чей-то ужин.

– Такой ужин обычно вы по пятницам заказываете, – он засмеялся в голос, вынимая пакеты из коробки на краю скутера.

Бутылки звякнули, выдав содержимое, да ещё и звучный смех…

– Отдай им заказ, но не говори про меня. Не хочу видеть пьяных людей.

Парень понимающе кивнул и постучал в дверь, я прижался к дому, наблюдая за ним.

Рослый, крепкий, плечистый, очень улыбчивый и в целом харизматичный. Вот он предпочитает работать в доставке, а не сниматься в порно. Работать в доставке тоже нелегко. Неважно что на улице: дождь, снег, жара, ветер, утро или ночь, да он работает, судя по всему, двадцать четыре часа в сутки, то завтрак в девять, то алкоголь в час ночи… Алкоголь в час ночи…

– Януш, – дождавшись лязга захлебнувшейся двери. – А вы продаёте алкоголь? Мне казалось у вас кофейня.

– Аделаида, это кофейня да мистер Стен, но это из маркета. Я там также на доставке. Но, там нечасто. Потому что там в основном алкоголь.

– Что за маркет?

– Интернет. Онлайн. – Он так забавно говорил отрывками.

– Хорошо. А зубную пасту могут продать? – На мой вопрос он явно не был готов ответить, пристально вглядываясь в моё лицо, пытался уловить интонацию вопроса. Шутливый он или нет.

– Вот, возьмите визитку. – Он порылся в своём коробе и найдя цветную карточку, смахнул с неё рукавом возможные частицы или пылинкам, всучив мне.

Ничего оригинального, просто написано маркет онлайн. Потом уже при помощи студента переведя содержимое: «любые товары, в любое время, по любому адресу в пределах города».

До того, как студент перевёл мне содержимое визитной карточки маркета, мне пришлось воспользоваться его помощью, а для этого мне помог доставщик.

– Януш, крикни, как ты обычно делаешь утром, только добавь слово «Студент».

– Не понял.

– Крикни, пожалуйста: «Биштрук бистлен студент».

– Час ночи, мистер Стен.

– Это тебе за нарушения ночного спокойствия. – Вложил ему в руку сто евро.

– За такие деньги я до утра тут буду кричать студент.

– До утра не нужно, и так каждое утро начинается с твоих воплей. Но хочу подшутить, – и не успел я даже закончить фразу, как на всю улицу зазвенел отзвук «Биштрук бистлен студент».

Штора на окне отодвинулась, показалась хмурая физиономия студента, но больше всего я опасался того, что может выглянуть охрана. Обошлось. Студент открыл окно.

– Всё Януш, езжай. Дальше норм.

Парень рассмеялся и укатил. Дождавшись пока стихнет шум скутера, закинув френч в окно студенту, я стал карабкаться по решётке.

Дотянувшись до карниза, почувствовал тёплые пальцы, ещё рывок, но ногу на карниз мне закинуть не удавалось, так как край карниза начинал звенеть металлическим лязгом, к тому же он был у меня на уровне груди.

– Рома, мне не хватает роста. – Закряхтел после третьей или четвёртой попытки подтянуться.

– Держи мои пальцы и подожди. – Он что-то замешкался и ещё, – поднимаю голову и вижу всё, что видел не раз, но и видеть сейчас не хочу. Он сел на корточки прямо возле оконной рамы, мои глаза были ровно напротив его ступней, а чуть выше все его естество, ведь спит он голый. Вот же…

– Когда скажу, поднимаемся. Постарайся оттолкнуться, и я вытяну тебя за руки. Старайся ногами не скрести стену.

Не дав мне начать, причитать, что это не так уж легко сделать, как над головой прозвучало: «поднимаемся», и поднимаясь во весь рост, он поднимал, ухватив меня за запястья. Мне показалось, что руки у меня вот-вот вылетят из суставов и оторвутся, но задрав ногу, я уже опёрся о подоконник, чуть не наступив ему на ногу, он тут же подхватил меня левой рукой и вот мы в час ночь на подоконнике, я одет от пяток до ушей, он голый, стоим обнявшись.

– Спасибо. Я уже стою. – Неловко было говорить «убери руки» человеку, которого сам же разбудил в час ночи, чтобы тот меня затащил в окно. Хотя я просто мог войти в дверь с доставкой.

– Подожди, – он подхватил меня и спустился вместе со мной на руках с подоконника.

– Рома, всё уже нормально. Рома. – Мы замерли в неловком молчании. Его обнажённая грудь была перед моими глазами, и хотело это поскорее прекратить.

Если меня это смутило, то он был явно к этому равнодушен.

После всех эмоций сна не осталось ни капли. Мы легли спать, просмотрев план на завтра, удивился объёму трансляций.

– Рома, спишь?

– Читаю.

Я рассмеялся, сдерживая голос, поэтому получилось почти поросячье хрюканье или уханье совы.

– Что? – Он повернулся, исказив лицо с недовольной гримасой.

– Общение как у супружеской пары после двадцати лет брака. «Спишь?», «Читаю?». – Изобразил интонационно.

Он перевернулся лицом, с весёлым выражением лица.

– Завтра мне нужно исчезнуть на пару дней.

– В смысле?

– В прямом. Рома, мне нужно исчезнуть на пару дней. Нужно делать вид, что я в комнате и плохо себя чувствую.

– И что?

– Нужен твой артистический талант. Сможешь?

– Что смогу?

– Сделать вид, что я в комнате.

Он недовольно подёрнул плечами.

– Мне очень нужно, просто речь о банковском счёте и деньгах. – Ну, я уж и не совсем врал, ведь речь действительно шла о деньгах.

Он кивнул.

Перестроив график так чтобы, студент, был на трансляции утром и поздно вечером, заодно прописал скрипты, которые планировал отдать утром оператору. Проверив прогноз погоды, неприятно удивился тому, что обещали ливень.

Это ночь душила меня странными и неприятными снами, я не мог понять рад ли я тому, что сплю опутанный чьими-то конечностями или было лучше свернуться эмбрионом на краю кровати, мучаясь от тяжёлых и неприятных сновидений.

Ливень действительно зарядил прямо с утра, но никто из охраны даже не среагировал на то, что я выхожу из студии с объёмным саквояжем.

Волновался лишь об одном, Олег мог заехать в любой момент, но с самых похорон он так и не звонил. Возможно, наш финальный разговор возымел подобный эффект.

На выезде из города меня вдруг ошпарило приступом адреналина. Я чуть было не допустил ту ошибку, которая могла стоить мне грандиозным провалом. Свернув обратно в центр и уже потеряв тридцать минут, нашёл магазин электротехники. Ноутбуки красовались глянцевым блеском дисплея, но, к сожалению, продавец абсолютно не реагировал на английские фразы, словно я был гуманоид, испускающий ультроволны вместо звуков. Выставив Laptop на стол, я услышал от него столь же непонятные мне звуки немецкого, как и ему мои английские. Отсчитав нужную сумму, положил евро рядом и опять поток звуков, дающих мне понимание о том, что речь-то немецкая. Как долго мы бы ещё обменивались жестами и невнятными звуками, но подоспел парень, поинтересовавшись:

– Покупаете?

– Да.

– Витринный?

– Да.

– Нет.

– Что?

– Пока есть на складе, не можем.

– Тогда давайте со склада.

Они переглянулись, что-то друг другу сказали.

Затянулась пауза ожидания. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Я не догонял. Я ждал. Впереди тяжёлая дорого под проливным дождём, и так приеду впритык, а может, опоздаю. Англоговорящий появился с laptop и тут началось:

Мы должны проверить.

Мы должны установить.

Мы должны внести.

И только когда я уже закричал, что у него есть лишь одна минута, всё завершилось выданным чеком. Забирая коробку, я бы ещё хлопнул дверью, но они были раздвижными и реагировали на движение, а жаль. Очень хотелось хлопнуть дверью. Воткнув заветную флешку из бархатной коробочки с атласной драпировкой, внутри отправил копировать, а сам, вырвавшись за пределы города, вдавил педаль газа до двухсот километров в час. Только едва увернувшись от медленно разворачивающегося дальнобойщика, съезжающего на неприметную развязку, я выдохнул и сбросил до ста двадцати. Грац проезжал, уже успокоившись и нагнав время с запасом, дождь стих и мне, можно было даже остановиться на кофе. Перекачка удачно завершилась и, прикупив на станции три флешки, продублировал информацию. Пришлось потратить ещё пятнадцать минут на отправление информации по флешкам.

К Венеции добрался чуть за полночь. Совершив все те же самые процедуры, что и в предыдущий раз, встретился всё с тем же мужчиной в сером костюме, но теперь укрывая меня зонтом от несуществующего дождя, проводил меня вовнутрь отеля.

Волнение возрастало с каждым шагом, с каждым движением.

Сейчас я отдам флешки. И? Он получит желаемое. И? И я уже не нужен. Найдут ли когда-нибудь моё тело в волнах венецианских каналов или они привяжут груз к ногам. Явно закапывать не будут, слишком уж здесь мало земли.

– Bone Note. – Приветствовал он меня на итальянский манер.

– Bone Note. – Ответил я почти эхом, словно бездушное эхо.

Он протягивает руку и заметно дрожащей рукой протягиваю синюю бархатную коробочку. Его пальцы сжимают мои, он смотрит мне пристально в глаза и улыбается.

– Вы боитесь?

– Да. – Пауза между его вопросом и моим ответом была колоссальной.

– Почему?

– Просто. – Я смог сказать лишь слово «просто». Возможно моё последнее слово, это «просто».

– Садитесь. Выпьете?

– Нет.

Он раскрыл коробочку, достал дизайнерскую флешку и ещё раз улыбнулся.

– Вы знаете, что здесь?

– Знаю. – И чуть сарказма проявилось. – Цифровая информация.

Он рассмеялся.

– А содержимое информации?

– Догадываюсь, но не смотрел.

Он махнул рукой, и высокий араб в тёмно-синем костюме внёс объёмный портфель. Вынув ноутбук, он нажал кнопку запуска, вставил флешку. Мы молча ждали некоторое время. Ему принесли какой-то напиток, но это не выглядело ни чаем, ни кофе, что-то не прозрачное переливающееся, прямо не жидкость, а перламутр.

– Всё верно. – Произнёс он, затем что-то ещё нажал и с ухмылкой поднял глаза.

Я молча смотрел на него не шевелясь.

– Информацию дублировали два раза.

– Да. – И как обычно, совершенно глупо я вскидываю голову, задирая подбородок. – Ноутбук в машине и ещё один ноутбук в Вене у моего поверенного лица.

Сейчас он потребует оба ноутбука и там будет ясно, что с них тиражировали информацию…, Мозг пульсирует и пульсирует, и пульсирует.

– Неважно, – Он резко меняется в лице, словно переключает режим следователя интерпол на заботливого исповедника. – Понимаешь, эта информация как эквивалент тратила.

Пожимаю плечами. Я не понимаю значения слова после «эквивалент».

Все эти назидательные беседы столько же бесполезны, как и объяснять подростку, почему курить плохо, если он уже начал курить, то явно не для того, чтобы навредить своему здоровью, а потому что вот это ему пришло в руки, потому что он пытался выжить и хватался за всё, вот и схватилось, потому что диктовал социум. А тут нотации, я выжить пытаюсь, а вы про то, что может быть, а может и не быть.

Человек в синем костюме, кивнул и не обсуждая мне было велено идти следом. Мы сидели за тем же столом, что и некоторое время назад. Началась снова продовольственная вакханалия, смог лишь немного съесть от салата, хотя за исключением двух объёмных стаканов кофе, за этот день ничего не ел. От голода обычно начинает болеть голова и появляется вялость, на одном адреналине держался.

Мы ели молча, пили чай молча. И только после трапезы, которая закончилась почти в два часа ночи, мы пошли в другую комнату. Спальня. Все портьеры сомкнуты в единое полотно. Опять мрачные мысли.

Он открыл спортивную сумку, вот оно, вот сейчас, в такие моменты уже начинаешь чувствовать прорванную плоть брюшины от лезвия или холод от выстрела. Круго́м ковры…