Без чувств, без эмоций, выжить

– Банковский счёт.

– Тогда сначала, хотелось бы, от него вливания, – демонстративно отложил меню. Очень уж театральный ход, но сама ситуация провоцировала эту игру.

– Счёт к вашим услугам. – Улыбается в ответ, я подумал, что, эта игра обещает быть интересной, но он сбил меня с высоты ферзя до пешки, следующей фразой, заставив слегка понервничать. – Мы не встречались с вами раньше?

– Не думаю.

– В Москве, например.

– Точно нет.

– Показалось.

Испарина проявилась на висках, заодно обдав позвоночник липкой влагой пота.

– В этом бизнесе мы уже не первый год. – делает паузу, продолжая улыбаться. – Так, что всё получится. – Почти ухмыляется.

– Мы? – Киваю. Уточняю.

– Трое. – Также кивает, отвечает, отрывисто. – Я, Виктор и Родион.

Киваю.

Родин, ещё один персонаж. Будучи человеком, не любящим знакомства и новых людей в окружении, каждое знакомство даётся проблематично в эмоциональном плане, но с учётом обстоятельств это утроено.

Официант, сделав перерыв в нашем разговоре, тем самым изменил его в ракурс беседы. Не сразу вспомнив, о чём шла речь, Олег продолжил уже о быте. Кстати, они оба заказывали явно больше, чем могли съесть. Пока официант начал приносить, заказное мы обсуждали обеспечение студии провиантом. Когда официант приносил последние блюда, мы уже обсудили все по второму заходу, до дотошных мелочей.

Жить все будут на территории, включая оператора, директора и коменданта.

– Откуда такая странная должность? – Ухмыльнулся не первый день угнетаемые этой фразой.

– Как в советской общаге.

– Прямо «Аэлита желает познакомиться».

– Ну, улавливаешь, – и он разразился звучным смехом. – Я смотрю ты, правда, хваткий.

А вот здесь пункт «правда». Почему? Чьё резюме? Шалтая?

– Всё, это трое?

– Ещё актёры. Человек двадцать.

Обсудили необходимость купить всё для быта, всё для реквизита, техническое оснащение уже закажет оператор.

– Он парень талантливый. Встречался с ним только раз, но видел его ролики, свадьбы снимает. Прям отлично. Прилетит через неделю.

Режиссёр будет француз, работал на чешской порно студии. Приедет со своим парнем – переводчиком.

Ещё один маркер «со своим», выход режиссёр гей. Все актёры русскоговорящие, это принципиальный подход. Несколько раз заходил с разных сторон, почему принципиально, но так и не выяснил. Для меня не принципиально, но всё же логика должна быть.

– Кастинг будешь проводить на пару с комендантом. – Олег очень сексуально уплетал хамон с дыней. Редко, когда мужчина есть с такими явно хищными повадками, но очень ловко и грациозно.

Он мне начал нравится, но не из-за того, как он ел мясную нарезку, в нём было отличные качества. Его речь не была косноязычной, он иронизировал там, где уместно и говорил вполне серьёзно, где другой бы глупо шутил. Его интересовало только основное, а детали, как истинный управленец, он оставлял на откуп другим. Он позволил себе бокал вина, будучи за рулём, закусывал маринованными осьминогами и мини-тостами с икрой из оливок, при этом тут же решал вопрос с подключением высокоскоростного интернета и покраской стен в студии.

– Мне нужно будет завтра с тобой съездить в одно место. – Он допил бокал, отставив его подальше, наверное, из-за соблазна. – Поедем к одному мастеру по реквизитам, закажем всё для студии. Время поджимает.

Многое было для меня абстрактным, вроде понятным, но в то же время., абсолютно выпадающим из привычного, настолько, что даже представления не было о том, как же это организовать.

Уже стемнело и на веранде стало зябко несмотря на пледы и горящие лампы, имитирующие пламя, когда мы вдруг обнаружили, что Шалтай ещё здесь, а ведь Сергей откланялся ещё пару часов назад.

– Я, наверное, уже поеду, – откашливаясь, странными позывами, очень уж неестественными, он выскребался из узкого стула.

Откланявшись, он удалился, а мы завершили встречу поездкой по вечерней Вене. Точнее, объехали раз три по центральному кругу, Олег всё говорил и говорил, я молчаливо слушал, кивал и мечтал поскорее вернуться в уютную кровать своего номера и уснуть.

«Вчерашнее давно, будущего не видно»

Будни потекли быстротой весеннего паводка. Каждый день мы были на стройке и что-то решали. Через неделю мне предложили уже переехать в студию, потому что так будет эффективней.

Можно было ещё найти ряд причин, от мнимой аллегри на краску до чего-нибудь посущественней, типа нет спального места, а на полу ревматизм не позволяет, но поджав губы, сжав в чемодан чуть увеличившийся багаж за время «просто гулял в центре Вены» отдал ключи администратору отеля, а сам приехал по уже знакомому адресу. Купленный матрас привезли в течение часа. С ошибкой в толщину, точнее, это называется высота. В общем, она оказалась вместо тридцати пяти, семьдесят. Его кое-как занесли в мою комнату, положили на основание кровати и спать мне предстояло на уровне подоконника. Пришлось пожертвовать основанием кровати, вынеся её на террасу, а матрас улёгся на пол, отчего стало ещё уютней, без набора этих досок.

Сергею привезли такой, же матрас и его не смутило, что оснований у кровати два, а матрас один, да ещё и шире основания. Оказалось всё несложно. В магазине оценили, что ширина двух матрасов идентична двухспальному, и прислали один, но с общим размером на два. Логика этих людей меня поразила, хотя проблем и не составила.

Вечер навивал тоской, когда рабочие ушли, а мы бродили с кружками пакетированного чая по этому зданию, хотелось выть как волк на луну, благо серб предложил поехать куда-нибудь на ужин.

Мне всё настойчивей, казалось, что его внимание обусловлено личным интересом, но вот уже вторая неделя и никаких намёков. Ну, может, за исключением странной заботливости: пристегнуть ремень в машине, открыть дверь, пропустить впереди себя, наполнить бокал, стакан, кружку, но ведь это всё можно отнести к воспитанности человека. Его руки, они смело хватают за локти, запястья, плечи, но у него чуть смущение, когда я смотрю ему в лицо… Комплексы? Или он моногамен в отношениях?

Оставалось теряться в догадках по истинному мотиву человека. Вот такие мысли, всплывают словно пузыри кислорода, пока я тону в море сна. Я лежу на матрасе, укрывшись больши́м полотенцем, постельного белья нет. Матрас на полу помещения с ещё не выветрившимся запахом краски, бывшего семейного ресторана. Возможно, в этой комнате жил кто-то из этой семьи. Здесь зачинались, рождались, а может, и умирали. Сейчас это просто здание, кусок бетона посреди Вены. Вена столица Австрии. Никогда не думал, что придётся жить в Австрии. Считается самой комфортной страной для жизни в Европе. Мне нравится Вена. Мне нравится Австрия. Но мне не нравится моя жизнь во всей этой истории.

Внизу какой-то шум, грохот, стук, голоса. Про такое говорят: «люди, кони, автомобили». Подозреваю, эта фразочка из начала двадцатого века, когда всё это встретилось на дороге, а сейчас воплотилась этажом ниже.

Из чистой и немятой одежды лишь вновь прикупленный костюм. Куплен он был в помешательстве: «как должен выглядеть директор порностудии». Узкие, да не зауженные, а узкие брюки (skinny) длиной чуть длиннее три четверти и выше щиколотки, австрийка явно со славянской генетики настойчиво оттряхивала широкоплечий пиджак, пренебрёг стильным советом в пользу привычно-строгого приталенного. Получился образ переростка из гимназии. Не изменил лишь любимой чёрной растянутой майке, купленной в Zara Лондона года четыре назад, когда там были вещи из отличных тканей, а не сегодняшний брезент. А вот из обуви только белые кроссовки на толстой подошве, покрытые строительной пылью.

Внизу суета. Шум на кухне, шум на террасе, и в холле суета и бардак. Привезли диван, стол, монтируют камеры. Комендант занят руководством, у него целая армия сегодня отделочники, грузчики и монтажники. И тут я словно перепивший накануне студент, крадусь вдоль стен.

– Стен, познакомьтесь Оливер. – Кивает Олег, в сторону кучерявого брюнета, который облокотился на столб в солнечных очках.

Киваем. Пожимаем руки, улыбается, я нет. Попытаюсь улыбнуться, наверное, неудачно.

– Это режиссёр.

– Буду знать.

– Сексоголик и алкаш, – ухмыляется Олег, подхватив меня под руку, выводит на улицу. – Чудесно выглядишь. – Не скрывая, изучает взглядом, демонстрируя лишь улыбку, никаких эмоций. Сам же он сегодня прямо обычный мужчина, выведший семью на прогулку в местный торговый центр с детской игровой. Клетчатая рубашка с закатанными рукавами, голубые джинсы из плотного денима, синие кроссовки, пахнет от него сугубо мужским гелем для душа. Резким и с ментолом.

Киваю, снова пытаюсь улыбаться, спортивная машина, с нами внутри протискивается по плотно заполненным автомобилями улочкам. Блики встречных огней падая на волевой раздвоенный подбородок и широкие небритые скулы придают его лицу угрожающий вид. Целеустремлённый цепкий взгляд, лёгкая будто ироничная ухмылка завершает образ жёсткого самоуверенного самца. Увидев такого мужика, я бы явно спасовал играть с ним в те игры, что уже приходится вести.

– Мы приехали. – Машина остановилась у парадной лестницы отеля. Вот так? Сразу? Без намёка? Путей к отступлению нет. Входим. Ресторан, прямо в классическом барокко, даже больше, чем Версаль. Ромбовидные зеркала с широкими и частыми фасками, заполняют почти во всю стену. Мы очень нелепо смотримся рядом. У меня вид беременного, у него подростка баскетболиста с престарелым лицом.

Нас тут же усадили, всучив увесистые папки меню, по объёму и весу ближе к семейному фотоальбому. Определившись с напитком, откладываю папку.

– Ничего не хочешь?

Пожимаю плечами. Меня утомили эти бесконечные ужины с обилием еды, напитков, аперитивов, дижестивов, десертов и комплиментов.

– Здесь замечательный рибай. Рекомендую. – Растягивает улыбку. Знали бы люди, выдавливая неестественную улыбку, какой отвратительной гримасой они уродуют их лицо.

– Предпочту флорентийский стейк.

– Вино красное?

– Кофе.

– Ну, хоть немного к мясу.

Да, что за…

– Розовое.

– Хорошо. – Улыбается, зовёт официанта. Всё, что смог разобрать из его слов, это «Мидл и кофе».

Моё настроение, словно погода перед бурей, вот-вот рванёт гром, молния и бушующий ливень.

– Стен, – говорит мой собеседник, многозначительно делая акцент. – Ты уже убедился людей в проекте много, я про тех, кто может, как-то влиять на процесс. – Пауза, взгляд, улыбка.

Вербовка? Или рокировка команд. Что же это?

Кофе и бренди. Приносит официант.

– У каждого свои интересы, – продолжает мой собеседник после ухода официанта. Чинно салютует бокалом бренди, отвечаю миниатюрной кофейной чашкой. – Мои интересы не только в области денег, – делает многозначительную паузу. – Очень хочется, чтобы было, всё в порядке, без шумихи, и каких-либо… – Он явно подбирает слова. – Прецедентов. Я представляю здесь не только свои интересы.

Многозначительная пауза, глоток бренди, кофе, смакует вкусом. Продолжает:

– Интересы весьма значительной персоны, подводить которого совсем не стоит.

Интрига повисла в воздухе электрическим облаком. Надеюсь, это та самая персона, но не могу же я спросить напрямую. А не банкир ли это?

Делаю глоток кофе и молчу, считая до десяти. Повторяю, себе ещё раз: «Не торопись». В этом разговоре и так, много лишних слов, много пауз, загадочности и пронизывающих выстрелов глазами. И всё так щедро припудрено никчёмной мишурой, что хочется прокричать: «переигрываете».

– М-м-м, как всегда здесь отличный рибай. Здесь всегда отлично приготовленный Рибай. – На вид сочный кусок мяса с парой веточек розмарина на подушке из шпината с мелко нарубленными помидорами.

А вот мне везёт на kitchen-show. Делая заказа с принуждённым выражением лица, даже подумать не мог о том, что стейк будут готовить на миниатюрной жаровне прямо возле нашего стола. Пока мы обсуждали в третий раз одно и то же. Стейк готов, сноп ароматных трав, немного рубленых овощей и бокал розового Pinot-Grigio. Это способно оживить аппетит, который словно локомотив подтягивает моё настроение. Ещё б заменить стейк на карпаччо из лосося и было бы счастье, но это ресторан мясной. А я ещё раз убедился, что голодные люди более злые и раздражительные. Никогда не соглашайтесь выяснить отношения с тем, кто на диете. Ничем хорошим это не закончится, пока человек не заполнит свою ноющую от пустоты утробу.

Фраза: «позволь, я выберу десерт», меня прямо развеселила. Мужик, ты правда флиртуешь? Да ещё и такими клише?

Но, я был снова не прав, какими бы ни были банальными и нелепыми эти фразы, но за такой десерт можно простить всё. Мелкие заварные шарики с плотной кремовой начинкой и всё это в жидком шоколадном креме, с небольшими дольками фруктов или кусочками кислых ягод. Что же это? Наверное, что-то из рая в этом аду для вегетарианцев. Второй бокал пошатнул моё самообладание, слишком расслабив. Ощущение, когда голова чуть кружится, хотя ты всё понимаешь, нормально говоришь, но всё какое-то тягучее и расплывающееся.

В машину мы сели, когда уже совсем стемнело и на улице засеменил мелкий дождь.

– Нам пора. Нужно ещё успеть в одно место. – Он подмигнул, вложив чаевые расторопному официанту. Пять евро, щедро. Всё в мелочах, даже чаевые официанту, могут быть определённой характеристикой. Возможно, человек щедр, а может жадный позёр, который загрызёт себя за столь щедрый, но вынужденный поступок. Можно будет оценить лишь после, а сейчас мы мчимся на машине с очень низкой посадкой среди мерцающего потока машин, а внутри бурлит вино и среди жирных кусков мяса.

На какое-то мгновение меня прямо переключило с действительности в мечты, откинув в давнее прошлое. Приятный ужин под хороший lounge в малолюдном мясном ресторане с авторском меню. Холодное вино и ты в ауди ТТ мчишься среди мерцающих огней, только успевая лавировать телом при поворотах. Подобное было лет так десять – двенадцать назад. Уютный ресторан, Audi TT, Москва, мерцающие огни. А потом…

А сейчас аэропорт, неожиданно! Очень, неожиданно. Смотрю на здание впустившие меня в этот мир пару недель назад. Только теперь Лондон давнее прошлое, такое же давнее как-то Audi на тверской двенадцать лет назад.

Олег закурил прямо в машине, дым клубами вился в воздухе миниатюрного авто, сквозь узкий экран окна в крыше авто виднеется почти чернильного цвета небо. Прямо предисловие к триллеру.

Затрезвонил телефон, со стандартным рингтоном айфона. Словно дежавю. И всё так же с акцентом, на русском сориентировал кого-то, где мы, закончив фразой «ждём».

Авто мигает несколько раз фарами дальнего света, привлекая чьё-то внимание и субтильное тело почти в два метра ростом, движется на свет огня словно мотылёк – переросток, хотя больше он похож на кузнечика.

– Никита? – Спросил, приоткрыв окно серб, чуть усилив акцент.

– Да. А вы Олег?

Мы оба вышли из машины под накрапывающий мелкими холодными каплями дождь. Олег из вежливости, я для того, чтобы запустить парня на заднее сидение.

– Никита, это Стен, директор студии. А, это Никита, наш оператор из Волгограда. Перспективный парень, я тебе скажу. – Он похлопал его по плечу. Несмотря на то, что Олег был достаточно высоким мужчиной, рядом с этим парнем даже он казался середнячком. Я и подавно, мог ловко пристроиться у него подмышкой и не факт, что достал бы темечком до неё.

Мы успели обменяться кивками и рукопожатиями. От холодного воздуха тошнота от сигарет выветрилась, но осела неприятной кислотой в желудке.

Всю дорогу Олег пытался поддерживать разговор, по большей части с оператором, изредка тревожа меня своими, «а что ты думаешь?». «Я о другом думаю», но приходилось лавировать обтекаемыми и общими фразами.

Было уже десять, но даже с улицы было заметно, что в здании бурлит жизнь. Свет пробивался сквозь щели досок – ставней. Рабочие продолжали шпаклевать стены в холле, характе́рным скрежетом. Запах въелся в воздух и во вещи.

Олег распрощался с нами у входа, поблагодарил за хорошую компанию, пожалел Никите, хорошо устроиться. И исчез ту же, при появлении того самого администратора в майке, затасканных шортах, венчавшими сей образ чёрными носками выше щиколотки, запихнутыми в резиновые шлёпки. Ну, и вишенка на этом торте – сигарета в зубах, которую он не вынул, даже когда здоровался.

– Никита, это Сергей, администратор – дальше я не мог подобрать слов, лишь дополнил, что Сергей, это твой сосед Никита, наш оператор.

Администратор был уже хорошо под алкоголем, мне стало жаль парня.

– Ну, чё это. Я матрас второй ещё не заказал. – Сетовал он. Конечно, мог бы заказать заранее, но мы оба не знали, что будет происходить завтра. Например, даже выходя сегодня из этого помещения, я-то же не знал, что вернусь спустя несколько часов в компании ещё одного сотрудника, которого нужно здесь разместить.

– И ужин уже съели. – Развёл руками Сергей.

– Сергей, пиццу закажите. – С ним я ещё был на «вы», хотя мы общались почти две недели, и несколько дней делили эту недостроенную обитель, но друг к другу ещё явно не привыкли. – Никита, вы немецкий знаете?

– Да. – Он рявкнул странным звуком. Словно выдавил и получилось слишком эмоционально. Всем своим видом он выдавал своё смущение, сомкнув губы.

– Закажите, три пиццы и напитки. И обязательно воду, а то мы будем ждать это всё до завтра.

– А какую пиццу?

– Да, любые. Вообще, всё равно. Только одну неострую. Никита, и воду, без газа, бутылки три.

Парень смущался всего. Выбрать сам пиццу, взять деньги, есть пиццу, брать второй кусок. Вот, это будет точно проблема. Пока ждали, доставку осматривал территорию, до которой днём у меня не дошли ноги и время.

В холле вместо грязных пуфов стоял угловой невысокий диван, липкий словно из кожзама, и груда вещей, в тонкой плёнке, купленных накануне в торговом центре, мною же.

– Сергей? – Пока я не начал орать, оглушив весь дом, этот персонаж в растянутой майке и замызганных шортах так и не проявлялся. Вот, он с кружкой конька возник в дверях. – Постельное бельё здесь? А Полотенца?

Мы напоминали в этот момент пса Шарика и кота Матроскина из детского мультфильма[1]. Распотрошив все мешки и отрыв из кучи упаковок пару комплектов белья и несколько полотенец и даже зубные щётки.

Строители откланялись в одиннадцать. Ещё тридцать минут и доставка пиццы. Пьяный в умат Сергей и молчаливый молодой парень – оператор. Но стоило ему начать отвечать на въедливые вопросы и сразу понимаешь «мне бы в двадцать два быть столь умным, жизнь сложилась бы явно лучше».

Я сидел в ду́ше минут тридцать, затем столько же вытирался новым, пахнущим упаковкой, полотенцем. Постельное бельё абрикосового цвета, пахло полиэтиленом от упаковки, после съеденного вечером уснуть не было шанса. Голова гудела, да ещё запах шпаклёвки и краски добавляли свои ноты в эту смесь факторов безумия.

Через несколько бессонных часов, скрепя ступенями спускаясь на кухню за водой, чуть было не вскрикнул. Тёмный силуэт, приведение из фильма ужасов, пошевелился в темноте холла скрипя. Диван заскрипел и показался отсвет телефонного экрана. Подогнув ноги почти в два раза, двухметровый парень пытался уместиться на миниатюрном диване из кож зама.

Всё просто и не трагично, парень, не выдержав храпа пьяного коменданта, ретировался прочь и нашёл лишь этот диван под свои два метра тела. Конечно, я понимаю его выбор между пьяным соседом, извергающим перегар, храп и узким, коротким диваном к тому же ещё и чудовищно твёрдым. Звук храпа слышно было даже в коридоре, а уже и подавно пытаясь уместиться на матрасе, рядом, это ужасное испытание. Парень, должно быть, натерпелся. Да ещё и сразу в первый день, под бок к незнакомому пьяному и храпящему мужику. Как он ещё не едет в аэропорт, отключив телефон, а то и вовсе выбросив сим-карту в окно.

Послушно, словно оленёнок на тонких длинных ногах, он пошёл за мной на кухню, мы вооружились большими кружками чая, кинули по четвертинке лимона, цитрус был нарезан просто ломтями, а пилить его не хотелось. Вооружились и поскрипели ступенями в мою комнату.

– Никита, об одном попрошу. – Я сделал многозначительную паузу. – Выключи режим стеснения. Считай, что мы в окопах на боевых позициях и нужно выживать. Так, что не до стеснения. Располагайся. Пока не привезут вторую кровать, может пользоваться моей комнатой. – Он смотрел на меня не моргая. – Прямо вот убери эти смущения, стеснения, – он краснел от этих слов. – Ты приехал зарабатывать деньги, я тоже. Нам нужно выжить. На ближайшие несколько дней половина моего матраса у тебя в аренде.

Он рассмеялся, а смеху у него был комичный, почти гы-гыающий. Мы заснули в футболках, скомкав плоские подушки под голову, засыпа́ли, когда уже светало.

Снился сон, что бегу по чистому, белому снегу, часто просыпался, но сон продолжался, стоило лишь сомкнуть веки. Оператор раскидал тощие, длинные конечности по кровати почти звездой и свесив голову с края, сопел тяжёлыми вдохами.

Сниться снова поле, и крупные снежинки падают на лицо. Громкий глухой стук, и:

– Фурштук, бистеллн. – кричит чей-то голос.

Оператор с криками, подпрыгнув почти под потолок, вскакивает, прижимая одеяло, чуть ли не в попытке забраться на потолок. На лице паника, губы дрожат, глаза квадратные.

– Одеяло отдай! – Хватаю за край, тяну обратно на голые ноги. – Это доставка завтрака.

– Фурштук, бистеллн. – Опять орёт голос.

– Боже, – оператор прижимает руки к груди, тяжело дышит, падает на кровать лицом вниз и громко хохочет, всё тем же гы-гыкающим смехом.

Перелезаю через него, открываю окно, мне не видно из-за угла кто там. Можно увидеть только из комнаты Сергея.

– Поляк, это опять ты?

– Да, мистер, это Януш. – Голос звенит бодростью и хорошим настроением,

– Не кричи. Сейчас спустятся.

– Поторопитесь мистер, у меня ещё две доставки на сегодня. И кофе остынет

– Не ори.

Забрав завтрак, дал ему за ожидание десять евро, это была купюра самым мелким номиналом у меня в кошельке. Парень был счастлив безмерно.

– Как вас зовут? – Улыбается во всю ширь лица.

– Стен, – ворчу под нос.

– Я хотел помолиться за вас. – Ощущение, что смеётся.

– Не нужно, – его откровенная наивность подняла настроение. – Просто не ори так громко завтра.

– Хорошо, – выкрикнул он уже со скутера, но снова бодро и очень громко.

Комендант вышел только из душа. После влитого в себя накануне он был чист, опрятен, но не свеж. Никита нагло дрых в моей кровати. Утро было солнечным и задорным после бурного подъёма. Сергея рассмешил мой вид. Я словно хиппи в длинной белой футболке, чёрных плавках, серых замшевых ботинках, с куском пирога в руках. Чем не утро в Вене?

Завтрак оказался столь больши́м по объёму, что строители ещё до полудня сновали с кусками в руках. Ощущение благотворительности глубоко тронуло Сергея, в нём прямо спал филантроп и весь день он кипятил им чай, варил кофе, а они ели, курили, играли в карты.

Приехал Шалтай и Олег, я сидел, сложа ногу на ногу на террасе, администратор курил на кухне. Оказалось, что всё идёт не так… Пока Шалтай гонял строителей, Сергей бегал за ним поддакивая, Олег объяснял суть, более конкретней, чем вчера.

– Через две недели механизм должен полностью функционировать. Процесс должен идти полным ходом. А вы тут развели благотворительную столовую. – Кипел Олег.

– Они работали вчера до 11 вот он и проникся к ним… – Я не успел договорить, Олег сорвался на крик в сторону коменданта, по его мнению, он снова слонялся без дела:

– Иди и проверь, что они делают там…

– Кофе? – Мой вопрос был адресован заспанному оператору, но Олег одобрительно кивнул, отряхиваясь от остатков раздражения.

Проштудировав кухню в поисках снастей, немного нарезанного сыра в вакуумной упаковке, была ещё банка колбасы, которую так любят в северной Европе. Сделал тосты и пожертвовал своими фруктами. Десять минут и стол на террасе придал чуть уюта.

Пока продюсер беседовал с едва проснувшимся оператором, удалось отправить Сергея с глаз долой. Этот путь был в ближайший супермаркет BILLA. Неважно зачем, важно подальше.

– Стен, я не очень доверяю этому коменданту. – Олег отчеканил последнее слово, которое явно его раздражало. Тон его речи смягчился до умоляющего. – Возьмите, всё в свои руки.

Оператор жадно припал к кружке остывшего кофе, улучив перерыв в беседе.

– А мне вы доверяете? – Иронично ухмыляюсь под стрекот дрели за стеной.

– Больше, чем ему. Ты всех нас ещё удивишь. – Он улыбнулся улыбкой заговорщика, похлопав лежащую на столе мою руку. – Просто держите всё под контролем.

Чуть позже, он отвёл меня, в холл, тот самый у входа:

– Этот проект не должен провалиться. Прощу тебя. – По его интонации, глазам, жестам, читается, раздражение, волнение, усталость. Вся гамма эмоций в одном взгляде.