500 лет назад – 3.3, или Кавалер ордена

Они успели добежать до первых домов посада, уже не скрываясь, успели предупредить ждущих в темноте всадников, те зажгли факелы, и выдвинулись к спуску дороги с холма, а за ними уже подтягивалась пешая полусотня. Да и из прочих бойцов полка, разбуженных ревом огненных стрел, многие уже выскочили на улицу. Так что немногие конники Ордена, меньше десятка, да сколько-то пеших бойцов при них, вырвавшись из ворот, за которыми полыхало уже всерьез, столкнулись с готовой к схватке силой. Разговора не вышло: раздалась команда «форвертс!», всадники набрали разгон с холма, получили встречный залп из самострелов, потом – короткую рубку при сшибке с конными, потом подоспела пехота… Пленных не брали – руководство с бойцами беседы провело. Но таких все же набралось, пятеро, все раненые – двое в этой свалке выжили, и троих оглушенных да обожженных вытащили из замка к воротам уходящие слуги, когда там уже начало полыхать совсем все. В полку было трое убитых, да двое раненых – орденцы взяли свою цену. Погибших оставили хоронить деревенским, им же всех раненых скопом оставили, под присмотр местного старосты.

Свои потом выжили все, орденцев – двое (нет, лечили одинаково, но ожоги…), всех пленных после этого скопом с местным священником (церковь стояла в селе, и жил он при ней) отправили сперва в Нарву, а затем – дальше на восток… Полк ушел от Везенберга на следующий же день, хоть и не с утра – смысла задерживаться тут не было, остатки деревянных конструкций в замке (которые никто не тушил, конечно – а как?) догорали еще пару дней. Деревенские потом смогли неплохо там поживиться, поскольку то, что было в подвалы у орденцев сложено, пострадало мало. Сам замок восстанавливать не стали – позже, знакомясь со своими новыми владениями, приезжал сюда князь, речь говорил, но это уже другая история. А полк почти в таком же темпе пошел дальше, правда, теперь дежурная сотня разделилась на две полусотни, и тем приходилось чаще сворачивать с основной дороги – тут кусок местности от холмов до берега моря был чуть пошире, земли получше, поселения на них почаще… Но принципиальных отличий не было до самого Ревеля. Были, правда, два случая, которые при воспоминаниях о них заставляли полковника недовольно морщиться, но – всего два, да и то…

А дело было в монастырях. На карте от князя в этой части Ливонии было обозначено три монастыря (все орденские, разумеется), причем два из них были до Ревеля, и один – ближе к западному побережью. Разведчики от князя (после Везенберга их при полку осталось трое, тот… псковский парнишка, оказавшийся все же неплохим мастером огненных стрел, уехал обратно в холмы), как выяснилось, знали тут только основные дороги. Но – вывели полусотню к первому монастырю легко. Как потом полковнику доложили, местные крестьяне соседней с монастырем деревни, которые и обрабатывали монастырские земли, никак не мешали бойцам. После короткой потасовки на воротах, даже без крови (ну, кому-то из служек лицо помяли), помещения были спокойно захвачены, и все, находившиеся там, сперва собраны в одном месте, а после с конвоем выдвинуты сначала к основной дороге, по которой шли основные силы полка, а потом отправлены к Нарве. А к монастырю выдвинулась часть обоза, неплохо пополнившая монастырскими заготовками запасы полка. Обещанная князем провизия шла пока через тот же Везенберг, помалу, но разведчики обещали, что ближе к Ревелю со снабжением будет лучше, впрочем, пока хватало. Пришлось, по просьбе разведчиков, оставлять в монастыре еще тройку своих людей, до того, как князь направит сюда кого-то из своих.

Полковник сам увидел этих… монахов… только когда их привели к тракту, и они попытались высказать ему свои претензии, стращая, разумеется, карами всяческими небесными. Выглядели они вполне упитанными, да и одежды их, не успевшие запылиться за пол дня пути, были из хороших тканей, и рубище с власяницами не напоминали даже отдаленно. И вериг что-то заметно не было… Впрочем, та часть, что была явно служками, и одета была попроще, и руки имела рабочие. Полковник коротко ответил на выкрики, что не им, земли эти кровью большой захватившими, его упрекать, да сами они все ли заповеди соблюдают? И – велел побыстрее уводить их, тихо порадовавшись, что разбираться с этим будет воевода… Противное впечатление осталось.

Со вторым монастырем вышло иначе. Малый отряд, что с одним разведчиком поехал туда, вернулся как-то быстро. Не успел отправленный полусотник доложить полковнику, что… ничего не делали, как человек князя, пошептавшись со своими, тоже подошел доложиться.

–Давайте дальше пойдем – сказал он, и выглядел при этом как-то.. виновато? Смущенно? – этих… не надо трогать. Пока.

–А что там? – нет, полковник был рад, меньше задержка в пути, меньше стычек и возможных убитых и раненых своих бойцов – Святые нашлись? – больше в шутку спросил он.

Выяснилось, что не то, чтобы святые, но… Княжеские разведчики в любом селе или деревне обязательно разговаривали с местными. Как знал полковник, они поясняли людям новости, рассказывали про порядки, что на землях этих будут (да и он, кстати, первые дни пути этим интересовался, для понимания), ну, и в свою очередь расспрашивали, чем каждое поселение живет и дышит, так сказать (а еще – выискивали орденских доносчиков и прислужников, и находили). Верили им не сразу, конечно, но… слухи-то еще с зимы по этим землям ходили. Люди князя повязки носили, с малым красным знаком своим, тоже помогало. А тут – войско русское, но не грабят и не бьют, а… люди расспросы ведут, с обхождением… Так что многое они узнавали, и пополняли карту (не все у них отмечено было, оказывается).

Так вот, жители деревеньки, что возле второго монастыря была, наоборот – очень хорошо отзывались о местных монахах. Земли монастырские, конечно, они обрабатывали, но – монахи и сами не гнушались простого труда, и имели при монастыре какой-то особенный огород и малую кузню, лечили крестьян, еще как-то помогали… В общем, немного обескураженный разведчик просил оставить пока этих монахов, как есть, а потом князь с ними сам разберется. Поскольку угрожать полку они никак не могли (всех жильцов было там полтора десятка человек от силы, полковник уточнил) – возражений не было, и полк двинулся дальше. А сам полковник еще раз про себя порадовался, что разбираться со всем этим ему не придется.

Ну, а где-то за три дня пути (по словам разведчиков) до Ревеля, передовой дозор встретил группу вооруженных всадников. Изготовились к бою, но – у одного из них за спиной трепыхался на пике малый красный значок, а о таком всю конницу предупреждали, да и подъехавший разведчик своих узнал, и княжеских воинов сопроводили к полковнику. Там они, устроив для бойцов привал, примерно с час посидели над картами. Старший у княжьих людей, назвавшийся десятником Степаном, отметил на карте усадьбы и села, что они прошли и… «почистили» – не особо много, но снова подмога получилась… А полковник, глядя, как те же разведчики да вот Степан этот с картами обращаются, немного завидовал и прикидывал, как бы из своих хотя бы десятников кого так подучить… Да и кое-какие ухватки у разведчиков этих неплохо бы перенять, но это, видимо, ему тоже придется уже с князем их разговаривать.

Хоть и с некоторой помощью княжьих людей меньше стало мест, куда надо было зайти, но земли здесь пошли обжитые, и полк пришлось раздергивать уже по полусотням. Конники, что ездили к морю, рассказали, что ровный до того берег, что тянулся почти прямой полосой от самой Нарвы, резко забрал к северу, появились там мыса и заливы, и чаще пошли рыбацкие деревушки. Всех их они, конечно, не смогли объехать, как и часть отдельных выселок ближе к холмам, да и не нужно это было – орденцев там быть не могло, а все важное на карте было обозначено. Скорость продвижения полка еще чуть замедлилась – больше времени стало тратиться для обхода деревень и усадеб. Но местность тут была в основном равнинная, главная дорога, которой они придерживались, имела мосты (две малые реки им встретились, вот они были с мостами, еще две-три – почти ручьи, и самих ручьев хватало), и идти бойцам было легко. Но самое главное – стычек почти не было, а те, что были, проходили с таким преимуществом полка, что сотники на вечерних докладах (они старались собирать сотни к вечеру каждый день если не вместе, то поближе) про них упоминали совершенно обыденно. Среди бойцов поговаривали, что странный у них поход, но – с некоторой, осторожной пока, радостью – все были живы-здоровы, припасов хватало, погода – почти лето, а что еще нужно?…

Среди усадеб нашлась и первая брошенная, хозяин которой оказался уже благородным, вроде как в Ревель убежавшим, по словам слуг. Полк у этого отсутствующего кое-что… позаимствовал, но так, для порядка, потому как сперва предупредили его люди князя, а на следующий день пришел к ним малый обоз, на трех телегах. Привез и рыбы, и свежатинки, а пришел он, как оказалось… из того самого Ревеля, где все это было набрано, как им сказали, из запасов этого нового Ордена или просто… куплено на местном рынке. Полковник удивился (а что, так можно было?), но от бойца, сопровождавшего обоз этот, он узнал, что будет к ним вскоре сам князь со старшими их Ордена, а до Ревеля – день пути всего. Нет, оно уже и по карте так выходило, но места всем были незнакомые, а доверять этим… рисункам полностью он пока не был готов. Полк его, и отвечать ему, дело такое, кто понимает.

Встреча прошла на следующий день еще до полудня. В этот раз полковник не стал разгонять бойцов далеко от главной дороги, оставив при себе две сотни, а приехавшие к ним всадники князя сегодня не стали разъезжаться с его конниками по боковым ответвлениям, как делали до того, а выдвинулись вперед вместе с дозором. И вскоре их заметили возвращающимися обратно в увеличившемся числе. При полковнике на всякий случай держался десяток охраны, но вблизи стало видно, что это те же люди, и добавился к ним всего пяток. Ну, а дальше они подъехали, вежливо поздоровались (пока как равные), договорились, что особой нужды вставать на привал прямо сейчас нет, на ближнем пути вперед (откуда князь приехал) тоже все чисто, и неспешным шагом, подстраиваясь под пеших бойцов, двинулись дальше, осторожно разглядывая друг друга.

Князь оказался на вид моложе, чем полковник ожидал, но в остальном – вполне… соответствующим, скажем так. Такие вещи в эти времена определялись влет, и воспитание, и разговор, и манеры, и одежда (хоть и сильно уже поношенная, но как раз княжеская) – наметанному глазу достаточно было десяти минут, чтобы определить социальный статус, как будут говорить в 20 веке. Князь совершенно не высказал никакого беспокойства при виде войска, и даже одобрение при виде справных бойцов мелькнуло в его глазах, как полковнику показалось. Да и выглядели его бойцы и правда хорошо – уже свыкшиеся с темпом марша, подобравшие животы (которых, понятно, не было, но все же), бодрые (ну, а что, поход пока всем нравился), с загорелыми мордами… Спутники его, представленные как воевода Семен, известный ему от разведчиков их начальник Гридя и Петр, названный главой внутренней стражи Ордена Красного знамени (а малое знамя при них было, и верно, красное), тоже выглядели… именно соотвествующе, да. Воевода тоже в основном присматривался к воинам полковника и берег руку (это было заметно опытному бойцу), Гридя, что по лицу было видно – из татар, сразу поотстал, и его сейчас окружали его разведчики, переговариваясь о чем-то, Петр этот, что единственный был постарше, производил впечатление того еще волчары – и по цепкому взгляду, и по повадкам, и вообще… Они пока перебрасывались немногими словами – о дороге, о погоде, о припасах, договорившись серьезно переговорить на обеденном привале.

Полковник князю тоже глянулся. Матерый, видно, но не закостеневший еще, как иные седобородые воеводы. Да и видел он уже их новинки в деле, что в Нарве, что в Везенберге этом, сумел понять, похоже, чем это может обернуться в будущем. Бойцов держит в строгости, но судя по их виду – зря не гоняет, да и от разведчиков передавали, что по уму все пока что делает… Ну, а чего он сам хочет – вскоре представится возможность узнать… На обеденный привал бойцы остановились в небольшом леске с преобладанием сосен. Расположились в теньке, что под пригревающим солнцем не лишним было, бойцы быстро поставили малый шатер полковника, где они вчетвером (Степан со своими, встретив князя, снова умотал на боковые дороги) и расположились. Перекусили наскоро, и князь в немногих словах, без подробностей, рассказал полковнику, что у них происходило с момента отправки им последней грамоты к нарвскому воеводе – про смену власти в Ревеле и предварительные договоренности с ганзейцами, точнее, пока с одним, что остался в городе бургмистром, не уточняя, как та смена происходила. Полковнику рассказывать было почти нечего, он лишь передал, каково было послание от государя, да подтвердил, что дошли они до этих мест почти что без потерь (благодаря их карте, кстати, за что отдельное спасибо), и готовы так же идти и дальше, хотя, конечно, остановка полку на три-четыре дня бы не помешала – и постираться-помыться пора бы, да и отдохнуть, перерыв в походе сделать. Или какие у князя задумки?…

Задумки оказались интересными. Хотел князь, чтобы полк поучаствовал… ну, обманом это назвать было все же нельзя, в некоем представлении, что ли, для ревельцев. Но – включающем в себя и стоянку для бойцов, на те же дня три, и некие действия для полковника (и сотников его) – требовалось показать группу опытных военачальников с русских земель в самом городе, но не с прямой военной угрозой, а… дипломатического характера, скажем так. Князь раскрыл и подробности – дело было простое, в сущности, и полковник согласился с удовольствием, оценив задумку. Немного затянувшийся привал закончили, и маленькая делегация князя уехала вперед, договорившись, куда слать гонцов, если что, а полк выдвинулся вслед не торопясь – полковник разослал весть по отдельным полусотням, что нынче снова надо собратья всем вместе, и они подтягивались до вечера к главной дороге.

А на следующее утро был дан приказ всем почиститься, более-менее построиться, и полк, растянувшись,чтобы особо не пылить на задних, выдвинулся в путь. Предместья Ревеля показались после полудня. Их встретила пара всадников от князя, и отвела ближе к городу, но правее, почти к морю, где они и встали на каком-то пустыре возле ближнего жилья, но в сам город пока не заходя. Самые остроглазые из бойцов углядели в посаде впереди маковку небольшой церквушки, похоже, православной, и среди воинов прокатилась волна разговоров – что же будет (простым бойцам всю задумку не раскрывали, конечно)? Ждать почти не пришлось – не успели сотни по команде сотников еще раз ровно выстроиться, как от центра города показалась некая процессия…

…Конечно, в переписке двух князей, рязанского и московского, не были подробно расписаны их планы. Всего никогда нельзя предусмотреть, да и всегда были (и есть) такие вещи, которые не пишут в грамотах и письмах, а доверяют или самым надежным гонцам, или уж вообще – обсуждают только на личных встречах, без свидетелей, журналистов, переводчиков и галстуков… Поэтому князь Иван, получив от гонцов весть о захвате Нарвы, выждал некоторое время – сколько, по его прикидкам, должны были ехать гонцы от радостного воеводы до Москвы и обратно – и отправил в Нарву чуть загодя пару человек Гриди, карту с последними, самыми актуальными данными по орденцам (и разведчики, и люди в Ревеле времени зря не теряли, интересуясь в том числе и этим), и еще одно короткое послание от себя.

Как оказалось, государь Московский примерно в рамках их договоренностей в своей грамоте в Нарву и отписался. Выделил, правда, целый полк, чего не ожидалось, но с другой стороны – потери при захвате крепости были небольшие (о чем ему воевода сообщить должен был, конечно), и врагами у Руси на побережье Балтики только орденцы и остались, так что и в его интересах было полностью очистить от них эти земли. Была вероятность, что захочет Москва к рукам прибрать и прочие ливонские земли, и потому князь Иван и молчал пока, почти никому не раскрывая своих планов, но… не стал князь Василий того делать. Можно было вздохнуть спокойнее. Ну, а после, получая уже с небольшой задержкой вести, как продвигаются люди полковника второго наревского полка по побережью, князь и сам выдвинулся туда. Надо было ставить точку в Ревеле, фиксируя статусы – его и свой, говоря словами 21 века.

Тем более, что на других направлениях было пока тихо. Дозорным, что ходили вдоль Пярну, стали выдавать аж по три бомбы, подстелили соломки, дозорные Ордена на юге близко к ним по тракту теперь не появлялись – разведчики, с некоторым риском уйдя дальше, чем они обычно ходили, принесли весть, что только верстах в тридцати от южной засеки теперь их можно встретить. Князь не знал, чем вызван такой отход, и долго ли это продлится, но время это надо было использовать по полной. Почти все раненые в последней схватке у засеки вернулись в строй, и, хотя сейчас в Ревеле боевых действий не предполагалось, отряд был готов ко всему. Князь решил еще раз съездить в город, пока так же, без официальщины – пусть горожане привыкают, что он и другие бойцы Ордена Красного знамени в городе… ну, пока не свои, конечно, но и не враги. В Ревеле надо было еще кое-что обсудить с бургомистром, узнать, какие новые сведения раздобыли Петр с Торгашом, и… приодеться.

На это обратил внимание Пимен еще в первый приезд князя, сразу после захвата крепости. Уже после переговоров с ван Баареном, на следующий день после пирушки, он аккуратно высказался князю в том смысле, что вот его когда они сюда отправляли – советовали сразу одежду на местную поменять, а раз вскоре будут переговоры с верхушкой Ревеля, представление членам городского совета и народу – то и князю, и людям его (ближним соратникам, тому же Петру, по крайней мере) надо выглядеть соответственно. Замечание было верное. Поизносились они за зиму. Одежда своевременно латалась и стиралась, конечно (это сейчас в замке было устроено хорошо, Магда и отправленные в замок чудинки обеспечили непрерывную работу замковой мыльни, превращенной после постройки бани в прачечную), но для парадных выходов была уже, пожалуй, непригодна. Одни из вечерних посиделок в башне, которые так и проводились, конечно, среди тех из руководства, кто был в Озерске, а не в разъездах, посветили обсуждению этого.

Как показалось Седову, все даже рады были сменить тему с привычного уже обсуждения схваток, расстановки сил, дозоров и прочей… войны – на что-то глубоко мирное, и даже приятное. Решено было особо не шиковать, но одеть все руководство Ордена в новое и богатое. Рассказы старца про военную форму будущего не забыли, но однообразно одеть всех своих воинов… до этого было еще далеко. Впрочем, как раз среди бойцов недостатка в одежде не было. Трофеев от орденцев накопилось большое количество, а использование их в это время чем-то зазорным не считалось, тем более, эту верхнюю одежду все равно после стирки приходилось перешивать (швы-то ручные, да и иглы с нитками пока были такими, что разобрать три драных кафтана и сшить один заново было чуть ли не проще, чем починить любой из трех, как было). С нательным тоже пока не было проблем, в общем, бабы и девки в замке и с этим справлялись. Но сшить что-то новое, сразу на несколько человек, из дорогих тканей – они бы не смогли, это было понятно всем. Пимен предал весточку, что из живущих в городе портных только одному можно такое дело доверить, и он с ним предварительно переговорил.

Князь в эту поездку собрал много народу – кроме него самого, ехали и Семен, и Гридя, и Ефим, и старче, заранее передали Степану, чтоб вернулся в Ревель (он недавно выехал со своими на зачистку малых орденских усадеб)… Только Черный, что сторожил юг, да Федор, все мотающийся по селам, в этот раз не попали в свиту князя. Дороги подсохли за это время хорошо, и Николай Федорович поспевал за остальными всадниками с некоторым трудом, но – справился. А когда они проезжали по городу, он отметил, что стражи городской особо не видно на улицах, а вот у ратуши снова произошла недолгая остановка и взаимные приветствия с бургомистром. Народу при нем было мало – похоже, ван Баарен сам начал какие-то игры, несколько ограничивая доступ к информации некоторым членам городского совета. Кстати, увидев старца, тот обрадовался, похоже, по письму, где Седов расписывал кое-что из будущего, у него были вопросы… Город на вид был вполне в порядке, правда, в паре мест они проезжали мимо обгоревших руин домов – последствия тех ночей еще не были убраны… Ну, а в замке, где их радостно встретили свои, и вообще все хорошо было.

Пока они умывались, пока собрали обед – Николай Федорович уточнил, какой у них намечается график. Выяснилось, что никто жестко время не согласовывал, ждали их приезда, и сейчас к портному пошлют посыльного, может, и сегодня примет, нет – так завтра. Светлое время суток уже хорошо прибавилось, так что, действительно, можно было и сегодня, как и оказалось – вернувшийся посыльный сказал, что мастер будет их ждать через пару часов, которые князь потратил на разговор о новостях с Петром и Торгашом, а остальные их слушали и отдыхали после поездки. Серьезных новостей не было, разве что – отправили один небольшой обоз с провизией подходящему полку, но было важное уточнение на будущее – Петр приставил людей Торгаша присматривать за орденскими складами в порту (теми самыми, что они поджигали зимой, да толком не сожгли, как выяснилось – были они в разных местах, а кое-где даже каменными). Как оказалось, и бургомистр своих же людей для того же раньше поставил, но обошлось без стычек или драк – просто надо было эту проблему как-то решить. Похоже, были запасы-то еще в этих складах… И еще выяснилось, что не совсем понятно, чьи те башни и готовые части новых стен, что в городе помимо старого замка есть – то ли они считались собственностью города, то ли – Ливонского ордена. Это тоже надо было уточнить, а так – все было хорошо. Народ в замке потихоньку налаживал контакты с городом, Пимен возобновил ненадолго прерванные старые знакомства, приглашая людей теперь в замок (и знакомя их с Петром). Ван Баарен также несколько раз заезжал кое с кем из магистрата, в общем, процесс пошел, как говорил один деятель…

К портному они выехали верхами. Жил он не так далеко, в центре, как большинство торговцев и мастеров, работающих для богатой верхушки, и их группа ехала шагом, с интересом осматриваясь по пути. Глазели и на них – руководство их Ордена само не носило приметных белых повязок с красным знаком (как-то с самого начала так сложилось – в отряде их и так все знали), но все горожане понимали, что никем другим всадники, выехавшие из сменившей хозяев крепости, быть не могут. Участок, где стоял дом мастера Лео (как его представил Петр, поехавший с ними) оказался с улицы небольшим, но вытянутым вглубь. Хоть и предупрежденный, слуга, что открыл им ворота, посматривал с некоторой опаской (они были не в доспехах, конечно, но кое-что из оружия все же прихватили). Конюшня, что у мастера была, явно не смогла бы вместить всех, и коней после небольшой заминки оставили во дворе под присмотром сопровождавших воинов (охрана была, разумеется), а сами выдвинулись к боковому крыльцу, куда повел их тот же слуга. Сразу за слугой шел князь, а уже за ним – плотной кучкой все остальные, когда дверь распахнулась, и на невысокое, по колено где-то, крыльцо, выскочила…

Девчонка. Седов в Ревеле еще совершенно не ориентировался, знал, что море на севере, а крепость – на юго-западе города, и все. Поэтому сказать, куда выходит двор портного, он бы не смог, но солнце его сейчас освещало, и выскочившую девчонку им всем было видно хорошо. А вот она, похоже, их как-то умудрилась не заметить, выскочила на крыльцо с закрытыми глазами, что ли? Или ее как раз солнце ослепило? И уже на крыльце она прокрутилась вокруг себя еще раза три, взмахивая руками и счастливо приговаривая что-то на неизвестном Николаю Федоровичу языке. И тут, остановившись и открыв глаза (точно, зажмурившись была), она увидела всего в нескольких шагах перед собой толпу вооруженных мужиков, глазеющих на нее, и замерла, сказав лишь «о!», и так и оставив открытым рот и не опустив до конца руки. Была она… лет пятнадцати максимум, как прикинул Николай Федорович. Может, и меньше. Настоящая блондинка (из-под чего-то типа капюшона свисали белые пряди), с голубыми глазами, невысокая и, пожалуй, худощавая, она кого-то напомнила ему своим простоватым лицом, чьи черты, будь еще попроще (и лицо не с белой кожей, а загорелым), могли бы вообще принадлежать какой-то крестьянке. Но это была явно не крестьянка, ее одежды, когда-то шоколадного (а сейчас заметно выгоревшего) цвета, даже им определялись как дорогие. И обувь, вроде, тоже… Народ хмыкал от такого представления, девчонка, опустив руки, залилась краской, как помидор, и тут на крыльцо вышли еще две женщины, постарше… И вот глядя на них, Николай Федорович моментально вспомнил, кого девчонка ему напоминает. Блондинку из АББА! А дело было в том, что женщины, вышедшие вслед за ней, были рыжими, с довольно мелко завитыми кудрями, да и лица их, чье сходство сразу бросалось в глаза (мать и дочь явно), были более вытянутыми, с довольно длинными носами (у девчонки был аккуратненький). И вот это сочетание рыжих кудрей с длинным носом и блонды с простоватым лицом и вытащило из памяти старца давно забытые, казалось бы, клипы…