Наследники Триглава. Двери зимы

– Эй, есть тут кто?

Звук голоса утонул, словно в вате.

«Кажется, правда нет никого. Чего я сюда лезу, а? И светец остался у Пакли. Ничего, сейчас глаза привыкнут. Чуть-чуть света от фонаря у соседнего дома в окно попадает».

Пальцы нащупали самоцветную рукоять зачарованного кинжала. Дарен хотел, чтобы она запрятала трофей как можно дальше, слишком уж это дорогое оружие, дочке простого торговца не по карману. Любой поймёт, что такая игрушка под стать аристократу. Но Марика отказалась расставаться со своим оберегом, лишь перевесила его на бок, ближе к спине, чтобы был незаметен под плащом. Хотя теперь, когда она осталась без священного внутреннего огня, чары кинжала уже недоступны, разве что могут подарить немного удачи. Но ведь сталь клинка-то хуже не стала, по-прежнему и подброшенный волос легко режет, и железный гвоздь. Девочка выдохнула и, перешагнув порог, вышла на середину комнаты.

«Пока вроде всё спокойно. Стульев нет, огромный стол, на полках пусто. Ничего интересного. Куда дальше? Обычно кухня в домах цвергов сразу после зала. Может, там что-нибудь найдётся».

Над очагом висели три древних, тусклых светошарика. На полках не было ни утвари, ни посуды: когда хозяева уходили, они забрали всё.

«Интересно, почему на двери оставили бронзовую гербовую бляху, а из дома забрали даже старые горшки?»

Сбоку почудилось движение – там была дверь в кладовую и лестница вниз, в подвалы. Из подполья тянул тёплый ветерок, и где-то в глубине шевелились тусклые тени и пятна света. Девочка остановилась перед лестницей, попыталась заглянуть вниз, не решаясь спускаться. Мало ли кто там бродит.

– Эй! – позвала она ещё тише, чем в прошлый раз. – Вы там?

Никто не ответил.

– Всё, иду назад! – пробормотала Марика под нос. – Правильно Аника сказала: нечего тут делать. Похоже, это не она, а я дура!

Девочка развернулась и направилась к выходу. Вдруг дверь перед ней резко захлопнулась, сзади на голову накинули мешок, а руки так быстро и сноровисто стянули за спиной, что она не успела даже потянуться к оружию.

– А ну пустите меня! – взвизгнула Марика, но её уже повалили, спутав и ноги тоже.

Орать бы со всей мочи, чтобы Ланек услышал, но рот закрыли повязкой прямо поверх грязной дерюги мешка.

Множество рук подняли её и поволокли. Сначала Марика отчаянно дёргалась и извивалась, визжала сквозь кляп, но потом устала и поняла: бесполезно. Глупо тратить последние силы. Пока что её не обыскивали, не пытались раздеть, не били, даже кинжал не забрали. Да и несли бережно, если это можно так назвать. Когда паника начала отступать, сердце перестало колотиться и дыхание выровнялось, пленница попыталась понять, что происходит, кто её скрутил и зачем.

«Это не грабители и не наёмные убийцы – зачем им волочь меня куда-то? Тут же, в подвале, пристукнули бы. Или устроили сначала что похуже, слышала я, что творят наёмники и дезертиры».

Марику даже передёрнуло от ужаса, и она принялась себя успокаивать, но получалось плохо. А потом её и вовсе поставили на пол.

«Уже пришли? Почему молчат? Что хотят делать? А если…»

Дыхание перехватило от ужаса.

«Может, если их попросить, разрыдаться… Глупо, не поможет. Нужно дотянуться до кинжала. Сейчас, как только руки освободят…»

Но здесь её снова подняли и понесли.

«Нет, у этих другие планы, я им нужна живой и невредимой. Зачем только?

Нет, не может быть, только не это! Только не замуж! Кто-то хочет узаконить владение нашими землями? Выдать меня за какого-нибудь знатного урода! Как только выследили? Откуда узнали? Я же думала, про нас с Аникой уже все забыли! А теперь увезут в замок, обвенчают и посадят в башню на всю жизнь!»

Пленница снова принялась дёргаться, но скоро устала и затихла.

«Проклятые наёмники, боитесь мне навредить? Вам повезло, что мой огонь погас, а то бы все визжали, обожжённые. Только развяжите руки, я покажу, что и без колдовства драться умею!»

Послышалось звяканье, скрип петель. Марика насторожилась, прислушиваясь. Воздух посвежел, кожа рук почувствовала дуновение ледяного ветра.

«Значит, мы поднялись наверх. И что? Даже крикнуть не могу.

Дурёха я, хуже Аники! Ну чего в этот дом полезла? Мало ли, откуда здесь наш герб? Может, ещё с тех пор, как дед торговлю со столицей вёл».

Пленницу положили на жёсткие носилки. Марика снова прислушалась, но кроме звука шагов ничего услышать не удавалось, похитители были на редкость неразговорчивы.

«Ну почему, почему меня, почему сейчас? Где громила с белобрысым, когда они нужны? Не хватились ещё? А когда хватятся…

Жалеть себя поздно, думай, как выбираться. Получится сбежать? Или нет? Кем прикидываться? Может, хватит играть в дочку торговца? Сыграю глупую наследницу, в Гунте получилось. Если они знают, кто я… да если и не знают. Твердить, что я из знатных, тогда испугаются или попробуют выкуп получить».

Путешествие в неизвестность всё тянулось, тело ужасно затекло. Иногда доносился звук осыпающихся камней, подъём сменялся спуском. Послышалось журчание текущей воды, кожа рук ощутила мелкие, обжигающе холодные брызги. Шуршание гальки, плюхающие шаги стали громче и звонче. Теперь звуки дробились и множились.

«Мы в каменных коридорах, с ручьями под землёй? В катакомбах?»

Пленницу сняли с носилок, посадили, развязали ноги, убрали повязку со рта.

– Отпустите меня сейчас же! – как можно визгливей заорала Марика. – Вы знаете, с кем связались? С вас головы снимут только за то, что прикоснулись ко мне! Ну, быстро развязывайте!

Вокруг послышался испуганный и удивлённый шёпот множества голосов. Руки ей действительно развязали и сдёрнули мешок с головы. Марика молниеносно выдернула из ножен кинжал, вскинула голову и замерла, не зная, что делать дальше. Вокруг, преклонив колени и склонив головы, стояли ульганы в разноцветных накидках, с белыми масками на лицах. Вперёд вышел ульган в синем плаще, низко поклонился пленнице и протянул вперёд раскрытые ладони.

– Приветствуем тебя в нашем святилище, госпожа Антамар!

* * *

Ланек проснулся и сразу сел, пытаясь понять, где находится. В ушах гулко ухал пульс, пальцы сжимали колючее одеяло, мокрая рубаха прилипла к спине. Перед ним всё ещё проносились недавние видения: свист и вой злого зимнего ветра, пляшущие тени бурана и – совсем рядом, на расстоянии руки, – снежный лик Хозяйки в облаке развевающихся волос и с пронзительным, проникающим в самую душу взглядом синих глаз. А теперь вокруг было слишком тихо, лишь кто-то сопел рядом. На соседней кровати свистела носом Аника, уткнулась в белёную стену, укутанная по самую макушку в шерстяное одеяло.

«Мы в корчме. А где мастер? И почему Аника здесь, а не у себя? Ах да, кажется, вспомнил. Вчера, когда мы не смогли найти Марику, она начала всхлипывать ещё на улице, а отогревшись, совсем разревелась. Никогда не знал, как успокаивать девчонок. Мастер сообразил укутать рыжую одеялом, она согрелась и заснула. И я тоже как сидел, так и упал. Хорошо, плащ с башмаками снял заранее. А Дарен, значит, ушёл куда-то. Вот ведь, вчера ревела, а сейчас сопит как ни в чём не бывало. Марика бы уже давно вскочила и тормошила всех, рвалась бы на поиски. Даже не верится, что они сёстры, такие разные».

Утренний свет из занавешенного окошка пятном упал на подушку Аники, на рассыпанные по серому холсту волосы. Они словно искрились изнутри, играя оттенками меди, и Ланеку вдруг захотелось их коснуться.

«Интересно, мягкие они или колючие, как у меня?»

Он уже протянул было к Анике руку, когда в дверь постучали.

– Идите завтракать, – позвала из-за двери хозяйская дочка.

Ланек отдёрнул пальцы, вскочил, ругая себя за глупость. Потом осторожно встряхнул девочку за плечо.

– Эй, вставай. Есть идём.

Аника села, сонно потирая глаза. Пока она потягивалась, Ланек сунул ноги в башмаки, плеснул в лицо из кувшина, утёрся и выглянул из окна наружу. От вчерашних облаков не осталось и следа, солнце светило с ярко-синего неба, сгоняя с окрестных крыш свежий снег, по каменной черепице уже струилась вода. Кажется, в Змеево ущелье ненадолго вернулась ранняя осень.

– Пакля, а где мастер Ди?

– Откуда я знаю? Может, в вашей комнате спал, пойду проверю. А ты давай, в общем, вставай и спускайся.

Щёлкнув замком, Ланек вышел в коридор. Дёрнул соседнюю дверь – заперто, внутри тихо.

«Наверно, Дарен уже ушёл и теперь ждёт внизу».