скачать книгу бесплатно
Казалось, минутка, и коник азартно заржёт. Грива была ухожена, уложена и расчёсана. «Только косичку заплести!» – мелькнула мысль.
– Ты наколдовала, Лин? Пони прям воскресла… Гоголевская панночка навзрыд рыдает в церковных руинах…
Пассаж за милю отдавал приторной лестью, но Лина восприняла его на постных щах.
– Не «ты», а «мы». Ты и не ведаешь, сколько волшебства можно сотворить вдвоём. Любя…
И она принялась поглаживать игрушку.
– Лина… несравненная… Я считал, при свидании мы поговорим о сложившейся ситуации, а тут что—то странное получается. Аллюзии и недомолвки.
– Серёженька! Мы об этом и говорим. Соберись, соверши крохотное усилие…
– Потолкуем лучше о том, на чём остановились в предыдущий раз…
Лина отстранилась, озорно хмыкнула и, притянув меня за шарф, поцеловала. Я обомлел, не ожидая подобной прыти, но молниеносно сориентировался и ответил поцелуем на поцелуй. Губы Лины пахли шоколадом, ванилью, а волосы её, освободившись от беретика, рассыпались по плечам и щекотали мне нос и щёки. От щекотки я по-кошачьи фыркнул.
– Ты чего? – удивилась Лина.
– Щекотно! – засмеялся я.
– Ещё пощекотать?
– Пощекочи!
Она приблизила лицо, и, мурлыча, потёрлась о мою щеку.
– Тебе надлежит срочно завести кота!
– Клочьев шерсти по углам квартиры мне как раз и не доставало!
– Уютный упитанный кот в доме – признак счастливого человека. Купи котёнка, назови Марселем… Гладь его и вспоминай меня.
– У меня ощущение, что я думаю о тебе беспрестанно.
– Думаешь… Но не зовёшь.
– Я не знаю, как звать.
– А я не способна тебе это растолковать.
– Но, иногда мы вместе. Наяву. Как сейчас. Ты, вроде планировала что—то сообщить?
– Я и сообщила…
– Неужто?
– А о чём мы с тобой беседовали?
– Фактически, ни о чём! Намёки, намёки…
– Ох, Серёжа, Серёжа!
– Ох, Лина Аликовна, Лина Аликовна!
Лина дёрнулась и прошипела с неподдельной злостью:
– Никогда! Никогда впредь! Не называй меня так!
Я опешил:
– А как?
– Лина. Безо всяких отчеств. Лина. И не иначе.
– Моя Лина.
– Твоя Лина.
– Я не хочу спрашивать, почему… Ты феноменальные страсти—мордасти собираешь!
– И правильно не хочешь…
– Ладушки. Мы не договорили о вариантах…
– Дудки! Поздно. Вон и ломбард давно работает. Вам пора, компьютерный гений, владыка виртуального мира…
– О, сударыня, Вы невероятно предусмотрительны. Позволите ли проводить Вас, моя очаровательная барышня?
– Ни в коем случае, мой господин.
– Но вы уверяли, моя принцесса…
– Нельзя, о, повелитель!
– Вы изъясняетесь загадками, миледи!
– Напротив, милорд. Отгадками. Имеющий уши, да услышит! Чтобы получить внятный ответ, надо задать понятный вопрос. Понятный, не только отвечающему, а и вопрошающему.
Я потрогал свои уши:
– Не отвалились, кажись! А не слышу.
Лина хихикнула, и погладив, напоследок, привыкшую к ней лошадку, вздохнула, выхватила у меня из кармана перчаточки, поставила поняшу туда, откуда взяла её в начале беседы, и громким шёпотом обнадёжила потускневшего пони:
– Лили, не грусти. Хозяйка тебя непременно отыщет. Обещаю.
– Уже всё, моя королева?
– Да, мой король!
– Мне кажется, я догадываюсь, кто ты… Это ты спасла меня, когда Пострелова и Задова едва не прибили? Ты… Я чудом не пострадал. Ни на йоту… Киряева, услыхав о потасовке, объявила, что у меня сильный ангел—хранитель…
Лина протестующе подскочила и покраснела:
– Ты обольщаешься… Действительность гораздо сложнее. И проще.
– Неужели тебя не существует в принципе?
– Реши ты, что меня не существует, и мы более не увидимся…
– Должно быть, у меня шиза, и ты есть исключительно в моей башке, и разговариваю я с Каспером, с добрым и отзывчивым привидением из диснеевского мультика. Филиппович, мой институтский кореш, обзывал Каспером преподавателя по Средневековью Азии и Африки.
Лина несколько секунд молча созерцала мой жуликоватый оскал. Затем, отреагировала очевидностью на каверзу:
– Я по—прежнему буду являться тебе, независимо от того, втемяшишь ты себе, что я есть, или что меня нет. Не отделаешься!
– Настырные нынче призраки. Форменная семейка Аддамс. А тебя видят другие?
– Видят.
– Постоянно?
– Когда я с тобой.
– А ты не всегда со мной? Ведь ангел…
Лина оборвала:
– Ты заблуждаешься, Сергей. Я объясняю, разжёвываю… А ты не слушаешь!
– Лина, ты умеешь читать мысли?
– Твои?
– Хотя бы…
– При условии, что ты не возражаешь.
– То есть, ты можешь перелистать книгу в моих мыслях?
– Нет, любимый. Исключено. Она там не помещается, – Лина прыснула в кулачок.
– А! Ты – не волшебница! Ты – учишься!
– Максимов! Я в сотый раз упаду из—за тебя! Щас же перестань третировать и пытать несчастную девушку.
– Тебе открыто будущее?
– Чьё?
– Ну… моё… наше…
– Да.
– Поделиться, бесспорно, не дозволено…
– Оно, вообрази, неустойчиво, но ты не так глуп, как видится на первый взгляд, Максимов!
– Я борюсь с внутренней ленью, обломовщиной и невежеством, расту над собой, развиваюсь! А чумовые фокусы ты показываешь? Это… по воде аки по суше…
– Ты дебил?
Я притворился до крайности оскорблённым:
– Чего я сказал—то? Чуть что, сразу: «дебил, дебил». А ты не от этого? – я растопырил пальцы рожками и инфернально заухал филином. – «Князем мира сего именуют его»…
Ворона, испуганная моим гоготом, взлетела и пристроилась на вершине фонаря.
– Увы, Максимов. Я промахнулась. Ты, лишь стараешься казаться умнее! А на практике, намного дурнее. Ещё фигню скажешь, я с тобой знаешь, что сделаю?!
– Знаю! Поцелуешь.
Мы стояли у приотворённых дверей комиссионного. В проёме возник молодой лысеющий парень с картриджем и дисками, в свитере с узорами под морские волны, и без шапки.
Он поразительно смахивал на моего одноклассника Алика Светлова, застенчивого тихого троечника и доморощенного философа, фальшиво насвистывал мелодию, отдалённо напоминающую хит из репертуара Джо Дассена:
«Et si tu n’existais pas,
j’essaierais d’inventer l’amour
comme un peintre qui voit sous ses doigts
na?tre les couleurs du jour,
et qui n’en revient pas.»[4 - «Если тебя не существует на этом светеЯ, словно художник, нарисую свою любовь.И под моей кистью родится день,Единственный и бесконечный,Мир – твой и мой»]
«На машине приехал. „Тачка“ за углом стоит».
– Дурачок. Глупенький дурачок! И почему я люблю тебя? А, дурачок ты мой?
Лина прижалась ко мне, глядя снизу—вверх и часто—часто моргая, словно ей под ресничкой колола соринка.
Рисунок Виктора фон Голдберга
– Сама утверждала: «Любят не за что—то, любят просто так». И на плёнку это записала.
– И не отрекаюсь от сказанного… Приглашай меня почаще, хороший мой. Ты не представляешь себе…
– Представляю себе. Я позову. Конечно, позову. Я хочу окунуться в прошлое, докопаться до причины…
– Когда—нибудь… К твоему сведению, есть причины, до которых докапываться рискованно для здоровья…
