Тайны Великой Эрдинии: Последний шанс семи миров

– Это те, у кого пророчество называется предзнаменованием? – уточнил я.

Лиск кивнул.

– И где я должен искать этих маленьких магических существ? – скептически поинтересовался у… говорящей белки. Ну да! Действительно! Если есть говорящие белки, то почему не может быть гномов?

– Ты бы удивился! – прозвучал ответ Лиска уже с тонкого ствола молодого дуба. – Но я бы тебе не советовал сейчас искать гномов.

– Отчего так? – спросил я зверька, поднимаясь со своего места. Ноги затекли, и сидеть больше не хотелось.

– Это их предзнаменование… – пробурчал Лиск. – Они сами появятся, когда посчитают нужным. – Зверёк перепрыгнул ко мне на макушку, и быстро оттуда на плечо. – Самому к ним соваться не стоит.

– Ладно, к гномам нельзя! – я начал ходить туда-сюда вдоль ручья, кося глаза на оседлавшую моё плеч о белку. – Тогда как насчёт одежды?

– В своём мире возьми! – посоветовал Лиск, сейчас он изо всех сил пытался удержаться, и не свалиться мне под ноги, поэтому выпустил коготки и пребольно вцепился в мою кожу.

Я быстро отодрал от себя шалуна, аккуратно заживляя появившиеся ранки. Надо же! С первого раза вышло!

– Только поспеши! – добавил пытающийся вырваться из моих, держащих его за загривок, рук. – Мальчишка долго так не выживет. Лечить его надо!

– Не умею я сам перемещаться! – сознался, от чего-то смутившись.

– Понятно, не умеешь! – Лиск повис в моих руках, уже больше не стараясь вывернуться.

Подумалось, что зверёк, наверное, совсем устал отбиваться от меня. Аккуратно подхватил зверушку и прижал к груди.

– Только не царапаться! – приказал.

Лиск прильнул ко мне, принимая ласку.

– Просто попробуй! – посоветовал он. – Вспомни, что чувствовал, когда перемещался. Не снаружи, – добавил, уловив мою мысль об ужалившем меня шершне. – Внутри! – Лиск горько вздохнул, и я снова уловил внутри него разрастающуюся печаль, что-то тревожило маленького обитателя этого леса. – Один лишь ты сейчас в состоянии понять, как это делать. Когда-нибудь, может быть… Эх!

Зверёк вырвался из моих рук и понёсся куда-то. Затем я заметил его на вершине сосны, откуда тот перепрыгнул на осину, дуб, берёза, снова осина… Лиск носился, как угорелый с дерева на дерево, а я начал вспоминать.

Первый раз я казался в это мире, когда вместе с друзьями зашёл в шашлычную. Тогда, накатавшись на коньках, я погрузился в воспоминания. В школе у меня не было друзей, но была одна девочка, которой нравилось учить меня кататься на коньках. Я подчинялся ей во всём, удовлетворял все её желания. Так происходило до того момента, как несколько моих одноклассников узнали о том, как мы проводим время по выходным. Её отношение изменилось слишком внезапно для меня. Прибившись к компании, в которой состояли и эти парни, она, как-то в один момент, сделала вид, что мы с ней практически не знакомы. Она даже перестала отвечать на мои приветствия в школе. Это было не первым ударом, который преподнесла мне жизнь, но, пожалуй, самым болезненным. Если исчезновение родителей тогда я считал чем-то временным, то предательство было постоянным. А на каток с тех поря я ходил один вплоть о того дня, когда я впервые оказался в этом мире. Тогда, сидя за столом рядом с отчего-то замолкнувшей Машей, я погрузился в состояние полного покоя и безмятежности, пожелав оказаться далеко-далеко – там, где я действительно нужен.

Во второй раз я просто проснулся здесь. Кажется, мне ничего и не снилось, а перед сном я вспоминал родителей и снова, на единый миг, поверил в возможность их возвращения.

В третий раз я захотел переместиться сюда сам. Сидя на лавочке, среди закрывающих меня от мира кустов, я просто ловил нирвану, погружаясь в ощущение счастья и блаженства, даруемое мне окружающим меня миром.

А в этот, последний раз я просто всем сердцем желал, чтобы Маша осталась жива, хотя уже и не верил в такой исход.

Мда… Но это то, как я попадал сюда. Хотя назад мне тоже нужно будет вернуться. Усмехнулся. Да-да! Медитацию надо осваивать.

Итак, обратно в свой мир впервые я попал… А не знаю как! А ведь я снова сливался с природой, а потом резко вспомнил друзей… Да-а-а! Сложно.

Ладно! Второй раз меня разбудил Сергей. Просто начал орать что-то про яичницу.

А в третий раз меня ужалил шершень…

Весело!

Итак, сюда – нирвана, отсюда – надо, чтобы кто-то меня позвал, стукнул, уколол, укусил… Это просто… Да-а-а…

Лиск внимательно наблюдал за моими потугами понять.

– Попробуй просто захотеть, – посоветовал зверёк.

– А если не получится вернуться сюда? – вопрос возник сам собой, ниоткуда. – Что с ними тогда будет? – я указал сначала на парнишку, а потом на Машу.

– Вернёшься! – пообещал мне спрыгнувший прямо под мои ноги Лиск.

Я чуть было не наступил на малыша, сбился с шага и, повалившись на бок, оказался среди реки, в том месте стремнины, где совсем недавно ухватил тонущую девушку.

Глава 9. Сила мысли

Как рассказать другому, что не в силахУразуметь он? Сможет ли когдаПомыслить он о том, что в наших жилахТечёт не кровь, а магия? БедаВсех нас лишь в том, что вовсе не умеемМы слышать объяснения других.Но если вдруг однажды мы посмеемПоверить в то, что в доводах своихНам доказательства приводят не пустые,Тогда мы сможем разум обрести…Философские размышления неизвестного автора, написанные на полях манускрипта «О вечности бытия», найденного в библиотеке северного храма.

От неожиданности глотнул воды, быстро вынырнул, откашлялся. Оглянувшись кругом, увидел, что заплыл настолько далеко, что пляж, на котором мы с друзьями решили этим днём провести один из первых дней летних каникул, уже совсем исчез из виду. Решив, что лучше всего вернуться будет по берегу, тем более что уплыл я вниз по течению, выплыл на сушу и, босиком преодолевая попадающиеся на прибрежной отмели коряги, отправился в сторону пляжа. Удивительным было то, что буквально за несколько минут нас с Машей так сильно отнесло от места, где мы вошли в воду, что обратно мне пришлось идти больше получаса.

Судя по всему, пробыл я в том, другом мире не очень долго, возможно, минут пятнадцать, или даже меньше. То есть с момента нашего с Машей исчезновения не могло пройти более сорока пяти минут. Но на пляже уже творилось светопреставление.

Сергей в отдалении от берега, на небольшом песчаном холме, расположенном перед пляжем, разговаривал с двумя мужчинами в форме спасателей. Увидев меня, Сергей кинулся в мою сторону. Я тоже побежал навстречу ему, стараясь как можно скорее сократить расстояние между нами. Сергей так сильно торопился, что то и дело падал в тормозящий его бег песок. Я чувствовал в душе друга волной нарастающую надежду, сменяющую медленно покидающие его ощущения безысходности и страха. Я уже начинал привыкать к тому, что могу чувствовать то, что находится глубоко в сердце каждого из находящихся возле меня, хотя до сих пор всё это ещё казалось чрезвычайно странным.

– Андрей! Андрюшка! – кричал Сергей что есть мочи, снова и снова проскальзывая по уплывающему из-под его ступней, сухому песку, друг до сих пор не до конца не верил в то, что я здесь, а не канул в пучину бурной реки.

Полинка и Вика сидели на берегу, размазывая по лицам слёзы вперемешку с песком. Но увидев меня, вскочили на ноги и тоже направились в мою сторону. Степан, пыхтя себе что-то под нос, выбирался из воды, не отрывая от меня своих серых с рыжими вкраплениями глаз. Странно было, что я так хорошо видел каждую его чёрточку, хотя находился от друга довольно далеко. Видимо, это тоже было частицей дарованной мне другим миром магической силы.

Подбежав ко мне, Сергей последний раз споткнулся, рухнув к моим ногам и зацепившись за них руками, словно до сих пор сомневался в материальности моего тела. Нагнувшись, поднял друга на ноги, обнял.

– Хватит! – сказал, взяв его за плечи и немного встряхнув. – Всё нормально! Успокойся!

А сам тем временем лихорадочно обдумывал, как рассказать друзьям о том, что произошло? А рассказать им обо всём я был просто обязан, иначе мысль, что не уберегли подругу, будет отравлять всю их оставшуюся жизнь.

Оглянулся на воду, из которой только что показалась голова вынырнувшего парня. Это был именно тот юноша, который, решив поиграться с Машей, вытащил её в стремительный водный поток, моментально отбросивший девушку на глубину.

– Подожди меня! – скомандовал Сергею, махнул рукой приближающимся девчонкам и кивнул Степану. Затем развернулся и направился к паникующему парню, уверенному в том, что его глупая шутка стоила девушке жизни. А он, скорее всего, именно так и думал. К тому же моя уверенность в том, что Маша ему понравилась всё более крепла при приближении к юноше.

Я вошёл в воду и успел ухватить парня за руку, пока он ещё не успел снова нырнуть. «Иннокентий» – внезапно промелькнуло в голове.

– Не старайся! – остановил его я, вновь кивая подошедшему к нам Степану, который сейчас внимательно прислушивался к нашему разговору. – Ты её здесь не найдёшь!

Понимание, что Иннокентий никому не сказал, что именно здесь случилось, пришло вместе со сказанными ему словами. Тот буквально замер на месте, затем резко оглянулся на меня.

– Она жива, – ответил я на вопрос в его глазах. – Едва выжила, – добавил, почувствовав, что обязан был что-то сделать, чтобы у парня больше никогда не возникло желания повторить свою шутку с кем-то другим.

– Я – Кеша, – он протянул руку.

Почувствовав, что Степан хочет задать свой вопрос, повернул к нему голову и молча покачал ею, изо всех сил постаравшись вложить в друга идею того, что сейчас не время и не место для подобных разговоров.

Помедлив, я пожал протянутую руку, посчитав, что для того, чтобы показывать своё недовольство час тоже не настал. Да к тому же я почему-то был уверен, что этот парень сам будет казнить себя, он уже это делает, а позже ему станет ещё хуже.

– Андрей! – коротко представился, и уже выходя из воды, решил обернуться, почувствовав, что хотя бы однажды я ещё встречу этого человека. – Будем знакомы! – добавил, отпечатывая его портрет в своей памяти.

Пока я разговаривал с Иннокентием, Полина и Вика уже входили в воду. Они были слишком напуганы и перевозбуждены, чтобы спокойно ждать меня на берегу. Да и Сергей не остался стоять один, а отправился вслед за девчонками. Степан же с самого начала стоял рядом, исподлобья неодобрительно обозревая того, кто, как он уже понял, виновен во всём случившемся.

– Маши нигде нет! – сообщила мне Полина, на долю секунды опередив Вику, которая намеревалась сказать ту же фразу.

Я оглянулся на стоящего на берегу и разговаривающего с кем-то по телефону парня, понимая, что сейчас тот вызывает полицию. Внезапно пришло понимание, что, если я не хочу неприятностей для себя и своих друзей в не очень отдалённом будущем, необходимо взять Кешу с собой.

– Если хочешь что-то узнать, – обернулся я на замершего за моей спиной парня, – ступай за нами.

И просто пошёл на берег. Время бежало с немыслимой скоростью. Пара спасателей выгоняла всех на берег, один из них всё ещё говорил по телефону.

– Быстро, уходим! – схватил свои вещи и, даже не одеваясь пошёл на лестницу, всё более ускоряясь, и, в конце концов, переходя на бег.

Я чувствовал, что ещё немного, и тот спасатель вспомнит о Сергее. Немного запоздало попытался вложить в головы работников пляжа мысль… нет, не вложить! Напротив, стереть образ, забыть внешность и имя того, кто забил тревогу, и всех остальных, кто был с ним. Не понял, получилось ли, но проверять времени не было. Бежал вперёд, ощущая за собой дыхание друзей. Каждого из них, включая и Кешу, в душе которого надежда на то, что всё же его шалость не привела к печальным последствием боролась с жутким предчувствием чего-то неминуемого, ужасного, сотворённого именно им. Мне было жаль этого парня, но… не было никакой возможности оградить его от искупления.

Остановился на верхней площадке длинной лестницы, ведущей от пляжа на небольшую стоянку, где обычно не помещались машины всех желающих оставить их перед походом вниз, на заполненный людьми песчаный пляж широкой, полноводной реки.

– Наверное, стоит одеться! – озвучил мою мысль согнувшийся пополам и пытающийся отдышаться Сергей.

Пока бежал, я не чувствовал, но сейчас я заметил новую странность. Раньше я, как, впрочем, и другие, задыхался, когда ходил по этой лестнице. Причём, при взятии этой высоты я постоянно считал ступеньки. Здесь было двенадцать пролётов по тринадцать ступеней и три пролёта – по одиннадцать. То есть сейчас, практически пробежав четырнадцать пролётов, я даже не сбил дыхание?

Размышляя, я натягивал шорты и футболку, поглядывая на подтягивающихся друзей, тоже начинающих надевать одежду, которая наиболее подходит для прогулок по городу, чем наши купальные костюмы. Ребята тяжело дышали, и пока никто из них не решался спросить, что случилось, и куда делась Маша, хотя я чувствовал в их сердцах некоторую насторожённость. Я им, конечно, сказал, что всё хорошо, и они, зная меня, мне доверяли, но девушка пропала, её нигде не было. И то, что я стремглав унёсся от приближающейся полиции, уведя их за собой, заставляло задуматься, действительно ли всё хорошо.

И ещё одна мысль очень сильно тревожила меня. Как я всё объясню, чтобы они поняли? Сам бы я разве смог понять, если бы кто-то нёс такую чушь, которую я собирался рассказать друзьям? Но проблема в том, что выбора-то у меня совсем не было! Машу я вернуть сюда если и смогу, то вряд ли стану. Судя по тому, что сказал Лиск… А я всё же предпочитал ему верить, вряд ли он стал меня обманывать, тем более что ему это делать было совсем незачем. Так вот, судя по объяснённому мне этим мелким бесёнком, Машу я смогу перенести в наш мир только в том случае, если она, хотя бы ненадолго, будет мертва. А вот этого я никогда делать не стану! Я больше никогда не позволю ей умереть. И изо всех сил постараюсь, чтобы девушка ни в коем случае не пострадала ни по моей вине, ни по вине кого-то другого.

Некоторое время шли молча. Потом, не выдержав, я всё же обернулся на других и оповестил:

– Я должен рассказать вам кое-что, о чём нельзя знать никому больше, – оглядел всех, стараясь придать взгляду твёрдость.

– Ты сказал, с Машей всё в порядке! – с вызовом взглянул на меня Степан. Кулаки его непроизвольно сжались, друг почувствовал мою неискренность, и, как это обычно бывает, интерпретировал её абсолютно неправильно.

– Я сказал, что она жива, – поправил его, вздохнув.

У меня не было желания ни спорить, ни обманывать. Вообще сейчас не было абсолютно никаких желаний, кроме одного, пожалуй, самого главного. Так хотелось сложить с себя груз скопом навалившихся проблем! Но… я не мог. Просто не имел на это права. Ведь переложив те неприятности, которые постигли меня, на плечи своих друзей, я абсолютно ничего не достигну. Но объяснить всё же было нужно.

– Нам нужно найти уединённое место, где никто не сможет подслушать то, что я намереваюсь вам рассказать, – пробормотал я, отводя взгляд от глаз Степана. Мне казалось, что он что-то понял. Во всяком случае, в отличие от других, он почувствовал некоторую мою неискренность. Я просто всем своим естеством ощущал его недоверие.

– И где же ты её бросил? – проигнорировав мою последнюю фразу, сквозь зубы, буквально, прошипел теперь уже Сергей.

Я повернул голову к нему, перед глазами на мгновение возникла лежащая возле родника девушка. Я действительно бросил её там… Но что я мог сделать в этой ситуации? Но потом опять мой взгляд уткнулся в прищуренные глаза Сергея.

– У меня очень мало времени! – сообщил я. – Я должен вернуться за ней.

– Всё-таки бросил! – обречённо промолвила Полина.

– Ты… – Вика глубоко вздохнула, из глаз её брызнули слёзы.

– Всё не так! – я порывисто обнял плачущую Вику. – Поверь мне, я не позволю, чтобы с Машей что-нибудь случилось!

– Она там, где-то одна! – всхлипнула теперь уже и Полинка, которую тут же притянул к себе Степан.

– Не одна! – возразил я, вспомнив пронырливого Лиски, и, передав Вику Сергею, уже с большим напором произнёс. – Нужно найти место, где никого нет.

– Родители уехали на дачу! – Степан пошёл в сторону остановки, потянув за собой Полину.

Сергей, обнимающий Вику, сердито взглянув на меня, отправился за ним. А Кеша, всё время нашего разговора тихо мявшийся немного в стороне, подошёл поближе ко мне. Я знал, что парень чувствует, что в сложившейся ситуации виноват именно он. Но никто из моих друзей не знал роли этого юноши в произошедшем, и я вовсе не собирался посвящать их ещё и в это.