Тайны Великой Эрдинии: Последний шанс семи миров

– Про пророчество понял уже, – усмехнулся я. – Есть избранный, значит, должно быть и пророчество. Непонятно, в чём заключается это самое пророчество, и каким боком в нём я присутствую? Ведь я правильно понял, что про меня в пророчестве тоже о чём-то говорится?

– Правильно понял! – согласился с моими выводами Лиск. – Вообще-то пророчеств несколько. Одно из них для хранителей. Они живут там, за южными горами. Называют они эти горы Симбским хребтом. Хотя хребтом их назвать трудно. Это очень высокие, практически непроходимые горы. Если на востоке горы непроходимы из-за множества водопадов, то на юге – из-за своей высоты.

– А откуда ты знаешь, как люди за южными горами их называют, если никто туда пройти не может? Да и откуда вообще известно, что там какие-то хранители обитают? – не выдержав, я перебил зверька, задав тот вопрос, который, словно жало укусившей пчелы, старательно вертелся у меня в голове и причинял неудобства до тех пор, пока я не выужу его наружу.

– Арон сказал, – недовольно ответил Лиск. – Сразу скажу тебе, чтобы ты не спрашивал. Арон пересёк Южные горы. Как? Не знаю я, как! Но что точно, так это то, что он вместе со своими друзьями сумел их преодолеть!

– Значит, не такие они непроходимые! – съязвил я.

– Да не перебивай ты меня! Опять сейчас вырубишься, и не успею тебе досказать! – в сердцах прикрикнул на меня Лиск. – Слушай, лучше. Итак, пророчеств несколько. Я знаю о трёх. Они похожи и нет. Одно – для хранителей, другое – для гномов. И не спрашивай у меня, кто такие гномы! – снова повысил на меня голос говорящий пушистый комок шерсти. – Так вот, у гномов пророчество зовётся предзнаменованием… – Лиск задумался, потом кивнул каким-то своим мыслям и повторил. – Да, по-моему, именно так… Предзнаменование… Или предсказание… Ну ладно, не так важно это! – махнул он тоненькой лапкой. – А есть ещё наше пророчество. Из этих мест. Его семья одна хранила. Людская! Так вот, в этих пророчествах говорится, что нужно делать, а чего делать не стоит, так как последствия могут быть весьма плачевными. Так вот, по этому пророчеству тебя Арон должен впервые увидеть уже за Восточными горами.

– Они же непроходимы! – снова не выдержал я, вставив в речь Лиска очередное замечание.

В этот момент что-то пребольно ужалило меня за ладонь. Картинка начала расплываться. Я упёрся взглядом в распухающую на глазах руку, под которой сидел до полусмерти испуганный шершень, зажатый мной между ладонью и скамейкой.

Глава 7. Отголоски внутренней магии

Темна, как ночь, пучина мирозданья.Но лишь забрезжит малый огонёк,Как первое природное созданье,В моём сознаньи разжигает фитилёк.И полный ощущений первозданных,Наивных чаяний невинных тех утех,Что вместе с жизнию становятся желанныДля чад, продуманных создателями, всех,Я возникаю в тишине глубиннойТворения божественных идей –Души открытой, чистой и невинной,Что даже мироздания древней.Я воспаряю в чувствах неуместныхДля ограниченных законами существ…Из собственных воспоминаний первого мага.

Ощущая, как огромная, страшная ладонь размером с большое гнездо опускается на меня с такой скоростью, что я не успеваю даже расправить крылья, корю себя за то, что не обратил внимание на это гигантское существо, испускающее флюиды жизни. Одного мига хватило, чтобы понять – мне конец. Выпустил жало и уколол, желая отодвинуть от себя неминуемое, отпугнуть, оттолкнуть… Но разве возможно маленьким жалом остановить неизбежную смерть, которую несёт мне эта махина, с ошеломляющей скоростью опускающаяся на моё, как я всегда думал, большое, но теперь уже был практически уверен, микроскопическое тельце? Но, как ни странно, укол помог, и начинающая сжиматься в кулак ладонь притормозила, разжалась и замерла, всё ещё придавливая меня так, что я был не в состоянии двинуться. «Ну надо же, я всё ещё жив!» – прокатилось удивлением по всему телу. Осторожно попытался повернуться и вытащить застрявшее в тёплой мякоти жало, но оно, казалось, засело намертво. В панике дёрнулся изо всех сил, ожидая что вот-вот, и ладонь окончательно сожмётся в кулак, одарив меня неминуемой и мучительной смертью, медленно выдавив из меня жизнь. Внезапный рывок заставил забиться бешено сердце. Небо и земля поменялись местами. Вывернулся, всё-таки выдернул жало и застыл, удивлённо чувствуя внутри себя… чужие сочувствие и боль?

Ощущения накатили внезапно. Видимо, резкое перемещение между мирами вызвало во мне сдвиг сознаний. Возникла странная мысль: а было ли оно, перемещение? Ведь все, кто видел меня в тот момент, когда я был в другом относительно них мире, говорили о том, что я был с ними. Задумался, заснул, выпал из реальности, но не исчезал из их собственного мира. На фоне моих мыслей страх маленького насекомого ощущался как собственный. Безысходность, желание жить… Здесь было всё вперемешку – море эмоций, затопивших сознание целиком.

Перевернул пульсирующую болью ладонь, меня буквально окатило сознание неизбежности второго укуса. Жало шершня уже было готово снова впиться в мягкую, тёплую плоть руки. Нахлынуло новое то ли желание, то ли решение насекомого: если опять ничего не получится, то он вопьётся и челюстями, используя и их в качестве оружия.

Интуитивно послал малышу успокаивающую волну сожаления, изо всех сил пытаясь донести до него своё сочувствие и запоздалое извинение. Шершень замер, встряхнулся, поднял голову, и… я был уверен, что смотрит сейчас он мне прямо в глаза. Усилием воли я показал ему другой мир, сказочный лес с сияющим под солнцем журчащим прозрачной водой родником, и получил ответное желание оказаться там, попробовать на вкус воду ручья, свить гнездо в волшебном, полном свежести мире на старой, дуплистой берёзе, которую я заприметил поблизости от родника.

Рука распухала на глазах, боль дёргала раздувающуюся ладонь, не позволяя до конца слиться с мировосприятием укусившего меня насекомого. Почувствовав, что вскоре выдерживать разрастающиеся ощущения в руке мне станет невмоготу, я постарался внушить шершню желание лететь в гнездо. Расправив крылья, тот встрепенулся и покинул мою ладонь.

Я сидел на той самой лавочке, на которую опустился в желании переместиться в другой мир. А сейчас… Паренька-то я откопал. Не без помощи медведя, конечно, но вытащил. Даже перевязал, насколько это было возможным в той ситуации. Но вот что дальше? Я нужен там. И что? Мне тут сидеть, и опять ждать? Вспомнил, что сегодня даже не позавтракал. Наверное, нужно выбираться из этого убежища и учиться как-то сосуществовать с самим собой и здесь, и там. И залечить, наконец, руку!

Взглянул на распухшую конечность. Если поднять её повыше, то боль ощущается не настолько сильной. А что, если… Вгляделся в пульсирующую, с каждой секундой становящуюся всё более и более горячей, плоть. Сейчас моя ладонь казалась мне уже раскалённой. Стал вспоминать, как когда-то работающий вместе со мною на мойке машин Владик, у родителей которого была пасека, рассказывал мне про жалящих насекомых. Шершень впрыскивает очень токсичный яд, который вызывает вот такую вот жгучую боль. Попытался вспомнить, что он говорил по поводу состава яда. Если честно, я в химических формулах в то время не сильно разбирался, а вот Владик в то время казался мне настоящим ассом в этом вопросе. Помнится, он говорил что-то о муравьиной кислоте. Она, вроде как, вызывает ожоги, потом… эта… фосфолипаза растворяет клеточную оболочку, ммм… там ещё буквы какие-то были… Точно! Фосфолипаза А2! Но что мне это даст? Стал вспоминать дальше. Ацетилхолин. Влад говорил, что эта гадость как-то действует на нервные окончания. Усмехнулся: тогда мне виделось, что стремление Влада, казавшегося мне очень-очень умным – впрочем, наверное, он таким и был – научить меня этим мудрёным словам, чересчур навязчиво, но сейчас почему-то было чрезвычайно интересно, что же впрыснул в меня теперь уже после погружения в его сознание казавшейся почти родным шершень. Что же там было ещё? Да! Владик говорил о гистамине, усиливающим болевой эффект и вызывающем аллергию и мастопаран, высвобождающий этот самый гистамин в клетках по типу цепной реакции. Мда… И? Что мне это дало? Ладонь горела и пульсировала всё сильнее.

Итак, я смог достучаться до духа шершня. Усмехнулся. Звучит-то как! И вдруг я вспомнил… До того, как оказаться в том, ином для меня мире в последний раз, я смог слиться не только с сознанием насекомых, но и… растений? А что если?.. Попытался проникнуть внутренним взглядом в потоки внутри своей руки. Почти выглаженные отёком линии на ладони… расширенные поры… отверстие в месте укуса… Я погружался глубже и глубже в своё собственное естество, раздвигая границы кожи, клеток, уменьшаясь настолько, что стремительным тонким потоком легко проникал внутрь себя самого. Расчленил вещества, вспоминая школьные уроки химии, вызвал реакции, высвобождая энергии и пуская их по своим венам. Нейтрализовал кислоту, вытянув из клеток щёлочь, преобразовал остальные вещества. Боль медленно уходила, рука прямо на глазах принимала нормальные цвет и размер. В самом конце я постарался подтянуть кожу, насытив её и оросив внутренней влагой. Медленно вернулся в первоначальное состояние, отключая возможность энергетического проникновения в собственное тело и замер от осознания, что во время всего процесса я одновременно находился и здесь, и там. Я видел себя снаружи и изнутри! Я был словно одним сознание в двух реальностях – здесь, в привычном для меня мире, и в мире клеток, в микромире внутри своих пор. Решив для себя, что мне просто необходимо будет как следует изучить запущенный мною сегодня процесс, всё же счёл нужным покинуть своё убежище.

И в этот момент в мой мир так неожиданно ворвался звук телефонного рингтона, что я аж вскочил со своей скамейки, выискивая аппарат в заднем кармане джинсов.

Звонил Сергей.

– Ты куда исчез аж на полдня? – вырывался из трубки его перевозбуждённый голос. – Тут Стёпа с Полинкой пришли, на пляж зовут. Ты как? С нами?

Глянул на экран. Действительно, уже середина дня. Наверное, время в обоих мирах течёт одинаково. Хотя кто его знает? Возможно, в какие-то моменты оно может замедляться или ускоряться.

– Так что? – поторопил меня Сергей.

– Куда на пляж? – поинтересовался я.

– На центральный, – услышал в ответ.

– Ступайте, прийду! – пообещал, прикидывая в уме, сколько времени мне понадобится, чтобы вернуться в общежитие, чем-нибудь перекусить, переодеться и добраться до места, где мы обычно отдыхаем.

– Овощи возьмём и мангал! – пообещал Сергей.

Вычеркнул «перекусить».

– Давай! – согласился я. – Идите! Скоро буду!

Добрался до места я примерно через час. Ребята уже разожгли угли в мангале и раскладывали на решётке кабачки с перцами, выращенные на даче родителями Степана. Только увидев, как покрываются хрустящей корочкой нарезанные дольками ломтики овощей, я понял, насколько голоден. Тут оказалась уже вся наша компания, а не только Сергей и Стёпа с Полинкой. Как выяснилось, Маша с Викой тоже решили присоединиться к совместному отдыху.

Солнце палило нещадно, песок на пляжу был настолько горячим, что наступать голыми ступнями стало невозможным. Сланцев у меня не было, поэтому, в ожидании своего завтрака и обеда для всех остальных, я метеором пролетел, едва касаясь ногами песчаного берега, и щучкой запрыгнул в воду. Моему нагретому на солнце телу показалось, что я погрузился в лёд, но превозмогая желание вынырнуть обратно, я поплыл от берега к буйкам, стараясь грести руками и ногами настолько быстро, насколько это только было возможным. Хватило нескольких гребков, чтобы тело привыкло к температуре воды, и теперь вода уже казалась достаточно тёплой. Почувствовав, что кто-то на меня смотрит, развернулся и встретился взглядом с ёжащейся Машей, стоящей по пояс в реке. Ненароком задел её сознание, девушка беспокоилась, беспокоилась за меня. Боялась, что я утону? Да ладно? Правда, что ли?

Ещё до того, как исчезли родители, с самого раннего детства я любил плавать. Вода всегда была моей стихией. Каждое лето всё свободное время я проводил на пляжах. Друзей у меня тогда практически не было. Я боялся с кем-то сближаться. Знал, что одноклассники часто ходят друг к другу в гости, знакомятся с родителями, да много чего… А самым главным моим страхом в то время было то, что меня выдернут в какой-нибудь детский дом и родители, когда вернутся, не смогут меня найти. Глупо, конечно, но я был ребёнком, и детские страхи обуревали меня.

Увидев, как Сергей машет рукой, живописно указывая мне на мангал, я медленно поплыл назад, к берегу. На миг отвлёкся от созерцания наблюдавшей за мною девушки, и внезапно всё изменилось. Я не видел, а чувствовал, как Машу обдало сзади холодной водой, кто-то схватил её за талию и, повернув лицом к берегу, потащил вниз, под воду и одновременно на глубину. Поплыл к берегу, ускорившись насколько возможно. Я чувствовал в её душе панический ужас. Не сумев сдержать вздох, она захлебнулась, попавшая внутрь вода обжигала лёгкие. Сознание ускользало. Последним усилием девушка оттолкнула от себя ухватившую её руку и медленно пошла ко дну, уплывая всё дальше и дальше, в глубину бурных вод полноводной реки.

Я видел, как неизвестный мне парень, который минуту назад решил подшутить над симпатичной девчонкой, ныряет, пытаясь её отыскать, но всё было тщетно. Попавшую в стремнину Машу относило с неимоверной скоростью, закручивая под водой и унося всё дальше от берега. Я плыл за ней изо всех сил, мне были уже безразличны усталость, вырывающееся из груди оглушительно бьющееся сердце, давно уже сбившееся дыхание. Одна мысль опаляла мой мозг: только бы не опоздать!

Поднырнул под корягу, и каким-то неимоверным рывком оказался в центре стремительного потока, одним движением схватив в охапку Машино тело. В грудь резко ударило ужасом от осознания неизбежности приближающейся смерти.

И через миг я стою и сжимаю в руках хрупкую, совсем невесомую и уже бездыханную фигурку возле тихо журчащего ручья старинного леса.

Глава 8. Магия жизни

Где и когда возникла искра жизни?Ответ на сей вопрос не ведом никому.Иные видят сущность мира в призмеВмещённых в неё благ. Но стоит одномуСлучиться в жизни неожиданному действу,Что благость бытия их пошатнёт,И отдают они на откуп чародействуСвященство мироздания. ПолётУбогой мысли принесёт лишь горе.Но тот, кто сможет своей верой повернутьМировоззрение заблудших, может вновеПозволить им к создателям прильнутьИ благосклонность их получит непременно.Из гл. 9 древней книги пророчеств св. Алексиса.

Не веря в произошедшее, я, присев на одно колено, положил девушку на другое и попытался выдавить из неё воду. Немного вышло, но как я ни старался, не мог уловить ни дыхания, ни сердцебиения. В душе поселилась паника. Сердце истошно билось. Разум твердил о тщетности моих попыток. Руки опускались. Время! Время! Время! Оно беспощадно отсчитывало секунду за секундой, лишая меня надежды и, казалось, самой жизни. Как я смогу вынести её смерть? Ведь она здесь, в моих руках! Что я ещё могу сделать? Нет! Создатели, нет! Так попросту не должно быть! Она так юна, даже моложе меня! Она не может просто так… Постарался взять себя в руки, выровнять биение своего готового выпрыгнуть из груди сердца. Дышать! Дышать! Дышать! И прекратить это бессмысленное трепыхание испуганного сердца! Что делать? Что делать?

Аккуратно переложил Машу на спину, накрыл её губы своими и постарался вдохнуть в неё как можно больше воздуха. Что-то хлюпало внутри, не позволяя освободить девушку от ненужной организму воды. Успокоиться! Успокоиться! Глубоко вдохнул, постаравшись привести мысли в порядок. В голове возникла картинка: учитель на школьных уроках ОБЖ рассказывает о массаже сердца. Трясущимися руками начал мерно, ритмично надавливать на грудную клетку. Внутри всё дрожало, страх не позволял думать. Стараясь пересилить заставляющий дрожать каждую частичку моего тела ужас, снова и снова повторял кажущиеся мне сейчас уже бесполезными действия. Но остановиться я попросту не мог! Надежда медленно оставляла меня, сердце желало остановиться, руки опускались, тело цепенело. Вытаскивал себя из состояния ужаса. Вновь и вновь жал на поддающуюся моим рукам грудную клетку, грозя переломать рёбра. Не замечал, как слёзы катились по щекам. Всё было зря! Девушка не подавала признаков жизни. Она уходила, уходила навсегда. Это единственное существо, в душе которого я уловил направленную на меня невероятную нежность и какую-то непонятную привязанность, словно я был единственным, что держало её в том, родном мне мире, она уходила навсегда. Дыхание перехватили конвульсивные рыдания. Я вытер глаза и вновь попытался вдуть в неё хотя бы немного воздуха, хотя уже было понятно, что эти мои действия просто не могут увенчаться успехом. Она умирала, покидала меня, как и все остальные до неё. И она тоже…

Не понял, когда возле меня оказался маленький рыжий Лиск, но в какой-то момент взгляд скользнул по его пушистому тельцу. Заметив моё внимание, зверёк уверено произнёс:

– Чего это ты с ней делаешь?

Тряхнул головой, всеми силами стараясь дать понять, что мне некогда с ним беседовать, и продолжил свои лихорадочные попытки спасти уже точно мёртвое тело.

Лиск же, недолго думая, вскочил мне на плечо, отчего возникло желание отшвырнуть назойливого грызуна.

– Ты погодь швыряться-то! – предупредил мои действия Лиск. – Убьёшь девчонку-то, – затем оглядел Машу с ног до головы, и добавил. – А судя по тому, в чём ты её сюда притащил, она тебе ещё может пригодиться.

Теперь мне уже захотелось открутить голову этой пушистой бестии. Но, как ни странно, его слова отвлекли от поглощающего душу страха. И в голову сразу прокралась мысль, что мозг минуты четыре после остановки сердца всё ещё может функционировать.

Сосредоточился, и полным потоком своего сознания, пробивая все возможные преграды ворвался прямо к остановившемуся сердцу, ударив по нему мощным разрядом своей энергии.

«Потише», – прозвучало в мозгу. – «Сожжёшь девчонку!»

Послушавшись, снизил интенсивность врывающейся в неё …магии? Удивление смешалось с восторгом от первого тихого толчка сократившегося от моего воздействия сердца. Тихонько повторил. Вот! Снова!

«Воду! Воду из лёгких убери!» – направлял меня мой несносный помощник.

Недолго думая, испарил излишки влаги. Пар заполнил лёгкие, расширяясь внутри девушки и выходя выдохом. Сердце, сначала прерывно, а затем всё ритмичнее начало отстукивать жизненный такт, лёгкие заработали, выдыхая испарившеюся внутри влагу и вдыхая живительный кислород сказочного леса. Дыхание окончательно выровнялось в тот момент, когда я вывел из неё свой дух.

– Ну вот и всё! – облегчённо выдохнул Лиск, не отрывая взгляда от Маши. – Ты мне вот что скажи, друг мой любезный, а почему девочка в таком виде? Что ты с ней там, в твоём мире делать намеревался, когда она от тебя в воду сиганула?

Меня передёрнуло от ярких картинок, запущенных в меня ментально зверьком.

– Ничего я с ней не делал, – пробурчал себе под нос. – На пляже мы были, купались. С ней парень какой-то незнакомый пошутить решил. Вот и…

– Мда… Дошутился! – Лиск спрыгнул с моего плеча, на котором находился всё то время, которое я пытался реанимировать Машу. Точнее, с того самого момента, когда я стал использовать…

– Слушай, – решил я спросить зверька, подумав, что он-то, наверное, лучше знает о тех силах, которые у меня иногда проявляются в последнее время. – А что это было? Магия?

Лиск зевнул, вспрыгнул на верку растущей возле ручья старой берёзы. Я ждал, не сводя с него глаз.

– Магия… Сила… Кто как называет, – кивнул он маленькой головкой. – Какая, в принципе разница? Ты бы лучше о деле подумал! – посоветовал он мне.

– О каком? – я оглянулся. Вырытый из-под осинки паренёк всё ещё лежал в отдалении, не подавая признаков жизни, так что теперь здесь присутствовало два бессознательных тела. – Его ещё нужно подлечить? – догадался я.

– С этим я бы не спешил, – сообщил мне Лиск своё мнение с облюбованной им ветки теперь уже осины, на которую успел перепрыгнуть, пока я отвлёкся на лежащих около меня людей. При этом зверёк сидел практически вертикально, обвив хвостом подогнутые под себя задние лапки, а на передних рассматривал выпущенные острые коготки, напомнив мне школьную секретаршу, сидящую за столом в маленьком помещении, расположенным перед входом в директорский кабинет. Она вот так же всё время рассматривала свои ярко накрашенные ногти.

– Почему? – вырвался у меня вопрос за мгновение до того, как я сам сообразил, что имело в виду маленькое животное. Да! Именно животное! Потому что только животное могло так извратить ситуацию.

И Лиск меня не разочаровал, озвучив то, что пришло мне в голову после заданного ему вопроса.

– А ты головой-то подумай! – постучал себя пальцем по лбу зверёк. – Парень – он указал на бессознательного мальчишку, – голый! – затем его перст переместился на Машу. – И девушка, – Лиск наклонил голову на бок, оценивающе оглядывая мою подругу. От этого взгляда мне почему-то стало не по себе, и сейчас захотелось чем-то накрыть девчонку, только вот на мне самом были лишь купальные шорты. – Почти го… обнажённая! – с опаской взглянув на меня, закончил свою речь Лиск, вспрыгивая при этом на ветку повыше. Но эта ветка была не только повыше, но и потоньше, а этого, видимо, Лиск не учёл. И, не удержавшись, плюхнулся мне прямо в руки.

Погладив по голове пушистое чудо, я сообщил ему очевидное:

– Девушку я с собой обратно заберу!

Ответ зверька поразил:

– А зачем оживлял тогда?

Я медленно опустился на землю рядом с Машей, чувствуя, что я что-то здесь явно не допонимаю.

– Поясни! – сел по-турецки и посадил Лиска себе на колено так, чтобы иметь возможность смотреть в его хитрую мордочку. Но не тут-то было! Зверёк быстро перепрыгнул на моё плечо, и я внутренним чутьём ощутил его взгляд, направленный на Марию.

– Так нельзя ж ничего живого сюда переносить! – Лиск сиганул с моего плеча и одним прыжком оказался возле девушки. Подсунул голову под её раскрытую ладонь. – А она сейчас точно живая. А значит, чтобы её унести в тот, другой мир, ты должен её снова убить! – Лиск вытащил голову из-под Машиной руки и снова прыгнул ко мне. – Ты же не станешь этого делать? – прищурив свои маленькие глазки, зверёк подлез теперь под мою руку, явно намереваясь заставить меня его погладить.

– Но я-то перемещаюсь! – слова вырвались сами. В самом деле, если бы я действительно оставался здесь, то и моя одежда должна была быть всё та же. Однако же, каждый раз, когда я оказываюсь в этом мире, на мне надето именно то, в чём я был у себя дома. Это ли не доказательство того, что именно здесь я появляюсь. Возможно, там и остаюсь, а здесь точно меня не может быть в то время, пока я обитаю там. Сейчас я был в этом уверен, но как оказалось из дальнейшего нашего разговора со зверьком, эти мои убеждения были в корне ошибочными.

– Не-а! – Лиск, всё также пытавшийся заставить меня его приласкать, выглянул из-под моей ладони. – С тех пор как впервые появился в этом мире, ты всё время был здесь.

Двумя руками я подхватил животное под передние лапки и посадил на своё согнутое колено, не забывая поглаживать по пушистой шёрстке.

– Я не понимаю… А что насчёт одежды? Если бы моё тело оставалось здесь, то есть я действительно мог бы обитать в двух телах, то… – я покачал головой, силясь сообразить, как такое может произойти.

– Не знаю… Ты как-то делаешь это, – Лиск высвободился из моих рук и отскочив на один прыжок начал объяснять. – Смотри! Только что ты сидел здесь, – он указал лапкой на место возле ручья, где я находился прямо перед перемещением в свой мир, – а потом внезапно оказался там, – лапка зверька теперь показывала на место моего появления, – в другой одежде и с прекрасной девой на руках.

– То есть ты хочешь сказать, что я всё это время был здесь, а потом внезапно переместился в пространстве? – внутри всё похолодело. Я ведь мог оказаться и проткнутым какой-нибудь палкой, или вообще появиться на месте ствола дерева, которое прошило бы меня насквозь.

Лиск кивнул.

– Ладно! С этим разберёмся потом, – решил я. – Можешь ли ты где-то достать одежду для этих двоих?

На самом деле я не верил, что Лиск действительно сможет достать что-то, что можно надеть на спасённого паренька и перемещённую из другого мира девушку, но откуда-то этого юношу принесли те двое могильщиков, решившие его закопать на близлежащей поляне. Однако, Лиск не переставал меня удивлять. Его ответ привёл меня в замешательство.

– У гномов можно было бы взять, – Лиск снова прыгнул на нижнюю ветку берёзы. – Но я бы не советовал.

Вспомнилось, что Лиск уже однажды упоминал гномов.