Музыкальный мир

По дороге он долго рассматривал гладкий листок, пытаясь найти подтекст, который даст понять, что это потеха судьбы, но ничего не находил.

Дома, скинув только кроссовки, он в куртке сразу же сел за компьютер, игнорируя вопросы отца, отчего сын в таком возбуждении.

Алексей вбил адрес сайта, нашел заявку, соглашение, прочитал и снова не нашел ничего, чтобы помешало бы ему заявить себя участником конкурса.

Единственное препятствие, что такие отборочные проводились по всей стране, и только кучка талантливых счастливчиков могла пройти сначала во второй тур, а потом и в финал. Победитель конкурса получал место в оркестре с мировым именем и неплохой денежный грант.

Алексей откинулся на стуле и задумался. Отец, зная эту манеру сына, сначала что-то осмыслить, а потом делиться, сделал им чаю и принес Алексею в комнату.

Тот с благодарностью кивнул, сделал пару глотков и поделился с отцом новой возможностью.

– Надо пробовать, сынок. А чего отказываться? Взнос там есть какой-то?

Алексей проверил:

– Нет. Только заполнить заявку, уточнить инструмент и выбрать мелодию из представленного списка. В сентябре первый тур в Нижнем, в Академическом театре. На второй тур каждому дадут конкретную партию на подготовку. Для финала нужно будет выбрать музыку самому. Если пройду.

– Ну так за чем дело стало? – Иван Николаевич отпил чаю.

Алексей пожал плечами. В общем-то, не за чем. Разве что страх. Страх, который он пока не мог понять. Страх проиграть? Он был уверен, что победит. Без этой уверенности в музыкальном мире не выжить. Страх, что эта победа ничего не даст? Возможно. Но Алексей посмотрел на свою рыжую напарницу, взял ее в руки.

Иван Николаевич с интересом смотрел на сына. Он не всегда понимал Алексея, но гордился тем, каким вырос его сын, и старался как мог во всем поддерживать. От своей матери он знал, какая тонка и ранимая душа у Алексея, которую он никому не показывает, и увидеть ее можно, только видя и слушая, как он играет. И сейчас Иван Николаевич видел и понимал.

Алексей прикрыл глаза, поставил пальцы на только ему известные точки на грифе и мягко повел смычком по струнам. Скрипка запела. Пальцы Алексея порхали или замирали и тут же начинали быстро-быстро трепетать на одном месте, и тогда скрипка вторила, отвечая на этот трепет тонким бесконечным переливом.

Это был обычный разминочный этюд, но Алексей его любил за мягкие полутона и маленькую историю, которую он рассказывал. Про какого-то героя, который еще не знает, что он герой, и только-только познает этот мир, а мир смотрит на него. И Алексей смотрел на героя, зная, что мир его или уничтожит, или герой станет его частью.

Рассказав историю, он отнял смычок от еще дрожащих струн, положил скрипку в кофр и заполнил заявку на конкурс, выбрав одну из непростых мелодий. Он прикинул, что ее мало кто решится взять, а он ее уже знал. Мелодия была из тех в его личном репертуаре, которую он когда-то понял и знал, как рассказать.

***

Алексей вернулся с кладбища с решимостью продолжить подготовку к конкурсу после молчаливого разговора, но вспомнил про предательницу-струну.

Душу обожгло обидой. Он налил себе горячего чая после зябкой поездки и снова сел за работу, поразмыслив, что выкроит себе больше времени на скрипку, закрыв пораньше все заказы.

Правая рука только коснулась компьютерной мышки, как требовательной трелью заверещал дверной звонок.

Глава 3

Недовольно дрогнув губами, Алексей пошел к двери. Он никого не ждал и подумал, что «пришла» какая-нибудь реклама или кто-то ошибся дверью.

Глянув в глазок, он с удивлением увидел невысокую девчушку, которая нетерпеливо вертела головой, оглядывалась назад и вновь потянулась к звонку.

Алексей открыл дверь, и на него тут же налетел юный ураган:

– О! Как я рада, что вы дома! А то думала, что ушли. У вас тихо, не играете…

– Что? – только и бормотнул Алексей, с изумлением глядя на бледное личико в веснушках, сверкающие зеленые глаза и все это в обрамлении рыжего костра.

–… научите меня играть на скрипке! Ну, конечно, не самого начала. Мне только одну мелодию, я там в одном месте не могу понять…

– Погоди… – попробовал Алексей остановить этот огонь, опасаясь, что он его просто снесет.

Девочка, кажется, его не услышала, она все что-то объясняла и пыталась одновременно поправить рюкзак, сползающий с правого плеча в розовой болоньевой ветровке, и найти молнию на черном кофре, но у нее никак не получалось.

– Да что ж такое! – в сердцах фыркнула она, сбросила рюкзак, и уже спокойнее повернула к себе кофр, нашла молнию, начала открывать и только тогда посмотрела на Алексея. – Научите?

Алексей оглядел взмыленную девчушку, которая показалась ему знакомой, где-то он ее недавно видел, нахмурился и буркнул:

– Я не даю уроков.

Он уже стал закрывать дверь, но девочка не дала ему это сделать. Она перехватила кофр и поймала ручку двери:

– Ну пожалуйста, мне очень надо! У нас в школе будет концерт талантов, и мне просто кровь из носу нужно обойти Ирку Куприянову, чтобы она перестала выпендриваться! Она хвастается, что ставит какой-то театральный номер, а я знаю, что скрипкой заглушу всю ее спесь, – выпалил на одном дыхании рыжая и глубоко, со всхлипом вздохнула.

Алексей даже не мог точно понять, от чего он больше обалдел: от ее напора или от слов, которые она вполне вдумчиво и верно использовала, но которые все равно от нее было странно слышать.

И ему стало интересно:

– С чего ты взяла, что я умею играть на скрипке?

– Так я слышала, стены же тонкие. Вы каждый день с утра и до обеда упражняетесь. Я во вторую смену учусь, поэтому слышу. Вы потрясающе играете. Я тоже хочу так уметь.

Алексея польстили слова странной девочки. А она продолжала:

– Я понимаю, что вам заниматься с малолеткой на простенькой скрипке вообще не в кайф, но мне только с одним моментом помощь нужна. И обещаю, больше не приду. У меня ноты и все-все есть, я просто не понимаю, там такой сложный переход, ноты строенные, а музыка именно эта…

Она все болтала и болтала, Алексей все никак не мог подобрать слов, так его заинтриговала эта удивительная девчушка. Он посторонился, пропуская ее:

– Заходи, покажешь, что у тебя там.

Рыжая захлопнула рот и метнулся в квартиру Алексея. Он закрыл дверь, но «язычок» не сработала, и дверь осталась приоткрытой.

– Проходи сюда, – показал Алексей на первую комнату, где жил сам. – Как тебя зовут?

– Алина, – откликнулась девочка, оглядывая просторную комнату, в которой будто в смятении жались к стенам диван, комод, простой письменный стол с компьютером и пара стульев. По углам кучковались стопки нотных сборников и книги в компании серой воздушной пыли. – А вас?

– Алексей.

– Ой, а это ваша скрипка, которую я слышала? – Алина сбросила рюкзак на пол, спешно, но аккуратно, положила рядом свой кофр и подбежала к дивану, где лежал некогда лакированный, а сейчас вытертый до коричневых пятен кожаный скрипичный кофр. – Можно посмотреть? Я никогда не видела настоящей мастерской скрипки.

– Мастеровой, – поправил Алексей.

Алина дотронулась кончиками пальцев до гладкой упругой кожи кофра и подняла на Алексея горящие в нетерпении изумрудные глаза.

Алексей нахмурился:

– Нет, не нужно. У нее нет одной струны. – Ему представилось, что эта деталь уродует его прекрасную скрипку, и в таком виде может видеть ее только он.

– Что случилось? – округлила глаза Алина, хотя и так было понятно, что случилось.

– Просто порвалась струна. А новая только едет, – растолковал Алексей.

– А-а-а, – многозначительно протянула Алина и вынесла вердикт: – Круто!

– И что крутого? – еще сильнее нахмурился Алексей.

– Ну, струна под заказ. Дорогая, наверное, – спешно пояснила Алина. – Мне выдают в школе или я в нашем местном магазине покупаю. У меня там скидка есть.

Алексей хмыкнул и свернул тему:

– Так что у тебя с нотами, музыкой и некой Ирой?

– А, да. Ваша скрипка меня очаровала даже из кофра, – оставила за собой последнее слово Алина и скинула ветровку. Опустившись на колени, она положила кофр перед собой, расстегнула молнию, откинула крышку и достала коричневую скрипку размером три четверти. Из крышки выудила смычок с грязным пятном на волосе у колодки, какой бывает от частой и активной игры – безмолвный показатель упорности. Из рюкзака она достала два листочка с нотами и протянула Алексею.

Он взял ноты и пробежался глазами. Он знал эту мелодию, она действительно была с подвохом, если не знать.

Алина перехватила скрипку, провела смычком по струне «Ля» и стала подстраивать остальные струны.

Алексей с интересом наблюдал: «Неужели абсолютный слух?» Обладать таким он считал своего рода суперсилой, хотя в оркестре почти все могли похвастаться такой способностью.

Алина подстроила скрипку, на слух Алексея это был идеальный строй, и с готовностью уставилась на него.

Алексей подошел к своему пюпитру, убрал ноты для конкурса и поставил Алинины.

Он понятия не имел, как ей помочь и с чего начать. Она как будто это поняла.

– Я вот здесь не могу нормально сыграть. – Она аккуратно ткнула смычком в плотную вязку нот, где нужно было ускориться и играть не по одной ноте на удар метронома, как во всей мелодии, а три. Классические триоли. На них частенько без опыта сложно сразу переключиться.

– Я понял, – кивнул Алексей. – Сыграй, как играешь, посмотрим. Не торопись только.

Алина серьезно кивнула. Вдохнула, выдохнула, оттопала себе ритм и начала играть.

Сначала Алексей следил по нотам, потом стал с интересом смотреть на девочку. Нахмурив лоб, она довольно ровно и ритмично шла по листу, даже с вибрацией, немного нервной, дерганой, но поправимой. Она сильно, со стуком ставила пальцы, зажимая струны – легкость должна прийти позже, когда пальцы окрепнут и будет больше уверенности; смычок она держала легко и правильно и вела его даже почти ровно. В целостной картине, решил Алексей, – обычные огрехи учащегося скрипача, которые обычно шлифовались всеми ненавистными упражнениями на технику.

Дойдя до сложного места, Алина начала спотыкаться, путаться, торопиться, ошибаться, но, что удивило, Алексея, продолжать пробираться через эти триольные дебри. Конец она сыграла чисто и красиво, дала звуку отзвучать и мягко отняла смычок от струн.

Алексей про себя отметил, что для явно китайской фабрички, ее скрипка выдавала неплохой звук, может быть глуховатый. Скоро девочка ее перерастет не только по размеру, но и по звучанию. Ей уже сейчас нужен звонкий яркий инструмент, чтобы она могла выпустить на волю огонь, какой не может показать ее нынешняя скрипка.

Алина выжидательно смотрела на Алексея, пока он все это осмысливал.

– А ты в каком классе по скрипке? – уточнил он.

Алина почему-то напряглась и как-то сквозь зубы ответила:

– В шестом.

Алексей только кивнул.

– Да, я знаю, что для шестого класса я плохо играю, – понуро сказала Алина.

– Кто тебе такое сказал? – удивился Алексей.

Она еще больше нахмурилась:

– Никто, сама знаю.

– Значит, ты неправильно знаешь, – хмыкнул он.

Алина подняла на него удивленные глаза.

– У тебя хорошо получается, а главное, что ты хочешь, чтобы у тебя хорошо получалось, а это много значит, – пояснил Алексей. – Ладно, давай разбираться с триолями.

Алина медленно кивнула.

– Смотри, их нужно отрабатывать медленно и отдельно, не в составе всей мелодии. Вы их уже проходили в школе?

– Нет, только начнем после Нового года. Я долго ноты подбирала, и эта мелодия мне понравилась очень и показалась несложной.

Алексей кивнул:

– Она и правда интересная и только выглядит сложной. Давай, темп снизим раз в пять и медленно вот отсюда. – Он ткнул пальцем в ноты, задал нужный темп у старого черного треугольного метронома и под его удары нахлопал нужный ритм.

Алина подсчитала что-то у себя в голове и попыталась сыграть, но ничего не вышло.

– Ничего, еще раз. Смотри, тебе в один удар и до следующего нужно успеть сыграть эти три ноты. В следующий удар следующие три ноты.

– Ну это же невозможно! – воскликнула Алина.

Алексей хмыкнул и поймал от ее сверкнувших зеленой молнией глаз укор.

– Извини, – улыбнулся он. – Хорошо, давай так. Возьми первую ноту из трех и сыграй ее три раза в один удар, давай, раз, два, три.

Алина сыграла, потом еще и еще. Алексей терпеливо повторял, а Алина терпеливо играла.

– Отлично. Теперь второй нотой берем следующую из трех.

– А, я, кажется, поняла, – вспыхнула Алина озарением и сыграла с первого раза. И еще два следом, чтобы закрепить.

В следующий подход она сыграла первую триоль как надо.

– Прекрасно! – похвалил Алексей. Его охватил какой-то непонятный азарт, чтобы эта девочка справилась с триолями и неизвестной Алексею Иркой. – Теперь давай соединим кусок перед триолью с ней же в том же медленно темпе.

Алина легко это проделала. Алексей ускорил темп, Алина справилась. Через десять минут она уже играла в нужном темпе. Осталось разобраться с остальными шестью триолями.

– По-хорошему, так нужно разбирать каждое произведение, по кусочкам, по нотам, по тактам, медленно и постепенно соединять их, – пояснял Алексей, останавливая тикающий метроном.

Алина кивала, а потом вздохнула:

– А я так мечтаю, вот взять ноты и с ходу сыграть мелодию, это вообще возможно?

– Конечно, но это будет как прочитать отрывок из книги и хорошо, если понять, о чем хотел сказать автор. А чтобы действительно уловить его мысль, читать надо вдумчиво. Так же и с мелодией, нужно ее читать, разбирать и самое классное – пытаться понять, что композитор хотел сказать и почему именно этими нотами. Когда ты приоткрываешь завесу этого понимания, о-о-о, поверь, ты сможешь эту мелодию сыграть так, как никто еще ее не играл, и понять то, что никто еще не понимал.

Алина слушала, приоткрыв рот. Этот хмурый парень из соседней квартиры, который, она думала, прогонит ее, сейчас был совершенно другим человеком. Алексей, коснувшись любимой темы – музыки, весь запылал, и видя заинтересованные глаза, хотел сейчас же все-все рассказать, пока его готовы слушать.

– Я очень хочу уметь так играть, – шепотом выдохнула Алина после короткой лекции от Алексея, что уметь играть по нотам это еще не все, и что нужно заглядывать глубже, меж тактов и пауз, чтобы уловить, понять, и по-своему рассказать музыкальную историю.

– Алексей, – выпалила Алина и потупила глаза, – а вы можете сыграть эту мелодию, ну как она вообще должна звучать?

Алексей улыбнулся, в голове он ее уже сыграл.

– Я бы с радостью, да мне не на чем.

– А на моей?

– Я боюсь, она мне маловата, это же три четверти? – Он постарался скрыть нотку брезгливости. Уже много лет он не брал в руки никакой скрипки, кроме его рыжей напарницы, считая это своего рода изменой, и знал, что она не простит, как бы странно это ни звучало.

– Да, три четверти, – расстроенно кивнула Алина.

– Извини, я привык к своей скрипке, – с сожалением протянул Алексей. – И на твоей у меня вряд ли получится так хорошо, как, возможно, ты этого ожидаешь. Но, когда приедет струна, я могу сыграть мелодию на своей, – выпалил он и осекся, но было поздно.

– Правда? Можно?

– Да, конечно, заходи послезавтра, как раз струна должна приехать. – Он постарался скрыть разочарование от своей поспешности.

– Спасибо! Я…

– Это что такое? – послышалось из коридора. – Почему дверь открыта? Алинка! Ты опять забыла закрыть?

– Ох, черт, Наташка пришла. Простите, мне надо идти! – Алина быстро убрала скрипку в кофр, схватила рюкзак… В дверь позвонили.

– Вот черт! Не успела…

Алексей направился к двери, но у входа в комнату столкнулся с абсолютным очарованием.

– Простите, у вас была дверь открыта… Алинка! – прощебетало очарование.

– Привет, Наташ. – Алина выглядывала из-за спины Алексея.

А он не мог найти слов. Зато в голове сразу же зазвучали мягкими переливами флейты, словно речка зажурчала в утреннем лесу, перекликаясь со звонким пением невидимых птичек.

Алина глянула на него, вдруг все поняла в свои двенадцать лет и решила помочь ему.

– Наташ, это наш сосед, Алексей, который гениальный скрипач.

– Это я уже поняла, – отозвалась девушка, хмуро глядя на сестру, а потом спохватилась и виновато улыбнулась Алексею. – Простите. Алина, ты что тут делаешь? Почему дверь открыта? Почему ты не в школе? Опять мне директору объяснять, что у тебя репетиция была?

– Наташ, давай потом, пойдем. Алексею надо репетировать, я и так все утро у него отняла.

– Извините, пожалуйста, – обратилась Наташа к Алексею, который все еще искал слова и был благодарен Алине, что она не давала ему молчать глупыми паузами. – Мы вас больше не побеспокоим, я с ней проведу воспитательную беседу, – угрожающе закончила Наташа, строго посмотрев на сестру.

– Ничего страшного, – ожил Алексей. – У Алины прекрасные способности и самое важное – страсть к скрипке. Не ругайте ее, она пришла ко мне от отчаяния.

Алексей улыбнулся, и Наташа не смогла сдержать улыбку в ответ, качнув каштановыми кудряшками, а Алексей не мог отвести взгляда от маленькой родинки, которая убегала от губ к ушку, когда Наташа улыбалась.

Закрыл за девочками дверь, он задумчивым пошел сначала на кухню, включил там чайник, потом пришел в свою комнату и долго смотрел на пюпитр. Чайник щелкнул, а Алексей расплылся в глупой улыбке, взял два листочка нот и стал ждать.

Звонок трелью объявил о госте за дверью, и Алексей прытко поспешил в прихожую. Он открыл дверь, ожидая увидеть Алину. Но сердце замерло, дернулось и застучало быстро-быстро, подгоняя кровь к высоким скулам над впалыми щеками.

– Простите, пожалуйста, замучили мы вас сегодня. Алинка у вас ноты свои забыла.

Глава 4

Утром третьего дня, когда должна была приехать струна, Алексей проснулся совсем рано и долго лежал, глядя в потолок. Хозяин магазина сказал, что позвонит, а во сколько позвонит – не сказал.

Алексей вдруг вскочил, бодро умылся холодной водой, горячую так и не дали, сделал себе крепкого чаю и решил закрыть с утра все заказы, рассчитывая, что как поставит струну, сразу же начнет нагонять пропущенные дни.

Конечно, сразу и много он сыграть не сможет. Его скрипка будет еще капризно примеривать новую струну, проверять на только ей известные критерии, отпускать гулять, растягивать, визжать струной, а потом глохнуть – словом, уточнять, ту ли струну купил ей Алексей.

Но ему уже не терпелось вернуться к тренировкам, взять в руки скрипку, перехватить смычок, почувствовать им новую струну, услышать ее, понять какая она и как это повлияет на звук. И начать рассказывать историю.

И пусть с ним, с конкурсом, пусть он провалится, скрипку он не бросит. Алексей все поглядывал на молчавший телефон и с трудом собирал сосредоточенность на последнем рисунке для последнего заказа.

Телефон позвал его, когда Алексей на кухне придумывал себе что-то на обед. Он спешно отставил кастрюлю с водой под пельмени и побежал на зов.

– Алексей Иванович? – мягко спросили в трубке будто бы знакомым голосом.

– Да, – кивнул Алексей сам себе.

– Ваша струна приехала, можете забирать.

– Отлично! Буду через двадцать минут!

– Будем вас ждать. Всего доброго.

Алексей проверил, выключил ли плиту, схватил куртку и побежал за заказом.

Погодка благоволила прогуляться, надышаться свежим сентябрьским воздухом и прочувствовать намеки бабьего лета. Но Алексей бежал через парк и не замечал красок вокруг него.

Уже на углу магазина он сбавил ход и постарался отдышаться, зачем, он и сам не понял.

Знакомый звонок радостно звякнул, объявив о новом покупателе.

Алексей прикрыл прозрачную дверь и замер, глядя в сторону подсобки, где недавно назад стоял его спаситель – хозяин магазина, а сейчас туда упорхнула она, оставив в зале без ответа повисший вопрос:

– Дядя Саш, а где струна дорогая? Клиент вот-вот придет, я ему уже позвонила.

«Значит, не показалось», – подумал Алексей и постарался усмирить улыбку.

Наташа также выпорхнула из зева дверного проема и уставилась на посетителя.

– Ой, здравствуйте! – Она вдруг прыснула, прикрыла рот ладошкой, сдерживая рвущуюся улыбку. – Точно! А я сразу не сообразила. Струна! И вы!

– Здравствуйте, – улыбнулся Алексей.

Следом вышел хозяин магазина, видимо, «дядя Саша».

– Приветствую. – Он вдруг подошел и протянул Алексею руку. Тот недоуменно ответил на рукопожатие. – Значит, это вы талантливый скрипач?

– Вероятно, – неуверенно кивнул Алексей.

– Алинка мне все уши прожужжала про вас, а как про струну сказала, я сразу понял. Вот какие совпадения бывают, надо же. Александр Петрович я, а для своих – дядя Саша. Вот, держи свою струну.

– Спасибо, – кивнул Алексей и достал из кармана вторую часть оплаты.

– Алинка сказала, что ты хорошо учишь? Объяснил ей там что-то про трели какие-то. Преподаешь? – Александр Петрович положил деньги в кассу и бросил пытливый взгляд на Алексея. Тот покосился на Наташу и увидел в ней то же любопытство.

– Нет, не преподаю. Просто когда-то сам через все это проходил и понимаю, как это не просто, и как сделать, чтобы получилось, – медленно проговорил Алексей, глядя то на Наташу, то на «дядю Сашу».

– А играешь где? Или так, для души?

Алексей нахмурился от больного вопроса:

– Готовлюсь к конкурсу сейчас, ни в каком оркестре не играю.

Александр Петрович покивал и вдруг мечтательно оглянулся на «свои» гитары:

– Я сам когда-то в группе играл, по молодости. Даже альбом записали, но потом серьезная жизнь, жены, дети у всех, так и не стали звездами.

Алексей поджал в сочувствии губы и кивнул. Наташа с интересом смотрела на Алексея, байки дяди она знала наизусть и поняла, что соседа надо спасать.

– Дядь Саш, я побегу, а то Алинка скоро придет, мне надо ей на обед что-то придумать, а вечером музыкалка еще.

– Идите, конечно, – кивнул хозяин «мира». – Проводишь Наташку, вам вроде по пути?

Алексей почувствовал, как загораются щеки, но годы концертов помогли взять себя в руки, и он согласно кивнул. Повернулся к двери, открыл ее и пропустил Наташу под пристальный взгляд «дяди Саши», в котором ничего нельзя было понять.

***

Они перебежали дорогу и, не сговариваясь, замедлили шаг в большом парке в красных, оранжевых и розовых красках.

– Ну дядя Саша горазд устраивать собеседования, – вдруг захохотала Наташа. Алексей удивленно посмотрел на нее, и сам не замечал, как улыбался в ответ.

Она щурила глаза и пыталась убрать кудряшки за маленькое очаровательное правое ушко, в котором поблескивали три маленькие совершенно разные сережки. Алексею захотелось посмотреть, а какое ушко с левой стороны.

– Но Алинка и правда в восторге, – делилась Наташа. – Она весь вечер потом тренировалась. Я, насколько привыкла к ее репетициям, и то устала. Вы не слышали?

– Не слышал, – коротко ответил Алексей и замолк, жаждая слушать, как она рассказывает. Чудный голос волной отдавался в его щеках и где-то в груди. Он совсем забыл про струну, и про скрипку, и про конкурс. Почему-то ужасно важным было сейчас вот это мгновение, и слушать Наташу.

– Странно, хотя, может, ее комната смежна к другой, дальней и там ее слышнее. Вас мы частенько слышим, ну Алинка, я только по выходным. По утрам я на работе.

– А где это? – странно спросил Алексей.

– Работаю? – Наташа мельком глянула на него. Он кивнул.

– В школе, начальной, да вон в той. – Она махнула рукой, где меж грязно-бежевых девятиэтажек ярким синим углом выглядывала двухэтажная школа. – Когда я домой прихожу, Алинка во вторую смену убегает в соседнее здание. Там же музыкальный класс. У нее прямо способности, даже учительница говорит. Я пока понять не могу, откуда у нее это.

Наташа вдруг погрустнела:

– У нас в семье было все так запутано, что… – запнулась она и мгновение помолчала, не глядя на Алексея, – что там у всех какие-то таланты, и не поймешь, кому от кого что передалось, – выдавила она улыбку. – У меня безграничное терпение от мамы, это я точно знаю и очень люблю детей, поэтому и пошла в Педагогический и теперь работаю в школе.

Алексей кивнул и посмотрел вперед, с досадой обнаружив, что парк, который никак не кончался, пока он бежал за струной, сейчас стремительно приближается к концу, и через каких-то пять минут Наташа скроется в своей квартире, а он в своей. И все закончится.

– Алина хотела послушать, как звучит мелодия для ее концерта, – выпалил вдруг Алексей. Наташа с любопытством на него посмотрела. – Пусть приходит вечером. Или… Вместе приходите.

Он не посмотрел на нее, но краем глаза видел, что она смотрит на него.

– Хорошо, – кивнула Наташа, – а вы тогда приходите сегодня к нам на ужин, я приготовлю гречку по особому рецепту.