И придёт Каурка

– Мамочки… – прошелестела Оля.

Анфиса положила ей руку на рот и почувствовала, как ладонь быстро намокает от слез.

– Девчонки, это вы тут суету наводите?.. Твою мать! Макс! А-а-а-а! Мама! Не трогай меня, не трогай! А-а-а!

Раздался громкий плюх, всплеск, и все резко смолкло. Ни плеска воды, ни шелеста ветра, ни звуков незваного гостя.

– Гош, ты чего орешь? Егор? Ты где?

– Ну я им сейчас! – зашипела Анфиса. – Купаться вздумали ночью, заодно и нас попугать. Придурки! – Анфиса выбралась из мешка, на локтях двинулась к выходу из палатки и уже потянула молнию, как резко подалась назад.

Оля обхватила подругу и прижала к себе.

– Не пущу. Не ходи. Я боюсь, одна не останусь, – задыхаясь, зашептала Оля, обдавая жаром шею Анфисы. – Хрен с ним, с оборотнем, может обычный волк. Еще хуже.

– Оль, ну ты как маленькая… – начала Анфиса и внезапно замолчала.

– Это что за хрень? – услышали девочки голос Максима.

Мимо палатки снова что-то двигалось, шуршало об траву, дышало, тяжело пыхтело, со свистом сопело.

Анфиса с Олей замерли, стараясь даже не дышать.

– Не трогай меня, я тебе зла не желаю. Это что? Ромашки?!

Анфиса с Олей расширили глаза и переглянулись.

– Я их убью, – пробормотала Анфиса. Оля дернула ее за свитер и, приложив палец к губам, показала молчать и слушать.

– Нет, нет! Не надо! Не трогай! Помоги! А-а-а! Помогите! Олька, Фиска! Гоша-а! А-а-а! Отстань! А-а-а-а! Отпусти меня …!…!

Оля зажала уши не в силах слушать крики Максима. Анфиса прижала руку ко рту – не выдать себя криком.

Максим орал, просил, стонал, плакал и умолял. Оля и Анфиса зажмурились и беззвучно рыдали, слушая, как их смелый и храбрый друг страшно кричит. Совершенно дикие звуки, плач и хрипы Максима, вскоре превратились в обессиленный вой, который стал медленно удаляться от лагеря.

И снова стало тихо. Анфиса видела слезы на щеках Оли и вытирала свои. Оля потянулась к подруге, уткнулась ей в плечо и стала тихо вздрагивать, пытаясь не рыдать в голос. Трясущими руками Анфиса гладила подругу по голове. Они прижались друг к другу и боялись шевелиться. Потом также в обнимку легли – стать незаметными в палатке. И как знали.

Дыхание и его хозяин вернулись еще раз. Нечто шарилось вокруг их палатки, толкая ее. Девчонки видели в свете луны большой горбатый силуэт на четырех длинных ногах, и старались не дышать. Сквозь незаметные дырки на тенте просачивался вязкий сладковатый запах гнилья. Смрад липко рассеивался внутри старой палатки, оседал на ткани спальных мешков и врывался в ноздри, застревая и проникая в каждую живую и неживую клеточку палаточного нутра. Анфиса с Олей зажали носы, не в силах выдержать это зловоние, и стали дышать ртами, стараясь бесшумно вдыхать и выдыхать.

Они слышали, как незваный гость шуршит палаткой ребят, как звякнул, кажется, котелок, в котором они совсем недавно варили макароны с тушенкой. Заплескалась вода. Что-то пофыркало. Зарычало. Постояло. А потом снова медленно прошло мимо палатки девочек и удалилось в ночь.

Оля с Анфисой молча лежали, держась за руки до самого рассвета.

Глава 6

Солнце светило прямо на полянку с палатками, что внутри становилось невыносимо жарко и душно. Несколько смелых лесных птичек трещали задорными трелями и скакали где-то рядом с палаткой девушек, то тут, то там касаясь розовой плащевки.

Девочки так и не смогли уснуть, только проваливались в нервную, выматывающую дрему и постоянно просыпались, когда мерещилось, что незваный гость вернулся в лагерь.

Дышать становилось все труднее, но они все лежали и боялись двинуться, не то что выйти из палатки. Анфиса посмотрела на Олю, та замотала головой.

– Мы тут задохнемся, – шепнула Анфиса.

– Мне страшно, – одними губами ответила Оля.

Анфиса медленно отпустила руку подруги и стала выбираться из мешка. Уже у выхода из палатки ее догнал шепот Оли:

– Я боюсь того, что мы там увидим.

Анфиса обернулась:

– Я тоже. Но мы не можем тут сидеть вечность. Пойдем, мне одной очень страшно.

Борясь с дрожанием всего тела, Оля с трудом собрала в себе ошметки смелости.

Завизжала молния. Держась за руки, девочки вылезли из палатки и замерли, осматривая полянку. Оля прижала руки к лицу и заплакала.

– Надо валить, – с каменным лицом заключила Анфиса, глядя на развороченную палатку парней, вывернутые рюкзаки и вдавленные в землю погнутый котелок и кружку Егора.

– Мне все равно, что это было. Вернемся в деревню, найдем полицию, попробуем им рассказать, – сама себе кивнула Анфиса и подняла с примятой травы красную футболку Максима.

– Фис, смотри! – вскрикнула Оля.

Анфиса проследила за рукой Оли и побледнела: у их палатки лежал букетик самых обычных ромашек, а рядом во влажной темно-коричневой земле с вмятыми в нее травинками отчетливо виднелись отпечатки копыт.

Со стороны озера что-то заплескалось, заплюхало. Девочки вздрогнули, схватились друг за друга, но не двинулись с места. Они всматривались в заросли камыша, густо обрамлявшего озеро. Тонкие стволы шуршали, ходили ходуном. Из стеблей вылетела маленькая птичка. Оля вскрикнула, а Анфиса больно вцепилась ей в руку.

– Не бойтесь, не кричите… – услышали они хриплый голос из озера, по голубой воде которого кругами разбегалась дрожащая рябь.

Оля медленно присела и стала ногтями выковыривать топор из земли. Они его забыли убрать, а ночной гость глубоко втоптал его в землю.

Грязными руками она крепко ухватилась за древко и приготовилась к встрече.

– Твою мать, – выдохнула Анфиса и бросилась к озеру. Оля опустила топор.

На берег, путаясь в камыше и мокрых штанах, с трудом выбирался бледный Егор.

Анфиса помогла ему вылезти. Медленно дрожащими руками Егор начал стягивать с себя джинсы и футболку. Оля бросила топор и побежала к остаткам палатки парней найти сухую одежду. Все молчали, боясь задавать вопросы.

Егор переоделся и попытался собрать костер. Ветки валились из трясущихся рук, что Анфиса забрала у него заботу о костре, посадив на бревно рядом.

Оля принесла оставшиеся запасы еды и набрала в котелок воды из озера.

После обеда они уже планировали возвращаться домой. Но что делать теперь не знал никто. И каждый боялся спросить. Все слышали, что Максима что-то утащило, и все знали, что с этим нужно что-то соображать, и никто не знал, как решать эту дилемму.

Не выдержала Оля:

– Что будем делать? Макса надо искать идти?

– Куда? – глухо хмыкнул Егор.

– По следам, – с трудом выговорила Оля.

– Надо в поселок идти за помощью, – решительно кивнула Анфиса.

– Угу. И что мы там скажем? У нас друга какая-то хрень ночью утащила? Помогите нам? – зло отбрил Егор.

– Ну а какие варианты? – тем же тоном ответила ему Анфиса.

– Надо остаться и подождать, вдруг Макс сам вернется, – уверенно сказал Егор, елозя по бревну, будто усаживаясь удобнее, чтобы ждать, пока друг сам возвратится.

Согрели воду, сделали чай.

– Может это тот, ну про которого ты вчера рассказывал? Хранитель озера с ромашками? – вспомнив что-то, проблеяла Оля, нарушив тяжелую тишину.

Анфиса с Егором уставились на нее, что она не выдержала их взгляда и уткнулась в кружку.

– Чушь не неси, – наконец буркнул Егор, – выдумал я все под ситуацию.

Анфиса только хмыкнула. Оля поднялась с бревна и пошла к их с Анфисой палатке. Егор вертел в руках погнутую любимую чашку.

– А это что тогда? Ваши шутки? – Оля протягивала Егору маленький букетик ромашек.

Егор побелел. Анфиса выругалась – она совсем забыла про «подарок».

– Может, это вы тут поприкалываться решили? – Егор вскочил, выбил из рук Оли цветы, пнул полено и заорал матом на всю поляну.

– Успокойся, не мы это, – прикрикнула на него Анфиса, отпивая горячий чай из алюминиевой чашки с рисунком елки. – Ночью мы думали, это вы тут поржать над нами решили. А утром эти цветы нашли. Дичь какая-то творится. Но надо решать, что делать. Макса идти искать или за помощью в деревню.