скачать книгу бесплатно
Тем не менее такой подход оставляет в тени законы развития самого сообщества, поскольку его сущность как целостности не может быть познана путем сложения отдельных ее частей.
Данный подход хотя и предполагает связи между элементами, но ограничивается тем, что берет эти связи как связи между отдельными элементами, совокупностями, наполняющими сообщество. Попытки объяснить общественные образования с помощью микроуровневого анализа нередко заканчивались традиционным взглядом на общественное устройство как на результат договора или стихийного скрещения индивидуальных воль людей. Личность же в этом случае представлена совокупностью взаимосвязанных свойств, процессов и состояний.
Чтобы понять целостность, надо подняться над границами вещи, т.е. на макроуровень. Это позволяет осуществить следующий подход.
Организмический или холистский подход. Организмический анализ, противоположный механистическому, ориентируется на «целое» и законы функционирования этого «целого». Общество рассматривается как социальный организм, свойства которого непосредственно транспонируются на входящих в него индивидов.
Подход представляет человека социальным организмом, адаптирующимся к социальной среде, наполненной другими личностями, сообществами и социальными условиями. Это позволяет находить различные корреляционные зависимости между объектом исследования и влияющими на него факторами. Такие, по сути, прикладные задачи хорошо раскрывают специфику конкретной социальной ситуации и намекают на возможные пути ее изменения. При данном подходе социальная система упрощается до простого множества (профессионального, семейного, национального, территориального, политического). И, будучи лишенными вещной основы, подобные абстракции, отражают нередко лишь поверхностные, ситуативные изменения состояния объектов, не затрагивая «ядерных» процессов формирования и функционирования личности.
Элементаристский и холистский подходы ведут к методологическому кризису всякий раз, когда в целях научной абстракции из сферы внимания упускается тот совершенно очевидный факт, что человек содержит в себе психологические механизмы и свойства, реализующие все возможные формы и уровни организации жизни. Итог в обоих случаях получается примерно одинаковый: искусственное сочленение вещей различной психологической природы. Практическая психология, пытаясь объединить оба подхода, усиливает несоответствие получаемых знаний и делает кризисное состояние социальной психологии еще более очевидным.
Но мы можем реализовать и другой подход, возвращающий нас к истинному понятию вещи как сложно организованной целостности.
Структурный подход. Для его реализации мы должны привлечь структурные методы анализа, которые превращают личности и группы в элементы взаимодействия не множеств, а вещей.
Рассматривая вещи – личность, сообщество – внутри других вещей более высокого уровня организации, мы возвращаем им мотивирующую силу индивидуального участия. Мы получаем новые знания законов их формирования и делаем явными изменения конкретных, индивидуальных или групповых субъектов. Таким путем мы приходим к анализу, который стремится замкнуть границы поля взаимодействия вещей в новую целостность, вещь (личность, группу, социальную организацию). В результате становится очевидной та иерархическая структура, которая характерна для развитого человеческого общества.
При структурном подходе мы получаем картину взаимосвязей элементов личности, группы или социальной организации, как бы срез «живых тканей социального организма», делающих очевидными границы соответствующего объекта исследования.
Целостности, сосуществующие в условиях другой целостности, составными частями которой они являются, становятся более точным отражением реальности.
Это более глубокий уровень познания по сравнению с полученным с помощью предыдущих подходов пересечением различных множеств или представлением о самодостаточных вещах, не обусловленных иным, общим для них единством.
Итак, если перед нами в качестве объекта исследования представлена конкретная личность, то мы можем с помощью атрибутивно-описательного подхода оценить ее некоторые внешние свойства, такие, как динамика реакций, отдельные привычки, предпочтения. С помощью элементаристского подхода мы в состоянии исследовать свойства психических процессов и состояний. Холистский подход дает, например, возможность изучить стратегии поведения. Структурный подход может лечь в основу разработки новой структуры личности.
Но современные знания и методологические принципы позволяют перейти от понятия вещи к более плодотворному понятию, понятию системы.
Отношения человека, если исходить из сути наших базовых категорий, непосредственно затрагивают динамику социальных субъектов и своей динамичностью воспроизводят общественную жизнь людей как сложную систему человеческих взаимодействий.
Системная функция конкретной личности или группы, как мы предполагаем, заключается в реализации ими свойства социальности. Это свойство создает целостность социальной системы и определяет, в конечном счете, жизнь нашего общества.
Если изучать свойство социальности непосредственно, как это делают, например, применяя атрибутивно-субстанциональный подход, его смысл будет незаметно ускользать, сколько бы мы в него ни вглядывались. Как секрет жизни делается неуловимым, когда мы начинаем изучать устройство отдельных частей организма, так и исследование отдельных групповых или личностных свойств и описание отдельных феноменов не даст ответа о природе и проявлениях социального.
Исследование структурных связей участников взаимодействия может дать полезную информацию, но не может сделать понятным свойство социальности, так как не открывает его интегративную природу и мотивирующую силу. Социальность как переживание общности психологических отношений неразложима на составные части и не может быть познана через исследование каких-либо ее компонентов. Именно поэтому она и является принципиально новым свойством организованной материи, обладающей сознанием.
Познать проявления этого свойства можно и следует, в первую очередь, через общий процесс разворачивания отношений между социальными группами и личностями, так как это свойство, по сути, является интегрированным итогом этих отношений и, соответственно, имеет одну с ними феноменологическую природу.
Неизбежно возникает и встречное движение мысли. Изучение отношений между людьми требует, в свою очередь, постоянного сохранения социальности в сфере внимания. Мы должны оперировать взаимодействующими субъектами, каждый раз соотнося это взаимодействие с задачей сохранения целостности и единства (материального воплощения социальности).
Этот замкнутый цикл познания отражает процесс функционирования социальной системы, основная функция которой определяется стремлением социума к эффективному осуществлению жизнедеятельности человека.
Иными словами, взаимодействие людей детерминируется и контролируется внутрисубъектным миром участников. Оно как внешнее, динамическое проявление объективных связей между ними является лишь формой, в пределах которой разворачиваются содержательные процессы.
Содержание взаимодействия открывается через анализ межсубъектных отношений, в соотнесении с диалектикой общих интегративно-дифференцирующих процессов, обеспечивающих целенаправленное движение социальной системы, в которую участники взаимодействия включены.
Суть системного подхода не в том, чтобы мысленно поставить явление в центр системы и заставить последнюю вращаться вокруг него, обеспечивая, таким образом, комплексное, многостороннее, междисциплинарное изучение объекта. Даже если мы берем в качестве цели системного анализа отдельную вещь, хотя и взаимодействующую с другими, такую, как организм, личность, группа, мы должны изучать не столько свойства вещи, с точки зрения ее целостности, и не столько структуру этой вещи, сколько то, как эти свойства делают вещь системой, которая, в свою очередь, превращается в элемент системы более высокого порядка.
В ходе анализа социальные субъекты должны быть представлены равнозначными элементами в структуре системы в акте их взаимодействия (системного взаимодействия), вызванного требованием целостности (целенаправленности). Иными словами, задача сводится не к постоянному подчеркиванию целостности явления (как основного признака системы) и ответу на вопрос «Что делает эта целостность?», а к выявлению того, как образуется эта целостность
ЧЕЛОВЕК КАК СУБЪЕКТ СВОЕЙ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В последнее десятилетие одной из самых актуальных тем, разрабатываемых Институтом психологии РАН, стала проблема подхода к?человеку как к субъекту своей жизнедеятельности. В условиях некоторой методологической неопределенности современной отечественной социальной психологии эта дискуссия, на наш взгляд, является крайне важной. Речь идет не о простом уточнении научных понятий, а о?развитии взглядов на сущность и смысл социального существования человека.
Одним из первых проблему человека как субъекта отмечал в?своих трудах С.Л. Рубинштейн. Он подчеркивал, что самостоятельность человека как субъекта «… никак не исчерпывается способностью выполнять те или иные задания. Она включает более существенную способность самостоятельно, сознательно ставить перед собой те или иные задачи, цели, определять направление своей деятельности» [222, т. 2, с. 240]. Для этого человек должен присвоить свое тело, свой характер, темперамент, свои способности.
Б.Г.Ананьев отмечал, что человек становится субъектом отношений по мере того, как он развивается во множестве жизненных ситуаций в качестве объекта отношений, по мере того как он испытывает формирующие влияния со стороны других людей, коллектива и руководителей, людей, находящихся в различных социальных позициях и?играющих различные роли в истории его развития.
Очень важно различать в социально-психологических исследованиях личность как объект общественного воздействия и личность как субъект своей сознательной активности, т.е. личность, взаимодействующую с другими наперекор природной безальтернативности и?преобразующую этих других в соответствии со своим духовным миром.
Эти идеи классиков отечественной психологии стали по-настоящему востребованы после развития системного подхода к психологическим явлениям и после актуализации в сознании научного сообщества сформулированной Б.Ф. Ломовым [2] задачи исследований субъект-субъектных отношений «как раскрывающих специфику общения, в отличие от деятельности».
По нашему мнению, эта проблема и разграничивает предметы двух научных дисциплин: общей психологии, которая рассматривает личность в качестве субъекта деятельности, и социальной психологии, в центре которой стоит личность как субъект социально-психологических отношений. А главной целью реализации человеческих взаимоотношений служит формирование субъектов социальной системы, которое происходит в процессе общения людей и социального обмена, совершающегося между ними.
А.В. Брушлинский в своей монографии «Проблемы психологии субъекта», изданной в 1994 г., впервые отразил проблему человека как субъекта в виде развернутой системы ключевых моментов, задающих методологию ее исследования. В дальнейшем он отмечал: «Субъект?– это всеохватывающее, наиболее широкое понятие человека, обобщенно раскрывающее неразрывно развивающееся единство всех его качеств: природных, социальных, общественных, индивидуальных и т.д. Личность, – напротив, менее широкое определение человеческого индивида. Оно обычно на передний план выдвигает ее социальные, а не природные свойства» [44, с. 9]. «Именно субъект становится системообразующим фактором на каждом этапе своего развития, созидая свою сложную многоуровневую систему психической организации». «Субъект – качественно определенный способ самоорганизации…» [43]. Именно благодаря своей способности к самоорганизации субъект, становясь элементом социальной системы, преобразует ее, чем отличает от всех прочих систем и задает импульс не только ее сохранения, но и дальнейшего развития.
Очень важна, на наш взгляд, проблема не только индивидуального, но и коллективного субъекта, поднятая А.Л. Журавлевым. Он выразил ключевую для нас мысль, на которой держатся все наши дальнейшие рассуждения: «…Основной «единицей» анализа коллективного субъекта являются деятельностно опосредованные межличностные отношения, описание которых фактически есть описание коллективного субъекта (коллектива)» (курсив мой.—И.Р.) [82, с.?73]. С этих позиций, любая социальная группа в центре внимания исследователя социальных процессов выступает, прежде всего, как «коллективный субъект отношений» [там же, с. 79].
В русле размышлений К.А. Абульхановой-Славской [2] мы можем заключить, что субъектность как социальной группы, так и?личности заключена в том, что они не просто подчиняются требованиям внешнего мира, они своим индивидуальным способом решают противоречие, возникающее между сообществом, личностью и?действительностью.
Часть вторая
Социальная система как способ реализации человеческих отношений
Глава 1
Развитие социально-психологических концепций взаимодействия людей в социальной системе
«Человек – это всего лишь узел отношений, только отношения имеют значение для человека»
(М. Мерло-Понти)
Любые социальные объекты проходили в ходе своего эволюционного развития ряд последовательных стадий, которые определили многоуровневость их включения в универсум.
Каждый уровень организации человека вносит свои характеристики в систему его взаимодействия, отражающие сущность конкретного уровня и помогающие понять закономерности данного конкретного уровня.
При рассмотрении эволюционной стороны социального уровня организации жизни речь может идти не о появлении в Природе инородного свойства (группообразующего свойства), а о смене принципа устройства системы[2 - Термин «принцип устройства системы» обоснован В.Н. Сагатовским и?используется для обозначения системообразующего отношения [227].], т.е. о последовательном разворачивании «зародышей» организации материи. В итоге, интегрируя сменяющие друг друга ступени эволюции, человек становится активным субъектом воздействия. Его поведение начинает определяться тем внутренним духовным миром, который сложился в результате исторического и?культурного развития людей.
Взгляд на взаимодействие людей также проходил ряд эволюционных этапов одновременно со становлением социально-психологических знаний.
ФИЗИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ОРГАНИЗАЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Самые первые модели объяснения механизмов взаимодействия опирались на очевидные поведенческие реакции, которые подчиняются закономерностям физического мира и законам механики. Большое распространение получила «теория социального действия». Взаимодействие рассматривалось как процесс поочередного обмена воздействиями. Взгляды М. Вебера, П. Сорокина, Т.?Парсонса опирались на подобные модели. Попытки объяснить общественные образования с?помощью таких концепций нередко заканчивались традиционным взглядом на общественное устройство как на результат договора или стихийного скрещения индивидуальных воль людей, коллективным субъектам отводилась роль эпифеномена.
По сути, в центр анализа ставился изолированный индивидуальный деятель, формирующий свое воздействие на другого и в ответ получаюший реакцию от другого аналогично взаимовоздействию физических тел в мире неживой природы.
Физический уровень анализа социальных проблем, пожалуй, наиболее привычен для познающего человека. У исследователей социальных объектов нередко возникает желание посмотреть на наше общество с точки зрения физических законов. Общество представляется определенной совокупностью людей, заключенных в разного рода пространственно-временные границы (группы). Чаще всего к?физическому уровню анализа склоняются при атрибутивно-описательном подходе и дефиците информации о сущности психологического или социального процесса.
Но общественные явления при физическом уровне их анализа, хотя и обозначаются психологическими терминами, лишены собственно психологического содержания. Особенно это характерно для социологической и исторической наук. Они привыкли оперировать большими массивами информации и поэтому вынуждены прибегать к упрощающим процедурам.
Более сложным подходом, но продолжающим, на наш взгляд, предыдущую линию, явились случаи исследования диадического взаимодействия. К ним можно отнести исследования интеракционистов, которые анализировали не отдельного человека, а специфические для человека средства, регулирующие процесс социальной интеракции. Очень близки к ним многочисленные исследования, опирающиеся на концепцию интергруппового контакта Г.Оллпорта [328].
Те же черты излишней физикализации объекта заложены в?исследованиях межгрупповых отношений, основанных на теории диадического взаимодействия Дж. Хоманса [400] и доктрине экономического человека Дж. Тибо и Г. Келли [482]. Эти концепции обмена, по сути, проецируют законы материального обмена на психологию взаимодействия людей.
Другим аналогом физического уровня анализа были попытки исследования этапов развития процессов взаимодействия. Примером может служить концепция Я. Щепаньского, расчленившего взаимодействие не на элементарные акты, а на стадии, которые оно проходит, и выделившего такие стадии, как: а) пространственный контакт; б)?психический контакт – взаимная заинтересованность; в)?социальный контакт – совместная деятельность; г) взаимодействие – систематическое осуществление действий.
В какой-то степени влияние физических аналогий испытывают исследования уровней развития социальных групп, такие, как однофакторная модель Мабри для групп, ориентированных на решение задач инструментального типа; эта модель включает латентную, адаптационную, интегративную стадии и стадию достижения решения.
Чтобы приблизиться к реальной картине мира, некоторые ученые начинают проходить обратный путь – путь усложнения модели общественных процессов за счет включения в нее все большего количества как внешних, так и внутренних переменных, влияющих на поведение людей. К весьма интересным работам подобного рода можно отнести фундаментальный труд Х. Блэлока и П. Уилкина по формальному описанию межгрупповых процессов [340].
В отечественной социальной психологии подобный уровень анализа взаимодействия характерен для периода становления науки. Он начинается с появления в 1920-е годы работ В.М. Бехтерева, В.А.?Артемова, А.С. Залужного, Б.В. Беляева и др. [17, 27, 33, 85]. В конце 60-х?– начале 70-х годов появилась большая группа экспериментальных работ, авторы которых, хотя и ставили перед собой задачу изучения реальной деятельности, в методической части исследований предусматривали довольно несложную структуру взаимодействия субъектов. Это работы, выполненные с применением таких приборов, как «гомеостат», «Арка», «групповой сенсомоторный интегратор», а также работы по исследованию межличностных отношений [64, 159,178, 273].
Логичность и оправданность существования такой аналитической тенденции в отечественной социальной психологии объясняется тем, что какие-либо биологические или индивидуалистические основания социальных процессов были исключены из сферы исследовательского внимания, а знания о сущностно-психологических механизмах реализации социальных законов на уровне конкретной личности были еще недостаточно глубоки.
Вершиной такого подхода являются попытки создать типологию межличностного взаимодействия. Одна из наиболее известных попыток такого рода связана с межиндивидуальной организации труда; Л.И.?Уманский выделил совместно-индивидуальный, совместно-последовательный, совместно-взаимодействующий способы взаимосвязи индивидов [274]. Он ожидал, что удастся построить более гармоничные отношения между работниками в условиях совместно-взаимодействующего вида деятельности, как наиболее отвечающего чувству коллективизма, но не получил достаточно убедительного подтверждения своей гипотезы.
Психология формализованного взаимодействия доминировала в?исследованиях до 1960-х годов, когда В.Н. Мясищев выразил мысль о том, что психология безличных процессов должна быть заменена психологией деятельности личности или личности в деятельности [170].
Безусловно, отношения между людьми подчиняются не только социологическим законам, но и законам физической природы. Важно, что это подчинение ограничивается соответствующим физическим уровнем организации межличностного взаимодействия. Данный уровень организации присущ человеку (как и любому объекту материального мира) и не может не учитываться им при конструировании своего поведения и прогнозировании поведения других.
В одних реальных ситуациях физический уровень будет играть решающую роль для развития межгрупповых отношений, в других его влияние будет ничтожно.
Например, в ситуации международного кризиса или дефицита материальных ресурсов государства соотношение физических границ национальных образований превращается в ключевой вопрос межгосударственной политики. Физический размер социальной системы в период ее формирования также приобретает глобальное значение, так как она должна «находить внутри себя» достаточно места, чтобы «некоторые движения стали возможными» [264,с. 93].
Однако, несмотря даже на исключительную важность физических детерминант взаимодействия в отдельные периоды развития, они не определяют суть этих человеческих отношений.
Мы вправе анализировать человека как физический объект, выразить его свойства через числовые или символические значения, установить закономерности влияния этих свойств на человеческие отношения и, вероятно, составить математический алгоритм изменения межличностных, межгрупповых связей и состояний общественной системы в целом.
Мы вынуждены также прибегать к этому уровню анализа взаимодействия при дефиците информации и отсутствии более глубокого понимания психологических закономерностей. Хорошим примером служит использование метода социометрии для исследования взаимоотношений людей в малых группах. Основываясь на подсчете индивидуальных индексов, отражающих количество выборов конкретного человека остальными членами группы, мы пытаемся прогнозировать его социальных статус в группе и отношение к нему, так как другие процедуры, позволяющие исследовать отношения. оказываются более трудоемкими и сложными.
Но даже в том случае, если будут соблюдены все условия валидности, мы получим алгоритм изменения физической стороны данных связей независимо от их реальной сути, которая в действительно может нейтрализовать физические детерминанты изменения и даже придать им обратный эффект. Возвращаясь к трактовке социометрической ситуации, мы не можем гарантировать того, что человек получил высокий социометрический индекс потому, что его все любят и уважают, а не потому что предложенная для выбора ситуация будет удобным случаем свести с ним счеты.
При исследовании любого феномена, связанного с проблемой человеческих отношений, мы должны адекватно оценивать уровневые границы физического и не наделять его теми свойствами, которые ему не присущи.
Любое взаимодействие объектов как в мире неживой природы, так и среди людей предполагает взаимоотражение этих объектов, определяющее результаты их взаимодействия. Содержание взаимодействия детерминировано механизмом отражения. И в этом состоит различие уровней организации взаимодействия.
Уровень физического взаимодействия обладает следующими свойствами:
1. При исследовании физического целого перед нами выступает совокупность взаимосвязанных людей как физических тел, помещенных в пространство необходимого.
2. Им присущи соответствующие отношения, как характеристики существующих взаимосвязей. Но эти отношения не являются отношениями активных субъектов, так как физические тела не имеют возможности избегать воздействия на них внешних динамических сил, предопределяющих их положение во времени и в пространстве.
3. Все импульсы физического тела в среде других физических тел принадлежат силам, зарождающимся извне. Эти силы, создавая определенные поля напряжения (энергии) в системе, заставляют эту систему приходить в движение и трансформироваться в направлении равновесия с окружающей средой. Физическая система пассивно приспосабливается к своей среде за счет действия внешних сил.
4. Физическое тело не способно аккумулировать отношения внутри себя. Оно действует только в настоящем времени. Хотя мы можем путем познания восстановить его прошлое, но для него самого оно не существует. Таким образом, бессмысленно говорить о субъективном мире физических тел и об отношении их к чему-либо.
5. Так как активность не может зародиться внутри физических тел, они, следовательно, не способны к элементарной самоорганизации.
Отношения человека как физического объекта могут быть только объективными отношениями, которые реализуются только в момент реального взаимодействия объектов. По справедливому замечанию В.А.?Барабанщикова, «в физической системе отношений субъект выступает как телесное существо, «погруженное» в вещно-оформленную абиотическую среду, или «мыслящая вещь…» [23, с. 189]
6. Отражение, которое происходит в момент взаимодействия физических объектов носит характер отпечатка, точной копии внешних свойств, взаимодействующих объектов. Достаточно вспомнить отражение человека в зеркале или снимок, сделанный фотоаппаратом, или отражение на поверхности воды.
7. Взаимодействующие объекты остаются равнодушны друг к?другу. Поэтому для характеристики физического мира очень подходит выражение Мартина Хайдеггера: «Мы думаем об отношении в?смысле соотношения» [289, с. 290]. Эту же особенность в конце 1950-х годов отмечал В.Н. Мясищев. «Нельзя не указать, что понятие соотношение имеет в виду такую связь, в которой не выступает различие роли двух объектов связи. Понятие же отношения, строго говоря, возникает там, где есть субъект и объект отношения» [171, с. 14].
При исследовании любого феномена, связанного с проблемой человеческих отношений, мы должны адекватно оценивать уровневые границы физического и не наделять его теми свойствами, которые ему не присущи и в то же время не упрощать сложные механизмы проявления социологического и биологического до уровня их физического аналога. Это можно сделать, ответив себе предварительно на вопрос: «В?чем должно заключаться качественное различие аналога от реальных биологических и социологических процессов?»
Тем не менее мы можем выделить хотя и достаточно редкий в?психологической практике, но закономерный тип взаимодействия человека с другими, соответствующий уровню его физической организации.
Это координированное соучастие. Некоторая точка отсчета, с которой в дальнейшем начинают формироваться отношения к другому человеку как к живому существу. При таком взаимодействии другой человек выступает в отношениях субъекта как объект воздействия наряду с другими материальными объектами, попадающими в сферу взаимодействия. Примерно так некоторые люди ведут себя среди толпы, мешающей их перемещению в пространстве, или в крайних экстремальных ситуациях, когда другие воспринимаются как помеха индивидуальным действиям, которую надо учесть при достижении индивидуальной цели. Это может быть территориальная проблема взаимодействующих народов или социальное пространство, на которое коллективный субъект пытается распространить свое влияние.
Но все же более сложным оказывается взаимодействия людей как живых существ, обладающих свойством психического отражения окружающего их мира.
БИОЛОГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ОРГАНИЗАЦИИ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Наши общественные способности покоятся на биологических свойствах и отношениях. «Мы не только «социальное» и «историческое», но мы также «животное» существо…» [409, с. 405]. Поэтому справедливо поставить вопрос о поиске биологических оснований отношений между людьми.
Биологический уровень организации взаимодействия означает анализ человека как продукта естественного продолжения биоэволюции. Человеческие сообщества могут быть рассмотрены как сообщества, образованные представителями единственного ныне живущего подвида гоминид – Homo sapiens [280].
Первыми серьезными исследованиями, которые затрагивают проблему роли биологического в становлении человека, обычно считают работы Ч. Дарвина «Происхождение человека и половой отбор» и «Выражение эмоций у человека и животных» [69]. Он детально описывает и соотносит человеческое поведение с поведением приматов и других млекопитающих, касается расовых и национальных особенностей поведения. Работы К. Лоренца и Н. Тинбергена заложили основы развития этологии – науки о наследственных компонентах и?эволюции поведения животных [145, 185, 266].
Первые работы были посвящены изучению ритуалов, т.е. наследственно закрепленных последовательностей двигательных реакций. Это позволило обнаружить не только функциональное, но и?сигнальное значение некоторых форм поведения, что стимулировало развитие теории социальных форм поведения животных. Поэтому около 20 лет назад начали вырисовываться контуры совершенно нового научного направления – социобиологии [102, 343].
Она взяла на себя задачу изучения биологических основ всех «социальных» образований в живой природе. Тем не менее хотя она и включает в число своих объектов человека, до настоящего времени она концентрирует внимание на различных формах общностей животных: начиная от роя или стада и кончая сложноорганизованными колониями приматов.
Так как поведение «общественных» животных по внешним чертам сходно с поведением человека, то нередко происходит заимствование терминологии, взятой из сферы социологии. Пределы социобиологии включают поведение таких животных, вся социальность которых ограничивается организацией элементарной, передаваемой по наследству кооперации.
Однако внешнее сходство поведения животных и человека нередко принимается как доказательство законов социального поведения человека. Природа как процесс, подчиняющийся естественнонаучным закономерностям становится убедительным аргументом при изучении социального мира. В этом, возможно, продолжает сказываться идеи экспериментального периода развития психологии, когда психологию стремились сделать «настоящей» наукой.
Действительно, сходство поведения животных и человека бывает поразительным. Возьмем для примера «общественных» насекомых, которые часто приводятся как аналог образцового устройства человеческого общества [51]. Это медоносная пчела (Apis mellifica) [65]. Кооперативные функции их достаточно разнообразны: защита улья, запасание и добывание пищи, выращивание нового поколения, поиск новых источников ресурсов. Все это делают бесполые рабочие особи, программа кооперации которых передается им совершенно другими, фертильными особями – матками и трутнями.
Доктор химических наук и воспитанник естественно-научных дисциплин, С.Г. Карамурза в своей книге «Манипулирование сознанием» ростки манипулирования ищет в природе и отмечает, что она «служит нам аналогией, упрощенной моделью того, что происходит в?человеческом обществе» [99а, с. 9]. Но модели поведения животных потому и превращаются в аналогии, что при их описании применен абсолютно «человеческий» язык. Вот пример такого изложения: «Своими манерами и движениями жучки Ломехуза очень напоминают муравьев и хорошо владеют их языком жестов. Солидарные и трудолюбивые муравьи по первой же просьбе дают корм собрату. Муравей выражает эту просьбу, определенным образом постукивая товарища. Жучки «освоили» эти жесты и легко выманивают пищу. Но они прожорливы, и обязывают целые отряды муравьев переключиться на их кормежку. На теле у?жучков есть пучки золотистых волосков, на которых скапливаются выделения. Рабочие муравьи слизывают эти выделения и утрачивают всякий здравый смысл» [99а]. Коварные жучки очень напоминают мошенников-кидал, которые отличаются от первых, по мнению автора, наличием абстрактного мышления и речи.
Д. Дьюсбери приводит пять критериев организованных сообществ животных: развитые коммуникационные системы; разделение труда и?специализация; стремление держаться вместе; незначительная миграция; препятствия к принятию «чужаков» (особей из других групп) [77, с. 109]. Все эти признаки в той или иной форме присущи и?человеческим сообществам. Но только если им придать человеческий смысл, а не использовать в качестве прямой аналогии.
Отдельные концепции, привлекающие внимание в связи с?проблемой биологических основ человеческих взаимоотношений, есть в рамках философии и социальной психологии. Например, взгляды Герберта Спенсера на общество как на живой организм, регулирующийся законами выживания наиболее приспособленных обществ [165, 226, 250, 313].
Инстинктивный базис социальности можно найти в работах У.?Джемса, Макдауголла [71, 150]. Английский антрополог Б. Малиновский утверждал, что основные элементы культуры человечества имеют биологическую основу [152].
Особое место в психологической и философской литературе занимает обсуждение проблемы агрессивности. До сих пор существуют полярные точки зрения на ее природу [124, 336, 380, 403].
Человеческие отношения тесно связаны с отношениями индивида и общества и с феноменами доминирования и власти, анализ биологических истоков которых занимает значительное место в?концепциях Фрейда, Адлера, Адорно и др. [282, 323, 322, 388].
Как мостик между биологическим и социальным миром разрабатывались теории подкрепления Торндайка, Павлова, Миллера и?Долларда, Скиннера [182, 432, 465, 483][3 - В этих работах осуществляется объяснение сильного мотивирующего влияния социальных факторов, таких, как социальная идентичность со своей группой.].
Мы исходим из того, что биологический уровень взаимодействия (как и отношения, которые его регулируют) может быть понят только как уровень принципиально более сложный по сравнению с?физическим и принципиально иной в сравнении с социальным. Поэтому принцип аналогий не может быть адекватным методом его познания. Простое объяснение некоторым усложнением или упрощением отношений субъекта и его парциальных свойств остается неудовлетворительным. В каждом случае происходит изменение принципа устройства соответствующих систем. Причем эти изменения происходят, по нашему мнению, не эволюционным, а революционным путем.
Концептуальное расстояние между взаимодействиями физических объектов и взаимодействиями биологических объектов несоизмеримо больше, чем между последним и взаимодействиями социальных объектов.
Традиционное определение психики как формы отражения внешнего мира свидетельствует о том, что это особое свойство высокоорганизованной материи, заключенное в ее способности системным образом отражать независимо от нее существующий объективный мир [114, 211]. Далее обычно следуют разъяснения, что это за особое свойство. Но когда мы возвращаемся к понятию о том, что такое высокоорганизованная материя, то обычно сталкиваемся с определением материи, обладающей психическим отражением. Таким образом, это не разъясняет, в чем состоит сущность психического отражения.
