скачать книгу бесплатно
– И я так могу, и еще лучше могу, – то и успокоится на этом.
А если почувствует, что он так не может, что он на такое не способен, вот тогда все бурные, да что там, буйные чувства и вырвутся наружу.
И тогда надо уничтожить, нет, не безобразное, а именно прекрасное творение, как бы ни странно это было. А еще лучше – самого поэта.
Легенда о Моцарте и Сальери, за которую столько камней было брошено в нашего гения теми же критиканами, которые не могли найти доказательств, что подобное имело место быть в реальности. Она актуальна всегда именно потому, что и музыкант, и художник, и поэт, должен помнить не только о поклонниках и фанатах, которые могут быть такими же агрессивными, и тому есть масса примеров, но и о менее талантливых своих собратьях.
Графоман и ремесленник может какой-то срок мириться с собственными комплексами, но они накапливаются, и сжимается пружина в душе его. Но ведь она рано или поздно разожмется снова, и что тогда?
А если это случится в тот момент, когда он столкнется именно с Моцартом?
И тогда финал закономерен – творец обречен, потому что он не сможет ответить, и «дружбу подозреньем осквернить». Чувствовал и понимал это А.С.Пушкин очень четко. И ему ли не знать подобного.
Поэтому, с какой стороны не посмотреть, поэтом быть очень страшно. Для этого требуется особое мужество, которого чаще всего у человека не бывает, и он вырывается в журналистику. Там тоже убивают, но несколько за другое, он рвется в прозу, где можно прожить долгую жизнь, и не одну вместе со своими героями, и столько увлекательных историй сочинить, и самому оказаться к ним причастному – это же просто замечательно. И это позволяет запереться от всего мира и иногда только на монитор компьютера заглядывать.
Неизвестный писатель – это таинственно и интересно, хотя бы В. Пелевина вспомните, а вот неизвестный поэт – это нечто ущербное.
В данном случае я о личности, а не о творчестве говорю, и потому он должен быть если не в богеме, то где-то, где его могут услышать, при том, что издавать сегодня не торопятся.
Да и напечатанные стихи, это нечто совсем иное, чем голос, интонация, они много теряют или не дают нам того эффекта, который есть, когда мы видим и слышим поэта.
Потому спрятаться не получится. Поэт должен быть человеком публичным, а для него это тоже неуютно и страшно, как и для любого нормального человека.
А потому, с какой стороны не посмотреть, поэтом быть очень страшно, и многим ли для этого хватит сил и мужества? И мы уходим от них, мы их теряем все время, и лишаем себя, прежде всего удивительного и неповторимого мира, радости, окрыленности. И только те безумцы, которые ничего этого не боятся, и все-таки остаются поэтами и в наше попсовое дикое время, они похожи на оазисы в этой пустыне. И как хорошо, что они у нас все-таки есть!!!
ПОЭТ
Бокал разбит. В нем больше нет вина.
От страсти роза так теперь черна,
Что страшно к ней внезапно прикоснуться.
Ушел поэт. Но обещал вернуться.
А если он придет – подарит бред.
Тоску и боль, и пусть. Ведь он поэт.
Что смертные? Куда уж им тягаться?
Бокал разбит. Поклонники теснятся.
Запомнят все. Опишут все сполна.
Поделится неведомым жена.
Но я молчанья не нарушу, нет.
Ушел в изгнанье, в никуда поэт.
И только музы, все, забыв, рыдала
О теле, что одно в гробу лежало.
Бокал разбит. В нем больше нет вина.
От страсти роза так теперь черна,
Поэтами не рождаются? Рукописи не горят
Просматриваю рецензии на сайте, и снова наталкиваюсь на высказывание милой дамы о том, что мол, стихи не слишком совершенны, но ведь поэтами не рождаются.
Поэтами не рождаются, никогда не замечала за собой таких способностей, но вот села я да написала стишок, а завтра напишу еще. И он будет лучше прежнего, а потом еще лучше. И в туфлях на высоких каблуках я уже карабкаюсь на Парнас, чтобы заметили, разглядели, приняли и денег заплатили за мой тяжкий труд.
Поэтами не рождаются, ими становятся в пылу легкого и веселого процесса рифмования каких-то строк… Что это – теорема, на нет, аксиома, судя по всему.
К сожалению, сегодня бытует именно такое мнение, а количество зарегистрированных на сайте Стихи ру авторов тому живое подтверждение.
Правда, тут же встречаю реплику о том, что поэтов – то пруд пруди, а читать нечего. Весь день искал, чтобы почитать, вдохновиться, так сказать, да так и не нашел. И обида в ответном слове звучит страстная, я мол писала, потом обливалась, вон что сочинила, а меня тут и читать не хотят. Не доросли они до меня, не понимают, признавать не хотят…
А кого хотели признавать? Пушкина, Лермонтова, Блока? Но вот пришли они и пришлось замолчать остальным. Есть воспоминания Бальмонта, который в пятый раз на Башне у Г. Иванова слушал «Незнакомку», и сказал Брюсову о никому не известном юноше:
– Вот он пришел, и мы все уходим в тень
Знаменитый профессор нашел в себе мужество не только признать это, но и произнести вслух такое признанию.
А у нас что, мол, поэтами не рождаются. И ведь даже не догадываются те самые милые дамы и мужи благородные, что поэтом надо родиться. Это потом можно научиться читать и писать, рифмовать тоже можно научиться, и пополнять свой словарный запас тоже можно потом. Но если ты не видишь мира по-особому, если мысли твои банальны, если чувства твои обычны, а ведь не всем дано и любить, и ненавидеть, то какой же ты поэт – ну стихоплет в лучшем случае…
Поэт с самого первого дня и первого дыхания – особенный, его ни с кем не сравнить и не перепутать. Если вы хоть раз видели и слышали Бродского, то поймете, о чем я говорю. У него свой порядок слов даже просто в общении, он говорит, как будто пишет новое стихотворение. Стилистике и интонациям его могут подражать десятки и сотни тех, кто считают, что если я уловил и передал своими словами вот эту интонацию и порядок слов, то я уже приобщился к поэзии.
А если заявил о любви к Бродскому, это делают все чаще и чаще самые разные люди, то я уже поэт. Некоторые себя и Наполеонами и богами считают при этом, блажен, кто верует. И вот уже восклицает юное создание «А вы любите Бродского, так как люблю его я!» Словно эта любовь и дает нам пропуск на Парнас, и нас с вами легко пропустят в общество мертвых поэтов.
Но все это иллюзии и заблуждения. А на самом деле суть ведь в том, чтобы не стать вторым Бродским, сделав чужое своим, имитируя стиль, интонации, а в том, чтобы найти свой неповторимый стиль и интонации. Иначе действительно пишущих будет становиться все больше, но читать все равно некого.
Но с поэтами – то все более менее ясно, сколько не рифмуй, вряд ли что-то получится, если не дано, если не видно эмпирей, не слышно музыки сфер..
А можно ли стать писателем, если ты никогда не был рассказчиком, способным увлечь своим повествованием тех, кто тебя слушает?
У нас у всех были уроки развития речи, а все ли развили ту самую речь, некоторые так молчунами и остались, утверждая, что молчание золото. И вдруг появляется потребность что-то рассказать, а тут тот самый сайт, где еще и опубликовать свое повествование можно. Но меня почему-то не читают, не слышат, не откликаются, а ведь писателем может стать любой, если сделает над собой усилие, мы все живем в одном времени, с нами что-то важное и значимое происходит – делов – то взять да рассказать о том, в нашем случае записать свое повествование. Записал, опубликовал, и снова тишина гробовая…
И тогда умный догадывается, что рассказчиком надо родиться. Ведь их всегда было очень мало, они были особенными, их даже от обычных работ освобождали, чтобы послушать вечером на пиру, или за работой увлекательный рассказ о том, что было и чего не было. И многие наши авторы, вероятно, померли бы от голода, если бы решили бросить работу и стать теми самыми рассказчиками.
Вообще у нас уникальное время, когда мало кому хочется работать, и всем – заниматься творчеством, в котором половина ничего не смыслят, понятия не имеют, как это делается, сути не понимают и не пытаются изучить. Самое страшное, что учиться они не хотят, гордо заявляя, что чужих книг я не читаю, чтобы так сказать не мешали творить самому.
Зачем мне какая-то теория, если я сел да написал, а в компьютерную эру так все еще проще и легче, и кормите меня граждане дорогие, а я уж вам расскажу историю, я поэтом пока буду становиться, потому что ими не рождаются, буду искать себя, рассказы сочинять.
Глухая стена непонимания, никто читать не хочет, так я для себя пишу, для себя, нравится ли это мне самому, а черт его знает, не могу точно на этот вопрос ответить, но я буду совершенствоваться, может и получится. Есть же у нас альтернативное кино, так почему бы и литературе альтернативной не быть, всегда ж пара читателей найдется, и родственников у меня немало, кто-то да заглянет, прочитает, может даже откликнется…
И все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Это барышни, писавшие стихотворения в альбом, и знакомые с теорией литературы с детства понимали и могли оценить собственное творчество, и ему было отведено определенное место. Инженер на пенсии вряд ли на такое способен, у него не было с детства тяги к чтению, ему не объяснили мудрые бабушки, что такое хорошо и что такое плохо в сочинительстве, а возможностей – то сколько открывается.
И видя все это, наши дельцы от литературы тут же союзы организовали с бесчисленными платными конкурсами, где сам автор и должен заплатить очень приличную сумму за то, чтобы быть опубликованными. Дипломов за ваши деньги они выписывают всем. Орденов дадут тоже всем желающим, Почетных грамот и званий – да сколько потребуют, столько и дадут. Кому-то даже денежная премия достанется, если организаторы не слишком жадные. И вот уже моя подруга, всю жизнь врачом проработавшая, лепит на своей странице все звания и награды, книжкой трясет, второй и третьей. Она молодец, не шубу себе покупает, а книгу издает, потому что у нее столько званий и наград, чтобы уже требуется подтверждение тому, а так как сегодня и в одном экземпляре книгу издать можно, то книжная полка готова под шедевры…
Судя по всему, ту самую золотую рыбку поймала. Ну как иначе бы все самые бредовые желания исполнились. Сколько раз я предупреждала ее о разбитом корыте. Судя по качеству текстов, ничего иного быть не может. Но смеется только, рассуждает о том, что Пушкина слишком много, а современных поэтов мало, конечно, себя прежде всего имеет в виду, других-то не читала и не знает. Может так в неведении с блаженной улыбкой на лице и помрет – и это самый лучший вариант, а если в самом конце найдется кто-то, кто всю правду выложит? Хотя не поверит все равно, решит, что завидуют ее званиям и наградам, и ладно, блажен, кто верует. Ну не повезло родиться поэтом, а если очень хочется. Если нельзя, но очень хочется, то можно…
А дальше что?
А дальше та самая пустота, разочарование, потому что заблудились мы как в том самом лесу заповедном и ходим по кругу. И не у всех такой наив в душе господствует, и блондинки не все… Так что пусть все будет хорошо и даже в страшном сне не приснится нам разбитое корыто, ведь все равно придется старику ловить неводом рыбу, а старухе прясть свою пряжу.
И надо же было на свет появиться Гений
24 мая день рождения Иосифа Бродского
И надо же было на свет появиться
В том мае, чтоб маяться долго потом,
Стирались любимые вечные лица,
И жил на чужбине своим, но зато
В России не знали, и знать не хотели,
И вечные муки оставив другим.
Он в сонной Венеции дивные трели
И странные строки свои выводил.
Смеялась в соседней квартире чужая,
И речь итальянская стала милей,
И надо же было родиться в том мае,
И вечно стоять у закрытых дверей.
Коты и поэмы его провожали
Туда, где все было добыто потом,
И только поэт в проходящей печали
Во сне мог увидеть и кров свой, и дом.
Нет, нет, он назад никогда не вернется,
Он станет изгнанником в мире страстей.
И странно нависло палящее солнце,
И выл в полумраке растерзанный зверь.
Но он человек, ему выть не пристало,
И все-таки вдруг обрывалась строка,
Когда она пела и снова взлетала
Над сонной Венецией, так далека.
О странная боль, и любовь неземная,
Все это забудется скоро, потом
Припомним, что он появился в том мае,
Что маялся где-то в пространстве ином.
Иллюзии, сны, и иные печали,
Остались в наследство немилой стране,
Когда так пронзительно чайки кричали,
И падали души в тумане на снег
Читатель, где ты? Отзовись
Не знаю, задумывались ли вы о таком вот странном противостоянии как литература бумажная и литература сетевая?
Часто мы с вами рассуждали о сайтах, о своем месте в этом мире.
Вот и снова звучит реплика о том, что в сети исключительно графоманы, а на полках магазинов писатели, почти классики, особенно если книжек с твоим именем не одна, не две, а два и три десятка. Ну, забавно, ей богу.
Не потому ли наши сетевые писатели готовы по миру пойти, но напечатать книги хотя бы за свой счет, чтобы приобщиться к тем самым писателям, настоящим, крутым. Обманываться – то мы всегда рады, а к тиражу настоящему можно и нулей прибавить, тогда вообще весомым будет все казаться.
При нашем развитии полиграфии, когда малым тиражом можно собственное собрание сочинений издать, да классиком может стать любой, кто угодно. Не верите? Проверьте сами…
Подойдите к стендам современной русской литературы, а еще лучше всех тех серийных романов (почти как серийные убийцы звучит) и на каждом из трех десятков корешков имя какой-нибудь Ирины Петровой – надеюсь, в реальности нет такой писательницы, никого не хочу обидеть.
Неважно, как и почему ее издали, любовник ли для нее издательство открыл или редакторы просто поставили на нее, не подозревая, что, скорее всего ни одной из 30 книжек почти никто не прочитает, ну издали и издали. Магазины книжные тоже чем-то заполнять надо.
А если той самой писательнице хочется услышать глас народа, своих читателей. Ведь самое горькое у бумажных публикаций – обратная связь. Раньше не представляла, да и сейчас не представляю, чтобы благодарный читатель (такие все-таки есть) взял ручку, бумагу и сел писать письмо в Москву писательнице Петровой. Ну или стал искать ее персональный сайт, и там оставлял свой отклик – такое бывает не так уж часто. Для этого читатель должен быть особого склада, и настолько все потрясти, чтобы захотелось поблагодарить.
Сделать это, конечно, можно, не все же из знаменитостей прячутся от читателей так, как Виктор Пелевин. Можно, но сложно, при нашей лености.
И вот тогда та сама Ирина приходит на наш или на какой – то другой литературный сайт со свободной публикацией, где нет таблички редактора «Осторожно, здесь злой модератор». Писательница перечисляет на странице все свои бумажные издания, список придавит любого, как каток.
Публикует главы, чтобы не украли всего творения, кокетливо объявляет, что там у нее запретили печатать издатели (с намеком на то, что надо купить книжку) и сидит, ждет восторженных отзывов.
Уж если у какого-то сетевого читателей несколько тысяч (такое тут бывает), то, сколько же должно быть у нее, если тридцать книжек уже издано и что-то даже продано, вроде бы…
Почему идет так плохо народ, ничего не пишут, посмотрел и исчез, немые они что ли?
Ну, для самоуспокоенности можно сказать, что завидуют. У них —то ничего не издано, а тут такой цветник. Если помните классика «Друг другу мы тайно враждебны».
Но если все-таки не отмахнуться, а задуматься, что это за чертовщина такая, почему не завалили откликами и благодарностями?
Почему бы это, что с этими сетевыми графоманами, которые не хотят читать уже увековеченное на бумаге.
Когда наши бумажные писатели заявляют, что они изданы, и им уже ни сайт, ни читатель совсем не нужен, может это и так, но подозреваю, что наполовину это лукавство. Любому нормальному писателю нужна обратная связь, голос того самого неизвестного читателя, для которого все это и делается, если он не полный циник, которого только сумма гонорара волнует.
Но писатели все-таки не такие, не тряпками, а книгами торгуют, рукописи продают. Это доказало паломничество писателей на такой ресурс, как ИМХОНЕТ: и знаменитый Алексей Иванов и Татьяна Полякова и не только они просиживали там сутками и общались со своими читателями в прямом эфире очень и очень плодотворно.
Думаю, что не только нам, но и им это было очень полезно, сколько новых идей тем появилось в процессе общения. И есть подтверждение, что на самом деле читали, задумывались, оценили.
А вот стать одним из авторов хотя бы нашего сайта – дело не шуточное. А что если будешь висеть долго и упорно с той же тысячей читателей, если у тебя общий тираж книг в сто раз больше. Это для тех, кто не напечатан терпимо, а для бумажных товарищей вряд ли не ударит по ним, вдруг и редакторы задумаются, что не то что-то с ними? А тут какой-нибудь доморощенный критик еще посмеет высказать свое мнение.
Я не о неуравновешенных критиканах, которые и к столбу прокопаются, а действительно вдумчивый критик, который укажет на косяки и просчеты, точно определит слабые места? Пока они не обозначены – жить значительно легче и проще, а тут неуютно и тревожно становится.
А если окажется, что добрая половина наших бумажных творений – настоящая халтура, где не к чему прицепиться, нельзя критиковать, потому что разваливается.
Помню очень дельную статью по поводу последнего романа писательницы, которую очень уважаю Полины Дашковой, где и на самом деле видно, что автор работал не в полную силу, что издатели, наверное, и не смотрят, что они печатают, потому что не собрать даже сюжетные линии в единое целое. А ведь она серьезна и талантлива на самом деле, в отличие от какой-нибудь писательницы Х.
И тогда выясняется то, что было очевидно, но на что мы не обращали внимания. В сети есть уникальные писатели, и на книжных полках добрая половина макулатуры, которую никто никогда не прочтет, даже не откроет.
Так стоит ли так гордиться бумажными изданиями и стремиться на это кладбище изданных творений?
Проверка сетью полезна для любого из изданных и неизданных писателей, пусть и не всегда объективно, она показывает, чего каждый из нас стоит. И в каком направлении ему развиваться.
Лично я желаю всем быть изданными, но пусть не случится такого, чтобы изданные книги скупал потом ваш любимый меценат, который на них деньги давал, и не прятал их на старой даче, чтобы сделать вид, что вас покупают и читают. А книги не стояли немым укором годами на той самой книжной полке.
Желаю, чтобы вас не только издавали, но с такой же радостью читали и обсуждали в Сети, и на страницу признанного автора рванули бы его любимые читатели, чтобы число их было больше, чем у неизданных. Вот тогда это действительно чего-то стоит.
Можно себя утешать тем, что здесь мне завидуют, потому не открывают и ругают, а там они с радостью понесут свои 200—300 рублей, чтобы меня почитать и оставить на книжной полке, и перечитывать снова, и внукам в наследство оставить.
Можно себя и такими байками утешать, только вряд ли это поможет.
Мне интересно, кто кроме Дмитрия Глуховского и Сергея Мавроди готов пройти испытание сетью. Не такое уж простое испытание, как кажется. Продержаться здесь и убедиться в том, что все правильно, его и на самом деле читают, покупают. А не надо кричать:
