Шарм серебряного века. Филологиня

Николай Гумилев

Но кто пришел в мой дом из тьмы сегодня?Ворчит усталый чайник на плите.Дни августа в урочный час проходят,И остаются тенью на холсте.Поговорим о тех, кто не вернутся,Свое сраженье завершив сполна,И тени их мелькнут и отвернутся,И лишь горит ущербная луна.Там снова Дьявол смотрит на пожары,Их столько запалили в этот год,Махнув рукой, вздыхает он устало,И по углям в Сибирь опять идет.И ничего не ново и не свято,Все в этот час закончится в тиши,Но кто пришел в мой старый дом когда-то,И кто к столу сквозь этот гам спешит?Луч солнца и огня осветит снова,Испитый лик пришельца, и во тьме,Еще молчу до часа рокового,И кофе пью, и он читает мнеПеред расстрелом то стихотворение,Где Африка все дышит в грозный час.И вот они последние мгновенья,Часы стучат, как пули, как стучат…Ко мне приходит тот, кто бдит ночами,Чтоб снова запретить его стихи,И мы молчим, глухими временамиОсталось лишь молчать, о как стучитПеред прощаньем сердце, комиссарыИсполнят приговор, печаль темна,И только кот насмешливо усталый,Плеснет в стакан, не спирта, а вина…– Но это кровь, – невольно я шептала,Он усмехнулся, зашипел, поник,Поэма «Крест» во тьме еще звучала,И обнимал тот призрачный двойник.Так и живем опять перед расстрелом,И никого на призрачном пути.Опять поэт в том мире озвереломНе смог по углям до конца пройти.

Только сон о любимом художнике

На самом деле художник М. Врубель умер 14 апреля 1910 года, Но мне хотелось бы связать его уход с метелью последнего дня января и снежными кострами А. Блока, потому что зимой уходить не так печально, но это только вымысел автора.

А в городе моем искрится снег,Жар-птицей солнце зимнее слепит.И перепутан тот и этот свет,И дева не поет, а лишь скрипит.В заоблачной дали так ясен миг,И так далек от зимнего костраУсталый Блок, или его двойник,Он ищет истину и пьет с утра.А истина в вине, но лишь вина,А не вино, в душе моей тоска,А в городе моем, лишившись сна,Поэт все пишет, как же ночь горька.Без страсти и без женщины родной,Уют и пыл он отвергает, теньВ тиши склонилась снова надо мной,И кот шипит, и слишком много тем,Чтобы вина не сделалось вином,А разбавлялась горечью потерь.И как метель металась за окном,И пела песню дивная метель….Холодный свет, прощается январь,Он был спокоен и размерен, ноРасслабиться поэтам не давал,В окно стучится к нам февраль шальнойНа целый день обычного длинней,Прибавит снова радостей и бед,Я убеждаюсь, истина в вине,Меня вина ведет на белый свет.И затаясь у снежного костра,Гадаю, а какой сегодня год.А может тот, когда беда с утра,И Врубель в забытьи своем умрет…И бледный Блок его царевну вновьРазглядывает в снежной тишине.И выбравший покой, уют земной,Отправлен в мир иной, там тоже снег.Там февраля извечная тоска,И сила грез, нахлынувших с утра,Допишет Лебедь слабая рука,Присядет возле снежного костраИ растворится. Больше нет вина,И есть вина за прошлое. ТайкомИсчезнет Лебедь. так темна онаВ обличье белом, и уютен дом,И дым и пар. и все теперь без них,Ну а февраль надвинется, как сон.И только там, в пустыне грез моихОн вечно темен. и всегда влюблен.Бессмертие на княжеском пиру,Как чашу круговую он возьмет,Метели в этот миг навек замрут.И он уйдет в тот снежный хоровод,Когда весна так страшно далека,Когда метель покоя не дает,Он больше не удержит кисть в руках,И потому безропотно уйдетО как они похожи в этот часХудожник и поэт в метельной мгле,И где-то там сердца еще стучат,Когда лютует смерть на их земле.

Демон сидящий

И Демон, сидящий на склоне скалыВ отчаянье смотрит на звезды,Ему не понятно безумье игры,И кажется все не серьезным.Но надо подняться, куда-то идти,Позировать, звать, отзываться,И Пан как всегда у него на пути,И некуда больше деваться.Художник устало испортит портрет,И суть его явит иную,О сколько безжалостных горестных летКрасавцев безумцы рисуют,,Колдуют, творят, а пришел Дориан,В немой и извечной печали.И дева допишет в печали роман,И призраков дамы встречают.Боятся кометы, и странный изломИх души в тумане терзает,А Демон мечтает совсем об ином,О чем? Да и сам он не знает.Ему не понять то безумье игры,И той красоты одичанье.Поэтому замер на склоне скалы,В тревоге, в печали, в отчаяньеБлеск каменных глыб или это цветы?Какие-то чудные лики.Душа задохнувшись от той высоты,Обрушится в пропасти с криком,И там, где Тамара, убитая им,Уносится с ангелом в небо,Лишь мертвых иллюзий останется дым —Остатки огня в глыбе снега

Анна Разрыв

Она сказала, что устала ждать.Он только усмехнулся и растаял,Но сколько можно пьесу исполнять,Где все не то, не так и против правилИ в полночи метался снегопад.И пес соседский выл в порывах ветра,Он не вернется в этот мир назад,И им обоим так удобно это.Когда мужчина зол и одинок,Кому он нужен, и куда стремится,И капитан команду всю обрек,Скитаться вечно, берег только снится.Мне нынче снова снился Гумилев,Он убегал от женщины любимый,И слышал только страшной бури рев,Когда прослыл навек непобедимым.А Анна в тишине его ждала,На снегопад смотрела из окошка,И словно бы раздавленной была,И грустной, и растерянной немножко.Но появлялись лучшие стихи,И корабли растаяли в тумане,Она прощала все его грехи,А он ее опять в пучину манит,Вот так и жили, бунт легко пройдя,На берег не сошел он в час заката,И в шорохе забытого дождяБыла надежда и была расплата.

17 марта он родился

Художник был не смел и одинок,В пылу страстей и откровений дерзок,Как каменный в пустых горах цветокНе растерялся не растаял где-то.В пылу столицы века сереброНа нем свой отпечаток оставлялоИ он писал, вампирам всем назло,Какие-то эпохи прославляя.И Блок взирал с восторгом и тоской,На то, как Лебедь в пропасть увлекала,Художник был таинственный, чужой,Непостижимый, время наступалоБунтарское, и тихо угасалНе зная, что не будет всем прощенья,Он Велеса в том Пане узнавалИ слышал муз заоблачное пенье.И странный век, и страшный мир взирал,На ад и рай, его порывам внемля,Он уходил за ней, он умирал,Не понимая небеса и землю..Но где-то там, на призрачном пути,Сойдется Ангел с темной силой снова,Чтоб разговор о вечности вестиВ тумане бездны дерзко и взволнованно

Снова Левитан

Левитан в лесу сосновомСнова ловит солнца лучик,Чтобы жить вдохнуть по-новомуВ полотно, а в небе тучи.И печальная картина,Поражает в миг заката,Как природа там невинна,Сосны все летят куда-тоИ художник окрыленный,Не поймает, какая силаВ миг беспечно и влюбленноВ эти выси уносила.И летели птицы снова,Ежик шел куда-то дерзко,И дышало все по —новому,Словно это было в детстве.Обнаженная поляна,Леший за кустом таится,И художник, словно пьяный,То грустит, то веселится.И портрет прекрасной дамыВ этих соснах затерялся,И спокойно и упрямоОн в покое растворялсяПлеса вечная прохлада,Жизни дивной очертанья,И не надо, и не надоОтвлекать его, устанет,Уберет он кисти снова,Побредет лесной дорогойМир таинственный и новый,Плес прекрасный и убогий.Чтобы жизнь вдохнуть по-новомуВ полотно, а в небе тучи.Левитан в лесу сосновомСнова ловит солнца лучик.

Черная Дама из зазеркалья снов

Явилась в черном в зеркале старинном,Осталась где-то за чертой внезапно,И я опять звала ее Мариной,Стихи читала яростно с азартом,Свои или чужие – не понятно,Но в них была отчаянно – печальна.Она ушла в тот мир, в тот свет обратно,А нам осталась в том смятенье тайна.Приблизиться смогли мы к ней едва ли,Скорее отдалились в час рассвета,И больше нет тревоги и печали,Есть только тень та черная, приметыИ голоса забудем мы едва ли,И ветерок влетел и закружился,И фрейлины устало танцевали.И император грозный появился.И никакая сила не смогла быНас разлучить в тот темный миг, я знаю,Душа несется к раю по ухабам,Не понимая, что достигнуть рая.Ей не дано, печали и сомненьяЖивут в душе у этой черной дамы,И лишь когда приходит вдохновенье,Она как прежде пишет мир упрямо.Приходит, в зеркалах не отражаясь,И остается тенью безответной,И вроде бы живет лишь обнажаясь,И душу отдает спокойно ветру.Растворена в порывистой стихии,Что с нею, кто в душе ее усталой,Веселый бог и призрачный мессия,Пред этой черной девой трепетали.Она ушла в туманы и обманы,Она следов, я знаю, не оставит.И дурно пахнут все ее романы,И только страсть судьбиной этой правит.И все-таки над высотой иллюзий,Она встает, всегда непостижима,И отступили в суматохе люди,И ждем ее, пока еще мы живы

3 августа арестован Н. Гумилев

Ну вот и все, за ним пришли сегодня.И серый смрад разносится кругом.Печаль и боль, судьба-слепая сводняВсе время говорила о другом.Металась Анна, никого не зная,И все кричала птица за окном,И он пошел, тот день припоминая,Когда она не думала о нем.АСказала о разводе так устало.Что не было желанья возражать.И только птица черная кричала,Кружилась рядом, воронок догнатьМогла едва ли, Луначарский плакал,Он против был или совсем молчал.Когда поэта русского на плахуОтправил снова пьяный комиссар.Все это надо, но кому не ясно,И нагло смотрят в спину палачи.А жизнь была по-прежнему прекраснаНо как волчица выла там в ночи.– Молчи, проси пощады.– Не дождутся.Святой Георгий не позволит лгать.И пьяные большевики смеются.Настал их час, и пьют они опять..И в камере, заполненной врагами,То молятся, а то опять мочат.Он обратится обреченно к Анне,Как в юности, как много лет назад.Могло тогда все оборваться, знаю.Но он прошел суровый этот путь.И Африка та знойная шальная,Упала камнем призрачным на грудь.Все кончилось, уже отлита пуля.Родные тени обступают вновь.Но он просить их ни о чем не будет,Он царский офицер, уходит в ночь.И никого, там Блок уже не дышит,Живые позавидуют им вновь.И черный ворон, он почти не слышен.Все зачеркнут, и воскресят все вновь.Зеленый том с опальными стихами,Подарит нам однажды этот мир,И прикасаясь к той расстрельной драмеСклонимся мы в порыве перед ним.И усмехнется, веря, твердо зная,Поэзия бессмертная жива.И девочка чужая повторяетКак заклинанье дивые СЛОВА

7 августа —день гибели Блока

– Мы убили поэта, -вопил Луначарский,

Но его быстро заставили замолчать

Девушка больше не пела,Все замирало в тумане,Гибкое страстное телоНет, никого не обманет.Он задохнулся от жара,И от грядущих расстрелов,В храмах тоска пробежала.Девушка больше не пела.Что остается седьмогоВ августе миру и свету,Только печали былого,Только стихи и кометы.Кони далекие ржали,Были поэты убиты,Женщины в древней печалиСнова творили молитвы.Но на забытой поляне,Как и тогда хороводы,Велес один не обманет,Моча эпоха уходит.И на Смоленском от знояЗамерли ливни косые.Мы остаемся в тобою,В пепле ушедшей России.Снова хрипит за туманомКто-то, а кто непонятно.Снова живем лишь обманом,И произносим невнятноТо, что уже не случится,То, что давно отболело,Солнце слепое лучится,Девушка больше не пела.– Мы погубили поэта! —Снова нарком завывает.Выданы миру секреты,В поле костер догорает,Молча стоят Берегини,Молча уходят пророки,Связи не будет отныне,С гением прошлой эпохи.И в тишине, и в сияньеГрез, позабытых навеки,Только туман расставанья,Только молитвы о смерти.Девушка больше не пела,Рухнули мертвые храмы,Он задохнулся, летелаС неба комета упрямо…В гибели нет воскрешенья,Там комиссары пируют,Август уходит в забвеньеСмерть и разруха лютуют.И ничего от РоссииНам не останется более,Только распятый МессияКорчится снова от боли

8 августа 1901 года родилась Нина Берберова

Эффектная дама непризнанного поэта,Легка и упряма, и старость ее не страшит,Она пережив его, пишет устало сонеты,Она к молодым и талантливым снова спешит.Ей с ними легко, а без них тяжело и туманно,Ей август милее, чем осени дивной начало,И только во сне к ней приходит надменная Анна,И там Гумилева она в суматохе встречала.Все было, что было и что-то еще наступало,В сгоревшем пространстве поэты растаяли, знаю.Она Вознесенского кроткой улыбкой встречала,И в Пекло шагала, давно отрекаясь от рая.О, кто вы такая, ведь все так печально знакомо,И в имени Нина есть свет или мрак, непонятно.Она проводила поэта с усмешкой до вечного дома,И снова вернулась, врываясь в стихию, обратно…Напишет потом свои яркие дивные книги,Останется рядом, когда отвернулись другие.Но памяти цепкой легко отвергая вериги,Она произносит задумчиво: «О, ностальгия»..И снова очнувшись, как будто снимая одежды,Укуталась в шаль. И молчит, забывая о зале,И в гордой осанке ни лжи, ни страданья, как прежде,Ее покидают и страхи, и боль, и печали…А что остается? Мечта о любви и о встрече,Там в вечности дивной, они навсегда будут рядом,А здесь все туманно, и гаснут ненужные свечи,И речи все тише, и меркнут стихи и наряды…Но это не старость, она ее вряд ли коснется,Врывается в новое время его Незнакомка,И снова в зените горит лучезарное солнце,К его ореолу стихия земная влекома…Она пережив его, пишет устало сонеты,Она к молодым и талантливым снова спешит.Эффектная дама непризнанного поэта,Легка и упряма, и старость ее не страшит.

11 августа ушел М. Волошин

В этот день звезда сгорелаИ упала в пропасть бед.И высокий, яркий, смелыйВышел он на белый свет.Было тихо и пустынноВ мире, где гремит гроза,И отчаянно-картинноПосмотрел поэт в глаза.И растаяли чертоги,В небеса вела стезя,И отчаянный, и строгийПонял он, что так нельзяБольше жить в тиши у моря,Слышать чаек ропот рядом.И с Мариной снова споря,Говорил он ей – Не надо.Но о чем? Какое делоНам до их бесед у моря,И душа в туман летелаС чайкой, с ветром, с Музой споря,Боль забытого романа.Призраки былого счастья,Не укрыться от обмана.Шторм над миром, и в ненастьеОн уходит, не прощаясь,В мир валькирий и сказаний.И встречают в мире таинствЧайки с женскими глазами.И преследуют поэты,Чьи-то сны, стихи и дали,И проснувшись до рассвета,Пребывает мир в печали

Август тает

Август тает, и осень уже на пороге,И немного смущает течение дней.Нет, не лето, а жизнь беспощадно уходит,Заблудилась душа среди грез и теней.Это остров надежды нас манит, я знаю.Это вера еще не растаяла, но,Танго вновь исполняет там осень шальная,Не сластит, а горчит дорогое вино.И мужчина, как призрак забытой стихии,Мой портрет он напрасно пытался писать,И на лунной дорожке застынет Мессия,А Поэт затерялся в тумане опять.Нам бы тоже беседу продолжить, слепаяИ печальная осень пришла на порог,Это августа в тумане рассеянном таетИ уходит, нет, он задержаться не смог.Две двадцатки нам новые шлют испытанья,И печаль запивает мой призрак вином,Ничего не останется, только свиданьеТам с Пегасом, летящим в туман за окном.И о чем-то твердит, улыбаясь, Марина,И смеется во мраке ученый мой кот.Жизнь порою жестока, а память невинна,Этот августа с усмешкой невинной пройдет

15 августа родился Д. Мережковский

Доброе, злое, ничтожное, славное, —

Может быть, это всё пустяки,

Д. Мережковский

В туманной полночи за гранью мирозданьяЯвился миру гений и злодей,Творец его несозданных созданий,И Демон тех стихий и площадей.Его Мессией звали в миг явленья,Он был печален и порой угрюм,И не познавший чудные мгновенья,Томился от идей и грустных дум.Его жена была экстравагантна,Она из настоящих светских львиц.И искры тех непризнанных талантов,В экстазе грез над пропастью неслись.Философ мрачный гневно улыбался,Антихриста являя и Христа,Он Павла с Александром не боялся,Идти всегда готов был до конца,И в миг, когда небесные создания,Испуганные, улетали прочь,Жила в душе лишь боль очарованья,Его России догоравшей ночь.Как дома, он останется в Париже,И не поймет, какая эта спесь,Узнать тот мир, он дальше или ближе,Но он сгорел и остается пепл.И улыбалась кротко муза ада,И с ним она осталась до конца,В нем гений и злодейство, но не надо,Не забывай усталого лица…И книг его внезапная стихия,Очаровала души в час ночной,И где-то догоравшая Россия,Грозила и бедою и войной.Но он ушел, не ведая той боли,И той грозы не зная роковой.Был окрылен бессмертною любовью.Ему лишь снился Блоковский покой.Век серебром увенчен, в час расплатыНикто не встретит, только хмурый дождь,Они ни в чем, ни в чем не виноваты,Останется воспоминаний дрожь.И доживет до призрачной победы,Его любовь, и в странный этот миг,Явилась тень, все тяготы изведав,О чем он плакал среди грез своих?И Фауста там встретит Маргарита,И счастье заслужившие сполна,Они стоят в том домике, увитомЛозою виноградной, и вольнаОна еще оставить и остаться,Он о Поэте дописал роман,И долго будет молния метатьсяСреди стихий, страстей, и дальних странИ лунная дорожка проступает,И тяжелы над пропастью шаги,Никто не видит и никто не знает,Судьбы печальней и светлей стези.Я слушаю профессора и верю,Что было так, в печальный этот час,Вот он войдет, и распахнутся двери,И лекцию читает он для нас.И то что было страшно или свято,\Останется за роковой чертой,И птицы, улетевшие куда-то,Как души все просились на постойЯ стол накрыла на троих в печали,Я кофе заварила в полночь вновь,И август дышит тяжело в начале,Но все светлее и прекрасней ночь…

Призрак поэта былого

Памяти К. Бальмонта

И тишина над миром бренным,Так поразительно легка,Что ангел вздорный и надменныйПарит опять в моих стихах.И шелест крыльев слышу рядом.Я отстраняюсь от огняОн говорит: -Мой друг, не надо,Не оставляй пока меня.И серп луны в пруду утонет,Русалка плачет и поет,И в этом вздохе, в этом стонеЕсть воплощение твое.Природа в вечном ожиданьеКаких-то слов, и чьих-то слез,И странный сон о старой драме,В благоуханье диких роз.Не засыпая до рассвета,Мы ждем явленья Солнца вновь.И одинокая кометаХвостом заденет эту ночьИ растворилась, и вздыхает,Печальный ангел о былом,Он точно верит, точно знает,Что свет так зыбок в мире том,Куда пока не дотянуться,Но мы там будем в грозный час,И он ушел, не оглянулся,И не окликнул больше нас.

Последние мгновения Памяти И. Бунина

Во Франции покой и не уют,Друзья, враги, там все перемешалось,Враги спасают, а друзья сдают,И ничего как будто не осталось.Лишь Вера не уйдет и не предаст,А он любовь искал темно и страстно,И все, что было за душой —отдаст,За пару дней в России, безучастно.Он смотрит вдаль, на вечные поля,Усеянные синими цветами.– Все было зря, наверно, было зря,И ничего не будет между нами.Печаль растает, как внезапный сон,Тоска кружит над ними, как ворона,А он все пишет, и сжигает он,И смотрит в этот мрак завороженно.Боль не проходит, никого кругом,Одно зверье повсюду, Боже правый,И только свет звезды и старый дом,И только бес улыбчиво лукавый,И женщина, лишенная тепла,Она его к рассвету проводила,И кажется, что тоже умерла,Ведь ни о чем как будто не просила,И темные аллеи вдалеке,И светлые грядут воспоминанья.Лик женщины застынет на холсте,Ноябрь несет забвенье и признанье.Но все равно, давно молчит и ждет,Чего не ясно, день восьмой настанет,И в вечность он уйдет, и в тот полетЕго прекрасный Блок один помянет,Проводит в кущи райские опять,И отвернется молча, и отпрянет.И спор не станет больше продолжать,И пред луною наконец отстанет.Ночь так темна, и все-таки с небесОн видит эту призрачную землю.Деревню, тьму аллей, и этот лес,Да он вернулся, зову сердца внемля.Уж лучше поздно. Разожгут камин,И соберутся призрачные гости.Но и средь них останется один,Не пережив отчаянья и злости…Один старик, и маятник и сон,Уходит в бездну, не вернется снова,И где-то слышен колокольный звон,Из мира он ворвется из иного…

Художник в Зазеркалье

и зря о твоем же добре лепетал

дождем и ветвями, губами и кистью

влюбленно и злыдно еврей Левитан.

Б. Чичибабин Тебе, моя Русь.

Что было там, за той звездой в ту полночь?Усталый Левитан о том теперь не вспомнит.Русалий хоровод, над озером мелькает,И он туда идет от всех живых красавиц.Он знает силу снов и красок увяданья,Он в этом мире новом нелепое создание,И все-таки в тиши лесов давно забытыхПиши, спеши, пиши ту суету событий.Скулящая душа сурова и нежданна.Живет там не спеша бессилье Левитана,И только в миг тоски вдруг краски проступают,И в устье той реки все беды пропадают.И он живет один, не видя Галатеи,Среди печальных зим, от горести хмелея.И где-то в тишине белесого туманаОн снова снится мне, пейзаж тот Левитана.И Плес его не ждал, и не звала столица,Когда страстей накал все длился, длился, длился,Она одна была мила и так желанна,Что в пропасти вела с усмешкой Левитана.И он за нею шел. Не замер у обрыва.Она осталась там, юна и сиротлива.Художника потрет другой во мгле напишет,И кажется он жив, и кажется он дышит

Королева декаданса

Как грустно королеве декаданса,Все вспоминать, не помня ничего,За этот мир отчаянно сражаться,Таить в душе немое торжество.Домой вернуться на рассвете аломИ рухнуть обреченно на кровать.И видеть звезды, только он усталоПетра иль Павла пишет там опять.И соберутся шумные поэты.И черной птицей к ним она порхнет.Кому-то улыбнется безответно.Кого-то безрассудно оттолкнет.И он следит за нею, все прощая,И понимает, лишь она нужна,Когда звезда последняя растает,И отгорит последняя весна.И удалится беспощадный критикИ никого не будет за спиной.Как это и жестоко и обидно.Поговорить не с другом, а с женой.Они —то знают, что Париж навеки,Когда чужое сделают своим.Закат окрашен кровью, и померкнетБылых сказаний ядовитый дым.И на Монмартре встретив вновь кого-тоМахнуть рукой и удалиться вдруг.И в светской львице видеть в миг уходаВсей жизни замыкающийся круг.Пусть ты упрям, и пусть она другая,И только снятся Питера снега.Но вас согреют свечи, догорая,И сказочная русская пурга

Прощание с Анной

Перед отплытьем в городе страстейВозникла Анна и исчезла снова.И затерявшись там, среди гостей,Она опять искала Гумилева.Но не было нигде его, в пленуУ той любви, она не отпускала,Корабль призрак в снах ее тонул,И приходилось все начать сначала.И никого на призрачном пути,Матросы растворяются в тумане,А он не знает, как ему пройти,По суше, чтобы возвратиться к Анне.Разлито масло и убит другой,Но он не мог погибнуть в этой схватке,Его вела бессмертная любовь,И верила, что будет все в порядке.Когда ворвался пьяный комиссар,Мычал и тявкал, словно пе в тумане,И видела она, как он устал,Но он вернется в эту полночь к Анне.– Да ты пришел за ним, – она твердит, —Остановись, не любит он поэтов,И комиссар под окнами убит,И скоро призовут ее к ответу,Но алиби у Анны знает бог,Хотя они его там распинали,Перед отплытьем в городе тревог.На Невском снова призрак возникаетКого-то мертвым в этот час нашли,Очки снимал Ежов, молчал устало.И таяли, и таяли вдали,И пусто нынче, палачей не стало.И всадники летят в иную даль.Все тяжелее Анне оставаться,И повторять, что ей безумно жаль,Жалеть себя и с ними распрощаться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.