скачать книгу бесплатно
– А ты? – спрашивал ее князь.
– Я не знаю, – пожала плечами Елизавета, – пока он был здесь, мне было тесно, убежать, спрятаться хотелось, теперь места больно много. Я часто видела во сне, как он уезжает, и была уверена, что это меня обрадует. Но нет ничего такого теперь. Она видно права, я совсем ничего не чувствую.
Она казалась открытой и печальной, но он не был уверен в том, что она так думает.
– Я знаю, что Вольга любит меня и страдает. Я хотела, чтобы Гаральд меня полюбил, но я не ведаю, что чувствую сама. Хотя я уверена, что это лучше, чем французский король. И выслушав ее, князь отступил.
– Ничего, время покажет, – пробовал утешить ее он.
Глава 15 В Свароге
Все, что случилось на княжеском дворе, эхом отозвалось во многих местах. И в первую очередь все слышали и знали в Свароге. Князья не могли не следить за тем, что происходило на княжеском дворе. Они помнили, с каким пылом говорила о любви Рогнеда, как хотелось ей и настоящей власти, и большой любви. Но что могло случиться, если на этот раз они снова расстались.
Князья готовы были заглянуть в книгу судеб и убедиться в том, что этим двоим как-то удалось обойти предначертанное, и там не напрасно отмечалось, что они созданы друг для друга. Но ничего не сбывалось. Заверение Гаральда о том, что он вернется назад, они пропустили мимо ушей. Особенно ярился Рогволод, слова внука казались ему оскорбительными. Как посмел он так обращаться с сыном конунга, пусть и лишенным королевства, но ведь в любой момент все может измениться. А что должен был ему тогда сказать князь Святослав? Так почему не хочет он вспомнить, что дед его был только сильным и отважным воином. Отчего он ведет себя еще хуже, чем его презренный отец? А она сама так мечтала о любви, так почему теперь там молчит. Она совсем другой возродилась. Они ждали появления беса. Только он один мог избавить их от уныния. Ему были известны все подробности, которые ускользнули от них. Но он не торопился появляться.
№№№№№
Бес возвращался, насвистывая глупую песенку, ее часто распевали веселые гуляки, среди которых он любил затеряться. И больше ничего не могло его волновать в те часы.
– Что там произошло, зачем ты там был? – допытывались они, как только он появился.
– Все просто и понятно, князь Ярослав отказался отдавать свою дочку бродяге без королевства и правильно сделал. Любой на его месте поступил бы так же.
– И что будет теперь? – пытали его князья.
– Он соберется, совершит свои подвиги и все встанет на свои места, – спокойно размышлял бес.
– Но сколько времени должно пройти, – не унимался Рогволод.
– Наверное, не один год, но что из этого? Жизнь у них только начинается. У них есть полдюжины лет в запасе. И кто вам сказал, что пожениться они должны нынче? а любовь в разлуке только прочнее станет, конечно, если это настоящая любовь, – торопливо прибавил он, кожей чувствуя, что они не особенно ему доверяют. Не всегда так бывает, как хочется, но рано или поздно все налаживается. – говорил он бодренько.
Но остальные были молчаливы и угрюмы, как обычно.
№№№№№
Елизавета несколько дней пребывала в таком неведении, как и князья в Свароге, но потом она решила отправиться к колдунье. Она знала, что если кто-то и может ей что- то поведать, так только она, родимая. Она хотела знать, что происходит. Старуха пристально смотрела на княжну. Она не понимала ее, никак не могла разглядеть ее душу.
– И что ты мне скажешь теперь? – спрашивала она. – Не ты ли говорила, что от судьбы не уйти. Да видно не все так просто.
– Я и нынче то же говорю, – оживилась старуха, – все будет так, как будет
– Да не будет ничего больше. Он далеко, может я и услышу о нем что-то, но не увижу его, точно. Все в прошлом.
– Но прошлое может стать и грядущим, – не унималась старуха, не за тем ли ты и пришла ко мне. Он тебе предназначен, и тебе не вырваться из этого круга.
Она заставила Елизавету задуматься. И не могла она от ведьмы отмахнуться. Но когда в этом мире столько опасностей, а он бросает вызов, трудно поверить в то, что он останется цел и невредим. И что-то похожее на жалость вспыхнуло в ее душе.
№№№№№№
В Свароге наступило затишье. К сожаленью они не могли заглянуть туда, где находился Гаральд. И в Киеве больше ничего интересного не происходило.
Все погрузилось в унылое ожидание.
Глава 16 Отьезд Анны
Недаром торопились и князь, и сама виновница суматохи. Все готовили к отъезду очень быстро. Анна запрыгнула в карету, едва попрощавшись с родными, мельком взглянув на отца и сестер. Ее любимые монахи молча последовали за нею. Князь Ярослав подумал о том, что с ней у франков забот никаких не будет.
Князь смотрел на удалявшихся, и жалел о том, что ни когда больше не увидит свою дочь. Елизавета, вскочив на коня своего, бросилась ее провожать. Она грустила, чувство вины никак ее не оставляло. Сначала Анна хотела сделать вид, что не замечает ее порыва, потом она убеждала себя в том, что Елизавета ей просто завидует, но это было лукавством. Тогда она попросила подать коня, и поскакала с ней рядом.
– Прогуляться решила? – спросила она.
– Мне кажется, что тебе было не особенно уютно в отчем доме, ты так радуешься, хотя там неизвестно что тебя ждет.
– Хуже не будет, – отрезала она, уверенная, что Елизавета не сможет испортить ей радости.
– Но мне хотелось бы поговорить с тобой от имени Рогнеды, – вдруг вырвалось у нее.
Удивленно остановилась Анна, в то время как остальные продолжали двигаться. Она понимала, что это не прихоть, той и на самом деле было что-то такое известно.
– Я была так беспечна, когда появилась в этом мире, – заговорила она, думала только о себе и о своем благополучии. Жизнь была полна лишений и трудностей, и все складывалось не так, как хотелось. Тогда я и дала себе обещание, что вернулись. Мне хотелось большой любви на этот раз, и я решила, что все будет по-другому.. Мне казалось, стоит только что-то изменить в самом начале, и очень захотелось это сделать, но я не думала о том, как это трудно на самом деле может оказаться. Есть другие люди и судьбы, и они зависят от моей собственной. Но я постараюсь, чтобы любовь и королевство у меня все-таки были. Тогда они называли меня Гореславой, им казалось, что я еще более несчастна, чем на самом деле, люди склонны преувеличивать все.
Она очень хотела, чтобы уезжая, Анна обо всем узнала и поняла, то, что на самом деле происходило тогда.
Какое-то время они ехали молча, а потом она спросила:
– Скажи, а что видно оттуда, могу ли я на что-то надеяться там?
– По-разному бывает, сама увидишь, но я в Свароге нашем ничего не нашла для себя.
– А мой рай? – вырвалось у нее.
– Там я не была никогда?
Анна замолчала снова, хотела ли она сказать, что его нет вовсе, или то, что она там не была, а он все-таки существует, но она боялась о том спрашивать, и видя ее замешательство, Елизавета стала прощаться.
– Туда не стоит торопиться, лучше, чем жизнь на земле у нас все равно ничего нет, и не будет. Может быть, здесь мы уже не увидимся, я надеюсь, что там все-таки доведется встретиться.
И после этих слов она понеслась назад. Она знала, что отец будет сердиться, ведь она подвергала себя страшной опасности. Но ничего в тот момент не боялась княжна Елизавета. Потом она вдруг остановилась, словно вспомнила о чем-то, но кареты, увозившие Анну, были уже очень далеко. И она поняла, что многое так и останется недосказанным. Но стоит ли говорить все? Да и можем ли мы все сказать другому человеку. Она торопилась, ей больше не хотелось оставаться в чистом поле одной, слишком неуютно было на душе. И тогда, без всяких происшествий добравшись до города, и надеясь, что отец не заметил того, что ее не было, она замерла перед Софийским собором. Она не заглядывала в храмы. Но вспомнила, что должны быть написаны их лики. И ей хотелось увидеть и себя, и сестер на высокой стене храма. Сможет ли рисунок передать хотя бы слабое сходство, сохранить в памяти их юные лица, – спрашивала себя Елизавета. И не потому, что она боялась забыть лицо сестры, это ее так волновало. Ей хотелось оставаться в памяти этих людей.
Горислава- Рогнеда, о которой она проговорилась уезжавшей в неизвестность Анне, будет жить в памяти немногих. Дочери Ярослава переживут этот мир и останутся в нем навсегда. Храм княжне показался очень большим. И первое, что она почувствовала – насколько она сама мала. Только после этого нашла она очень высоко фигуры трех девушек, лица их разглядеть было не так просто, но она узнавала себя, Анну, Анастасию. Со своей высоты смотрели они куда-то далеко, словно пытались рассмотреть там что-то и не видели.
Елизавета осталась довольна. Они уйдет, как уже ушла Анна, но останутся одновременно и тут. И она будет мысленно сюда возвращаться из страны льдов, как и Анна из своей Франции. Тогда она и стала думать о Гаральде. Это она толкнула его на такое опасное и трудное дело, она и ее любимый отец. Теперь она хотела только одного – поскорее увидеть его. Они почти не виделись в последнее время, даже когда он был близко, теперь до него не дотянуться. А потом она решила про себя, что если он так отважен, как говорит, то бояться особенно нечего. Елизавета вышла из храма и пошла по берегу Днепра. Ей захотелось, забыв обо всем, сбежать вниз и искупаться в прохладных водах его. И когда она вышла из воды, счастливая и весела, то в небе засверкала радуга, какой она была великолепной, и сразу вспомнилась старая история о том, как впервые радуга появилась на небесах. Она удивилась тому, что вспомнила ее сейчас и здесь. Но не могла оторвать от этого чуда глаз своих васильковых.
Глава 17 Радуга страсти
Когда богиня страсти и любви
В его объятья с неба отпускалась,
То радуга, горевшая вдали,
Цветами страсти их переливалась.
Ярился муж, обманутый в ночи,
И молнии метал в леса густые,
Но страсти не унять и высоты.
И вот они в порыве том забыли,
О том, что тайны вечные хранит,
Переливаясь разными цветами,
Там Лады пояс, и опять горит,
В слепой ночи ее звезда над нами.
Звезды в небе сияли в ту лунную ночь, когда Перун бросился к своей вечной возлюбленной Ладе. И не нашел ее в чертогах. Она же только что говорила с Мокошью. Сурова в тот миг была богиня судьбы.
– Он любит тебя, да и как тебя не любить. И Арес любил Афродиту, у них там война с любовью всегда рядом шли, но у нас совсем другой мир, и подумай хорошо, прежде чем в объятьях Перуна оказаться. Стоит ли страстью вашей множить не только любовь, но и вражду. Тебе ли не знать каков он.
– А если я откажу ему, что будет? – вопрошала ее Лада.
Слова богини судьбы и для нее были решающими.
– Ничего хорошего, – согласилась она, только хуже не будет, чем тогда, когда ты согласишься быть с ним.
Это и стало той последней каплей, переполнившей чашу Сварога, когда они смотрели на воду в ней, и только после этого принимали решение. И решение было и на этот раз принято. И прежде с тоской и горестью взирала Лада на Велеса – вечного возлюбленного всех богинь. Когда-то в ярости его не просто сбросил Перун на землю, но заставил весь день в медвежьей шкуре ходить. И только ночь, когда не могли красоты его видеть женщины на земле, и богини на небесах, только тогда и позволял он ему до рассвета от шкуры той избавляться.
Знала о том чародействе Лада, как не знать. Но когда Мокошь позволила ей быть с ним, или, если не позволила, то и не противилась, тогда и закружилась от восторга Лада, что-то сказала Лелю, развязала свой разноцветный пояс и на небеса его закинула.
И быстро, стремительно сбежала в лес заповедный по этой радуге, где и обитал красавец – медведь уже успевший человеческий облик принять. Он готовился отправиться к хороводу, чтобы на молодежь полюбоваться, но задержался, когда радугу в небесах узрел, только смотрел на нее и поверить не мог, что это она, наконец, решилась к нему на землю ступить. А серебристый плащ Лады уже мелькал между деревьями, и, сбросив его на ходу, она бросилась в его объятья, плакала и смеялась, и говорила обо всем сразу. А он только молча вытирал ее слезу на щеках, и любовался ею.
Какие тут слова. Да ради такой ночи он готов был и шкуру и все остальные наказания терпеть, никогда не понять воинственному сопернику его, что такое страсть, пусть и на земле, и в заповедном лесу. Но он даже и не понял – этот грозный Перун, когда на землю его бросал, что только здесь он и сможет почувствовать и насладиться ею в полной мере. На небесах, среди туманов и великолепия ничего такого не пережить. А она уже горела от нетерпения, и все дальше его увлекала. И тела были обнажены, и объятий никакая сила не разорвет.
В тот момент и прошмыгнула где-то рядом первая молния Перуна. Осветила ее прекрасное тело в миг соединения, так, что Велес замер от восторга, да и пропала. И только по тому, как визжали девицы с одной стороны леса, а черти выскакивали из своих омутов с другой, и понятно было тем, кто ничего не видел и не слышал, что шуму Перун натворил немало.
Беспечны и веселы были они, и разноцветный пояс ее сверкал на звездном небе. Какая беспечность. Но когда и о чем влюбленные задумывались?
№№№№№№
Какая беспечность, подумал в тот миг бог влюбленных Лель, когда увидел тот пояс, и молнии, в беспорядке метавшиеся. Сначала он сорвал и спрятал пояс, а потом и к Перуну направился.
– Сварог отдыхает, смотри, новые молнии не скоро получишь, а что ты без них делать станешь, как чертей и людей пугать будешь.
И хотя Лель разозлил его еще больше, но он здраво рассуждал, потому и остановился Перун. Сначала думал он, что у него в глазах потемнело, а потом понял, что это просто радуга на небесах пропала, пока этот хитрый тип заговаривал ему зубы, ее стащил кто-то.
Сначала он решил, что это Лада вернулась, но чертоги ее были по-прежнему пусты. Тогда стал он ее на земле искать, ведь плащ ее светился во тьме, но там столько костров полыхало в разных местах, что попробуй, рассмотри, где и что, нет, без радуги он точно ее отыскать не сможет.
Лель и не знал, что делать, если бы бог всех ветров Стрибог не пролетал мимо, и не рассмеялся громко.
– А что творится у вас тут, что это молнии мечутся, как угорелые, уже и черти замертво падают от страха.
– Ты бы все о чертях пекся, что с ними сделается, там Лада.
И вдруг лицо его осветила тусклая луна, и он понял, что делать нужно.
– Ты вовремя сюда пожаловал, что бы я без тебя делал, усыпи Перуна, окутай его ветрами своими, пусть забудет он о том, что было этой ночью.
– А зачем мне это, не многого ли ты хочешь.
– Ты богиню любви готов ему на растерзание отдать?
Лель всегда умел уговорить, убедить, заставить.
Свистнул по-молодецки Стрибог, ветры буйные со всех сторон налетели, им давно хотелось с Перуном посчитаться, и закружился он, и погрузился в сон-забвение, так, что и не помнил ничего, кое-какие молнии ветры собрали и принесли Лелю, чтобы пропажа была не так велика. А тут и рассвет наступил.
Взглянула еще раз Лада на Велеса, еще раз к прекрасному телу его прильнула, пока в шкуру медвежью он не обрядился, в тот момент радуга на небесах и загорелась снова. Поднялась она по ней в Ирий свой, и сразу же с Лелем встретилась. Он не стал ее ни в чем упрекать, видя, как она счастлива, только потребовал, чтобы она слово дала, что не станет ночью спускаться к Велесу.
– А днем он не сможет отыскать тебя. Попроси у Яги, чтобы на время ваших свиданий расколдовывала она его. Старуха не так слаба, как кажется на первый взгляд, она сможет если захочет.
– Если захочет, – задумчиво произнесла Лада.
Она вспомнила, как Ясуня когда-то любила Велеса, только когда это было, да и кто его не любил, но все меняется в этом мире, теперь пришел ее черед.
Так оно и случилось, только днем по радуге своей к своему любимому теперь спускалась Лада, и назад она до темноты еще возвращалась. И метался ревнивый Перун, да нигде они их отыскать не мог. Громовержец был уверен, что в это время остается вечный его соперник по его велению в медвежьей шкуре. Никто не осмелился Перуну сказать о том, что в тот момент, когда на небесах радуга, а Лада в его объятьях, что как плащ ее серебристый, и шкура его валяется в высокой траве, а юные и прекрасные тела льнут друг к другу. Плохо земля с небес видна, не мог такой мелочи разглядеть грозный Перун, да и не надо было ему всего этого знать, ведь когда мы знаем меньше чужих тайн, то и живется нам спокойнее. А грозному богу во все времена покой только снился, потому и не волновали его особенно другие духи, никто ему это тайны так и не открыл, вот в неведении он и оставался. А Лель смотрел на радугу и улыбался. И вся природа торжествовала и улыбалась вместе с ним. Но чтобы он ее не отыскал,
Красавец – Лель тот пояс ночью прячет,
И где-то там, в бездонности зеркал,
О дивной страсти снова ветер плачет.
И счастлив Велес, и летит во мрак
Стрела той ревности, но в ней ли сила?
И радуга с рассветом в небесах
Сияет, и она идет счастливая.
Все остальное только миражи,
Но страсть и нежность в небе торжествуют,
И радуга прекрасная дрожит.
И вся природа дивная ликует.
№№№№
И показалось в тот миг Елизавете, что не сама она припомнила, то, что слышала на небесах, а какой-то чародей, невидимый взору, присел рядом с ней и пропел и рассказал ей эту историю. Как чудно, как прекрасно то, что она решилась снова прийти в этот мир. И впереди была еще целая жизнь.
Глава 18 Тревоги и волнения
Поздно вернулась княжна в покои свои милые. Зажгла свечи, прекрасно зная, что через огонь можно было видеть духов, которые могли поджидать ее здесь. Старуха-нянька все время уверяла, что не надо так долго и пристально смотреть на огонь, потому что они могут навредить, те призраки, но она все о них знала, и только улыбнулась в ответ и успокоила ее. Никто и никогда из того пространство не стал бы ей вредить – это точно. Она хотела видеть, слышать, знать то, что может происходить на воде в небе и на земле. Только на тризну отваживались когда-то разговаривать с ними князья и воины, а русская княжна не боялась быть один на один с пришельцами, после всего, что пережила в прошлой жизни Рогнеда, она вообще ничего никогда не боялась. А потом были сны, являлись какие-то чудовищные звери и птицы, и люди с какими-то отрешенными и дикими лицами, какие-то странные то ли города, то ли поселки, растения, затянутые снегом. Они тянули свои красивые, но ядовитые ветки т старались до него дотянуться. Весь мир пытался его умертвить, стереть с лица земли. Она все видела, старалась кричать, хотела обо всем предупредить, но не было голоса. Она не могла произнести ни одного звука. Но кто-то спас его, и она смогла дотянуться и докричаться до спасенного своего жениха. Но когда она стала просить вернуться назад, он только упрямо качал головой, и шел куда-то. И уходил от нее все дальше. Ей оставалось только ждать и надеяться.
Пробуждаясь в такие странные ночи на рассвете, княжна понимала, что время играет с ней злую шутку, мстит ей за холод и упрямство. Но он становился в такие времена все ближе и роднее. Эти мысли становились привычными для нее
