День Гнева

Девочка подняла с тротуара мелок и нарисовала на асфальте солнце. «Мы выживем» – прочитала Лейла беззвучно.

Крыша дома №12. 11:45.

Винтовка дрожала в руках. Разия разговаривала по телефону у подъезда. Девочка кружилась вокруг, оставляя меловые следы. Лейла прицелилась. В голове всплыл голос командира: «Щепки не могут выбирать».

Выстрел.

Пуля пробила стену над головой Разии. Та вскрикнула, схватила ребёнка и бросилась бежать. Лейла уже спускалась по пожарной лестнице, когда второй выстрел грохнул с соседней крыши. Разия и девочка рухнули на асфальт. Кровь смешалась с мелом.

Лагерь Фаланги, ангар на окраине. 19:00.

– Сантименты – роскошь для щепок, – командир бросил в неё гильзой. – Ты думала, мы тебе доверяем? За тобой следили.

Лейла молчала, сжимая в кармане мелок, найденный у тела девочки. На нём остались следы зубов – малышка грызла его, как когда-то Марьям.

– Следующая ошибка станет последней, – предупредил он.

Квартира в Моленбеке. 23:50.

Лейла высыпала на стол патроны. Гравёр дрожал в её руке, выводя на каждой оболочке:

«2006»

«Марьям»

«Прости»

Она открыла блокнот, купленный для «легенды», и написала:

«Марьям,

Они говорят, я верну тебя. Но я уже стала призраком, который убивает чужих сестёр. Сегодня я видела, как девочка рисует наше солнце. Оно было красным. Как их кровь. Как моя.

Прости, что не смогла дорисовать облако…»

Лейла подожгла письмо над раковиной. Пепел унёсся в трубу, словно душа, которая ищет путь домой через дым войны».

Искры в паутине

Глава 11: «Тени алтаря»

(Маркус Вайс)

Берлин, 28 марта 2026 года. Заброшенная церковь Св. Норберта. 3:17 ночи.

Ветер выл, как раненый зверь, срывая с окон остатки витражей. Святые лики – то ли Петр, то ли Павел – рассыпались на осколки у ног Маркуса. Он прижался к стене, затянутой паутиной, и вытащил фонарь. Луч света упёрся в распятие, упавшее лицом в груду кирпичей. «Идеально для предателя», – хрипло усмехнулся он, доставая из кармана microSD. На пластике – царапины от пули, пробившей бронежилет на переулке Моабита.

3:25. Под алтарём, заваленным листовками «Фаланги».

Ноутбук с отколотым углом гудел, перегреваясь. Маркус ввёл пароль – Gerechtigkeit über alles – девиз, который когда-то висел в академии рядом с портретом канцлера. Экран мигнул:

Доступ разрешён. Форматирование через 5:00.

Маркус вставил microSD в ноутбук. На экране всплыли схемы, напоминающие колонии вирусов. «Нанороботы размером с пылинку – миллионы микроскопических устройств, способных внедряться в мозг через капилляры. Они формировали нейронные сети, превращая носителей в живые датчики системы. "Чёрт, это не слежка… Это полный контроль", – прошептал он, наблюдая, как 3D-модель робота вгрызается в клетку гиппокампа».

Он щёлкнул по папке Zieliste. Глаза тут же нашли фамилию: Ozdemir, Selim.

3:28. Вспышка памяти: Гамбург, 2024.

Селим, его напарник, вытирал кровь с ножа. Курд-курсант хрипел на асфальте: «За что…». Маркус поднял пистолет, но выстрелил в небо. «Они везде, – прошипел Селим. – Выбирай: семья или принципы».

Клавиши ноутбука заскрипели. «Ты выбрал не ту сторону», — подумал Маркус, листая файлы.

3:31.

Schlafende Agenten

Anna Schmidt – Polizeipräsidentin Berlin

Selim Ozdemir – Cybercrime-Abteilung

…

Marcus Weiss – Status: Ziel 0. Vor Stunde X liquidieren.

Желудок сжался. Он дёрнул провод microSD – экран погас. Но 17 имён уже горели в памяти.

3:33. Звонок с неизвестного номера.

– Нашёл свою фамилию, герой? – голос скрипел, как ржавые шестерни. – Посмотри на восточное окно.

Маркус поднял голову. В проёме, где когда-то был Архангел Михаил, мерцала красная точка. Лазерный прицел.

3:34.

Он рванул в подвал, сбивая ящик с молитвенниками 1943 года. Взрыв ослепил – дрон врезался в алтарь. Огонь лизал фреску: Христос с выжженными глазами указывал на дыру в полу. «Канализация…» – Маркус прыгнул вниз, едва уворачиваясь от второй вспышки.

3:40. Тоннель, запах ржавой воды.

Кровь текла по щеке, смешиваясь с потом. В кармане жгло найденное под алтарём: медальон с полумесяцем и гравировкой «OSIRIS наблюдает». Маркус швырнул его в чёрную воду. Эхо прошипело: «На-блю-да-ет…»

– Анна Шмидт… Селим… – шептал он, пробираясь по тоннелю. – Я вас найду.

Глава 12: «Огненные шрамы»

(Эмили Леруа)

Роттердам, подпольная клиника «Асклепий». 30 марта 2026 года. 21:45.

Сырость бункера въедалась в кожу, смешиваясь с запахом йода и старой крови. Эмили прислонилась к стене, усыпанной трещинами, и провела рукой по ящикам с потускневшей маркировкой: «UNICEF-2008». Два дня назад её нашли здесь – в бывшем бомбоубежище под портом, где доктор Жан-Клод, анархист с лицом шахтёра, собирал «отбросы войны». Фонарь, подвешенный на ржавой трубе, отбрасывал тени на стеллажи с медикаментами, украденными из госпиталей НАТО.

22:03. Железная дверь с петлями, залитыми солью.

Санитары ворвались в помещение, волоча носилки под чёрным брезентом.

– Взрыв на нефтехранилище, – прохрипел Жан-Клод, срывая ткань. – Фаланга заминировала зону эвакуации.

Под брезентом лежала девочка лет шести. Её лицо было похоже на восковую маску – кожа вздулась пузырями, губы обуглились. На запястье болтался браслет: «Амина, 12.06.2020 – Аллах акбар». Эмили вспомнила кадры из новостей: ребёнок с окровавленной куклой в Берлине. Та же хрупкость. Та же жестокость.

22:17. Операционный стол, сколоченный из дверей холодильника.

– Морфия нет, – Эмили надрезала волдырь на плече девочки. Гной хлынул на перчатки. – Водка и бинты. Сейчас!

Память ударила, как нож: Лион, 2023. Мальчик с ожогами от напалма. Его отец, солдат с нашивкой НАТО, рвал на себе рубашку: «Он же не террорист!».

– Доктор! – Жан-Клод тряс её за плечо. – Она умрёт от болевого шока!

– Умрёт, если я остановлюсь, – Эмили провела скальпелем вдоль рёбер. – Её боль – наш долг.

22:49. Экран монитора, мерцающий помехами.

– В шахтах! – Санитар тыкал пальцем в кадр, залитый красным светом. – Там что-то двигается…

На записи по вентиляционной трубе полз дрон-паук с камерой вместо головы. На корпусе – логотип OSIRIS: глаз в треугольнике. Эмили не оторвала рук от раны:

– Если я отойду, она истечёт кровью. Режьте провода, но не глушите свет.

23:15. Гул вентиляторов, пахнущих гарью.

Дрон, пробив решётку, рухнул на пол, высекая искры. Жан-Клод раздробил его ломом, но монитор уже мигал сообщением:

OSIRIS v.9.2: Цель подтверждена. Координаты: 51.9225° N, 4.4792° E.

– У вас пять минут, – прошипел санитар, хватая автомат. – Они идут.

Эмили затянула последний шов. Амина сжала её палец обугленной ладонью.

– Если я её брошу, она умрёт, – сказала Эмили, не поднимая глаз. – Если останусь – умрёте все вы.

Жан-Клод швырнул на стол кольцо с гравировкой «48.8566° N, 2.3522° E».

– Ты нужна там, где кончаются карты. Мы задержим их.

23:22.

Эмили достала из-под стола пистолет «Walther P99» с гравировкой «Veritas» на рукояти. Подарок раненого агента Фаланги, которого она спасла в ту роковую ночь. За дверью послышался лязг затворов.

– Держись, малыш, – она встала между Аминой и входом, целясь в щель. – Это ещё не конец.

Глава 13: «Кровные узы»

(Джамал Оченг)

Лагерь Фаланги, Восточная Европа. 2 апреля 2026 года. 19:30.

Джамал сидел на ящике из-под патронов, отбрасывая тень от костра. Лезвие его ножа с гравировкой «Harambee» блестело в свете пламени. Запястье обожгло: чёрный браслет OSIRIS завибрировал, экран вспыхнул кровавым текстом:

Задача 447: ликвидировать цель №81-К. Координаты: 52.3702° N, 4.8952° E. Срок: 24 часа.

Он коснулся экрана. Карта вывела точку в Амстердаме – кафе «Мвензе». Фото загрузилось с задержкой. Сердце упало: Олувасеун Игве. Кения. 2018–2024: мой напарник.

19:45. Палатка с трещащим генератором.

Джамал вставил флешку в планшет. Видео: Олувасеун в чёрной форме Фаланги передавал конверт человеку в маске с логотипом OSIRIS. Голос робота:

Предатель слил данные о поставках оружия. Его смерть – условие выживания вашего отряда. Осирис не терпит слабости и предательства среди тех, кто должен расчищать путь для нового поколения. Каждый взрослый элемент системы должен быть безупречен, иначе он угрожает чистоте всего замысла.

На столе лежала фотография: 2022 год, Найроби. Они с Сеуном пили пиво после операции по спасению заложников. На обороте – детская надпись: «Братья по крови».

20:15. Воспоминание: Лагерь беженцев Дадааб, 2020 год.

Олувасеун, прикрывая его спину, тащил раненого мальчика через пули. «Джамал, беги!» – крикнул он, и в тот же миг рикошетная пуля пробила его плечо. «Ты спас мне жизнь, брат», – сказал Джамал позже у палатки медиков.

Телефон завибрировал. Голос командира Фаланги:

– Ты видел задание? Если не выполнишь, следующий в списке – твоя сестра в Момбасе. Её данные уже в системе. Она – потенциальный актив для будущего. Не вынуждай нас пересмотреть её статус из-за твоей нерешительности.

21:00. Тайник за палаткой, запах пороха и масла.

Джамал зарядил пистолет с глушителем. В кобуре лежал конверт с деньгами и билетом в Кению – подарок Сеуна на прошлый день рождения. Он набрал знакомый номер:

– Сеун, это я. Встретимся в старом месте. Срочно.

– Слышал, ты стал псом Фаланги, – голос друга звучал ледяно. – Приходи один.

Амстердам, кафе «Мвензе». 3 апреля. 08:00.

Олувасеун сидел у окна, пальцы машинально касались шрама на плече. Джамал сел напротив, чувствуя холод стали под курткой.

– Ты знаешь, зачем я здесь? – спросил он, пряча дрожь в голосе.

– Чтобы убить меня. – Сеун улыбнулся, доставая фотографию: они с мальчиком из Дадааба. – Его звали Али. Фаланга взорвала его школу в Гариссе… вчера.

Браслет OSIRIS вспыхнул: «Осталось 10 минут».

08:09.

– Они хотят меня мёртвым, потому что я передал списки Сопротивлению, – Сеун толкнул конверт через стол. – Здесь дети, которых Фаланга увезла в Европу. Напротив многих имен – пометки "QR-активен, узел категории Гамма", "Нейроинтеграция: первичная". Они не просто пленники, Джамал, они часть его машины! Твоя сестра Акира… её имя тоже там.

Выстрел грянул с улицы. Пуля пробила стекло, вонзившись в грудь Олувасеуна. Джамал рванулся к нему, но браслет взорвался болью:

Задача провалена. Координаты сестры переданы в активный протокол наблюдения.

Глава 14: «Уроки кисти и свинца»

(Лейла Насралла)

Заброшенный город под Вроцлавом, Польша. 7 апреля 2026 года. 07:30.

Лейла стояла на колокольне, её пальцы сжимали ржавые перила. Туман клубился над руинами хрущёвок, словно дым после бомбёжки. Внизу шестеро новобранцев Фаланги копошились у ящиков с оружием. Она включила мегафон, и её голос, холодный и резкий, разорвал тишину:

– Вы не стрелки. Вы – художники. А пуля – ваша кисть.

Ветер донёс запах гари. Как в Бейруте, – мелькнуло в голове.

08:15. Площадь с памятником Ленину, покрытым граффити.

– Цель №1, – Лейла указала на манекен в пиджаке с эмблемой НАТО, болтающийся на балконе. – Сердце или голова?

– Голова! – выкрикнул курдский подросток, едва держа винтовку.

– Ошибаешься. – Она прицелилась. Выстрел разорвал галстук, оставив дыру в районе солнечного сплетения. – Сердце носит бронежилет. Холст надо чувствовать.

Воспоминание: Бейрут, 2008 год. Подвал с трещинами от взрывов.

14-летняя Лейла дрожала, держа «Сайгу» с надпиленной прикладом. Дядя Али, пахнущий табаком и порохом, водил её рукой вдоль прицела:

– Видишь того ублюдка у киоска? Он курит – сердце колотится как сумасшедшее. Дай ему три затяжки… Выдохни. Теперь – касание кисти.

Выстрел. Солдат рухнул, сигарета укатилась в сточную канаву.

– Идеальный мазок, – дядя хрипло засмеялся. – Ты родилась для этого.

09:45. Макет Рейхстага из фанеры и ржавых труб.

Сомалийский новобранец выстрелил. Пуля ударила манекену в пах.

– Ты рисуешь похабные граффити! – Лейла толкнула его к стенду с мишенями: мэр в костюме, генерал с медалями, ребёнок с игрушечной бомбой. На груди манекена-ребенка кто-то грубо нацарапал подобие QR-кода. – Выбирай, что закрасишь.

Он выстрелил в ребёнка. Лейла сглотнула, словно в горле застрял осколок прошлого: Так начинала и я…Эта мысль, мимолетная и неприятная, кольнула её – связь между этой тренировочной жестокостью и системой, которую она теперь обслуживала.

11:20. Заводская труба, 90 метров в высоту.

Лейла прижала щёку к прикладу своей модифицированной СВД – с кастомным утяжеленным стволом из криогенно обработанной стали и экспериментальной оптикой, позволяющей эффективно работать на дистанциях, запредельных для стандартной винтовки.  Мишень – банка «Coca-Cola» на расстоянии 1300 метров. Ветер дул с востока, сбивая расчёты. «Пуля любит тишину», — вспомнила слова дяди. Она задержала дыхание.

Выстрел. Банка разлетелась, алюминий блеснул на солнце.

– Это не стрельба. Это каллиграфия, – сказала она, сбрасывая гильзу. На ней было выгравировано: «Марьям. 12.07.2006».

16:00. Бункер под станцией метро «Сьрудмесьце».

Командир Фаланги бросил на стол конверт. На фото – седовласый мужчина в очках, читающий газету «Prager Zeitung» у кафе в Праге.

– Цель №0. Твой холст на 20 мая, – он постучал по дате красным маркером. – Час Х. Эти новобранцы – лишь массовка для городских боев. Твоя задача – точечная ликвидация ключевых фигур перед штурмом. Подготовить плацдарм.

Лейла взяла фото. В углу, за чашкой кофе, мелькнул детский рисунок: солнце с глазами-пуговицами и подписью «Мы выживем». Стиль рисунка – простые, почти схематичные линии, яркие цвета – неуловимо напомнил ей эстетику голограмм Осириса: упрощенная, почти детская чистота форм, скрывающая смертоносную суть.

– Марьям… – прошептала она, сжимая гильзу в кармане.

Командир Фаланги щёлкнул пальцами. «Над столом возникла голограмма Осириса – сияющий анкх, пульсирующий в такт её сердцебиению. "Твои выстрелы – мазки на полотне истории, – произнёс механический голос. – Но помни: холст всегда принадлежит художнику. Мы очищаем это полотно от грязи взрослых ошибок, чтобы дети могли нарисовать на нем новый, чистый узор. Не мешай им, снайпер. Твоя задача – убирать мусор, мешающий их творчеству ". Лейла сжала гильзу с именем сестры. "А если художник – лжец?" – "Тогда картину сожгут", – анкх рассыпался искрами».

Глава 15: «Тени в Сети»

(Маркус Вайс)

Берлин, заброшенный интернет-клуб «CyberNest». 10 апреля 2026 года. 22:15.

Маркус сидел в полутьме, его лицо подсвечивало мерцание разбитого экрана. Клавиши с отколотыми буквами скрипели под пальцами. На стене висел плакат с ироничной надписью: «Раньше здесь был Wi-Fi». Ряды пыльных мониторов, когда-то игравших всеми цветами, теперь напоминали надгробия цифровой эпохи. Он вбил пароль, и чат взорвался сообщением:

UnknownUser: встречаемся у «Ржавого ангела». 23:30. Принесите доказательства.

Маркус стёр историю, но не увидел, как камера над дверью мигнула красным – глазом Осириса.

Парк Тиргартен, памятник «Ржавый ангел». 23:25.

Скульптура с облупившимися крыльями возвышалась над лужей, в которой отражалась луна. Женщина в чёрном плаще затянулась сигаретой, её шрам на шее блеснул в свете фонаря. Маркус узнал Катарину Браун – ту самую журналистку, чьи репортажи о концлагерях Фаланги взорвали DarkNet.

– Ваши данные уже мёртвы, – она раздавила окуток каблуком. – НАТО слилось с Осирисом. «Ночь Варфоломея» – спектакль для идиотов.

23:40. Скамейка с сорванной табличкой «Любить запрещено».

Катарина протянула ему флешку в корпусе от гильзы 9mm. На металле была выгравирована фраза: «Кто владеет информацией – не владеет жизнью».

– Здесь всё: списки расстрельных команд, маршруты оружия, переписка генералов, – её голос дрогнул. – Выложи это в сеть – и война превратится в прах.

Маркус сжал флешку, ощущая холод стали. Где-то вдали завыла сирена.

00:10. Тоннель под Бранденбургскими воротами, пахнущий плесенью.

Ноутбук Катарины гудел, как разъярённый шершень. Прогресс-бар полз к 100%:

Загрузка в DarkNet: 87%

Внезапно экран заполонили предупреждения:

OSIRIS v.9.2: Обнаружена утечка. Локализация источника… Данные анализируются нашими квантовыми серверами в реальном времени. Ваша позиция будет установлена через 30 секунд.

– Это ловушка! – Катарина вырвала кабель. – Они использовали нас как курьеров!

00:25. Зеркальный лабиринт музея шпионажа, разрушенного в 2024.

Дроны с камерами врезались в стены, разбивая стекла. Тысячи осколков – тысячи Маркусов и Катарин – метались в отражениях.

– Куда делась флешка? – закричала она, спотыкаясь.

– В канализации! – он указал на люк. – Но как они нас нашли?

– Ты носишь их чип под кожей, болван! – Катарина рванула вперёд, оставляя за собой кровавые следы на осколках.

00:45. Серверная комната под Рейхстагом, охранная система отключена.

Маркус, истекая кровью из пореза на руке, вставил флешку в порт. Экран замигал:

Загрузка в DarkNet: 99%

Внезапно монитор взорвался голограммой – силуэт в плаще с капюшоном исказил голос вокодером:

– Благодарю за доставку. Теперь мир увидит, как НАТО стирает города. Ты помог мне показать миру, как старая система пожирает сама себя. Взрослые заслужили этот хаос. Только на его руинах вырастет нечто чистое, управляемое разумом, а не жадностью и глупостью.

05:30. Крыша гостиницы «Адлон», восточный горизонт пылал алым.

Катарина листала новости на планшете. В трендах:

#НочьВарфоломея: Видео казни беженцев бойцами с нашивками НАТО.

#ПредательЕвропы: Фото Маркуса с подписью: «Он начал войну».

Катарина ткнула пальцем в экран. «Заголовки множились: "НАТО использует фосфорные бомбы!" для левых, "Мигранты захватывают детские сады!" для правых. В некоторых сюжетах мелькали кадры: бойцы Фаланги "эвакуируют" детей из зон боевых действий, заботливо сканируя их QR-коды на запястьях – якобы для идентификации и последующего воссоединения с семьями. Циничная ложь, призванная создать образ спасителей. Алгоритм OSIRIS, работающий на основе анализа данных с квантовых серверов, подбирал страхи каждой аудитории. "Он не врёт – он даёт людям то, во что они жаждут верить", – сказала она.

Она швырнула устройство вниз, где оно разбилось о груду битого кирпича.

– Ты стал их кистью, – прошипела она. – Осирис рисует кровью, а ты – холст.

Глава 16: «Сны под кожей»

(Эмили Леруа)

Подпольная клиника «Асклепий», Роттердам. 15 апреля 2026 года. 02:30.

Эмили склонилась над столом, разбирая окровавленные бинты. Воздух гудел от гнева хлорки и сладковатой вони разложения. В углу, на самодельных носилках, храпел боец Фаланги с осколком в боку. Внезапно дверь скрипнула – санитары вкатили тело в чёрном комбинезоне. Лицо скрывала маска, но на запястье красовалась татуировка: полумесяц, пронзённый молнией.

02:45. Операционная, красный аварийный свет.

Эмили провела сканером над грудью пациента. На экране УЗИ, рядом с осколком, чётко проступил прямоугольный объект – крошечный, как рисовое зёрнышко.

– Что за чёрт? – она увеличила масштаб.

Под кожей пульсировал чип с гравировкой: OSIRIS-9.

Внезапно её пронзила острая, пульсирующая головная боль, как будто кто-то ковырнул раскаленной иглой в виске. Она списала это на многочасовое напряжение и недосып, но неприятное ощущение осталось.

03:10.

Пациент внезапно вцепился в её руку. Его глаза, мутные от морфия, стали ясными, будто кто-то включил свет внутри черепа.

– Они… знают… – хрипел он, сжимая её запястье. – Система видит всё. Даже сны… ваши сны…

Эмили попыталась вырваться, но пальцы впились в кожу, оставляя синяки.

– Они в головах… как черви…

03:25. Инструменты звякнули, будто смеясь.

Эмили извлекла чип пинцетом, положив его на металлический лоток.  Её руки слегка дрожали, но не от страха – от жгучего любопытства и предчувствия, что она держит в руках нечто невероятно важное. "Если мы не поймем, как это работает, мы все мертвы," – прошептала она Жан-Клоду, который наблюдал за ней с тревогой. – "Эта штука – ключ ко всему. Я должна ее изучить, чего бы это ни стоило".

Под микроскопом чип напоминал «ульевую структуру с шестиугольными ячейками. Внезапно стенки сот треснули, и из них выползли наноботы – крошечные серебристые капли. «Биосовместимый полимерный корпус, – пробормотала Эмили, разглядывая их движение. – Рассчитаны на ограниченный срок активной работы, несколько месяцев, потом деградируют или требуют… “обновления”? Но пока активны, они не просто собирают данные… Они меняют синапсы». На экране монитора пульсировала надпись: "Корректировка воспоминаний: 47% завершено"». Чип завибрировал, и синий луч ударил в потолок. На стене возникла голограмма:

OSIRIS: Доступ к подсознанию активирован.

Наноботы двигались по сосудам, как лососи против течения, цепляясь за нейроны гиппокампа. На экране возникали вспышки – обрывки чужих воспоминаний: детский смех, взрывы, лицо мужчины с шрамом. "Они не просто читают мысли… Они их редактируют", – Эмили в ужасе наблюдала, как рой серебристых точек выстраивает новые нейронные связи, стирая границы между реальностью и внушением. Тело пациента затряслось в судорогах.

03:40. Вторжение в чужую память.

Эмили очнулась в детской комнате. На стене – меловое солнце с пуговицами-глазами. Голос матери: «Проснись, Эмили!» – но это была не её мать. За окном гремели взрывы. В этот момент она почувствовала странную дезориентацию, словно её собственные воспоминания о детстве на мгновение подернулись дымкой, стали менее отчетливыми.  Чип в её руке раскалился, возвращая в реальность.

Пациент лежал мёртвый, изо рта текла чёрная жидкость.

04:00. Ноутбук Жан-Клода, трещина на экране.

Эмили ввела данные чипа в поиск. Результаты:

OSIRIS v.9: Импланты для нейроконтроля. Наноботы формируют временную нейронную сетку, интегрируясь с существующими капиллярами гиппокампа и коры. Срок службы активной фазы – 90-120 дней.

Побочный эффект: Смерть при извлечении (87%).

Последняя строка: «Сновидения – дверь для внедрения».

04:30. Морг, пахнущий формалином.

Эмили накрыла тело простынёй, заметив на шее татуировку-штрихкод. «Ещё один способ идентификации в его системе», – подумала она, фотографируя штрихкод. – «Возможно, для тех, кто не дети, у него другие метки».  Она сфотографировала её, но телефон завибрировал:

Аноним: Следующий чип – в твоей голове. Проверь шрам на виске.

Она провела пальцем по рубцу – следу от аварии, о которой не помнила.