Я тебя найду

Почувствовал, как кровь хлынула к голове. Эта девка не просто вернула мне деньги, нет. Она открыто смеялась надо мной, потешаясь над моими двухмесячным попытками ее отыскать. А ещё с упоением унижала меня. Стандартная процентная ставка Центробанка – 17,9% для граждан, общей, серой массы, которая живёт от зарплаты до зарплаты, платит налоги, заводит семьи и живёт в спальных районах. В общем все те, к которым она себя причисляет, и которых якобы защищает. Все те, кто не я. Честные, обычные люди. А я для нее – дерьмо. Защитница сирых и убогих… гребаная Робин Гудша, кинувшая мне долг прямо в лицо. Сто две тысячи девятьсот восемьдесят три рубля тридцать четыре копейки. Сучка.

– О-о-о, – простонал я, почувствовав, как мой член внезапно встал.

Видимо, кровь хлынула не только к моей голове, настолько выбесила эта генеральская дочка.

Блондинка закашлялась, явно не готовая к таким неожиданным поворотам. На ее удивление, член у меня был приличных размеров, и в боевой готовности упёрся ей в самое горло. Но навык не пропьешь, поэтому через мгновение она сориентировалась и взяла глубоко.

– Да, вот так, – выдохнул я, взяв девку за волосы и вбивая ее горло в член. – Глубже.

Я вспомнил, как Фартовая смотрела на меня в тот пасмурный снежный день. Так испуганно, но с ненавистью. Помню, как пыталась убить взглядом в машине, и убила бы, если бы могла… сколько в ней было злости. Помнил, как невозмутимо она держалась, несмотря на страх, помню пистолет в ее руках, этот оглушительный выстрел и яркую красную помаду. И ту боль, которую она мне причинила тоже помню.

– Да, да! – рычал я, вбивая послушную голову блондинки в член. Я напрягся до предела, когда она полностью его проглотила и взорвался мощным оргазмом, кончив ей в глотку.

Меня трясло, когда блондинка еле выползла из-под стола, проглатывая то, за чем мой отец так долго гонялся. Жаль, не взял с собой баночку для сбора спермы. Да и какая разница, она все равно ее проглотила, как самая настоящая профессионалка. Улыбается и ждёт моей одобрительной реакции. Думает, это ее заслуга. А я дрожащими руками выудил сигарету из пачки и закурил.

– Ушла, – коротко бросил я, уже набирая номер Алексея.

Блондинка тут же перестала улыбаться. Видимо, обиделась. Медленно и демонстративно стала собираться.

– Да, Андрей Демидович? – сонным голосом ответил Алексей.

– Пробей всех, кто последние полгода взаимодействовал с Надеждой Валаамовой. Где жила, с кем общалась. Как бы хорошо она не заметила следы, все равно должна где-то приколоться.

– Хорошо, Алексей Демидович.

– Все, жду, – отключился. – Погоди, – бросил я блондинке, опять забыв, что ее зовут Марго. – Еще кое-что сверху.

И я перевел ей сто две тысячи девятьсот восемьдесят три рубля тридцать четыре копейки, как честным работникам, берущим кредит по ставке 17,9%.

– Тридцать четыре копейки? – охрипшим голосом произнесла работница честных интимных услуг. – Это что, какой-то прикол?

– Не нравится? Верни.

– Да нет, все ок, – пожала она плечами и быстренько ушла.

А я, довольный, усмехнулся, растянувшись в кожаном кресле. Да, это была чистая случайность и только моя заморочка. Однако, я решил так: как бы эта Фартовая не хотела меня унизить, но мне сделали отличный минет, и заплатила за него сегодня она.

Глава 7. Андрей. Находка

– Отец хочет взять в партнёры Алиева, ты же знаешь, они старые знакомые, – Богдан, мой младший брат, налил стакан виски, вольготно расположившись в кресле.

В последнее время мы часто вот так прозябали по вечерам в кабинете, где он старательно вводил меня в курс дела. Видел, как ему одному тяжело. Отец с нас двоих снимает три шкуры. По три шкуры с каждого. Что ж, со смертью матери у него совсем крыша поехала. Видимо, некому стало сдерживать его скверный характер. Что самое интересное, в скверности характера я его значительно переплюнул. Думаю, пободаемся в ближайшем будущем. Мне не в первой искать место под солнцем вопреки его воле.

– Что в этом Алиеве такого? Он не самый перспективный партнёр, судя по его активам. Щербаковы мне больше по душе.

– Щербаковы платят налоги, – ввел меня в курс дела братец.

– Понятно, – усмехнулся я.

Очередная темная схема, которая приглянулась моему отцу. Чувствую, года на гражданке будет мало, чтобы освоиться.

В дверь постучали.

– Ты кого-то ждёшь? – претенциозно спросил братец, тряхнув длинной модной челкой, которую мне периодически хотелось отрезать.

Ничего не ответил ему, громко сказав:

– Входи.

Дверь отворилась, на пороге стояла невысокая худенькая девица с толстой темно-русой косой на плече, в синем платье, черном кашемировом пальто, с серо-голубыми глазами и красной помадой на губах. Я чётко задал параметры эскорт-агентству, чтобы они подобрали нужную девушку. И вот, целую неделю они присылают экземпляры, и всю неделю я отсылаю их обратно… потому что это было все равно не то, насколько похожи бы они ни были.

Пропасть становилась ещё больше, когда они открывали рот.

– Вечер добрый, – проворковала девушка и тон ее голоса резанул слух – точно не то.

Ничего общего с решительностью и смелостью, которые я слышал из уст девушки, прострелившей мне ногу. В ее голосе была осмысленность, глубина, твердость, а у этой… понял, что подбирать проституток под Фартовую не имеет смысла. Всего лишь бледные копии, картонки, не имевшие ничего общего с оригиналом.

Понятия не имел, чего я хочу этим добиться. Понятия не имел, что собирался вообще делать с этими девушками. Глазеть на них? А зачем? Потому что трахать их я уж точно не собирался. Не после того, как Фартовая прострелила мне ногу. Для чего я вообще все это делаю? Какой-то бред…

– Свободна, – коротко бросил я, девушка развернулась и ушла.

В агентстве были предупреждены, что я могу просто отказаться. В любом случае, счёт был оплачен.

– Целую неделю одно и то же, – удивился Богдан, поправив галстук на животе. Он только что вернулся с совещания директоров и решил, что сначала лучше выпить, чем переодеться. – Девушки с косами, в синих платьях и красная помада. Что за загоны, Андрюх?

– Не называй меня так. Не люблю, – скривился, допив залпом остатки виски.

Позвонили, принял входящий.

– Да?

– Здравствуйте, Андрей Демидович. Вы просили позвонить, если будет какая-то информация, – это был Алексей, моя сетевая ищейка.

– Говори, – почувствовал, как в груди нарастает нетерпение. До такой степени, что засосало под ложечкой.

– У Надежды Валаамовой есть один близкий друг, ещё со школы. Как выяснилось, характер их деятельности схож.

– Давай попроще. Факты.

– Он тоже хакер, работает на госструктуры. Конкретно – на ФСБ. Глубже копать не стал, сами понимаете…

Конечно, понимал. Есть моменты, где нужно остановиться. Пересекаться с ФСБ особо не хотелось. Конечно, можно напрячь знакомых людей, чтобы они не сильно мотали нервы, но чехарды больше, чем пользы. Вся эта волокита… в любом случае, этого «друга детства» мы трогать не собирались. Как я понял, Фартовая на казённой работе не состояла, а, значит, на нее не распространялась защита.

– И что с этим другом? – спросил я.

– В эти выходные выезжал из Москвы в Саратов.

– Зачем?

– Не знаю, он нам не сказал…

– Понятно, – вздохнул. С таким и по "душам"-то особо не поговоришь. Заглядывать "в гости" к этому другу детства себе дороже. Максимум, что можно устроить – это слежка. Но раз Алексей позвонил, значит, есть новости. – Есть что-то по этому другу?

– Так, немножко шлифанули, не особо сильно. Передвижение по городу. Он в музей ходил.

– Какая чушь…

– Угу.

– Я сейчас приеду, – осведомил Алексея. – Сам гляну.

Через полчаса уже был в его логове. Протиснулся между пустых коробок пиццы, банок от Кока-Колы и кучи пепельниц с бычками от сигарет. Рядом на диване растянулись ещё два его товарища, ничем друг от друга не отличающиеся – такие же длинноволосые и бледные моли, как и сам Алексей. Правда, тот был гораздо крупнее остальных. Наверное, качался.

– Отрабатываешь стандартный образ айтишника? – с сарказмом спросил Алексея.

– А есть другие варианты? – со вздохом спросил он. – Вы же он оставили мне выбора, Андрей Демидович.

– Выбор есть всегда, – коротко ответил. – Показывай, что там у тебя.

– Вот, – Алексей ткнул пальцем в монитор. – Вадим Конюхов, 25 лет. Был одноклассником Надежды Валаамовой, женат, двое детей, но прилетел в Саратов один, без семьи. Вот он в музее…

Я внимательно смотрел на высокого тощего очкарика, почесывая трехдневную щетину. В последнее время плохо спал, так напрягал этот вопрос. Побриться тоже руки не доходили… хм… зачем очкарику нужно было а этот город? Судя по камерам, он остановился в гостинице, но никто к нему в гости не приходил. Да и он шлялся только по общественным местам.

– Такой ботан, а двое детей, – посетовал Алексей. – Я вот в качалку хожу, а девку так и не нашел.

– Да вы качки скорее друг друга найдете, чем девку, – послышался немного нетрезвый голос парнишки с дивана и тот засмеялся. Его поддержал тот, кто валялся рядом.

– Отсей-ка мне общественные места, где он бывал. Не музеи и не дельфинарии, где внимание легче всего привлечь. Какие-нибудь скучные потоковые локации, типа автобусных остановок и магазинов.

– Ну, он был в Саратове на выходных. За пару дней сходил в несколько гипермаркетов и местный магазин с крафтовым чаем. Может, ещё куда-то наведывался, но камеры не зафиксировали.

– Надо будет за этим перцем проследить в живую. Хотя, думаю уже поздновато. Он сделал, что должен был.

– Ну, ничего такого я особо не заметил, – пожал плечами Алексей. – Прогулялся по городу и все. Просто вы просили доложить, если найдется кто-то близкий…

– Давай гипермаркеты, – перебил Алексея. – Без слежки все выводы недостоверны. Чую, упустили мы момент. Придется действовать на "авось". Не люблю я такой расклад…

Я смотрел, как Вадим ходит мимо лотков с огурцами, картофелем и петрушкой и думал.

Палить по камерам – все равно что искать иголку в стоге сена. Но чутье мне подсказывало, что нужно зацепиться за эту возможность. Не все удается осилить логикой. Интуиция зачастую была единственным, что помогало тебе выжить в пустыне. На гражданке она тоже пригождалась.

– Останови-ка, – осадил Алексея, – Смотай назад.

– Что там? – спросил у меня он сонно, помяв правый глаз указательным пальцем.

– Персики мнет, – ткнул я пальцем в экран. – Он раздавил один. Нервничает.

– Эм… не понимаю.

– Как часто ты нервничаешь в гипермаркете?

– А зачем там нервничать? – недоуменно спросил Алексей.

– Например, если разговариваешь с тем, кого ищем мы, – ухмыльнулся я. – Есть записи с других камер? Нужно поменять ракурс.

– Сейчас сделаю…

Алексей взял ракурс с другой камеры, и я увидел худенькую низенькую фигурку, утонувшую в огромной толстовке и бесформенных штанах. Я помню, когда эта фигурка была одета в синее платье – чисто фарфоровая статуэтка. Не сомневался, что это была Фартовая.

Вадим повернулся к ней спиной, и из его кармана выпал свёрток, который тут же подобрала с пола эта фигурка.

– Опа, – выдохнул Алексей, сразу все поняв.

– Вот тебе и опа, – довольно растянулся я в улыбке. Она в Саратове. Бьюсь об заклад, обитает в этом же районе. Назначила встречу в местном гипермаркете, чтобы не палиться по городу.

– Какие наши дальнейшие действия? – спросил Алексей.

– От тебя – никаких, – дал я долгожданную отмашку. – Молодец, отдыхай. Ближайшую неделю можешь уйти в запой. Я все оплачу.

Алексей шумно выдохнул, словно только что вскипевший чайник. Уверен, что он был счастлив сейчас. Впрочем, как и я.

Пора было забрать из Саратова мою проблемную находку.

Глава 8. Надежда. В ловушке

Опять эти гормоны… по мне можно было составлять карту женского организма. Все, как по часам. Ближе к месячным приливы, смена настроения, после них, прямо перед овуляцией – дикая тяга к сладкому. В моем случае – к мороженому. Ни в одной из доставок не было именно той марки, которую я очень люблю, так что я еле дождалась ночи, чтобы выйти на улицу. До этого времени мне пришлось испытать все оттенки ломки по сладкому. Когда стемнело, я напялила на себя привычные мешковатые вещи и пошла в местный магазинчик за углом.

Ночь выдалась морозной, воздух входил в лёгкие, попутно царапая горло. Белесый пар клубился изо рта вместе с дыханием, я спешила по улице, привычно опустив голову, чтобы не было видно лица. Хотя, даже если в этом районе имелись камеры, вряд ли они смогут зафиксировать его черты. Я была в маске, на лоб спадали длинные пряди волос.

«Когда вернусь, нужно будет сделать себе челку», – подумала, сворачивая с улицы на узкую дорожку, ведущую к магазинчику.

Взяла два больших эскимо и одно в стаканчике. Когда выходила из магазина, меня всю трясло, так хотела попробовать мороженое прямо здесь, на улице, но было слишком холодно. Болеть мне сейчас точно нельзя – никто не вылечит.

Пока шла домой, заметила большой джип, вальяжно провожающий меня до дома. Внутри что-то ёкнуло, а затем на меня накатил страх. Прошло лишь мгновение до того, как я сорвалась с места, побросав из рук все мороженое. За спиной услышала, как хлопнула дверь машины, но не стала оборачиваться.

«Лишь бы я ошиблась, лишь бы это были не они», – успела я подумать перед тем, как свернула за угол и ударилась аккурат о грудь какого-то огромного типа в черной куртке.

– Куда спешишь, курочка? Не видишь – везде лёд. Поскользнёшься и упадешь, лоб разобьешь. Оно тебе надо? – сказал он и я почувствовала стальную хватку у себя на плече.

– Отпустите, – в страхе, на выдохе прошептала я, дернувшись в его лапах.

Но он меня не отпускал… я подняла голову и увидела улыбку. Спокойную, совсем обычную улыбку… да и мужчина был совершенно обычный, лет тридцати пяти, в дутике и джинсах. Вот только он меня не отпускал, и рядом с незнакомцем вырос ещё один. Такой же обычный… Они совсем не были похожи на бандитов, но вели себя так, будто им от меня было что-то нужно, и я знала что.

– Прогуляемся? – сказал обычный незнакомец а дутике, дернув меня в сторону большой черной машины. – Давай, собирайся. Подвезём тебя до дома. Правда, не твоего…

Они оба засмеялись, а у меня мурашки пошли по телу. Я знала, что бесполезно сопротивляться. Я не могу дать отпор сразу троим мужчинам, хоть и дружила со спортом. Но в мои навыки входили умение быстро бежать и прятаться в толпе, а вот умение драться среди них не было… Я даже ножа с собой не прихватила, потому что просто психологически не могу кого-то ранить…

Они затолкали меня в машину, подперев грузными телами с двух сторон. Я прижала руки к груди, трясясь от страха.

– Алло, Андрей Демидович? Угу… да, у нас. Да, сзади сидит. Нет, не сопротивлялась. Нет, не били, мордашка целая. – незнакомец отчитывался о проделанной работе Миллеру. У меня в груди замерло сердце. Я еле дышала. – Хорошо, будет на месте через… короче, как только, так сразу. Смотря как аэропорт отработает. Хорошо, понял. До связи.

«Вот и все, это конец», – пронеслось у меня в голове. А дальше было все как в тумане. Я едва дышала, когда меня везли в аэропорт. Когда тащили к частному самолёту, когда пристегивали к креслу. Иногда я оглядывалась, нет ли поблизости хоть кого-то, кто мог бы мне помочь… но никого рядом не было, кроме сотрудников аэропорта.

– Помогите, – прохрипела я одубевшими голосовыми связками какому-то мужчине в рабочей робе, пока меня «вежливо вели», зажав с двух сторон массивными телами.

Мужичок сделал вид, что не заметил нас… а я просто не могла набраться смелости, чтобы закричать во весь голос… мне казалось, я смогу сориентироваться в такой ситуации, ведь готовилась к ней всю свою жизнь, но когда это всё-таки случилось, на меня будто напал ступор. Будто это не я совсем, какая-то совсем другая девушка, или даже маленькая девочка, которую похитили, чтобы делать ужасные вещи… В по-настоящему критической ситуации все происходит совсем по-другому, это я поняла только сейчас. Страх парализовывает все тело, и ты не сможешь выдавить из горла ни единого слова…

Когда мы поднялись в воздух, я вжалась в кресло и задала себе вопрос: почему я так боюсь? Почему не могу вымолвить даже слова? Ведь в прошлый раз я была полна решимости и не ощущала такой паники.

«Потому что тебя везут к Миллеру», – тут же пришёл ответ.

Да, я боялась этого человека, до дрожи в коленках. Учитывая, чем ему приходилось заниматься на войне… учитывая, что я выстрелила в его ногу тем снежным днем…

– Водички? – услужливо предложил мне незнакомец, улыбаясь и держа в руках бутылочку минералки. – Меня Саня зовут, если что.

Какие же они мерзкие… тянут улыбки, взяв в заложники человека.

– Я не хочу пить, – промямлила, голос мой дрогнул. – К-куда мы летим?

Хотя я и так знала, куда. Просто хотела услышать это от него.

– На экскурсию, – пожал плечами человек, назвавшийся «Саней». – А что, ты против?

– Против… – еле выдохнула. – Отпустите…

– Иди, – усмехнулся Саня, кивнув головой в сторону выхода из самолёта.

В это время мы были на расстоянии восьми тысяч километров от земли. Не смешная шутка. Глупо было думать, что кто-нибудь меня отпустит…

Визуалы

Образ лишь приблизительный, на взгляд автора, но у вас, дорогие читательницы, он может быть совершенно другой. На ваши личные предпочтения!

Андрей

Глава 9. Надежда. Глаза в глаза

Когда мы выехали из аэропорта, я старалась запомнить дорогу, по которой меня повезли. Сначала места были знакомыми, но потом мы свернули с главной дороги и я совсем потерялась. Считала километры, повороты, по возможности прислушивалась к окружающим звукам: нет ли поблизости оживленной трассы с машинами? Пару раз нас тряхнуло, отчего сделала вывод: мы далеко за городом, и вокруг, скорее всего, какой-нибудь лес. Охраняемая территория с великолепным воздухом и несколькими миллионами за участок в пару квадратных метров в какой-нибудь элитной коттеджный зоне.

Где-то вдали я услышала шум воды. Скорее всего, где-то текла речка или пруд. Быть может, это было водохранилище. Запомнила, на каком километре и на каком по счету повороте услышала эти звуки. После них мы ехали ещё примерно двадцать километров по лесу, на этот раз по хорошо асфальтированной дороге. Когда мы выехали к частному сектору с коттеджами, я догадалась, что меня везут прямо в логово к Миллеру.

Но… почему?

Меня вводило в ступор его маниакальное желание своего личного участия в моем дознавании. Почему он пачкает свои руки? Это же совсем не логично.

Конечно, он хотел вытрясти из меня информацию, а потом… не хотела знать, что будет потом.

Вдруг холодная дрожь прошлась по спине: что, если Миллер хочет собственноручно выбить из меня все, что я знаю? Ведь он умеет, как…

Нет, нет, нет!! В панике метнулась в сторону только от одной этой мысли, как меня грубо вернули на место:

– Не брыкайся, красавица. Ты же не хочешь, чтобы мы тебя помяли?

– Нет… – испуганно прошептала я и разозлилась на собственный голос.

Он звучал так, будто во мне не осталось ни капли мужества. Он звучал так, будто я сдалась, будто жалею о том, что делала все эти годы. Не бывать этому, никогда. Миллер не дождется, что я буду ползать перед ним на коленях. Пусть он учует мое смятение, как цепной пёс, которого все жизнь натаскивали ощущать страх в других людях. Пусть.

Бояться не стыдно. Стыдно просить пощады.

Еще не поздно исправиться. Вот поворот, третий по счету… до этого был примерно пять километров назад… К тому времени, как меня кинут под ноги Миллеру, я должна собраться с духом, и не дать ему ни единой возможности посмеяться над собой.

Помни – пощады не будет, сколько бы ты не просила. Так зачем же унижаться?

Тик-так… мы прибыли примерно ещё через десяток километров на место. Под колесами машины зашуршал гравий, я услышала лай собак за забором.

– На месте, пташка, – сказал мой конвоир. – Пора выпорхнуть из клетки.

– Ага, в другую, – сказал его друг и они засмеялись.

Меня выволокли из машины под руки и так вели, будто я могла попытаться бежать.

Это был огромный трехэтажный особняк с высоким стальным забором, ухоженной лужайкой с садовыми фигурами и зубастыми ротвейлерами, которых натаскали на атаку. Всегда боялась собак… особенно таких. Но сейчас опасаться нужно было не их, а того, кто стоял на пороге этого холеного особняка, спрятав руки в карманы не менее дорогих холеных брюк.

Вот только сколько бы Миллер не напяливал на себя дорогие шмотки, на лице его все равно остались отпечатки войны: жара пустыни, крики людей и мелкие шрамы, которых не встретишь у честных предпринимателей. Убийца он и есть убийца. И не важно, кого он убивал.

Дыхание сбилось, когда меня толкнули вперёд и я чуть не упала, перестав чувствовать железную хватку конвоиров. Ноги были ватными, я еле-еле стояла на них.

Собралась с духом, чтобы выпрямить спину и взглянуть ему прямо в глаза. Миллер молчал. Он смотрел на меня неподвижным, холодным взглядом. Его серые глаза ничего не выражали: ни злости, ни презрения, ни даже задумчивости. Просто непроницаемый человек. Он скептично прошелся взором по моей фигуре – с головы до ног. Пауза, последовавшая после этого, натянула пространство до предела. В воздухе чувствовалось жуткое напряжение, готовое спружинить в любой момент.

– Как доехала? – нарушил тишину Миллер. – Надеюсь, не сильно утомилась?

–Что? – удивилась я. – Не думаю, что…

–Я задал вопрос.

Его грубый бас поскреб по моим нервам, заставив тысячи мурашек пробежаться по спине. Главное – не выдать свой страх. Ты сильная, Надежда…

– Твои люди рассыпали мое мороженое, – холодно ответила я. – Редко встретишь нужную марку, как в детстве. Не очень хороший поступок.

– Мороженое в такой холод? – Миллер вскинул от удивления брови. – Не боишься заболеть?

– А сейчас это имеет какое-то значение?

– Сейчас – нет, – ответил Миллер.

Он продолжал смотреть на меня пристально, пытаясь "просветить" насквозь, словно рентгеном. Чего он добивается? К чему должны привести эти странные светские разговоры? Слишком много вопросов, на которые я не могла ответить.

– Статья 126 УК РФ, – нарушила тишину. – Умышленное похищение человека по предварительному сговору. От пяти до двенадцати.

В этот момент я уловила во взгляде Миллера что-то… не знаю что, но он определенно изменился. Стал не таким спокойным, как прежде.

– А ты, я вижу, хорошо знаешь закон? – бесцветно спросил он.

– Знаю.

– Ну конечно, как же иначе вершить свою так называемую справедливость?

Миллер спустился со ступенек, подойдя ко мне вплотную. От подошёл так близко, что я почувствовала его терпкий мужской парфюм. Склонившись у меня над ухом, он прошептал:

– А что ещё тебе остаётся, когда не сработала твоя хваленая удача? – с насмешкой в голосе произнес он. – Только щеголять знаниями, которые тебе не помогут.

Распрямившись, он оказался ко мне так близко, лицом к лицу, что я могла почувствовать его дыхание на своих щеках. Андрей замер на секунду. Казалось, в эти мимолетные мгновения он хотел что-то сделать, и я до боли напрягла пресс, ожидая, что он меня ударит, или сделает что похуже… но он не сделал ничего, только отступил на пару шагов назад.

Я использовала это расстояние, чтобы высказать свое отношение без слов. Плюнула прямо под ноги Миллеру, показав, как сильно я его презираю, что совсем не боюсь его. Потому что знаю, что бы я не сделала – итог один. Вскинула голову и посмотрела ему в глаза. В этот момент у Миллера вспыхнул взгляд. Из безразлично-спокойного он сразу превратился в какой-то лихорадочный, будто в этом человеке зажёгся пожар, который невозможно потушить. И этот пожар разожгла я.

Максимально напряглась, вновь ожидая какого-то выпада или удара… потому что такой взгляд не сулил ничего хорошего, такой взгляд нес только разрушение… но снова ничего не произошло. Пылая, Миллер все же делал вид, что ему безразличен мой плевок под его ноги, что мое отношение к нему – мусор, а я – букашка под носками его сапог… но я же видела, я чувствовала пожар внутри него. От этого холодело в груди.

– Уведите ее, – все так же спокойно ответил Миллер, беспечно сложив руки в карман.

Рывок. Меня унесло потоком мускулистых мужских тел, словно пушинку. Я не стала сопротивляться. Только чувствовала этот прожигающий кожу взгляд, устремлённый мне в спину…