Я тебя найду

Сумеречная Грёза

Я тебя найду

Глава 1. Надежда. Белый снег

Они настигли меня. Я знала, что рано или поздно это случится. Что кто-то из тех воров, ублюдков, убийц и коррупционеров однажды вычислит хакера, порушившего их преступную империю и спустит на него всех собак. Эти собаки сейчас стояли во дворе маленького домика в богом забытой деревушке, где я пряталась. Они загнали меня в угол, и уже не уйдут. Бежать некуда.

Что бы ни случилось, сегодня я хотела быть красивой. Самой красивой на свете. Когда меня найдут на обочине с простреленной головой, изнасилованную и избитую, полицейские скажут: жаль, красивая была девка… да, именно так и хочу. То же самое случилось с моей матерью, а моя месть за нее не оставила мне шансов. Я пошла по ее стопам.

Я надела классическое синее платье с широкой юбкой и золотой вышивкой, стянула тугую русую косу, накинула на плечи кашемировые приталенное пальто и накрасила губы ярко-красной помадой. Королева.

Интересно, кто меня сдал? Конечно же, кто-то из своих. Плохой хакер – всегда мертвый хакер. Я была хорошим, а раскрыть меня мог только тот, кто ещё лучше меня. Таких было немало, но с гнилым нутром, наверняка, нашелся кто-то один. Негласное правило сети – не сдавай себе подобных. Сегодня ты слил информацию врагу, а завтра придут уже за тобой…

Кому меня сдал этот предатель? Саиду Алиеву, Олегу Мещерякову или Миллерам? Все они в последнее время точили на меня зуб. На неизвестного взломщика, который известен под ником «Лакки» – удачливый.

Видимо, моя удача подошла к концу. Или…

– Алло, Вадик? – связь была из рук вон плохая.

– Черт возьми, Надька, ты куда пропала?

– Они уже здесь.

– Много их? – выдохнул Вадим нервно. Боится. Его можно понять… а я вот уже не боюсь.

– Пятеро или шестеро. На двух колымагах.

– Колымагах?

– Джип и Гелендваген. Ты же знаешь, куда они тратят свои миллионы.

– Ты на волоске от смерти, а все туда же, – разозлился Вадим. – Забудь о коррупции, тебе спасаться надо.

– Есть шанс?

– Один на миллион. На десятом километре. Если у них достаточно электроники в железе…

– Достаточно. Вырубишь, когда разгонятся по максимуму. Только на тебя надежда.

– И на твою удачу, Фартовая.

– Вот и проверим, насколько я Фартовая.

– Кости переломаешь.

– Главное, чтобы и они тоже.

Когда я оказалась на крыльце дома, а за спиной захлопнулась дверь, я почувствовала, что меня колотит от холода. Нет, не от страха, именно от холода. Стояла ранняя зима, с неба слетали крупные хлопья снега. Природа дышала свежестью, все казалось таким прозрачным, невинным… Словно жизнь круто свернуло с главной дороги, и я оказалась там, где все следовало начать с чистого листа. Вокруг было ослепительно-белоснежно… но я знала, что дороги все равно грязные. Как и души тех ублюдков, что пришли за мной.

Они высыпали во двор, разглядывая меня с ног до головы.

– По-моему мы ошиблись. Тут должен быть Лакки, а не смазливая "дамочка с собачкой", – это сказал высокий лысый самец в кожаной зимней куртке и джинсах. На нем были черные перчатки и нагловатое выражение лица. Конечно, он смеялся надо мной.

Это не люди Саида, не Мещерякова и не Миллера. Эти предприниматели-чистоплюи действуют аккуратно, боясь замараться. Все по-тихому, через чужие руки. Они наняли бандитов, которые сделают всю грязную работу за них. Теперь уже не важно, кто меня заказал. Итог-то один.

– Если вам не нравится "дамочка с собачкой", можете валить на все четыре стороны, – холодно ответила я.

Конечно, никакой собачки у меня не было. Мордоворот просто издевался надо мной.

– Ишь, какая зубастая… Ты – Лакки?

– Я.

– Тогда будь любезна пройти с нами, – усмехнулся лысый, сделав пригласительный жест в одну из своих дорогих машин.

Это были вещи, которые они добыли преступным путем. Как жаль, что у меня уже не осталось времени, чтобы посадить их за решетку.

Мы поехали по широкой трассе, я сидела на заднем сидении в окружении молчаливых мордоворотов. Они зажали меня справа и слева, такое ощущение, если кто-то из них пошевелится – раздавит. Я была хрупкой девушкой. Снаружи, но не внутри. Они не дождутся ни моих слез, ни мольбы о пощаде.

Бородач, видимо, тот, что главный, заерзал на переднем сидении, когда раздался звонок. Он взял трубку.

– Да, слушаю. Да, у нас. Где? Прямо сейчас? – он нахмурился. – Хмм… хорошо, как пожелаете.

Отключился.

– Кирюха, тормози-ка, – отдал он приказ водителю. – Бабу нужно отгрузить.

– Не понял.

– Заказчик хочет товар фейсом, доходчиво?

– Теперь понял, – проворчал водитель и свернул на обочину.

В этот момент у меня по спине прошлись мурашки. Во-первых, до отключения электроники было пять километров, и я не знала, поедем ли мы дальше по тому же маршруту. А во-вторых… заказчик берет меня прямо из рук этих бандитов, не боясь засветиться. Это может означать только одно: он очень зол. Зол настолько, что желает личной мести… очной ставки… тут снисхождения не жди. Он не ограничится пулей в лоб.

Когда машина остановилась, от адреналина у меня закружилась голова. Меня грубо вытащили из машины, чуть не уронив на пороге. Я споткнулась пару раз, когда меня не менее грубо тащили к машине, припаркованной в несколько десятков метров от нас. Огромный черный БМВ, полностью напичканный электроникой. Это был он – тот самый загадочный заказчик…

Глава 2. Надежда. Заказчик

Тук-тук… тук-тук… сердце бешено колотилось. Но по крайней мере я узнаю, кто он.

И вот, из машины выходят несколько крупных парней, в принципе, ничем не отличающиеся от тех, которые меня окружали. Хлопает дверь пассажирского переднего сидения, и я вижу только серое пальто, но лица пока что не вижу, потому что у меня не самое лучшее зрение. Очки я сняла, чтобы выглядеть красивой. По мере приближения высокого плечистого мужчины я понимаю, что это не Саид – тот жгучий брюнет, а этот светло-русый, почти блондин. Но это и не Мещеряков, тот низенький и с большим брюшком. Оставался только один вариант… я убедилась, что это Андрей Миллер, когда он находился ещё в десяти метрах от меня.

Что я знала о нем?

Андрей Миллер, 29 лет. Старший сын главы компании «МиллерИнвестСтрой», одной из крупнейших компаний застройщиков по всей России. В двадцать лет поссорился с отцом и отбыл защищать родину в горячие точки. Служил в антитеррористической группе спецназа «Огненные пантеры». Африка, Ближний Восток, Азия… год назад получил травму колена, несовместимую с возможностью служить и вернулся на родину. Я даже отсюда вижу, как он немного прихрамывает… его дедушка остался в России после второй мировой войны, поэтому у него немецкая фамилия. Его отец замешан в коррупционных схемах и криминале 90-х, на которых он и построил свою империю. Такие как он используют методы ведения бизнеса, далекие от законных. И сын ничем не отличается от отца. Такой же жадный и злобный бандит.

Андрей Миллер – цепной пёс, сила, которую его отец применяет для процветания своей империи. Из досье на эту семейку я знала, что для них главное – клан. За него они могут устранить кого угодно. И деньги клана тоже неприкосновенны. Иронично, что главная ветвь клана медленно загибается. У Германа Миллера, главы семьи, два сына и один из них бесплоден. А второй калека, обозленный на весь мир. Вряд ли такой захочет иметь ребенка. А вот лишить жизни кого-то, думаю, для него не проблема. Этим он занимался всю свою жизнь за пределами нашей страны.

Я перешла им дорогу и должна была за это поплатиться.

– Лакки, где он? – Миллер посмотрел поверх моей головы, будто не заметил маленькую, словно мышка девчонку посреди огромных «шкафов».

Серые глаза, светло-русый волосы, грубые, мужественные черты лица, я бы даже сказала, слишком грубые и слишком мужественные… и злой, отстранённый взгляд. Миллер возвышался надо мной на целую голову, как скала, которая, если сделает шаг – раздавит. Его прессующий, тяжёлый вайб заставлял все сжиматься внутри. У меня начали сдавать нервы.

Соберись, Надежда. Нельзя, чтобы он запомнил тебя размазывающей косметику по лицу. Этот пес не увидит ни единой слезы на моей щеке. Пусть знает, что я разрушаю его империю совершенно сознательно.

– Так вот он, Лакки, – меня подтолкнули вперёд, я проехалась шпилькой по льду и чуть не упала. Меня придержали грубой хваткой, чтобы я не растянулась прямо под ногами заказчика. Мое пальто распахнулось, волосы растрепались.

Миллер окинул меня медленным взглядом – с головы до ног. Начал с толстой русой косы, яркого макияжа в стиле «русская народна красавица» с вызывающей на бой помадой оттенка «Russian red», классического платья с широким подолом, и закончил аккуратными коричневыми сапожками с меховой подбивкой. Потом опять вернулся к моему лицу и долго в него вглядывался. По лицу мужчины было не понять, о чем он думает. Казалось, он нацепил на себя непроницаемую маску. Я чувствовала только каменное, могильное спокойствие, под которыми пряталась злость.

– Ты – Лакки? – спросил он коротко грубым басом, глядя мне прямо в глаза.

– Нет, не я. Ваши псы ошиблись адресом, – так же спокойно ответила я, даже не улыбнувшись, чтобы обозначить свой сарказм.

Миллер ещё пару секунд помолчал, а потом отдал приказ:

– В машину ее.

Все вокруг завертелось, когда меня снова потащили. Холодный воздух залетел под полы пальто и меня обдало морозом. Как только я оказалась на заднем сидении БМВ, сразу оглянулась: в этой машине было ещё больше электроники, чем в предыдущей. Лишь бы не свернули с маршрута, лишь бы Вадик не подвёл…

На этот раз внутри оказалось только трое. Водитель, главарь и охранник, который сел рядом со мной на заднее сидение и оскалился в улыбке, показав только что сделанные белоснежные зубы. Холеные, законопослушные бандиты. Если бы надо мной не нависла смертельная угроза, рассмеялась бы.

– Прямо, – коротко бросил водителю Миллер и уткнулся в телефон.

Делает вид, что ему все равно, что я – мусор, который они выносят «мимо проходя». Незначительная загвоздка между очень важными делами.

Взглянула в переднее зеркало, пытаясь уловить отражение законного убийцы, отнимавшего жизни за деньги. Уверена была, что Миллер убивал для удовольствия, а не ради высшей цели.

Но в отражении я увидела только свой взгляд. Словно зверь, Миллер почувствовал мое намерение и поднял голову. Наши взгляды встретились в зеркале. У такого как Миллер глаза на затылке. Чтобы выжить на войне, нужны чутье, интуиция, охотничий инстинкт. Все это с лихвой умещалось в этом мужчине. Мне нужно будет сильно постараться, чтобы сбежать. Но он сказал «прямо», значит, мы не свернули с маршрута. Ну же, Вадик…

– Эй, красавица, тебя как сюда занесло-то? – беспечно осведомился лысый бугай, который развалился рядом со мной на заднем сидении.

Он был пристегнут, как и все в машине, в том числе и я, в том числе и Миллер. Такие правильные, что тошнит. Но это не мешает им запугивать людей и давать взятки за разрешение на строительство. «Поощрительный грант» местному чиновнику на развитие социальной инфраструктуры района, чтобы он выбрал именно их фирму. Естественно, этот грант не увидел ни один спальный район нашей большой и необъятной… олигархи и монополисты, которые душат мелких честных предпринимателей.

Повернула голову, заставив себя вымученно улыбнуться. Получилась натянутая, неестественная улыбка.

– Знаешь Робин Гуда? – спросила я мордоворота, глядя ему прямо в глаза.

– Это который грабил богатых и отдавал бедным?

– Это тот, который брал у людей то, что они не заслужили.

Мордоворот усмехнулся, но ответить ничего не успел.

– И сколько же деток ты спасла, разоряя богатых? – нарушил молчание Миллер, разрезав пространство спокойным басом.

Его слова воцарили в машине гробовую тишину. Миллер вернулся к дисплею своего смартфона, всем своим видом показывая, насколько ему все равно. Мордоворот тут же заткнулся, водитель убавил музыку, которая и без того была тихой. В салоне появился тягучая, давящая атмосфера.

Отчаянно не хотела отвечать, не хотела иметь ровно ничего общего с этим отвратительным человеком. Но тяжелая, удушающая тишина навалилась на плечи такой тяжестью, что слова сами подступили к горлу. Да, я боялась его, и это было заметно невооруженным глазом, сколько бы я не храбрилась. Не знаю почему, но было ощущение, если не ответишь прямо сейчас, вот в эту же секунду, случится непоправимое. Что любое недовольство Андрея Миллера в твою сторону оставит в груди огромную дыру. Такой характер имеют только тяжелые, властные натуры, которые могут задавить любую волю одним своим присутствием… я знала, что Миллер доставал информацию из самых талантливых молчунов. Я отчаянно не хотела оказаться в их числе.

– Больше, чем это сделали вы, – мне пришлось все же ответить, сделала я это максимально холодно. – Сейчас модно заниматься благотворительностью, чтобы показать, какие вы хорошие. Но «МиллерИнвестСтрой» не потратил ни копейки даже на показушную благотворительность. Приходится заставлять его делиться насильно.

Я помогала детям, и приютам, и много ещё кому, но деньги корпорация тут были ни при чем. Я не крала их. Я сливала информацию правоохранительным органам и придавала огласке.

– Никогда не любил крыс, – ледяным, отстраненным тоном ответил Андрей. – Он всегда грызут то, что им не принадлежит.

– Вор взял чужую вещь и уже решил, что она его по праву, – стараясь оставаться спокойной ответила я. – Так кто из нас крыса?

Пауза… долгая… мрачный, тяжёлый вайб, идущий от Андрея Миллера усилился десятикратно. Я чувствовала, как его злость превратилась в тысячу черных ножей, но он не подавал виду, оставаясь все таким же спокойным… убийственно спокойным. Такие люди не просто опасны… нужно бежать сразу, как только видишь их на горизонте. Они сметут все препятствия на своем пути молча, оставаясь совершенно невозмутимыми…

– Ты оказалась не такой уж и удачливой, да, Лакки? – усмехнулся Андрей, в первый раз за все время выдав хоть какие-то эмоции. Но даже смех из его уст звучал тяжело и мрачно.

В это время музыка внезапно прервалась и пошла помехами. Пискнули датчики электронной панели.

– Что за чертовщина? – нахмурился водитель, клацнув указательным пальцем по проигрывателю.

– В узком кругу друзей меня называют совсем по-другому, – ответила я Андрею, и наши взгляды в зеркале ещё раз встретились. – Меня называют Фартовая.

В это мгновение, когда его взгляд, как лезвие, рассек мой, сердце пропустило удар. Миллер сузил глаза, предчувствуя что-то. Время застыло, замерло, и будто раскололось на тысячи осколков. Я услышала, как воздух с шумом вошел в мои легкие прямо перед тем, как отключились ремни безопасности. В следующее мгновение электроника сошла с ума, начав мигать, издавать пронзающий слух писк, музыка заглохла и отключилась. Я схватила свой ремень и воткнула крепеж обратно. Щелкнув, сработал механический замок фиксации. Руль резко вывернулся вправо вопреки попытками водителя выравнять ход. Взвизгнули шины, мы неслись на полной скорости в никуда. Тормоза отказали, и нас завертело на трассе, словно щепку.

Десятый километр. Вадик хорошо постарался, взломав компьютер этого навороченного БМВ. Авария была неизбежна. Электроника – всегда слабое место.

Когда все вокруг завертелось, я краем глаза успела заметить, как Миллер успел зафиксировать ремень безопасности. Слишком быстрая у него была реакция. Наверное, он почувствовал острую опасность в моем взгляде, наверное, ему хватило доли секунды, чтобы принять решение и дать себе шанс на выживание…

"Нельзя было смотреть ему в глаза, нельзя. Это моя ошибка", – пронеслось в моей голове прямо перед тем, как меня подкинуло в воздух и я ударилась головой о что-то твердое.

Когда машина ударилась о вал снега на обочине, нас подбросило на полной скорости, переворачивая в воздухе, словно пушинку.

Глава 3. Надежда. Я тебя найду

Свет… он кинулся в глаза, когда я очнулась в перевернутой машине. По лицу текла кровь, тело ломило, а в лёгких не было воздуха… я с шумом вдохнула, почти вскрикнув от боли, когда ледяной воздух зашел в горло.

Отстегнула ремень безопасности и упала прямо в снег. Тот забился в салон, смягчив падение. Где-то вдали я слышала стон охранника, а где водитель – не видела. На переднем сидении тоже никого не было… Миллер! Где он?

С трудом выбралась из машины. Когда мы упали, у нее оторвало дверь и меня чудом не задело. Фартовая – этим все сказано.

Встала на ноги, прикоснувшись дрожащими пальцами ко лбу. Кровь… бегло осмотрела себя: наверняка, под одеждой куча синяков, но открытых ран я не чувствовала. Только большой порез на лбу и разбитую губу. Возможно, это адреналин не дает почувствовать все травмы, возможно, боль меня настигнет потом… пусть, сейчас главное унести отсюда ноги.

Оглянулась. Машина лежала в сугробе, утонув в нем наполовину. Десятый километр. Здесь редко проезжают машины, значит, у меня есть немного времени, чтобы сбежать. Если нас кто-нибудь заметит и остановится, чтобы помочь, эти предприниматели-бандиты меня уже не отпустят. Достанут из-под земли, а из больницы и подавно.

Шаг, ещё один… сапоги утопали в снегу, на котором алели крупные пятна крови.

Прошла мимо водителя, который был то ли мёртв, то ли потерял сознание. Я не стала останавливаться, чтобы уточнить это. Прошла сразу к серому пятну, бледной кляксой продавившему ослепительно-белый снег. Андрей Миллер держал в руках телефон, пытаясь поймать связь. Можешь не утруждаться, дружок. Здесь нужно постараться, чтобы найти сотовую.

Я ненадолго остановилась… у него, наверняка, имеется при себе оружие. Вернулась к водителю, который все еще был без сознания и начала обыскивать его. Миллер уже заметил меня. Уверена была, что он учуял меня как только я покинула салон, но ему здорово досталось, и он не мог встать.

Нащупала на поясе охранника оружие, взяла пистолет и сняла его с предохранителя.

Когда я настигла Миллера, ему удалось приподняться на одно колено. Мужчина сжал зубы до скрипа. Что, больно, ублюдок?

– Телефон выбрось, – сказала я ему, и он подчинился. – И пушку свою тоже. Подальше.

– У меня нет оружия. Выбило при падении. Неужели ты думаешь, что я не пристрелил бы тебя сразу, как только ты встала на ноги?

– А как твоя нога? – ехидно спросила я, подойдя вплотную и целясь в него. – В порядке?

Этот взгляд… злой, давящий… Миллер не мог согнуть больную ногу и держался левой рукой за бок. Наверное, ему было очень, очень больно. Скорее всего, он не дополз сюда, а его выкинуло в такую даль и швырнуло прямо в сугроб, потому что я не видела ни капли алой крови вокруг. Но удача тут была непричем. Только животная, мгновенная реакция. Миллер должен был вылететь в лобовое, как и его водитель, но ремень безопасности остановил первый рывок. А снег был таким глубоким, что смягчил падение и не убил эту мразь.

Никогда еще не встречала настолько живучих людей… Нужно иметь недюжее здоровье, чтобы оставаться сейчас в сознании.

Миллер попытался встать, но я ему не дала сделать это:

– Назад! – отчеканила. – Двинешься хоть на сантиметр – выстрелю.

Дуло пистолета смотрело ему прямо в лицо, Миллер двинулся вперед, коснувшись лбом холодного металла. Теперь оружие было приставлено прямо к его голове. Он расплылся в звериной усмешке:

– Думаешь, я боюсь смерти? – спросил он меня, сверкая белым оскалом.

Нет, он не боялся смерти. Я могла бы выстрелить ему в лоб, и он бы даже не вздрогнул. Что это за человек? Что твориться у него голове? А душе? У меня прошлись мурашки по телу.

«Хорошо бы выстрелить прямо сейчас», – пронеслось по мыслям, но я просто не могла нажать на курок… не могла отнять чью-то жизнь, ведь всю жизнь стремилась к тому, чтобы эту жизнь сохранить.

Но если я ничего не сделаю, он не даст мне уйти. Даже в таком состоянии, на грани забвения и реальности, ослепленный болью, Миллер безумно опасен. Он может переломить мне шею одним движением руки… Наверное, зря я опустила дуло… надо было выстрелить прямо в лицо. Но… Оглушительный выстрел прошёлся эхом по пролеску, раскинувшемуся в сотне метров от дороги. Эхо сразу заглохло, уступив место не менее оглушительной тишине. Я ждала, что он закричит, что он выдаст хоть толику своей слабости, но Миллер только сжал зубы, шумно выдохнув боль. Пуля вонзилась в его и без того больную ногу, отнимая у него последний шанс настигнуть меня.

Я сделала это потому что знала, если повернусь к нему спиной – он найдет силы чтобы переломить мне хребет. Но с больной ногой…

Андрей пожирал меня яростным взглядом, если бы мог – убил прямо сейчас.

– Я знаю, ты хочешь сделать это, – задыхаясь, выплюнула ему в лицо. – Убить меня… Вот только я могу нажать на курок и убить тебя. Но я не сделаю этого. Ты не заслуживаешь лёгкой смерти. Будешь смотреть, как медленно рушится твоя жизнь.

– Вот тут ты опоздала, – все так же скалился Миллер, придерживая рану пальцами, сквозь которые текли теплые струйки крови. – Там нечего разрушать.

Нечего разрушать? Что он имеет ввиду? А как же его империя?

Не важно, все это не важно… нужно уходить отсюда.

– Бумажник сюда, быстро! – пригрозила я ему оружием.

Он подчинился. Надо же, какой послушный… я порылась в кожаном кошельке, который стоит примерно как десять моих кожаных сапог, достала оттуда наличку и бросила его к ногам Миллера.

– Это в долг, – пояснила. – Мне чужого не надо, тем более – твоего.

Он лишь усмехнулся.

– Отдам, когда скроюсь с ваших шакальих глаз, – ответила я на его усмешку, пряча дрожащими руками оружие в карман.

Его люди обыскали меня, прежде чем засунуть в машину, так что мне нужны были деньги, чтобы добраться до цивилизации и скрыться.

Утопая в снегу, я побежала вдоль трассы в надежде скрыться из его поля зрения, исчезнуть, растаять, спрятаться… чтобы никогда больше не попадаться на его глаза.

– Я тебя найду! – летели в мою спину злые слова Андрея Миллера, и кровь стыла в жилах, потому что я знала, что он сдержит свое обещание. – Слышишь, сука?! Я тебя найду!

Глава 4. Андрей. Больница

Свет бил по глазам, натягивая и без того оголённые нервы. Неделю в больнице, а они не удосужились запомнить, что мне нравится темнота. За те бабки, которые они получают, должны разбираться в малейших полутонах, которые устраивают клиента.

Приподнялся на кровати, попытавшись сесть. Резкая боль в рёбрах немного охладила мой пыл. Два сломанных ребра, огромная гематома в половину груди, простреленная нога и мое больное колено. После выстрела оно здоровее не стало, но повезло, что эта сука не попала в кость. Хотя это ей никак не поможет. Тихая злостью бурлила внутри, требуя мести.

Кирилл, мой водитель и в прошлом боевой товарищ, вылетел в лобовое. Насмерть. Хорошо, что у него не было ни жены, не детей. Только родители. Жаль, что я не смог присутствовать на похоронах их старшего сына. За него я получу отдельный ответ.

Владу, моему охраннику, ампутировали стопу. Если бы я не успел пристегнуться, тоже бы вылетел через лобовое. Но ремень безопасности щёлкнул уже в полете, и я свалился в снег, отделавшись нехилыми, но все же не смертельными ушибами.

А на этой твари ни царапины. Фартовая. Знаю, что прозвища дают не просто так. Впрочем, как и позывные. Как корабль назовешь, так он и поплывет – это правило действовало и на первой линии атаки. Хоть в пустыне, хоть в джунглях, хоть в горах. Значит, и с кличками работает так же. Но этой Фартовой повезло в последний раз. Я буду не я, если не достану ее из-под земли.

У меня нюх на таких, как она. Что-что, а искать и добывать информацию я умею. Добывать информацию из людей. Война превращает человека в монстра. Самое ужасное случается, когда этот монстр возвращается домой. Потому что он не перестает им быть, и я не перестал. Вернулся в свою страну, город, дом, а чудовищем так и остался. Трудно приспособиться к другой жизни, нормальному существованию. К нормальным людям, нормальной стране, спокойной обстановке. Когда не нужно все время быть начеку, в напряжении, не ждать удара в спину и не готовиться тут же дать отпор.

Наверное, я ещё слишком мало времени провел на гражданке. Может, пройдет ещё год или два, может…

– Добрый вечер, – этот приторный голос, переходящий на писк начинал меня раздражать.

В палату вплыла грудастая блондинка с мочалкой в холерных белоснежных ручках. Моя медсестра. Она проводила гигиенические процедуры пока мне было запрещено вставать. Создавалось ощущение, что ее выписали из эскорта. Она улыбалась, как шлюха, одевалась, как шлюха и вела себя как шлюха. Не думаю, что у настоящих сотрудников было время на всю эту ерунду. Скорее всего, ее нанял мой отец – расшевелить мое унылое мужское достоинство. Дохлый номер, ровно как и мой член. Ха.