скачать книгу бесплатно
Всю душу выплюнуть в мольберт.
Винсент Ван Гог горел от счастья,
Когда в поля он выходил,
Но только он писал напрасно,
Никто его не оценил.
Он также жил в условьях тяжких,
Чтоб на себе все испытать,
Любил людей он тех несчастных,
Которых шахта забрала.
И я пишу стихи, как прозу,
И пусть за то в меня плюют,
Зато я с сердцем и с любовью, —
Багряный волк.
«Если Бог не помогает …»
Если Бог не помогает —
Значит, Бога нет.
Тип мировоззрения,
Формирует всех.
Почему в окопах,
В Бога верят все?
Потому что страшно,
Без вести уйти.
Человек-подлянка,
Хочет жить всегда,
И придумал кто-то,
Вечности слова.
Все равно когда-то,
Даже я умру,
Пусть солдаты крестятся,
С пулею во лбу.
Ну, а я – материя,
Бытие, абсурд..
Полная мистерия,
Некий Абсолют.
Алабино
Я к тебе не для развлечения еду,
И не страшно мне ехать к тебе,
Мы пойдем как всегда по тропинке,
В долгожданный Алабинский лес.
И там будет разрушенный замок,
И бурьян чуть повыше него,
Там когда-то балы устрояли,
А теперь там почти ничего.
Много было деяний здесь славных,
Здесь и фильмы снимают порой,
Только входишь в Алабинский замок,
А как будто в небесный чертог.
Дальше там протекает речушка,
Есть Алабинский полигон,
Электрички ходят в Калугу,
Ну а мы чуть пораньше сойдём.
Моя отдушина – Байкал
Моя отдушина – Байкал,
Чуть что, туда я убегаю,
И светит мне моя звезда,
Что еду я опять за далью.
Пусть далеко, но нет проблем,
Я подниму вверх пальцем руку,
Любовь моя не знает мер,
Поэтому дорога любит.
Я еду долго, не спеша,
Куда спешить, покуда молод?
Обычно я беру рюкзак,
И на ремне свисает кукса.
Палатку разбиваю в дождь,
Костер я разжигаю в стужу,
Сааган-дали с рахат-лукум —
Я вспоминаю о хорошем.
Конечно, не всегда легко,
И в этом суть, и вся дорога,
И если по пути взалкал,
То жалок ты, почти ничтожен.
Я представляю, как бегу,
Безжалостно, вниз по ступенькам,
Москва – Хабаровск – далеко,
Сбежать я от себя успею.
И слышен на площадке лай,
Всегда похожий на дорожный,
Моя отдушина – Байкал,
Что и написано на роже.
Геолог
Искрится небо голубое,
И лес зелёный в свете дня,
Уходит с рюкзаком тяжёлым,
Геолог с киркой на плечах.
Вдоль водоемов, вдоль оврагов,
Идёт он, не боясь зверей,
Медвежьи видит он какашки,
Но он не робкий человек.
Я не скажу, какая местность,
Одно я знаю, есть леса,
Где на подошве слово Native,
Не значится здесь никогда.
Геолог в дневнике все пишет,
Агат, кальцит и бирюза,
И, главное, пирит не спутать,
Ведь он, как золота слеза.
На вечер он костер разводит,
И долго-долго так сидит,
И из своей железной кружки,
Не чай он пьет, а чифирит.
Геолог смелый по поступкам,
Теперь он сьежился, как еж,
Но то совсем не от испуга,
А от того, что он замёрз.
Костер потух, и постепенно,
Заснул геолог под чифир,
Рассвет коснулся торопливо,
Геолог снова полон сил.
«Я прохожу, смотрю в окошко…»
Я прохожу, смотрю в окошко,
И хочется туда попасть,
Везде красивый кот в полоску,
Такой же коврик и матрац.
Всегда казалось там уютней,
Чем то, откуда я ушла,
Я прохожу, а за окошком,
Сидят и пьют хороший чай.
И свет такой от абажура,
Чуть заглушает их тона,
И я, как будто часть семейства,
Стою зимой у фонаря.
Я достаю большущий термос,
Из небольшого рюкзака,
И крышку с термоса снимая,
Я наливаю кипятка.
И также чай я пью с малиной,
Стоя одна у фонаря —
А снег под фонарем сверкает,
Мне сахар добавляет в чай.
Только потом я поняла – телефон нужно было потерять, чтобы отсрочить время; от Димы уйти, чтобы завести знакомство с зэками, а, потом, получив информацию, встретиться с ним опять. Таких совпадений, вы скажете, не бывает, но я вижу всю логику дороги, и, в очередной раз, с кем-то не доехав до конца, попасть на ту самую единственную вписку в Хабаровске, чтобы потом все было идеально.
Меня зовут Дима, а Машу – Машей.
Я делала совершенно не то, что делали они. Да, я путешествовала, но путешествовала не автостопом. Когда я поднимала руку, чтобы остановить машину, передо мной раскрывалась вся карта, я чувствовала то особое свечение, что испытывала иногда во сне. Это особое свечение располагалось на водителей – они меня не трогали, оно распространялось на сами машины – они везли меня туда, куда мне было нужно. Вообще, все происходило так, как я сама себе мало представляла. Все было – ништяк.
Когда заканчиваются деньги, начинаются приключения – длинная дорога домой.
«Когда-нибудь уйду я в лес…»
Когда-нибудь уйду я в лес,
И вселится в меня там бес,
Зачем мне надо это все?
К чему такое житие?
Ты был такой же, как и все,
Любил гулять ты по Москве,
Потом вдруг в парки захотел,
Но ты хотел быть там один.
Не знаю, что произошло,
Но нет тебя уже давно.
(Кот умер, Несколько собак,
Сбежали на повторный лад).
Теперь – сидишь ты в тишине,
И разве только что во сне,
Ты видишь все соблазны мира,
Как будто то святое миро,
И Бога ищешь, как очки —
Сегодня? Завтра?
Буду жить?
Когда нас спрашивали, зачем мы путешествуем, мы говорили, что пишем книгу, скорее, как отмазу, чтобы только не говорить правду. А что я скажу? Зачем я поехала? Я поехала за знаниями и еще чем-то неизведанным и таинственным, чем-то таким настоящим, что всегда имеет смысл.
Чай
