скачать книгу бесплатно
Соевый батончик – философский взгляд,
Я все размышляю, глядя на закат.
Так зачем же думать, можно просто жить -
Лучше съесть батончик, чем его не съесть
Горьковское направление
Еду в электричке,
Все мое, родное,
Тамбуры гнилые,
Вмятое оконце.
Еду, улыбаюсь,
Я, как бомж, в натуре,
Ерофеев Веничка,
Ездил также точно.
Только он по пьяне,
Да ещё влюбленный,
Я же не такая,
Мне никто не нужен.
Еду в Храпуново,
У меня там дача,
В тамбуре стою я,
Пахнет перегаром.
Памятник поэту
Стою у памятника я,
А он глазеет на меня,
Такой же вроде человек,
Но замер он на много лет.
По-моему, какой-то вор,
То ли артист, то ли актер,
Но ближе мне всего – поэт,
Ведь у поэтов – силуэт.
Я присмотрелась – точно он,
Поэт с прекрасною душой,
И как могла я опознать,
Когда на сердце – благодать?
Сама писала я стихи,
Но этот – будто от тоски,
Себя поэтом не зову,
Не так я плачу, как могу.
Я не люблю, как он, людей,
Отчизну, Родину, друзей,
Я не умею быть собой,
Поэтом с праведной душой!
Я просто некий силуэт,
Который тут стоит сто лет,
Который смотрит на себя,
Так просто, что забыть нельзя.
«Из души тихонько достаю я…»
Из души тихонько достаю я,
Только то, что за душу берет,
Кто я, когда выйду в чисто поле?
Кто я, когда манит небосвод?
Я одна, в расстёгнутой рубахе,
И туман, на башмаках стоит..
Вся моя одежда не обманет,
Что я в Бога верю, и хранит.
Если же в сомненьях пребываю,
Значит, недостаточно молюсь,
Но бывает, как сейчас, в тумане,
Ниоткуда будто все взялось.
И тогда в невиданных соцветьях,
Вижу я огонь и тишину —
Паутинка, сотканная в свете,
Объяснит мне, кто я, почему.
Каширское шоссе
Грохот улиц, машинная пробка,
Ну, что я тебе говорил?
Сядешь где-нибудь в парке в сторонке,
И узнаешь всю канитель.
А представь, что ты не в больнице,
А работаешь в этом аду,
Как ты рано встаешь с постели,
Не мечтая о чем-то большом?
Если б все так сложилось в жизни,
Точно также, как у людей,
Было б скучно себя увидеть,
В водопаде прошедших дней.
А теперь ты практически счастлив,
Лучше жизни представить не мог,
Только крутишься с боку на бок,
Вспоминая прошедший урок.
Кутузовский проспект
Кутузовский проспект гремит,
Не слышно грома,
А я под зонтиком иду,
Насквозь промокший.
А друг мой рядом говорит,
Пошли отсюда,
А я иду, мне хорошо,
На все мне пофиг.
Пошли в кафе – он говорит,
На что пойдем-то?!
На самокате побыстрей,
Проветрим жопу.
Но мы пошли домой к нему,
Ведь денег нету!
Попили чай мы с имбирем,
С наливкой, спиртом!
Согрелись, так сказать, путем,
И что же, друже?
Кутузовский проспект гремит,
Теперь снаружи.
«Одна я в камере…»
Одна я в камере,
И вроде бы ниче,
Сама с собою быть я научилась в меру,
Но как же мне не сделаться волчком,
Когда вокруг одни лишь только стены?
Я научилась многому, увы,
Но вот кому же передать свой личный опыт?
Я книжку все пишу сама в себе,
Ведь потому что кончились все ручки.
Мне горько на душе,
Но мне куда важней,
Что я ещё вживаюсь в оболочку,
Узнала много здесь я о самой себе,
И я об стену больше не стучу башкою.
Депрессия… Куда же без нее,
Но я сама себя уже не знаю,
Я стала тем, кем хочется в бою,
Так умереть за Родину, сгорая.
Чем больше углубляешься в одиночество, тем больше расширяется внутренний мир, тем сильнее хочется выразить словами потенциально-экзистенциальное совершенство.
«Одна в трёхкомнатной квартире…»
Одна в трёхкомнатной квартире,
Одна лишь строчка обо мне,
Я жду, чтоб мне не позвонили,
И санитары не пришли.
Я жду, чтоб не пришел ребенок,
И не сказал мне – Здравствуй, мам!
Я получил опять пятерку,
И в школе я не баловал.
Я жду, чтоб распахнулись двери,
Ах, да, конечно, я не жду!
Не жду, что ты придешь, как прежде,
И скажешь мне, что не уйдешь.
Не жду, что жизнь пройдет так быстро,
Что смерть придет ко мне с косой,
Сижу в трёхкомнатной квартире —
А я живая в ней ещё?
«На рюкзаке моем шеврон…»
На рюкзаке моем шеврон,
Пришита волчья лапа,
Я – волк, который одинок,
Но добр и мудр, как в сказке.
Я волк, который обошел,
Всю землю на двух лапах,
Но никого так не нашел,
Кого любил когда-то.
Но не уныл на это волк,
В кулак он сжал всю лапу,
Ведь к рюкзаку пришит шеврон,
Кто сильный, тот с заплаткой.
«Винсент Ван Гог отрезал ухо…»
Винсент Ван Гог отрезал ухо,
Но не спроста, а надо так,
Винсент Ван Гог был гениален,
А потому была шиза.
Он просто был художник славный,
Он кистью звезды выводил,
Никто не мог, как он, прекрасно,
