Когда скаты воспарят в небесах

Люди, проходящие мимо или сидящие неподалёку, с интересом смотрели на двух парней. Полные противоположности друг другу. Сэл в принципе не был похож на того, кого интересует искусство, Руслан же не создавал впечатление человека, у которого может быть что-то общее с таким, как Сэл.

– У тебя закончились друзья, раз ты написал мне? – поинтересовался Сэл, делая глоток кофе. Признаться, сообщение Руслана было очень кстати. Ему надо было с ним встретиться, чтобы поддержать контакт. Чем реже косарь видит свою цель и контактирует с ней, тем слабее он становится. Поток переходящей энергии сокращается и истончается, рискуя оборваться. Сэл мог протянуть ещё от силы пару дней, а потом пошёл бы самостоятельно искать Руслана.

– Все заняты. И я подумал, что могу позвать тебя, – пожал плечами Рус, начиная замешивать краски в палитре. Перед ним открывался ровно тот вид, который он отображал на картине. Пусть на коленях у него и лежала фотография, на которую он ровнялся, рисовать с настоящей природы было куда интереснее. – Одному скучно, а так можно поговорить.

Руслан не повернулся к Сэлу, поэтому не видел его выражение лица. А оно определённо говорило, что жнец был не из болтливых, да и в целом пришёл сюда больше из надобности, чем из настоящего желания.

Он перевёл взгляд с профиля Руслана на картину. Человеческим искусством Сэл не интересовался, картины и большинство книг проходили мимо него. Ему больше по душе были людские технологии, автомобили он уважал, даже сумел выторговать у Танатиса себе машину, на которой периодически ездил.

Зато с творчеством иного мира он был хорошо знаком. Практически все теневые птицы хорошо пели, каждая на свой лад и стиль, но было в этом что-то особенное. Собиратели воспоминаний часто писали собственные произведения, беря за основу чужие жизни. Были и те, кто рисовал, и картины в кабинете Танатиса были их рук дело.

Только эти картины были совсем не похожи на ту, что сейчас рисовал Руслан. Искусство Иного мира было тёмным и мрачным, а мазки неаккуратными, будто нервными. Да и в целом картины не вызывали никаких чувств, кроме желания впасть в депрессию или забиться в дальний угол комнаты.

Руслан же делал всё осторожно. Наносил мазок за мазком, сверял оттенки цветов. Ярких и разнообразных цветов, а не только коричневых, серых и чёрных. Он наслаждался творческим процессом, наслаждался возможностью создать что-то своё и показать это всему миру.

Сэл нахмурился от мыслей, которые возникли в его голове. Но всё же поднялся на ноги и встал прямо за спиной Руслана. Из кармана он достал конфету на палочке, с шуршанием сорвал упаковку и положил в рот. Сладкое было его маленькой слабостью, о которой он никому не рассказывал.

Сэл нагнулся ниже, их головы оказались на одном уровне, но Руслан был слишком увлечён процессом, чтобы обратить на это внимание.

Жнец наблюдал за плавными движениями и даже угадывал, за какую часть картины возьмётся художник дальше. Руслан прорисовывал крону дерева. Каждый листик был индивидуален и неповторим. Казалось, что они шевелятся на ветру даже на картине, такими реалистичными они были.

Сэл раскусил конфету надвое с громким хрустом. Руслан вздрогнул от неожиданного звука прямо над ухом, благо кисть была далеко от холста, иначе он бы точно оставил пару лишних мазков.

– Мать твою, Сэл, – выругался Руслан.

– А может твою? – выгнул бровь Сэл, продолжая грызть конфету и держать палочку от неё, как сигарету.

Среагировать на ответный выпад Руслан не успел, к ним подбежала маленькая девочка. Две тоненькие косички были закреплены резинками с большими бантами. А на светлом платьишке было несколько зелёных следов от травы. Руслан посмотрел на неё, а потом поверх её головы. Увидел женщину, стоящую неподалёку, маму девочки.

– Это тебе, – заговорила девочка и протянула Руслану листок бумаги. Он перевернул его и увидел детский рисунок. Облака, деревья, река и мост были нарисованы цветными карандашами. – Тоже хочу рисовать, как ты.

– Ого, спасибо, – Руслан широко улыбнулся, а Сэл искренне не понял, чему он так радуется. – Хочешь подержать кисточки? – спросил он, и девочка радостно закивала.

Руслан дал ей чистые кисти. Девочка с интересом покрутила их в руках, пощекотала щеку мягким ворсом и захихикала. Неожиданно перевела взгляд с улыбающегося Руслана на мрачного Сэла. Посмотрела на его татуированные руки и бочком подошла ближе. Любопытно стала разглядывать рисунки и надписи, большинство из которых не имели для неё смысла. С небольшим ужасом в глазах встретилась с черепом.

– Это тоже ты нарисовал на нём? – спросила девочка, поворачиваясь обратно к Руслану.

– Нет, что ты, – рассмеялся Руслан. – Я бы не смог так красиво. Тебе нравится?

– Ага. Красиво, – закивала девочка. – Ну ладно, я побежала, пока.

И она вприпрыжку направилась к маме. Схватила её за руку и прильнула щекой к боку, что-то затараторила, но быструю детскую речь было тяжело разобрать.

– Ты ей понравился, – усмехнулся Руслан. – Не удивлюсь, если в шестнадцать лет она сделает первую татуировку, потому что когда-то увидела тебя.

– Скорее она будет занудно сидеть в парках с кисточками и красками. Герой сегодняшнего дня у неё явно ты, – фыркнул Сэл, но всё равно взглянул на свои татуировки, будто видел их впервые.

Руслан пожал плечами и посмотрел на рисунок девочки, лежащий на его коленях. Ещё раз посмотрел на дерево, реку и мост. На небе и облаках задержался дольше. Что-то зашевелилось в его душе, приятное или нет, он понять не мог. Вновь вспомнил ската. Огромного и прекрасного.

Руслан перевёл взгляд на свою картину, на частично прорисованное небо. Ему неожиданно захотелось замешать нежно фиолетовую краску и нарисовать ската. А может, и не одного, а нескольких. Сотню или две. Почему-то он был уверен, что если небесные скаты и правда существуют, то никогда не плавают в одиночку.

Жнецы не умели читать мысли, но Сэлу этого не требовалось. Человек, раз увидевший небесного ската, не забудет этого никогда. Такова особенность: если на человеке метка жнеца, он видит все другие души, которых его жнец отправил в плавание. Но только если жнец рядом.

Руслану ещё повезло, что Сэл был молодым и неопытным жнецом, и отправлял в один момент только одного ската. Иначе увиденное могло сломать его психику. Подобные случаи уже были, о них Сэлу рассказывал Танатис. Когда в небо вырывались сразу несколько скатов – порой десятки или сотни. А приговорённый к смерти человек видел всё это.

Опытные жнецы могли вести сразу несколько заданий одновременно. В этом им помогают созданные ими теневые марионетки. Обычно это звери, птицы или насекомые. Это позволяет жнецу всегда быть в близком контакте с целью и выносить несколько приговоров в одно мгновение.

Сэл знал, у Танатиса это чёрные кошки, множество кошек. У Десмора, пусть он и не был столь опытен, пауки. Пока он мог создавать всего несколько штук, но это вопрос времени.

Танатис твердил Сэлу, что для начала ему нужно закрыть третье дело и получить серп, а потом уже пытаться создать хотя бы одну марионетку. Хотя бывали случаи, когда жнецу без серпа удавалось подчинять себе тени.

– Ты видел когда-нибудь скатов? – из пелены задумчивости Сэла выдернул вопрос Руслана. Он так и не вернулся к написанию картины и смотрел куда-то вдаль.

– Я не был на море или океане, – Сэл надеялся, что он не станет развивать эту тему. Слушать о том, что видишь каждый день и причиной чего являешься, ему не хотелось. Тем более от человека, который тоже скоро отправится в это плавание.

– Нет… – Руслан смутился и нервно сжал детский рисунок, оставляя заломы на бумаге. – Не морских, а тех, что в небе. – он понимал, что несёт какую-то чушь. Полную чушь. Что Сэл легко может высмеять его за проблемы с головой и вызвать бригаду помощи из специализированного заведения. Но всё равно продолжал говорить, а бесстрастное лицо Сэла только подталкивало его. – Я видел одного… Может, мне надо лучше спать. Но я видел ската, когда чуть не попал под машину. И продолжаю видеть во снах. Не каждый день, но вижу. Назови меня придурком, но мне кажется, что моё место среди них, этих скатов.

Руслан сполз на траву и подтянул колени к груди. Сэл внутренне вздрогнул, когда он обратил на него умоляющий взгляд. Он словно чувствовал, что Сэл может дать ответы на его вопросы, просто не хочет.

Руслан отвернулся и стал дергать травинки, выдирая их практически с корнем. Он даже друзьям не рассказывал о своих переживаниях и снах, решая оставить это при себе, зато сейчас вывалил всё легко.

– Прочитай про Фаргара и Айфаль, – Сэлу захотелось удавиться после сказанного. Это не было какой-то тайной или страшным секретом. Люди создали много богов, некоторые их легенды даже правдивы, но чтобы жнец открыто сказал человеку про создателей Огненного и Небесного Морей… Скорее всего, этот случай был первым. – И попей таблеточки, что ли. Когда крыша течёт, её лучше чинить сразу.

Руслан хмыкнул и покачал головой, но всё же запомнил два странных имени. Он поищет про них информацию позже, а сейчас стоило вернуться к картине.

Руслан сел обратно на стул, а Сэл закурил. Даже если окружающие и были недовольны сигаретным запахом, никто из них и не подумал сделать ему замечание.

Разговор не продолжился, но молчание не было неловким и не тяготило. Им было о чём подумать в относительной тишине.

Ветерок трепал листву на деревьях и нагонял желанную прохладу. Но стоило ему утихнуть, как жара возвращалась. Щёки Руслана давно покраснели, а вот Сэл даже не вспотел.

Неподалёку от них играли дети, чуть в стороне лаяла собака. На Набережной Федоровского редко можно было побыть в одиночестве. Но красота и атмосфера любого времени дня и ночи компенсировала большое количество людей.

– Знаешь, – сказал Руслан, когда закончил детализировать небо и перешёл к воде, – что-то мне подсказывает, что твое полное имя не Соломон.

Сэл, до этого развалившийся на траве, привстал и спустил очки на кончик носа, чтобы получше разглядеть Руслана. Вопрос застал его врасплох.

– С чего это? – Сэл поморщился, но Руслан так и сидел к нему спиной, занимаясь картиной, поэтому не увидел его возмущённого вида.

– В зеркало посмотри. Ты не выглядишь, как человек, который будет кому попало рассказывать о себе, – через некоторое время ответил Руслан и бросил на действительно озадаченного Сэла взгляд через плечо. – И я уверен, что я и мои друзья для тебя именно «кто попало». Что скажешь? – Руслан легко улыбнулся и отвернулся.

Сэлу не нравилась догадливость приговорённого к смерти человека. А может и нравилась, но всё равно немного напрягала. Хотя выбранное им имя было, мягко говоря, странным для современной России. Его настоящее имя, которое дал ему Танатис после сотворения, было сложным и длинным, но всё же удобно сокращалось до предельно простого Сэла.

– Не стану отвечать. Думай дальше, прав ты или нет, – отмахнулся жнец и улёгся обратно на траву.

Настаивать Руслан не стал, но отставать от Сэла не собирался. У него резко проснулось желание поговорить. Темы разговоров перескакивали от одной к другой. Первое, что спросил Рус после рассуждений про имя, – смысл татуировок.

Сэлу даже не пришлось врать. У него были до боли банальные для всех жнецов татуировки. Коса, череп, песочные часы, в которых истекло время. Все они были соединены между собой лентами с надписями. Mors ultima linea rerum est1, Chi ha paura della morte, non ha goduto della vita2, Μη φοβάσαι τον θάνατο, φοβήσου τη ζωή που δεν έζησες3 и другими.

Руслан не ожидал, что все цитаты будут так или иначе связаны со смертью, но комментировать это не стал. Ему даже понравились короткие рассуждения Сэла о том, что люди начинают свою жизнь переходом, переходом её и заканчивают. И не стоит бояться обычного порядка вещей.

В ответ на это Руслан коротко рассказал о своем отце, умершем от болезни. Но даже несмотря на долгое и тяжелое лечение, он до последнего был человеком, берущим от жизни всё каждую секунду. И Руслан хочет быть таким же. Никогда не унывающим.

Немного поговорили об учебе. Сэл выдал полуправду о своем наставнике, который учил его копаться в архивах и узнавать всё о людях по их истории. В целом, Танатис этим и занимался, только всё ещё заканчивалось чужой смертью.

Когда Руслан практически закончил очередной слой деталей, а солнце стало крениться к горизонту, они уже общались, как старые друзья. Даже Сэл стал более открытым, живым, без лишнего притворства. Пусть некоторые опасные вопросы он игнорировал, но поделился тем, что сейчас он проходит своего рода испытательный срок на своей работе и скоро будут ясны результаты. И его поразило, как искренне Руслан за него порадовался и пожелал ему удачи. Иронично. Успехом для Сэла станет смерть Руслана.

Света от заходящего солнца перестало хватать для написания картины. Можно было посидеть ещё немного, продолжая напрягать глаза, но спина Руслана и без того требовала пощады.

Он стал собираться, и Сэл без вопросов присоединился к нему. Управились быстро.

– Я тебя отвезу, – сказал Сэл.

Ночью Руслан не смог разглядеть, на какой машине уехал Сэл, да и, признаться честно, в машинах он не сильно разбирался, в отличие от Арса и Жени. Но когда Сэл нажал на кнопку открытия на ключе, и из всех машин во дворе среагировала черная Chevrolet Camaro, Руслан всё же не смог сдержать удивлённого вздоха.

Сэл же как ни в чём ни бывало стал укладывать держатель и этюдник на задние сиденья. Рюкзак Руслана и раскладной стул отправились в багажник.

– Вот же чёрт, – всё же не смог промолчать Рус, когда Сэл завёл двигатель.

– Приму за комплимент, – хмыкнул жнец.

Посидев немного, чтобы не нагружать холодный двигатель, Сэл вырулил со двора. Он лениво, практически небрежно переключал передачи и вилял между машинами.

Руслан краем глаза наблюдал за умиротворённым лицом. Сэл вёл машину одной рукой, а второй отбивал ритм радио по рычагу коробки передач. Ладони так и были закрыты перчатками, как и все часы, проведённые на набережной.

– Зачем тебе перчатки? – Руслан не мог не спросить. Сегодня явно был день вопросов, при том не самых удобных.

– Ты в курсе, что такое личные границы? – голос Сэла прозвучал грубовато, но без лишнего раздражения.

– А что, я уже их пересёк или нахожусь на грани? – лёгкая дерзость из уст Руслана звучала забавно. Сэл даже позволил себе улыбнуться, но только немного.

– Балансируешь на тонкой верёвке моего терпения, – качнул он головой, продолжая смотреть на дорогу.

Руслан решил, что ответа ему не услышать, по крайней мере сегодня, и уставился в окно. До самого дома ехали в молчании под негромкую музыку. Сэл помог донести всё до лифта, а там Руслан сказал, что справится сам.

Вместо прощания Сэл всё же ответил на вопрос:

– Я просто не хочу лишних прикосновений, – сказав это, он ушёл. С пиликаньем открылась подъездная дверь, а после с лёгким грохотом закрылась.

Приехал лифт.

***

Давно перевалило за полночь, но Руслану не спалось. Он давно распаковал картину и установил её на домашний держатель. Подправил парочку моментов, которые при комнатном освещении ему не понравились, включил лампу и осушитель воздуха, чтобы краска высохла быстрее.

Этот день его вымотал. Казалось бы, сон должен был с охотой принять его в свои объятия. Но вместо этого Руслан проворочался несколько часов, а сейчас просто смотрел в потолок.

Именно сейчас, в полвторого ночи, в его голове раз за разом повторялись слова Сэла:

«Прочитай про Фаргара и Айфаль».

Глаза болели, как это всегда случалось, если он рисовал целый день, особенно цифровые иллюстрации. Глубокой ночью не было никакого желания снова пялиться в экран и искать что-то про двух явно вымышленных созданий.

Но навязчивая мысль не отпускала. Стоило ему закрыть глаза и постараться уснуть, как он вновь и вновь возвращался к тому разговору в парке. Снова видел скатов и слышал их пение.

Пробурчав себе под нос пару ласковых в сторону самого себя, Руслан вылез из тёплой кровати и поплёлся к рабочему столу. Оставив компьютер включаться, пошёл на кухню за травяным чаем. Хотелось выпить чего-то горячего, а кофе определённо убило бы его желание спать.

Он прислонился боком к мирно урчащему холодильнику и наблюдал за сменяющимися цифрами на корпусе чайника, которые указывали температуру нагревающейся воды.

Закончив с чаем, Руслан так же неторопливо вернулся в спальню и сел в кресло. От минимальной яркости монитора ему захотелось выколоть себе глаза. Переборов это желание, он быстро открыл браузер и ввёл звенящие в голове имена.

Первые две ссылки ничего не дали – это была обычная реклама какой-то фэнтези-книги. Он кликнул на третью и принялся читать.

Это была история, даже легенда, про двух божеств: Фаргара – создателя и бога огненного моря, которое пылает в недрах земли, и Айфаль – создательницу и богиню небесного моря, накрывающего землю, словно купол.

Фаргар и Айфаль любили друг друга, но не могли даже соприкоснуться. Тогда Фаргар решил делать подарки возлюбленной. Айфаль очень любила людей, а после смерти благодарила их за хорошую жизнь и позволяла наслаждаться вечным плаванием в её море.

В огне Фаргара люди не наслаждались: они горели, мучились, кричали и терпели пытки. Тогда Фаргар позволил им очищаться с помощью своей силы и возноситься к небесному морю. Но не всем – лишь тем, кто был достоин этого.

Руслан пару раз моргнул и пролистал ниже. Наткнулся на иллюстрации. Почему-то на Фаргаре он не задержался надолго, а вот Айфаль стал рассматривать, и увидел у её ног, погружённых в воду, несколько скатов.

Его затошнило. Эта легенда ничего ему не объяснила, лишь добавила ещё больше загадок. Вряд ли Фаргар и Айфаль вообще когда-то существовали, как и все боги других мифов. И почему скаты так жались к ногам богини?

Он выключил компьютер, и комната погрузилась во мрак. Перебравшись на кровать, Руслан нащупал телефон под подушкой и зашёл в диалог с Сэлом. Вместо тысячи вопросов, крутящихся на кончиках пальцев, он просто написал, что прочёл легенду, но ничего не понял.

Ответ пришёл практически сразу:

«Ты просто неправильно мыслишь».

Глава 4.

Сэл ответил Руслану и спрятал телефон в кармане. Он играл с огнем, зачем-то подталкивая человека к правде. Ради забавы? Возможно, ведь так интересно наблюдать за тем, кто бьется в истерике от безысходности, правда?

Он не ответил на собственный вопрос, рядом шумно засмеялся Десмор, и захихикала Глуара, прикрыв рот полурукой-полукрылом. Она не обратилась до конца, ее смех и голос звучали по-совиному, да и головой она могла крутить на триста шестьдесят градусов практически. Зрелище было жутким, но все в этом клубе привыкли и к худшему.

Сэл снова был в «999 душах». Пару часов назад отчитался Танатису о своем дне: виделся с приговоренным, поддержал контакт и энергетическую связь, но в лишние подробности не вдавался. Знал, что наставник останется недоволен. А так он даже похвалил Сэла, напомнил ему о быстро истекающих днях и отправил развлекаться.

До этого Сэл катался на машине по городу. Он мог бы добраться до любой точки мира через тени, как делали все жнецы, но ему нравилось ощущение скорости, контроля над чем-то огромным вроде автомобиля.

Он видел жнецов, которые создавали себе лошадей и других огромных зверей в качестве марионеток и передвигались на них. Тоже неплохо, но машины все равно интереснее.

А теперь он вынужденно слушал громкий треп Десмора о его последней работе. То ли шестидесятой, то ли семидесятой – Сэл так и не понял. Но это все равно было прилично больше, чем у него самого, да и живет Десмор на пятнадцать лет дольше.

В клубе «999 душ» собирались жнецы и прочие существа, принадлежащие к потустороннему миру, со всей округи. Хотя в других, более мелких городах, тоже были подобные места, но менее презентабельные.

Сэл стряхнул пепел с сигареты в пепельницу, стараясь абстрагироваться от постороннего шума. Было еще одно место, куда он мог пойти – Иной мир. Холодный и темный.

Этот мир создал всех его обитателей, а правит им Смерть, которая, по слухам, сидит на вершине самой высокой горы. Но это всего лишь слухи. Сколько бы жнецы не взбирались на разные горы, ни разу не видели свою создательницу. Сэл не любил ходить в этот мир, пусть и был его частью.

– А как твое задание, Соломон? – по всей видимости, Десмор закончил очень длинный рассказ о себе и навалился всем весом на Сэла.

– Назовешь меня так еще раз, и я сломаю тебе челюсть, – Сэл выдохнул дым, продолжая смотреть перед собой.

– Ты такой злюка, – Сэл даже не понял, когда Глуара успела пересесть от Деса к нему и запустить руку в его волосы.

– К тебе это тоже относится, – он перехватил ее за запястье и с силой отвел в сторону.

Глуара недовольно зашипела, но настаивать не стала. Десмор с радостью принял ее обратно и усадил к себе на колени. Молодые темные птицы вечно таскаются рядом с жнецами, кто-то принимает их, как Дес, кто-то гонит прочь.

– А если серьезно, Сэл? – взгляд темных глаз Десмора потерял все краски. – Молодой, все дела. Ты не спешишь исчезнуть? А то вдруг уже сдался.

– Не. Твое. Дело. – практически рявкнул Сэл.

Напускная забота Десмора его раздражала. Редкий жнец будет так открыто и радостно трепаться о каждой своей работе, как это делал Дес. Зачастую косари просто обменивались полезной информацией, которая может помочь новому поколению.

Сэл не собирался ничего ни с кем обсуждать. Если уж Танатису он рассказал только необходимую информацию, то Десмор не заслуживал даже этого. Хвалиться душой, отправленной в плавание, не всегда небесное, было последним делом, которым хотел заниматься сейчас Сэл.

Когда он уже собрался найти более спокойное место в клубе, на диваны по соседству сели другие жнецы. Опытные, но не такие древние, как Танатис. Десмор тут же стал тише, Глуара сразу обратилась совой и улетела.

Жнецы завели свои разговоры. Они улыбались и смеялись, у кого-то на поясах висели два серпа, у кого-то – три. У того, кто выглядел старше и опаснее других, Сэл насчитал пять серпов. Своего рода отличительные знаки уровня каждого жнеца. Одни таскали их с собой, красовались на каждом углу, даже человеческие жизни обрывали кроваво при их помощи, другие, как Танатис, у которого давно исчезла потребность в хвастовстве, хранили серпы как награды.

Жнецы расслабленно болтали, выпивали и отдыхали после завершения работы. Пока Десмор пялился в одну точку и явно думал, куда бы свалить, чтобы остальные не восприняли его уход как проявление неуважения, Сэл внимательно слушал чужую беседу.

Жнецы называли имена, но практически все из них оказались ему незнакомы. Было что-то про работу и глупые решения. Про колоссальную разницу между человеком и жнецом. И они единогласно решили, что существование косаря намного важнее людской жизни.

Сэл прищурился, не понимая, к чему эти рассуждения. Он редко слышал, чтобы кто-то обсуждал нечто подобное. Люди и жнецы живут в разных мирах и соприкасаются лишь на пороге смерти.

Жнецы понизили голоса, Сэл незаметно напрягся и сосредоточился, чтобы расслышать хотя бы часть, и замер. Жнец исчез. Растворился, потому что не смог выполнить задание. Он был не молод, но и не стар. А последней его работой стал молодой человек, девушка. Сэл хрипло выдохнул, привлекая к себе чужое внимание.

Говорящий жнец грубо выругался, поднялся на ноги и кивнул остальным. Они ушли, а Сэл так и остался сидеть на месте. Десмор, почувствовав вернувшуюся свободу действий, вновь открыл рот и принялся тарахтеть о чем-то своем. А Сэл думал, думал, думал. Руслан тоже молодой, даже очень. Неужели он способен сделать так, что Сэл не сумеет закончить задание и просто исчезнет?

***

Все два дня после услышанного разговора Сэл не появлялся в клубе, а ездил на машине по городу. Утром, днем, вечером и даже ночью. Сон ему не требовался, лишь остановки на заправках.

Человеческой едой жнецы тоже не брезговали, хотя и не нуждались в ней. Поэтому Сэл с большим удовольствием ел хот-доги с заправок, на которые заезжал.

Он сидел на капоте своей машины, курил и пил кофе со льдом. Солнце было скрыто низко висящими тучами, вот-вот должен был пойти дождь. Деревья на краю леса, где припарковался Сэл, покачивались из-за холодного ветра, шумела листва.

Ему показалось, что он услышал уханье совы, но оно исчезло в порывах ветра. Сэл смахнул со лба растрепанные волосы, закинул голову и взглянул на серое небо. Первая капля упала ему на лоб и стекла к виску. А затем еще одна, и еще. Дождь зашелестел в кронах деревьев.

Он еще немного посмотрел на тучи и слез с капота. Жнецы не мерзли, но холодные капли неприятно стекали по бледной коже. Сэл полез в багажник за курткой, но вместо нее наткнулся на небольшой блокнот.

Он захлопнул багажник, забыв про куртку, и уставился на темную обложку, быстро намокающую от дождя. Открыл блокнот, крупная капля упала прямо на немного желтоватую страницу с карандашным рисунком. Даже наброском. Портрет какого-то человека, взрослого, с легкими морщинами у глаз.