999 душ в моей копилке, не хватает только твоей

Адель сбивчиво дышит, прижимаясь ко мне. Мы словно сладкая парочка влюбленных, которая только-только ощутила сладость первой близости. Меня это немного коробит, душит изнутри – я же все-таки демон, а не сопливый школьник.

Но пока закрываю на это глаза, наслаждаясь спокойствием, которое прерывается телефонным звонком. Да, я купил телефон. Даже установил пару игр и научился делать красивые фотографии, собирающие лайки в социальных сетях. В общем и целом я полностью очеловечился, если можно так сказать. Осталось только скончаться в течение следующих 50–70 лет – и всё, дело в шляпе.

Лениво отрываюсь от Адель, которая мурчит, потягиваясь и играя хвостом, иду за звонящим где-то в глубине квартиры смартфоном. «Джек Морис» – высвечивается на экране, и я, закатывая глаза, отвечаю на звонок.

– Да, дружище. – Если бы люди всегда улавливали скрытый сарказм в голосе, я был бы раскрыт, но, к моему счастью, чаще всего они его не различают.

Джек – мой партнер по ведению раскопок, неприятный человек, впрочем, за все годы, проведенные на Земле, приятных было не так и много.

Мы с ним сотрудничаем уже больше пятнадцати лет, и мне приходится каждый раз влезать ему в голову, слегка меняя в его восприятии свой облик, прибавляя возраста моему двадцатипятилетнему по меркам людей лицу.

Врать ему даже приятно, а вот семье кузнеца и другим жителям Киева не хотелось.

– Сегодня встреча с очередными инвесторами, мне нужно твое присутствие и честные глаза, – прохрипел Морис. Если он продолжит столько курить, мне скоро придется искать другого партнера. А я уж очень полюбил это дело. У меня есть подчиненные, выполняющие все мои поручения, я ставлю цели для себя и для Джека, а потом торопливо несусь к ним. Помню, как встретил Джека, как мы наняли первого стажера. Для меня это очень схоже с тем, как Отец создавал свой мир, как потом это делал Люцифер и я вместе с ним. Довольно забавно – у меня тоже есть свое маленькое творение. Конечно, мне приходится его делить, но я готов потерпеть. Джек знает, куда надо сходить, какие бумажки подписать. И мое нежелание разбираться с этим намного выше нежелания общаться с Морисом.

– Когда и где? – сухо спрашиваю я, недовольный тем, что мои глаза первородного искусителя назвали честными.

– Ну-ну, не надо этой твоей излюбленной строгости в голосе, я не твой подчиненный, – смеется Морис. – В 17:30 в Лондон-Сити[2], как раз побалуешься чайком и приедешь. Всё, давай без опозданий. – Он беспардонно сбрасывает звонок.

Мне всегда было интересно, почему я, один из первых демонов, иногда веду себя более порядочно и человечно, чем столько раз проклятый мною Джек Морис.

Смотрю на часы. Без четверти три. Как раз успею прикупить себе новый костюм, к сотне тех, которые приобрел до этого. Как выяснилось, слабость у меня к смокингам. И еще надо бы выгулять Айлу, которая уже пять минут, пока я решал важные людские дела, тыкается мне в шею неприятно влажным и шершавым носом.

– Всё, полно тебе, идем, – отпихиваю я гончую, намекая ей, что сто́ит как минимум уменьшиться в размерах, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Айла понятлива, что не перестает меня радовать уже больше сотни тысяч лет. Она уже сидит у выхода, держа в зубах поводок и ошейник, приняв размер крупного дога.

Адель оказалась не менее понятливой и, быстро собрав вещи, отправилась обратно в Преисподнюю, оставив мокрый поцелуй на моей щеке.

– До встречи, пупсик, я позвоню, – шепчет она, закрывая дверь. У нее нет телефона, и я знаю об этом. Выхожу из сладких мыслей о теле суккуба и направляюсь на дневную прогулку со своей главной любимицей.

* * *

Айле плевать на людей, плевать на других собак, кошек, голубей, мусор и прочие вещи, которые обычно сводят с ума людских питомцев. Она с чувством собственного достоинства гуляет по парку, выкапывая ямки, валяясь на траве, и изредка оказывает внимание подходящим к ней кобелькам, желающим позаигрывать с древним адским созданием.

Но тут что-то заставляет ее встрепенуться и застыть. Я ловлю смену поведения гончей, вскакивая с клетчатого пледа, на котором мирно сидел.

Мои глаза бегают из стороны в сторону. Слежка? Опасность? Я ничего не ощущаю, пока к Айле вдруг не подбегает забавный щенок джек-рассел-терьера, который даже не доходит ей до грудины.

– Бим, ко мне! Да что ж это такое?! – Я вижу, как хозяйка пса подлетает к Айле, хватая своего навязчивого питомца на руки. – Прости, милая. – Она хлопает по холке гончую, которая бросает на меня многозначительные взгляды.

И что-то заставляет меня приглядеться, ненароком вдохнуть девичий запах, приносимый легким ветром.

Раньше все было просто. Я чувствовал каждую душу за тысячи километров. Однажды с запада Европы я потащился в Азию, где сумел по уникальному запаху и яркому свечению отыскать душу одного мореплавателя. Я даже чувствовал, когда душа появляется на свет. Но все равно ожидал, потому что с младенцем сделку не заключить. Но у пары детишек выторговать душу мне удалось. Хотя, признаться честно, этими сделками я не сильно горжусь.

А сейчас ничего. Я не чувствовал этой девчонки, не чувствовал ее души. Столь яркой и мощной, что на какой-то миг захотелось прищуриться.

Два тысячелетия! Два! Именно столько я не ощущал этого чудесного аромата. Руны на моем животе словно раскалились, и мне ничего не остается, как броситься за ней, словно неопытный падальщик.

– Следили бы получше за своим песиком, – киваю я ей, засовывая руки в карманы джинсов, встречаясь своими фиолетовыми глазами с ее голубыми. Вижу легкое недоумение, которое разбавляется искорками гнева.

– А вы за своей, у нее даже ошейника нет. – Она тычет мне пальцем в грудь и быстро уходит, заставляя глядеть ей в спину.

Почему я не ощутил ее раньше, как это было с другими душами? Вокруг вижу бесов, даже других демонов, которые и вовсе не обращают внимания на такой лакомый кусочек. Так странно… Я не успеваю проследить, куда она пошла, в какую сторону, может, и вовсе уехала в другую часть страны. А как выяснилось, я больше не могу полагаться на обоняние.

Айла громко гавкнула, заставляя проходящих людей содрогнуться и ускорить шаг.

– Да, я понял, понял, не дурак, – отмахиваюсь от гончей, которую не меньше меня возбудил этот аромат. – Ты запомнила ее запах? – приходит мне умная мысль.

Айла урчит, давая понять, что всё она запомнила.

– Хорошая новость, – киваю я. – Отправляйся на поиски. Запомни всё, каждую деталь, каждую эмоцию.

Я должен знать всё, чтобы предложить ей наиболее выгодную сделку. И да, поставь на дверь ее квартиры руну, чтобы точно скрыть ее от других. – Я касаюсь носа адского пса, передавая печать.

Собака пару раз фыркает, потирая лапой морду.

Я верю Айле как себе, знаю, что она меня не подведет. А сам стою и пытаюсь справиться со жгучим жаром, что разливается по телу. Я уже отвык от сбора душ, привык к мысли о том, что придется коротать свой век среди людей, ведь возвращаться в Преисподнюю не хочу. Я размяк. Но сейчас пора встряхнуться, взять себя в руки, вновь стать тем архидемоном, который вместе с Люцифером приложил руку к становлению Преисподней.

Гончая сразу направляется по следу. Волноваться за нее точно не следует – моя Айла сама кого хочешь напугает. А я, погруженный в раздумья, возвращаюсь в свою квартиру и направляюсь на встречу, хотя мог бы искать девушку. Но, черт подери, моим раскопкам нужны инвесторы. Да, у меня все еще есть золото, что хранится в Аду, но здесь я играю по людским правилам, согласно которым обо всем надо договариваться. Сил я ждал тысячи лет – подожду еще немного. Тем более от спешки толка не будет, мне надо изучить эту девушку, чтобы подобраться как можно ближе. А для этого я и направил Айлу по ее следу.

* * *

«К черту новый костюм!» – думаю я. Уже полчаса стою под горячим душем, который бодрит лучше всякого льда.

Меня продолжает трясти, словно алкоголика, услышавшего звон стакана. Кажется, это был мой последний шанс, Айла не отыщет девушку из парка, и всё пропало.

Да, я уже тут обосновался. Бизнес, связи, Адель, дорогущая квартира. Я давно забыл, каково быть демоном. Забыл горящую собственной мощью кровь, текущую по венам, забыл, как соблазнять, толкать на грехи. А она напомнила, девчонка с блондинистыми волосами и крысой, которую ошибочно приняла за собаку, – да, именно она напомнила мне о цели, вернула к началу.

Выхожу из душа, спешно вытираясь мягким махровым полотенцем. Мой гардероб не радует, но приходится довольствоваться тем, что есть. Остался час, я быстро одеваюсь и выбегаю из квартиры.

Запрыгиваю в машину и сразу же выжимаю газ, вылетая из подземной парковки и удостаиваясь парочки недовольных высказываний и сигналов других водителей. Еще одна вещь, которой я невероятно дорожу в этой мире, – Aston Martin Rapide. На улицах города полно машин. Мне приходится перестраиваться из ряда в ряд, периодически сигналить, а иногда и махать руками, чтобы никто не лез перед моей машиной. Совесть легко позволяет нарушить пару правил, чтобы успеть к назначенному времени. Я ненавижу парковаться в этом городе, но здесь мне приходится немного покататься, чтобы отыскать место. Влетаю в холл башни Мэри-Экс – она почти целиком занята офисами компании Swiss Re, но Морис нашел для нас переговорный зал. Я, задыхаясь от бега, все же успеваю заскочить в закрывающийся лифт. Прекрасно, теперь у меня еще и одышка.

Клерки в отутюженных костюмах пялятся на меня исподлобья. Поправляю волосы, смотрюсь в зеркало, стараясь заглянуть себе в душу. Тьма. Отлично, значит, я все еще в строю.

На тридцать третий этаж доезжаю в одиночестве, но это и к лучшему, потому что навязчивые взгляды этих людей в дорогих костюмах и шелковых галстуках действуют на нервы все сильнее.

Я подхожу к Морису, который нетерпеливо отстукивает ногой. Его наше общее дело волнует так же сильно, как и меня. И, наверное, именно поэтому мы работаем с ним так долго. Сейчас Джек инициатор раскопок. Он занимается подготовкой не один год, а теперь наконец-то собрал все сведения, благодаря которым мы знаем, где копать и что искать.

Морис давно смотрел в сторону Мексики, а точнее – цивилизации майя. И уверен, что нам удастся отыскать один из утерянных храмов.

Нас приглашают войти ровно в назначенное время. Я стараюсь быть серьезным, вникнуть в разговоры, но в моих мыслях раз за разом прокручивается встреча с девушкой и ее яркая душа. Мне повезло, что именно Джек инициатор этой встречи и он ее ведет. Передает все документы, подтверждающие историческую значимость возможной находки, и соглашается с тем, что выводы о будущем месте раскопок взяты не из воздуха.

Наши вероятные инвесторы с умным видом изучают бумаги, внимательно вчитываются в наши прошлые успешные проекты, хотя все это мы обговаривали заранее.

Презентация Джека заканчивается, наступает время вопросов и ответов. Здесь уже вступаю я, позволяя Морису немного передохнуть после долгого вещания. И в конечном счете почти два часа спустя мы подписываем документы.

Мы прощаемся, продолжая придерживаться делового стиля и тона. Но, покинув конференц-зал, я только и успеваю, что махнуть Джеку и поспешить к машине.

Айла валяется на кровати, хотя знает, что ее шерсть на подушке меня раздражает. Но сейчас гончая принесла мне много интересного, что доказывает огромная сумка, валяющаяся в прихожей, поэтому ругаться я не стану.

– Спасибо, что в постель не потащила. – Провожу рукой по ее гладкой спине и наблюдаю за наглой мордой.

Она вскакивает на лапы, будто торопит меня оценить добычу. Мне самому уже не терпится посмотреть, чем же живет, о чем мечтает и что видит во снах хозяйка искры.

Сейчас заключать сделки стало намного тяжелее. Смертные обнаглели, научились торговаться. И, кто бы мог подумать, сам Люцифер пошел им навстречу.

Теперь душу отбирают не сразу, а дают время, обычно десять лет. Но Лучезарный и на этом не остановился. Акцию «Приведи друга» теперь можно увидеть не только в салонах красоты, но и у бесов на лбу.

Если душа твоего товарища почти чиста, можно выручить больше пятнадцати лет, но чем чернее искра, тем меньше отсрочки ты можешь получить, но не беда – как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей, чьи души ты можешь продать, увеличивая собственную отсрочку. Первую часть поговорки я слышал от нашего партнера из России, а вторую додумал сам. В общем, братец постарался на славу, придумывая всевозможные способы для привлечения энергии в Преисподнюю.

Я порылся в сумке, полистал несколько блокнотов, но особой ценности в них не было, кроме имени девушки – ее звали Джоанна Хоуп. А потом я наткнулся на дневник, ошибиться не мог, это было понятно с первых строчек, которые я прочел. Айла в предвкушении навострила уши, требуя читать вслух, чтобы не пропустить ни одного пикантного момента из жизни смертной.

Глава 5

Выслушай меня, иначе мы все падем

Запись в дневнике незнакомки от 21.01.2022

«Не сказала бы, что погода радует, но и не совсем холодно. Пасмурно, как и всегда, но редкое солнце в середине зимы напоминает мне о желанном лете. А сейчас тоскливо, тоскливо одной в пустой квартире. Но все же лучше, чем в студенческом общежитии. Я уже успела прикупить новой мебели, даже устроила себе маленький цветущий садик в гостиной. Ты бы мной гордилась, мам».

Запись в дневнике незнакомки от 12.03.2022

«Теперь мне не так одиноко. В моей жизни появился первый настоящий друг, назвала его Бим. Я всегда хотела песика, но все никак не решалась. Учеба, подработка и разные мелочи отбирают слишком много сил, я боялась, что не смогу уделять ему достаточно времени. Если бы не Рон, я бы никогда не была счастлива, а вчера он притащил щенка за пазухой, такого маленького и забавного. Я сразу в него влюбилась. Как и в Рона».

Запись в дневнике незнакомки от 08.04.2022

«Сгорела любовь, быстро и ярко, как чучело Гая Фокса в ноябрьскую ночь. Прощай, Рон! Буду скорбеть лишь по тому дню, когда согласилась с тобой встречаться. Надеюсь, я тебя больше не увижу, как и твою так называемую подругу. Говорят, что пить в одиночестве плохо, но меня ничто не останавливает в собственной квартире».

Запись в дневнике незнакомки от 20.06.2022

«Экзамены, экзамены, экзамены. Бессонные ночи, тонны кофеина и горы конспектов могут оставаться в прошлом. Все закончилось, скоро мне вручат диплом, я дрожу от предвкушения. Мам, пап, спасибо, что всегда верили в меня, это и ваш день тоже».

Я отрываюсь от чтения, чтобы закатить глаза. Да бес раздери этих девчонок с их сентиментальностью. Придется продираться через ее излияния, потому что пока я не понимаю, что могу ей предложить.

Вернуть любовь? Это вряд ли. Как я понял, этот Рон ей больше не нужен, измена с подругой и все такое. За него она душу продавать не станет. Разве что, напротив, станцует вместе со мной на его свеженькой могиле, отстукивая чечетку на надгробье. Что ж, тоже неплохой вариант для бартера, оставлю его на крайний случай, почему нет.

Родителей?.. Конечно, заманчивый вариант, но, боюсь, трудновыполнимый. У меня попросту нет таких сил, да и у других торговцев искрами тоже. Люцифер мог бы воскресить, Михаил тоже, им даже пальцем пошевелить не придется.

Интересно, как они погибли? Но записей об этом нет. Ладно, если повезет, потом узнаю.

Фотографии, принесенные Айлой, тоже нисколько не помогают. Девушка как девушка, на некоторых снимках в очках, на некоторых без, с виду забавная. Много распечатанных снимков ее песика, даже слишком – от его тупой мордашки аж скулы сводит.

Я мучаюсь уже несколько часов, листаю детские фотоальбомы, блокноты с конспектами, откуда узнаю, что она училась на факультете истории искусства и увлекается мировой историей. Хоть будет о чем побеседовать. Давно наступила ночь. А я все сижу, пытаясь за считанные часы изучить каждую мелочь из двадцати с лишним лет жизни человека.

Мне не нужен сон в таком объеме, в котором потребляют его смертные. Им жизнь проспать легче легкого, так еще и по статистике 12,5 % смертей происходит во сне. Немного, конечно, но на их месте я бы каждый раз переживал, а не настанет ли мое время сегодня ночью. Я сплю раз в неделю, и то от скуки, когда попросту нечем заняться.

Айла уже успела вздремнуть и теперь сидит рядом, зевая, опасно раскрывая пасть вблизи моего лица, но я уже не обращаю внимания на такие выходки. Она осматривает чужие вещи, нюхая воздух, заполненный запахом девушки. Спрыгивает с кровати, потягивается и разминает лапы.

Сумка так и валяется на полу. Айла вскрывает ее носом, немного копается и достает еще один блокнот.

Читать очередную прозу об очередном дне смертной мне совсем не хочется. Но выбора у меня нет.

Ежедневник.

Я уже заметил, что девчонка достаточно аккуратна, любит записывать всё. Ее почерк округлый, с забавными стежками на сцеплении букв, но очень опрятный, такой приятно читать и такого я искренне желаю всем врачам и фармацевтам.

Пробегаюсь по последним страницам книжонки, рассматривая ее планы на эту неделю. Надеюсь, без записей она вспомнит, что надо делать, а то будет как-то неловко.

– Та-ак-с, завтра до 15 у нее стажировка, а с 15:30 прогулка с Бимом, – скрипя зубами, читаю имя пса, почему-то оно меня выводит из себя. – А в 16:30 она желает выпить кофейку с эклером. Что ж, спасибо всем высшим силам за ее скрупулезность и любовь к планированию.

Я уже вижу, как произвожу на нее впечатление, врываюсь в запыленный и побитый тайник ее сердца, освещаю там всё невероятной харизмой, впускаю смысл в ее жизнь, под шумок отбираю душу и ухожу в закат под звуки взрыва и звон вновь разбитого сердца.

Да, определенно стоящий план. Повелевал бы я временем – уже мотнул бы к тому моменту, когда отдыхаю в Аду, жонглируя головами брата и его прихвостней.

* * *

Ищейки, бесы, падальщики – все они уничтожаются сотнями, не принося Люциферу информации о последней душе. Владыка контролирует свой гнев, по крайней мере старается, но получается плохо.

Равновесия, можно сказать, больше нет, а виновник продолжает бесчинствовать. Его имя известно всем верховным демонам и ангелам. Никаэль. Именно он запирает светлые души в своей копилке, с каждым разом оставляя все больше и больше глубоких трещин в едином фундаменте двух миров.

Душа обязана уйти либо в Рай, либо в Ад. Она была рождена, чтобы обрести бессмертие среди просторных полей, ниспадающих с парящих скал водопадов и крылатых баранов. Или, если не повезет, чтобы корчиться от боли, питая Подземное царство, отдавая все то же бессмертие.

В общем, дано лишь два варианта, никакого третьего в лице Никаэля не было и быть не может. Но Люцифер своим давним приговором оставил первую трещину, позволяя ей разрастаться.

Самые мощные безукоризненные души пылятся в затхлой копилке, ломая прописанный в летописях судьбы уклад, заставляя два мира сходить с ума. Засуха и пожары в Раю, ливни в Аду. Еще немного, и некогда великие царства падут.

Искры призваны устранять неполадки, сохранять стабильность своей энергией.

* * *

Люцифер теряет терпение, насаживая на свои треугольные кастеты, прозванные траянглами, непутевого демона. Темное подобие крови брызжет на оголенную кожу архидемона, заставляя его оскалиться еще сильнее, смакуя предсмертные крики противника.

Лучезарный определенно не растерял свою форму за тысячелетия просиживания туник и брюк на Адском троне. От каждого движения напряженные мышцы перекатываются под бронзой кожи, изгибы идеальны до абсурда, будто он вовсе не живое существо, а произведение искусства. Что ж, Всевышний был на коне, когда лепил своего первого архангела.

– Ну давайте, кто следующий?! – стряхивая с треугольного кастета кровь и остатки кожи, провоцирует зрителей Король.

Олада Джида. Единственный день в тысячелетие, когда любой может выступить против Люцифера и стать архидемоном. Все просто, оставь на идеальной коже хотя бы один порез – и ты победил.

Но желающих немного. Пускай битва проходит без использования магии и прочих способностей, но нет такого грешника в Преисподней, кто смог бы превзойти Люцифера в рукопашном бою или в использовании оружия.

Этот день – всего лишь прикрытие, позволяющее Лучезарному без повода устроить резню и хорошие бои. Он прекрасно понимает, что никто из этих склизких калек не сможет даже ранить его. А остальные жители адской долины и рады лицезреть качественные бои, поднимая немного золота на ставках.

Толпа неожиданно замолкает, шушуканье прекращается, воздыхания и восхваления теряются в шуме шагов из прохода, ведущего к арене. В густом воздухе Подземного царства ясно ощущается напряжение и присутствие некоего постороннего дыхания силы.

Лучезарный с нахальной ухмылкой ожидает прихода незваного гостя, догадываясь, кто неожиданно решил посетить его владения.

– Ну здравствуй, брат. – Михаил, в компании девушки-серафима Уриэль, спускается по лестнице, грациозно убирая полы плаща от лап темных. Кривые руки с желтоватыми ногтями так и норовят прикоснуться к великому.

Полумрак, царящий в громадной пещере, такой родной и уютный для всех темных, неожиданно сменяется выжигающим глаза светом. Словно Солнце спустилось под землю.

Дьявольские отродья припадают к каменному полу, закрывая лицо и пряча глаза, заполняют пещеру шипением и криками. Им больно и страшно. Они еще не видели такой силы. Лишь Люцифер, сложив руки на груди, гордо ожидает, когда брат закончит представление и прекратит световое шоу.

Два ангела не обращают никакого внимания на царящий вокруг хаос, над их головами четко очерчиваются золотые нимбы, а за спинами раскрыты белоснежные крылья. Сильная аура окутывает тела, вступая в реакцию с аурой тьмы в воздухе, будто ангелы окутаны золотистым коконом, который защищает их от внешней угрозы.

– Какая дерзость и… – Люцифер хищно оскалился, – невероятная глупость. Ты что, устал жить и решился на самую жестокую смерть, да еще и подружку прихватил?

Архидемон жадно скользит взглядом по небольшой груди, очерченной сталью брони, переходя к симпатичному личику и строгим глазам.

– Мы не воевать пришли. У нас к тебе разговор, Лучезарный, – прерывает череду фантазий своего брата Михаил.

Люцифер морщится, обходя арену по кругу, привлекая внимание Михаила к шрамам на лопатках, откуда раньше росли крылья.

– Ну так говори. Я ничего не скрываю от своих подданных, – останавливаясь в центре многоугольника, пропевает Владыка Тьмы, подбадриваемый возгласами толпы, которая готова разорвать ангелов и полакомиться свежим мясом, оправившись после нескольких секунд мучений. – А лучше поднимайся сюда и завоюй возможность говорить со мной как с равным.

Голоса перерастают в крики, мелкие отродья толкаются, наваливаясь друг на друга, плюются ядами, желая как можно ближе подобраться к арене.

А Михаил сохраняет ледяное спокойствие. Он второй по старшинству архангел и хорошо знает о способностях Люцифера, о его слабых местах, знает, куда бить и что сказать, чтобы тот просел на мгновение, которого будет достаточно, чтобы нанести последний удар.

– Что скажешь, правитель Небес? Или папочка не научил тебя хорошим манерам, что на вызов нужно всегда отвечать, дабы не позорить свой род? – провоцирует Лучезарный. – Папочка всегда возился с тобой, так покажи, чему великий Атхе смог тебя научить!

Михаил кривится. Так Отца называли только они с братьями, негоже всяким отродьям слышать это имя.

– Но больше любил Он все равно тебя, – еле слышно отвечает архангел, расстегивая цепи на плаще и быстро сбрасывая доспехи.

Он знает, что придется прибегнуть к грубой силе. Молочная кожа отражает сияние нимба и крыльев, которое делает ее еще светлее.

Тело напряжено, словно ветвь ивового дерева в Раю, грудь вздымается от каждого тяжелого вздоха, очерчивая линии мышц и связок.

Михаил протягивает Серафиму свою накидку, раздраженно проводя рукой по идеально черным волосам.

– Ты уверен, Михаил? Он не задумываясь убьет тебя, стоит ли так рисковать? Больше некому занять Райский престол, – тронув горячую ладонь, спрашивает Уриэль, заглядывая в зеленые глаза.

– Если я не рискну – править будет нечем, – хмуро отрезает архангел, под свист прихвостней Люцифера ступая босой ногой на запятнанный пол арены. – Давай, брат. Эта битва должна была состояться еще сотню тысяч лет назад.

Люцифер нетерпелив, в отличие от брата, зато безумно жесток. Он не намерен ожидать первого удара, желая снести темноволосую голову с плеч как можно быстрее.

Прекрасная мечта, да силушек оказалось недостаточно, чтобы противостоять Михаилу, который веками жаждал этой встречи.

Слегка изогнутый меч, выкованный лучшими мастерами Небес из звездной пыли, с не ангельской яростью врезается в золото траянглов, грозясь разрубить их и добраться до кожи противника.

Люцифер шипит, облизывая пересохшие губы, стирая бегущую по щеке струйку крови. Какое унижение! От начала боя не прошло и пары минут, а архангел уже успел зацепить его! Сейчас нет правил, которые он сам и придумал для поединков. Он дерется не против своих творений, а против Михаила. Одной царапиной здесь не обойтись.