Темный бог вечности. Червивое яблоко 2

– Более чем, – хмуро перебил его Дюбель. – Присмотритесь внимательно, пацаны. Видите, здесь два широченных проема в противоположных стенах, видите? Это, видимо, проезды для каров с грузом. А с торца вход узкий, там, наверняка, контора. И дело тут явно было вот как. Отсюда, из конторы, появились крысы. Тогда эти, как говорит Отнюдьнет, скрыпловый спецназ…

– А почему спецназ нападает не как скрыплы всегда сверху, с потолка, а снизу по полу?

– Опасность икре откуда больше грозит, с потолка или с пола? – досадливо сморщился Дюбель. – И на Рибартоне было то же самое, учебники читать нужно. Перед откладыванием икры для ее охраны у скрыплов автоматически выводится такая их особая разновидность, которая бегает не только по стенам и потолку, но и по полу. Это генетически запрограммировано. У них вон даже шприц их кровососный влево завернут, а не вниз. Кстати сказать, охрана эта набрасывается на все, что движется, даже на нормальных скрыплов, потому что нормальные скрыплы хоть и кровососы, но собственной икоркой полакомиться тоже не дураки.

– Я читал, – авторитетно вмешался Отнюдьнет, – что участники первой экспедиции на Рибартон обжирались этой икоркой. Если ее правильно приготовить, она не только не ядовитая, она называется деликатес…

– Вольнопер Отнюдьнет, смиррна! – рявкнул Дюбель, и тот, подавившись недоговоренной фразой, замер с открытым ртом.

– Рот закрыть!.. Крругом!.. Шагом марш! Раз-два, раз-два, стой! Крругом!.. Пасть не открывать, пока не разрешу, и наблюдать окрестности… да не глазами, глазами ты такого нанаблюдаешь, а этим своим… – Дюбель постучал себя согнутым пальцем по темени. – Крругом!.. Шагом марш! Раз-два, раз-два. Э-эх, мне бы твои контакторы!.. Господа офицеры! Я продолжаю. Так вот, этот скрыпловый спецназ тут же, причем в полном составе – у козявок мозгов нету – рванул крыс давить. Видите, какую они тут бойню устроили, видите? Вон сколько тут валяется дохлых крыс. Это, знаете ли, что то… шансов у крыс практически не было, но они не удирали, дрались насмерть. А вот когда скрыплы втянулись сюда в простенок, на них с двух сторон налетели остальные крысы, которые до тех пор сидели в засаде. Между прочим, смотрите, что у спецназов ядовитый шип завернут влево, крысы вполне себе учитывали. Нападать старались с правой стороны, видите?

– И рвали им хвосты! – воскликнул невидимый за колоннами Отнюдьнет с таким ликующим напором, будто он не только стоял "в крысиных рядах", но, может быть, даже и командовал.

– Один наряд вне очереди, а еще раз пикнешь без спроса – угодишь на губу… впрочем, нет. Просто вышибу из отряда.

Из-за колонны послышался затравленный писк.

– А чего это крысы так поперли не жалея себя, а, пацаны? – удивленно спросил кто-то из "господ офицеров".

За колоннами судорожно вздохнул и завозился Отнюдьнет.

– Слышите, задергался, – усмехнулся Дюбель. – Ему все уже и понятно. Вздыхает, и молчать ему невтерпеж. Ладно уж, говори.

– Неужто, невдомек? – в голосе Отнюдьнета явственно слышались нотки снисходительного превосходства. – Погляди-ка на икорные колонны. Крысы их снизу просто-напросто обожрали…

– Точно! На деликатесы потянуло?

– Причем деликатесы? Для крыс это вопрос жизни и смерти. Если изо всей этой икры скрыплы выведутся – крысам конец, – отозвался Отнюдьнет, снова выглядывая из-за колонны и бросая осторожные взгляды на Дюбеля.

– Тихо, – шикнула вдруг Лиза, – мальчики, что у вас полагается делать по тревоге?.. а ну-ка, поворачиваемся, только медленно и не делая резких движений…

В узком проходе стояли крысы, несколько штук, очень крупные – одна впереди, остальные чуть сзади – и внимательно смотрели на людей.

"Господа офицеры" медленно потянулись руками к иглометам.

– Не сметь! – яростно зашипел Отнюдьнет, – они к нам мирно… Лиза… Лиза… я балдю… ты чувствуешь?.. чувствуешь?.. Они пытаются вступить в контакт! Этого же не может быть.

– Почему не может? – сквозь зубы с судорожным придыханием выдавила Лиза. – Еще как может, ты просто кое-что забыл… Всем оставаться на своих местах и ничего не делать. Я иду к ним.

– Куда?! Стой, чертова дура! – рванулся Дюбель, но на нем уже повис Отнюдьнет, бормоча ему в ухо: "Не надо, не надо, она знает, что делает…"

Лиза медленно, держа на виду руки, шла к крысам. Задние крысы заволновались, но все вдруг, как бы разом успокоившись, отбежали чуть назад. Лиза подошла к первой крысе чуть ли не вплотную и присела на корточки. В руме стояла мертвая тишина, нарушаемая лишь судорожным дыханием Дюбеля.

Наконец крыса как-то очень ловко развернулась на задних лапах и в три прыжка исчезла в проеме. Лиза с трудом распрямила затекшую спину и встала, потирая поясницу обоими руками.

– Ура, пацаны! – заорала она во весь голос. – Полный порядок, скрыплам амбец, я – гений и заслуживаю почтительных поцелуев в щечку…

– Порки ты заслуживаешь, а не поцелуев! – завопил Дюбель вне себя. – Безответственная, инфантильная особа! Да ты просто дура! Как ты могла так рисковать? Да чтобы я теперь когда-нибудь взял тебя с собой! Да никогда, да плевал я на приказы, да я поседел тут, наверное, с тобой, чертова кукла, сейчас перегну через колено, заголю и по голой заднице ремнем, чтобы знала в другой раз!

Лиза ошеломленно хлопала глазами, такого бешеного взрыва ярости она, при всем своем интуитивизме, никак от милого друга не ожидала.

– Это же была крыса Рекса, – робко вклинилась она в "монолог" Дюбеля, когда тому поневоле пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание. – Она теперь у них что-то вроде вождя, и я поняла так, что нам икрой озабочиваться не надо, мы должны будем только сбрасывать колонны с потолка, дальше их крысы… э-э… утилизируют. Я ничем не рисковала, вон, хоть у Отнюдьнета спроси.

– Пацаны, – заговорил Отнюдьнет, пытаясь своей хилой спиной прикрыть от остальных Лизу с Дюбелем. – Я имею в виду, господа офицеры! И командир, и госпожа Дуна уже сказали, что наша миссия тут выполнена. Поэтому я предлагаю всем потихонечку двигать к выходу из шахты. Пойдемте, господа офицеры, пойдемте… И вы оба тоже, – обратился он к персональным охранникам Лизы. – Здесь и сейчас в вашей защите нуждаюсь только недотепа я… Кореша, ну вы чё, совсем, что ли не врубаетесь? Кроме, как мне, вы тут сейчас никому не нужны. Госпожа полномочный представитель вице-короля ее милость Елизавета Дуна находится под личной охраной старшего лейтенанта Дюбеля, и уж вы мне поверьте, кроме него она здесь и сейчас ни в ком не нуждается. Не надо так заботиться об здоровье командира, и об Лизином не надо. Будут они тут сейчас… здравствовать тщательно, взаимно, пылко и многократно. Какие такие скрыплы, пацаны? Думаете, будь поблизости скрыплы, мы сейчас имели бы легкий треп на вольные темы? Отнюдь нет! Имели бы мы тут веселую жизнь пополам с бальными танцами.

7

Вся дальнейшая жизнь Генрика сложилась бы, вероятно, совершенно иначе, если бы в понятие кибердинера об уюте не входила яркая освещенность окружающего пространства. Ну и, конечно, если бы вне апартаментов кибердинер, наводя порядок, повернул не направо, к постам охраны, а налево, в так называемый "предбанник". Предбанником на лабораторном сленге назывался рум, примыкающий к приемной Советника, где обычно дожидались своей очереди вызванные "на ковер" жертвы повышенного начальственного внимания.

В случае если бы кибердинер свернул налево, вне всякого сомнения, в "предбаннике" не только не лежал бы толстенный слой пыли, но и вообще воцарился бы идеальный – стерильный! – порядок

Гадать, откуда в "предбаннике" и прилегающих коридорах взялось все это пыльно – мусорное безобразие, не приходилось. Сэр Советник давно уже не осчастливливал своим посещением лабораторию. А поскольку, покидая оную, Его Темная Светлость лично не распорядились проводить здесь уборку, всякий дежурный смотритель – инициатива, как известно, наказуема, ну ее, инициативу, от греха – и сам старался держаться от апартаментов подальше, и кибердинеров в них не посылал.

Кибердинер несколько мгновений покрутился вокруг Генрика, санитарно обрабатывая и его тоже самым тщательным образом. Все, находящееся в окружающем пространстве, за исключением самого Советника, воспринималось им как объект, своей неопрятностью разрушающий уют вип-персоны. Закончив санобработку, он стремительно умчался по направлению к биопьей кордегардии. Генрик рассеянно проводил его глазами, недовольно поморщился – с освещением кибер уж очень перестарался – и… вдруг замер, не веря своим глазам: что это? Что это там, в пыли?

Боясь поверить в такой подарок судьбы и спугнуть удачу, он крадучись и чуть ли не на цыпочках пересек предбанник. В пыли, покрывающей пол одного из коридоров, ведущих вглубь цокольного этажа, виднелись две цепочки следов.

Не одна, не три – именно две!

Генрик нагнулся, чуть ли не втыкаясь носом в пол. Следы принадлежали разным людям и вели только в одну сторону. Они были видны очень отчетливо, и это были следы мужских ботинок. Следы двух мужчин, которые куда-то бежали по этому коридору.

Генрик издал приглушенный, сдавленный, но очень-очень восторженный вопль. Эти двое… кто это мог быть, кроме исчезнувших силовиков? Недаром охрана клялась и божилась, что не выпускала их из лаборатории, и ни одна камера слежения не зафиксировали их мерзких рож. А уж камерами этими все пути из лаборатории наружу обтыканы, что твой люпус блохами. А вдруг тут выход? Тайный?

Мысль была не такой уж глупой. Тайный выход из лаборатории, по мнению Генрика, обязательно должен был существовать хотя бы и для устройства всякого рода "тихих" дел. Да и, вообще, как же без него, без тайного-то выхода? А если случится какое-нибудь "вдруг"? Смываться как?

Тайный ход из лаборатории, минуя биопьи посты… Куда он может вести? В тоннели подземки? Вряд ли. Все выходы из подземки охраняются не хуже лаборатории. Это должен быть выход сразу во внешний мир. Веди ход в подземку, да и, вообще, в любые помещения имперцев, теологи туда бы не пошли. Там тебя лучший друг сдаст за милую душу – своя рубашка ближе к телу, приятель, извини… и все дела. А вот на поверхность, это совсем другое дело. Кто займется поиском беглецов на Темной? Конечно же, люди Наместника, то есть официальные местные власти. Куда в таком случае лучше всего бежать? Конечно же, туда, где деятельность властей затруднена, где легче всего затеряться и на первых порах затаиться. В университет, надо бежать. Университет живет по собственным законам, санацию там не жалуют.

Чтобы проследить весь путь беглецов и найти таинственный выход, надо было поспешить. Кибердинер работает быстро, очень быстро. Он уберется у биопов, вычистит вестибюли подземки, вестибюли выходов на поверхность, а потом примчится сюда и… плакали тогда все Генриковы, так сказать, "чаяния и надежды". Генрик ускорил шаг.

Коридор под почти прямым углом врезался в другой, гораздо более широкий. В коридоре было темно, хоть глаз коли, однако стоило Генрику ступить на него, как свет тут же и зажегся.

Следы сворачивали налево. Беглецы, очевидно, несколько успокоились, а, может быть, просто устали. Во всяком случае, они перешли на шаг, каблуки их ботинок теперь отчетливо отпечатывались в пыли. Вдруг Генрик насторожился, сзади ему послышался характерный шелест кибердинера. Генрик сдавленно пискнул и во весь дух помчался вдоль следов по коридору.

Коридор, к счастью, оказался длиной всего в какой-нибудь десяток метров и закончился в небольшом абсолютно пустынном помещении, очень похожем на лифтовый вестибюль. Сзади вывернулся кибердинер, на огромной скорости обогнул Генрика, скользнул вправо, скользнул влево, нырнул на секунду куда-то вбок прямо через правую стену, где, оказывается, тоже были какие-то помещения – Генрик впопыхах этого сначала даже не и не заметил – тут же выскочил назад и, снова обогнув Генрика, умчался обратно в коридор. Вестибюль засиял идеальной стерильной чистотой.

Но это было уже неважно.

Генрик успел.

Неторопливо – что ж теперь-то спешить? – он прошел в середину зала и огляделся. Стены казались сплошными, но, хотя никаких следов портала, дематериализатора или какого-нибудь другого устройства для выхода не было видно, он, тем не менее, должен был находиться именно тут. Найти его было просто делом техники и времени. До того, как кибердинер похозяйничал в вестибюле, Генрик не успел заметить, где кончается цепочка следов. Но это было и неважно. Надо просто поискать, где тут открывается портал, или стена тривиально отъезжает в сторону – приемчик, набивший оскомину в телетаксерных сериалах. Ох, и нервничали, небось, тогда господа теологи. Еще бы! Свобода в двух шагах, а позади неминучая мучительная смерть, про которую они, специалисты, все знали лучше кого бы то ни было. Занервничаешь тут.

Генрику нестерпимо хотелось вот прямо сейчас, немедленно, начать поиски выхода. Его лихорадило. А вдруг это просто воображение у него разыгралось? С чего он взял, что следы оставили сбежавшие силовики? А вдруг тут, и в самом деле, какие–нибудь лифты, про которые он пока не знает? Просто не успел узнать? Генрик с трудом подавил желание сию же минуту заняться поисками. Не время. Он и так уже черт знает, сколько отсутствует в лаборатории. Советник может хватиться. Заинтересоваться может Его Темная Сволочность, какого черта тут делает шеф лаборатории, вместо занятий положенным ему высоколобством? Не надо нарываться на неприятности. Рыться тут надо по-тихому и без спешки. Повод надо изобрести для этого дела и легализоваться.

Прежде чем уйти, Генрик по следам кибердинера заглянул в смежное помещение и увиденным там был очень удивлен. Даже озадачен. Это оказался пост охраны. По всей видимости, давно уже не используемый. Но!

Вот то-то и оно, что "но". Не простой это был пост, и сидел тут отнюдь не бравый сержант-биоп Джо с высотой лба в полтора пальца и жвачкой в слюнявой пасти.

Помещение оказалось четырьмя смежными румами…весьма просторными и весьма благоустроенными румами. Один из этих румов – задний – представлял собой великолепно оборудованный санитарный блок, снабженный всеми мыслимыми удобствами, включая – обалдеть! – даже биде! Надо полагать, сиживавшие здесь службисты чины имели отнюдь не хилые и могли позволить себе потакать собственным маленьким слабостям, холить оные слабости и лелеять.

Второй был спальным румом, и устроен он был, скорее, как спальня аристократа здесь, на Темной, чем как жилая ячейка в Городе… впрочем, знаком Генрик был с городскими жилищами лишь весьма средних слоев. Третий рум, по всей вероятности, когда-то служил оружейной комнатой. А вот четвертый – рабочее помещение тутошнего элитария и эстета от теологии – был просто прелесть что такое. Он оказался снабжен аж тремя инфорами, соединенными со всеми системами связи и управления – лабораторной, ЦПТМ и системы охраны. Вся эта прелесть управлялась автономным мощнейшим компьютером, который в своей работе мог пользоваться сведениями, программами и другими возможностями каждой из трех автономных систем. Кроме того, тут оказалась еще и выделенная линия связи с Интерстарнетом, неподконтрольная лабораторной внутренней безопасности! Система была на редкость могучей и – что характерно – оказалась даже незаконсервированной, хотя и было видно, что не пользовались ею давным-давно. Все ее составляющие работали отлично, чем Генрик не замедлил воспользоваться, связавшись с Аквариумом и с обоими аналитическими отделами.

Работа в лаборатории шла полным ходом, и им, Генриком, ни начальство, ни ЦПТМ, ни силовики пока не интересовались.

Доклады неожиданностей не содержали. Объект номер два трудился спустя рукава. Да, Темная Светлость права, с этим надо было что-то делать, успехи девочки пока что были более чем скромными, чему имелись как объективные причины, так и, без сомнения, его персональная вина. С насилиями над нею он явно перестарался, тем более, что считать ее просто бройлером было невозможно. Она была личностью. Сильной, несгибаемой, бунтарской, и этим вызывала к себе сначала смутное, а теперь уже и вполне осознанное уважение. Он чувствовал, что миссия ее, скорее всего, окончится провалом, и ловил себя на вполне искреннем желании помочь. Впрочем, и о соломке для себя следовало озаботиться самым старательным образом.

Что касается первого объекта, в его четвертую модель вогнали уже практически все запланированные лекарства, антибиотики, протезелины и леприксы, отчего клонбоди слегка лихорадило, но все было в пределах нормы. Вообще то, если что, его уже сейчас можно запускать на Трассу, а через два – три, максимум четыре дня он будет готов совершенно. Появится полная уверенность, что холод и голод не убьют объект до того, как он отыщет на полюсах первый тайник.

Вот-вот надо было ожидать последнего перед пуском модели совещания у Советника с превентивной раздачей элефантов, оргвыводами и вколачиванием избранным в жертвы исполнителям азерских ежей в… ну, скажем так: в одно место, чтобы им жизнь не казалась натуральной морковкой, да чтобы еще и остальные трепетали, безвинными себя не считая. Безвинность есть всего лишь идеалистическая философская категория, а санаторы, информанты и прочие разнообразные теологи пополам с яйцеголовыми научниками обязаны быть народом серьезным и сугубыми материалистами. Безвинных людей, извините, не бывает в принципе. Бывают лишь пока еще виновными не назначенные.

Копаясь в пульте управления, предназначение многих систем которого было ему – по крайней мере, сходу – непонятно, Генрик обнаружил массу интересных вещей. Оказалось, что с этого пульта можно активировать скоростной лифт, пронизывающий насквозь все этажи лаборатории и выходящий – минуя все биопьи посты! – аж прямо в подземку. Вестибюль был-таки и лифтовой площадкой тоже. Кроме того, оказалось, что с этого пульта можно подать высокое напряжение на полы в прилегающих тоннелях как выборочно, так и на все сразу, пускать в коридоры разнообразные газы от слезогонки до парализующего. Но больше всего его восхитило, что в нем имелась опция, с помощью которой можно было сделать прозрачной стену между вестибюлем и рабочим румом. Причем, прозрачность эта могла быть как односторонней – я вас вижу, вы меня нет – так и двусторонней, когда ты будешь думать, что перед тобой открытое пространство, пока не хрястнешься о стену лбом.

Да, – решительно сказал себе Генрик, – лучшего места для своего жилища я найти не смогу. Вот только на каком основании я смог бы сюда переселиться?

Апартаменты полагались ему по статусу актуализатора вместо обычной для Старых Миров городской жилой ячейки, в каких обитали прочие сотрудники лаборатории. Из этих ячеек состоял лабораторный жилой квартал – неглубокая по меркам Городов шахта, на всю свою высоту усеянная рядами ячеек. Ячейки выходили на галереи, тянувшиеся вдоль их входных люков и соединенные как между собой, так и с опорной площадью квартал многочисленными лестницами и лифтами. Все отличие от городских жилых кварталов средних уровней было в том, что галереи здесь были пошире и позволяли спокойно разойтись двум – трем даже достаточно упитанным людям.

Прежний шефлаб, Грот – умнейший, кстати сказать, мужик, но с ба-альшими тараканами в голове – полагал для себя неэтичным пользоваться апартаментами и жил в обычной ячейке жилого блока рядом с прочими сотрудниками. Однако Генрик считал такое поведение руководителя чистоплюйским заскоком, недостойным умного человека. Если уж тебе что-то положено по статусу, ты просто обязан это, так сказать, поиметь. Мало того, ты должен прихватить себе все, что если и не принадлежит тебе на законных основаниях, но может быть, пусть и с натяжкой, соответствующим образом истолковано… или просто плохо лежит, в конце концов.

Ненадолго задумавшись, Генрик вчерне выработал линию поведения, соединился с новым ВБ и в категорической, даже агрессивной форме потребовал раз и навсегда снять повсюду в лаборатории заградительное электрическое напряжение.

– Вы с ума сошли! – ошеломился новый ВБ. – По правилам внутреннего распорядка полы в эскалаторных штреках и переходах должны непременно находиться под током. Ток может быть выключен только на время прохода рабочих смен из бытовых отсеков жилого квартала в научно-производственные отделы и обратно.

– Это неприемлемо, – заявил Генрик безапелляционно. – Это мешает выполнять неукоснительные предписания Его Светлости господина Советника.

– А если бунт? – в ужасе завопил ВБ, на что последовало немедленное возражение Генрика:

– Вот тогда и включайте!

ВБ разразился не очень внятными, но крайне возмущенными и одновременно перепуганными воплями, ключевыми словами в которых были "основания", "согласования" и "невозможно".

– Нет, наша санация – это нечто! – картинно возмутился Генрик. – Что значит "невозможно? " Как может быть что-либо невозможно на службе Его Величия? Что значит "на каком основании? " История третьей модели Вас так ничему и не научила? Этого требуют интересы дела, интересы Его Величия и предначертания Его Светлости, вот вам и все основания… какое мне дело до ваших согласований, я на них делал это самое, что на стенах в тоннелях пишут. Согласования это ваши заботы. Надо – согласуйте с инстанциями. У ваших предшественников, как я понимаю, все было согласованно и со всеми утрясено в лучшем виде. И что?.. – Генрик выдержал внушительную паузу. – Где они теперь?.. Вы знаете?..

– Это что за инсинуации? – завизжал ВБ. – Потрудитесь объясниться! Откуда мне это может быть известно?

– А вот я знаю. Они в бегах. И оба они теологи, между прочим.

– Может, мне еще и раскладушки для ваших головастиков у пультов поставить? – все еще пытаясь храбриться, язвительно вопрошал ВБ.

– Отличная мысль! – с деланным восторгом возопил Генрик и тотчас вызвал начальников отделов. – Всем начальникам отделов… ЦПТМ, вы тоже слушайте… немедленно проанализировать необходимость и возможность организации в узловых рабочих местах резервных групп операционистов. Группы быстрого реагирования, так сказать. О спальных местах для них позаботьтесь, у ВБ прекрасная идея насчет раскладушки поставить, если надо… Ма-алчать! Выполняйте распоряжение, душу выну.

– Это самоуправство! – вопил ВБ. – Я ничего такого не мыслил! Я немедленно проинформирую Заместителя по режиму.

– А я доложу о Вашем поведении, уважаемый мой, непосредственно Его Светлости. Немедленно! Мы, научники, делаем все, что можем, и даже больше. Я сам, наплевав на личные интересы, уже переселяюсь из жилого отсека практически непосредственно в рабочий, раз этого требуют интересы дела… В старую биопью кордегардию в цокольном этаже возле предбанника его Светлости… чтобы быть под рукой, вот для чего, если хотите знать! Очень далеко, между прочим, от любых подземных имперских кварталов, включая бары, рестораны и сговорчивых лялек. Что касается четвертой модели, я категорически не желаю допустить с нею каких-нибудь безобразий. Я вовсе не намерен контролировать Трассу, это не мое дело, на хрен оно мне сдалось, я этого просто не умею. Но следить за состоянием модели научники будут железно. Днем и ночью. Электрический ток должен быть выключен раз и навсегда, и людям должны быть созданы максимально комфортные условия для круглосуточной работы и всяческого выполнения предначертаний. И чтобы можно было с них потом спросить. При обесточенных полах все они разбегутся по щелям как тараканы, говорите? Кто разбежится?.. научники?.. а вы на что? Вы сперва кого поймайте, а поймаете, так я вам только спасибо скажу. Смотрите, что у нас тут опять и как! Которые должны бесперебойное функционирование контролировать и обеспечивать, только вставляют палки! Как это все понимать? Поневоле приходят на ум всякие аналогии. А то сначала на запросы не реагируют, просьбы оставляют без внимания и требования хоть бы и об выключении тока, а потом лови их по всей планете.

ВБ растерялся и перепугался. В голосе послышались панические нотки.

– Я Вас понимаю, но и Вы меня поймите. Это против всяческих правил. Мое начальство меня просто убьет. А если беспорядки? Или, не приведи господь, бунт?

Генрик порадовался тому, что так ловко увязал все в один клубок. Его собственное переселение просто скользнуло у ВБ по периферии сознания, начисто подавленное созданием групп дежурных операционистов и необходимостью глобального обесточивания полов. И ведь Генрик знал этого человека раньше, вполне был, вроде бы, вменяемый. Генрик просто диву давался, но – вот вам факт! – назначение человека на ответственную должность в идеологическом ведомстве чуть ли не автоматически превращало его из нормального словоблуда в форменного идиота.

– Что с Вами случилось, уважаемый сэр? – Генрик счел за благо снизить нажим и говорил уже, скорее, всего лишь укоризненно, да еще с сочувственным оттенком. – Какой бунт? На кой хрен научникам бунтовать, дел у них других нет? Кто в лаборатории, скажите на милость, вообще способен на бунт? И к тому же, если речь идет о том, чтобы не подставить кого лично, мы всегда сможем договориться, что я сволочь какая-нибудь, или почему? Как вы к нам, так и мы тоже. Я могу заручиться для Вас клевым отмазом – распоряжением Его Светлости. Так как? Что мне Его Светлости доложить? Он требует, чтобы всякие случайности с четвертой моделью были га-ран-ти-ро-ван-но исключены.