Смог над Азерой. Червивое яблоко 1

Рекс отрицательно покачал головой.

– Во-первых, красотка, – он ткнул пальцем в мусоросборник, – никому и никогда не расскажет, что здесь произошло. А во-вторых, не считает же она меня таким дураком, чтобы сидеть здесь и ее дожидаться?

На лице лохматого последовательно сменились недоумение, озадаченность, озарение и восхищение.

– Ты имеешь в виду…

– Вот именно. Биопы будут искать меня где угодно, но только не тут.

– Резонно. Я смотрю, ты мужик неглупый. Это хорошо.

– Сколько пойдет народу?

– Ну, – сказал лохматый, подумав, – я думаю, сотни две поднимем.

– Это несерьезно, – махнул рукой Рекс. – Так и за пределы гидропонного не уйти.

– Мужики, – вмешался в разговор парень с перебитым носом, сидевший за соседним столиком в компании поразительно красивой девушки и нескольких дешевых пижонов. – Извините за вмешательство, но мы тут невольно услышали ваш разговор. Если не возражаете, мы готовы присоединиться. Мы поднимем человек пятьдесят. Ну и, потом, у нас есть еще кое-какие идеи.

– Отлично, – обрадовался лохматый. – Подсаживайтесь, будем совещаться, – а перебитый нос обратился к Рексу, обшарив его с ног до головы неприятным взглядом:

– Ты тоже не возражаешь?

Рекс пожал плечами.

– Раз уж ты и так все слышал, то знаешь, что я человек наемный. Чем больше вас будет, тем дольше мы продержимся, и тем больше денег я получу.

Компания снова сдвинула столики теперь уже возле места, занимаемого Рексом.

– И Вы тоже пойдете? – обратился лохматый к красотке. Но она глаз не спускала с Рекса, и ему пришлось дважды повторить свой вопрос, чтобы быть ею услышанным.

– Да-да, конечно, ни за какие… чипсы не упущу такого приключения, – отвечала та и снова принялась пожирать Рекса глазами.

– И все-таки он прав, – сказал перебитый нос, кивнув на Рекса, – нас мало. Конечно, мы обрастем народом, как только тронемся в путь. Но в таком деле, как я понимаю, все решает организованное ядро. Управляемые люди, я имею в виду.

Рекс согласно кивнул головой.

– Где же их взять? – удивился лохматый.

– А если привлечь зеленых? – осторожно сказал перебитый нос.

– На хрена впутывать в это дело политику? – удивился лохматый. – Мы народ простой, ночные мальчики, нам, блин, всякие идеи до козлиной бороды, в натуре. Да и не станут зеленые с нами вязаться, мы для них отребье, и все такое.

– Ну, уж, ты сказал! – скривился перебитый нос, – там тоже не одни зануды. Я кое-кого знаю, могу переговорить. Умеренные, конечно, не пойдут, тут ты прав. А вот радикалы, те, я думаю, со всем удовольствием. Для них нет ничего слаще, чем в большой толпе побазарить с лозунгами. А если еще удастся получить по сопатке, да перед телекамерой кровь по рылу красиво размазать – это, блин, и вовсе верх счастья и предел мечтаний. Но народ они организованный, держаться будут крепко.

– Ну, если так, – нерешительно пожал плечами лохматый, и повернулся к своим, – мы не возражаем, верно, братва?

Братва, за исключением, разве что, анемичной девицы, не возражала. Да и той не нравились не столько зеленые, сколько красотка за соседним столом.

Обсуждение перешло на конкретные детали, назывались имена, клички, достоинства кандидатов обсуждались то громко и нахраписто, то с осторожным пиететом. Рексу стало скучно, после еды снова потянуло в сон, а тут еще откуда-то пришло ощущение, что в ячейке сидит больной и голодный крысенок, что тоскливо ему и страшно. Будто ниточка между ними телепатическая протянулась. Как тогда с Лайзой. И за ниточку эту крысенок тянет его к себе.

Рекс встал, ухватил с чьих-то тарелок пару протеиновых бифштексов, и сказал:

– Ладно, мужики, я пошел. Какие-то козлы тут всю ночь колобродили, спать мешали, пришлось воспитывать. Теперь вот глаза слипаются. Будете готовы – скажете, пару дней подожду.

…Два дня, пока шли, так сказать, подготовительные работы к историческому прыжку вниз, Рекс пластом провалялся в постели, лишь изредка выбираясь в жральню для подкрепления сил.

Собирался в жральне тот еще народец, однако авторитет Рекса среди местной публики сомнению не подвергался. Очередь к автомату, выкидывавшему на поднос протопищу, немедленно расступалась при его появлении и буквально пропихивала его вперед, а за столик, на который он громоздил два или три – в зависимости от аппетита – подноса, не решался подсаживаться никто, кроме главарей предстоящего похода.

Крысенок вел собственную, вполне независимую жизнь, но, похоже, никуда от Рекса убегать не собирался. Он то подолгу пропадал неизвестно где, то снова появлялся, чтобы облизать Рексу лицо – вот он, мол, я, никуда не делся – и опять исчезнуть. Однако установившаяся между ними связь не прерывалась ни на минуту. Рекс даже ловил себя на некоем подобии общения с крысенком. Не то, что бы разговоре, но – факт есть факт – они прекрасно чувствовали, а может быть, и понимали друг друга. Во всяком случае, за несколько часов до похода крысенок появился в ячейке, залез Рексу за пазуху и никак не желал вылезать оттуда.

Ночное приключение все это время не выходило у Рекса из головы. Несколько раз, как ему казалось, он замечал среди болтавшегося в жральне народа знакомые по ночному происшествию физиономии, но то ли он ошибался, то ли те старались на всякий случай держаться подальше и, при малейшем намеке на интерес с его стороны, тут же испарялись. Особенно Рекса занимал лихой мужик с иглой – парализатором. Охотничек. Этакий вольный стрелок. Не похоже было, что в Рексе он опознал, комта Азеры, но ведь что-то ему было нужно? Однажды Рексу удалось зажать в уголке парня, вне всякого сомнения, участвовавшего в ночном приключении. Однако парень клялся и божился, что ничего не знает. "Ну, чтоб мне век свободы не видать, – бил он себя кулаком в грудь со всей возможной убедительностью, – какой он нам пахан? Мы его и видели тогда в первый раз. Пахан у нас вон тот, с перебитым носом. Но его с нами не было. Ему заплатили, он и велел, чтобы нам идти, значит, с этим длинным и делать, что скажет…" Обращаться к пахану Рекс не стал. Не было смысла.

Красивая девица, с которой пахан был в жральне в первый день, не появлялась больше до самого похода. Зато уже на следующий день среди делегации зеленых, прибывших в жральню для переговоров, Рекс увидел ту самую, не знакомую с благодарностью жертву киднэппинга. Он узнал ее сразу, как только девушка стащила с головы свой великолепный шлем – делегация зеленых радикалов прибыла, как и следовало ожидать, на расписанных лозунгами протеста турбоциклах. Девушка была упакована в ту же кожу и вела себя так, что Рексу стало ясно – история с киднэппингом на пользу ей не пошла.

Переговоры шли трудно, главным образом, потому, что главари объединявшихся шаек не желали уступать друг другу первенство, а уж амбиции длинного лохмача были и вовсе непомерными. Что касается зеленых, то всего их радикализма явно не хватало для того, чтобы заглушить источаемый остальной компанией отчетливый дух уголовщины.

Рекс не вмешивался, ел себе свой обед. Но когда переговоры окончательно зашли в тупик, а "высокие договаривающиеся стороны" по третьему разу, но уже на гораздо более высоких тонах, завели одну и ту же волынку, типа: "а ты кто такой? ", Рекс не выдержал.

– Мужики, – сказал он, – стоит ли вам сейчас разбираться, кто из вас самый-самый? Без драки этого не выяснить, а кому она, драка, нужна? Есть другое решение. Называется "демократические выборы". Что это такое? Это когда каждая группа делегирует в руководство своих представителей пропорционально численности… Что такое "пропорционально"?.. Сейчас объясню. А вам, ребята, – обратился он к зеленым, – я скажу так. Не воротите нос от нас, потому что мы и есть тот самый народ, о благе которого вы хлопочете. Многие из них… из нас не в ладах с законом. Но далеко не все из душевной склонности. Тут хватает и протестующих. Вот и помогите им… нам. Откуда вам знать, как люди приходят к сознательной борьбе?

Главари приняли совет Рекса с огромным облегчением, а кожаная девушка нахмурилась и принялась разглядывать его с предельно подозрительным видом.

4

По столичным меркам, ударная группа была невелика и, как казалось Рексу, очень разношерстна. Сразу же бросалось в глаза, что среди заправил чуть ли не половина всего лишь рядились под верхнеуровневых люмпенов, причем рядились крайне неумело.

В состав этой группы входили, помимо главарей шаек, та самая высокая поразительно красивая девушка, пришедшая вместе с паханом с перебитым носом, несколько увивавшихся вокруг нее хлыщей, от которых за версту несло бесившимися с жиру обитателями средних ярусов, несколько бесцветных, но очень крикливых личностей, смотревших тощему в рот, и трое – четверо зеленых, среди которых была и девушка в коже, проявлявшая к Рексу странную и ничем не спровоцированную враждебность.

Изо всей руководящей верхушки, решил Рекс, никто, кроме парня с перебитым носом, так сказать, "боевого" опыта не имел. Они были просто сборищем дилетантов и эпигонов, не желавших ни в чем отставать от веселой жизни золотой молодежи Старых Миров.

– Значит так, – объяснял тощий лохмач свой план, – начинаем отсюда, с гидропонного. Делимся на группы, чтобы шмон раньше времени не поднять, – он достал из кармана бумажку со схемой набега, вручную +разрисованной цветными фломастерами. – Всего у нас восемь групп. Вот по этим эскалаторам мы идем вниз. Сходимся вот здесь, возле кафе. Выскакиваем на маршевые эскалаторы и – марш, марш вперед! Даешь Брод!

– Все это ерунда, чушь и плешь, – вмешался вдруг неожиданно для самого себя Рекс. – Идти надо здесь и здесь. По кольцевым лестницам. И чтобы все питейные заведения хотя бы поначалу оставались в стороне. Народ соберется разный, и нам вовсе ни к чему застревать у первой же кафушки. Мы должны пройти, по крайней мере, уровень до того, как начнется этот самый шмон. А на кольцевых лестницах нас поймать невозможно. Да и вылетаем всей массой сразу к центральным маршам эскалаторов. А их перекрыть труднее всего.

Тощий вспыхнул и зло посмотрел на Рекса.

– Чего это ты тут раскомандовался? – закричал он, срываясь на визг. Рекс, не ввязываясь в перепалку, протянул вперед руку ладонью вверх:

– Плати.

– Нет, ты чего раскомандовался?

– Ты не понял, что я сказал? Плати. А там – черт с тобой. Я пойду даже по твоему дурацкому плану.

– Не заводись, – вмешался парень с перебитым носом, обращаясь к тощему. – Он говорит дело. Заплати ему.

– Работаешь три часа, – зло сказал тощий.

– Пять, – сказал Рекс.

Парень с перебитым носом вмешался снова:

– Плати за пять. Сколько бы ты ему ни заплатил, он всех этих денег стоит. Он боец. И сразу видно, что говорит дело. Идти надо, как он сказал… Тебе уже приходилось топарить? – повернулся он к Рексу.

– Да, – не моргнув глазом, соврал тот.

– Где?

– А это так важно?

– Нет, я просто к слову.

– Там, откуда я прилетел, не любят любопытных.

– Разумный принцип, – согласился парень с перебитым носом. Был он внутренне спокоен, хладнокровен, несколько ироничен. Каждой порой своего тела он излучал опасность. И опасность эта была велика, раз Рекс ощущал ее так отчетливо, несмотря на действие проклятого яда. Здесь перебитый нос был явно не на месте, и что-то с ним было не так. Однако разбираться с этим Рексу совсем не хотелось. Чувствовал он себя все еще отвратительно. Скрыплы были уж очень серьезными существами. Даже его могучий организм никак не мог побороть действие их яда.

– Ну, хорошо, – сказал перебитый нос. – Будем прорываться по центру. Только его, в конце концов, тоже перекроют. Что тогда? Драки в любом случае не миновать. Кто-нибудь в нее обязательно ввяжется. И под шумок начнут кореша шарашить по кафушкам и магазинчикам. Это уж как пить дать.

– Оставим санаторов разбираться с шарашниками и драчунами, а сами обойдем с флангов… я имею в виду – по боковым эскалаторам. За спиной санации соединяемся и снова по центру – марш, марш вперед, даешь Брод, – передразнил Рекс лохматого вожака.

Полиция гидропонщиков оказалась совершенно не готова к такому развороту событий.

Толпа, непрерывно увеличивающаяся за счет все новых и новых орд молодежи, устремилась вниз по центральным маршам эскалаторов, сметая все на своем пути. Гидропонный уровень был пройден почти без столкновений.

Первый серьезный заслон они встретили на входе в химический уровень. Центральный марш эскалатора был перекрыт решетками, за которыми выстроился внушительный отряд санаторов. Биопы были в касках со щитами и вооружены электрошоковыми дубинками.

Воющая толпа топарей в основном из вновь присоединившихся, размахивая невесть откуда взявшимися металлическими прутами, цепями и ножками от мебели из ближайших кафе, устремилась на штурм.

– Будем обходить? – крикнул тощий. Рекс согласно кивнул головой. Тощий вскинул руку.

Тотчас несколько вооруженных мегафонами парней завопили во всю мочь своей могучей электроники: "На боковые, эй, все на боковые". Толпа, увлекаемая предводителями, устремилась к боковым эскалаторам. Прежде чем полиция успела сообразить, что осталась в дураках, основная масса топарей, соединившись за спиной заслона, уже снова мчалась по центральным маршам, устремляясь вниз, вниз, вниз.

Дважды удалось использовать этот прием прежде, чем службы порядка сумели разобраться в применяемой топарями тактике. Полиция гидропонщиков, бросив задержанных нарушителей спокойствия, с грохотом и криками устремилась следом, еще более увеличив всеобщее смятение и неразбериху на химическом уровне. Господин Верховный Санатор, с корнем вырванный из-за покерного стола, в панике приказал подавить мятеж любой ценой и не стесняясь в средствах. Однако отдать такой приказ было значительно легче, чем выполнить.

В очередной прорыв Рекс повел толпу не по центральному маршу, а по одному из боковых эскалаторов.

– Йо-хо-хо, – вопил тощий, – вот это прикол! Еще напор и мы на Броде!

– Это вряд ли, – выкрикнул Рекс на бегу.

– Но вся полиция химического тоже осталась позади! Этим элефантам нас ни за что не догнать!

– Нас попытаются остановить у транспортной развязки. Сейчас вся санация механического, а то и электронного уровней прет туда. Они перекроют все эскалаторы.

– Но если санаторы распылят свои силы, мы их сомнем.

– Не успеем. Стоит нам застрять где-нибудь на полчаса, как подоспеют биопы сверху. Нас прихлопнут, как мух.

– Что же делать? – растерянно спросил тощий.

– А тебе не кажется, что ты мне платишь за мускулы, а не за мозги? – иронически осведомился Рекс. – Я должен за тебя драться, а не думать.

– За сегодняшний день ты получишь полсотни, – вмешалась Эни Боди. – Это в дополнение к уже полученному. Плачу я. И – "Деньги вперед!" – передразнила она Рекса, протягивая ему монеты.

– Разумеется, – весело проорал он. – Прорываемся в транспортные тоннели. Захватим экспресс и ура, как поется в рекламной песенке – "нам путь открыт к успехам". Здесь поблизости есть еще действующие шахты? Одна? Черт, это плохо. Там нас тоже могут ждать. Ну да ладно, где наша не пропадала.

5

К платформе подкатил уже третий экспресс. Возбужденная молодежь, размахивая импровизированным оружием, валила мимо руководителей к кольцевым лестницам и дальше к эскалаторным шахтам. Вожаки, сбившись в кучку, смотрели на Рекса влюбленными глазами, а обе девушки, казалось, готовы были прямо сейчас, немедленно, повиснуть у него на шее.

– Парень! – в восторге вопили они в один голос. – Да ты прирожденный стратег! Ты гений, ты самородок!

– Это вы, девушки, зря, это вы бросьте, – с сомнением качал головой перебитый нос, единственный, кроме Рекса, человек в группе, сумевший сохранить хладнокровие. – Таланта тут мало. Тут знания. Тут опыт. Серьезный ты, я вижу, мужик, и во врагах тебя лучше не иметь.

Рекс пристально посмотрел ему в лицо.

– Вот и не имей.

Парень почесал перебитую переносицу и рассмеялся.

– Все под богом ходим. Но я постараюсь. Слушай, как ты думаешь, они могут остановить эскалаторы?

– Я бы так и сделал.

– Это совершенно невозможно, – авторитетно заявила Эни Боди. – Это значит парализовать всю деловую жизнь.

– А то мы ее уже не парализовали, – хмыкнула девушка в коже, и выругалась в адрес этой самой экономической жизни с оглушительным треском.

Через толпу протиснулся один из пижонов из свиты перебитого носа.

– Слушайте, мужики, – сказал он. – Ну и каша заварилась. Там, внизу у всех эскалаторов биопы в черном. А уж кто ими командует… Лба сейчас кондрашка хватит.

Лбом топари, не сговариваясь, окрестили Рекса.

Перебитый нос присвистнул.

– Безопасность? Братва, пора рвать когти.

– А ну, пошли, глянем, – сказал Рекс, увлекая главарей к кольцевой лестнице, нависавшей над эскалаторным вестибюлем.

Вестибюль был битком забит топарями, замершими в непривычной нерешительности. Эскалаторы стояли. Марши их, в отличие от всех прошлых случаев, решетками перегорожены не были. Внизу у самых спусков, тесно сбив ряды, стояли биопы в черных мундирах. Да, это действительно была уже не муниципальная полиция. Это были мальчики с седьмого уровня. Это была государственная безопасность. В руках биопы сжимали не пошлые электрошоковые дубинки, а иглометы М-29 со сдвоенными магазинами. А перед строем, упакованная в лейтенантский мундир, стояла та самая красавица-биопша, которую Рекс во время нелепой драки в кафе отправил в мусоропровод.

Биопша шагнула вперед. Встала, широко расставив ноги, прямо на ступени эскалатора и подняла вверх руку. Ее усиленный мегафоном голос загрохотал по всей шахте.

– Господа! Повеселились и хватит. Я имею приказ пресечь беспорядки любой ценой, и я их пресеку, будьте уверены, с предельной жесткостью и не стесняясь в средствах. Предлагаю всем немедленно начать движение на свои уровни. В ваше распоряжение бесплатно передаются лифты: для движения на гидропонный – сектора С, для движения на химический – сектора Ж. Повторять не буду. Если через десять минут вестибюль не будет очищен – открываю огонь на поражение. Начинаю отсчет времени.

Биопша поднесла к глазам левое запястье, несколько секунд демонстративно смотрела на часы и резко опустила вниз руку.

В вестибюле царила мертвая тишина. Толпа стояла в оцепенении. На людей будто бы напал столбняк, между тем Рекс ни секунды не сомневался, что биопша выполнит свою угрозу. Вестибюль грозил превратиться в место страшной бойни, причем какими иглами собирались стрелять биопы – парализующими или боевыми – не имело никакого значения. При первых же выстрелах неизбежно вспыхнет паника, последствия которой будут самыми трагическими. Конечно, здесь были далеко не все те, что начинали поход. Многие отстали. Многие остались там, в прежнем стволе, не услышав призыва вожаков или не сориентировавшись в ситуации. Но самые организованные, самые дисциплинированные, те, что верили в своих вожаков – они были тут.

Между тем, тощий предводитель и несколько его ближайших дружков уже незаметно исчезли. Рекс не мог позволить себе бросить толпу на произвол судьбы. Он рванул мегафон из рук парня с перебитым носом.

– Всем немедленно покинуть вестибюль. – Рекс увидел, как биопша подпрыгнула на месте и впилась в него яростным взглядом. – Пробивайтесь к транспортной развязке и уходите врассыпную тоннелями, лестницами, эскалаторами, но не лифтами. Там нас уже ждет вся санация города.

Вестибюль взорвался многоголосым воплем. Толпа стала стремительно таять. Биопша, размахивая руками, отдала неслышный приказ, и по ожившим лестницам эскалаторов биопы устремились вверх. Оскаленное лицо биопши было поднято вверх, глаза яростно впились в Рекса. У него не было сомнений, что она приложит все усилия к тому, чтобы добраться до его шкуры.

– Уходим, – крикнул он. – Быстро.

– А наш стратег сдрейфил, – в восторге завопила Эни Боди.

– Заткнись, дура, – рявкнул Кир. – Молчи, и моли бога, чтобы он не бросил тебя тут, если хочешь жить.

Эни сдавленно пискнула и побледнела. Слова Кира и его тон поразили ее в самое сердце. Эни вдруг отчетливо поняла, что "увлекательное приключение", в которое она с таким пылом ввязалась, может закончиться совсем не так хорошо, как хотелось бы.

Между тем биопы, ворвавшись в вестибюль, разделились на два отряда. Один, больший, продолжал теснить толпу к лифтам, а второй, состоявший из примерно трех десятков человек, предводительствуемый самой лейтенантшей, устремился к кольцевым лестницам с явной целью захвата вожаков.

На всякий случай Эни держалась поближе к верзиле.

– Как звать тебя, Лоб? – спросила она его при первом удобном случае.

– Рекс, – ответил он и приостановился, погоняя отстающих, – быстрее, быстрее. Нам надо прорваться к платформе, там я видел открытый кабельный люк. Быстрее.

На платформе толпа штурмовала экспрессы. Подоспевшие биопы врезались в нее как кузнечный молот в блок подтаявшего маргарина. Дорога к спасительному люку была перекрыта свалкой, но делать было нечего, сзади раздавался громовый топот лейтенантской группы захвата.

– За мной! – заорал Рекс, устремляясь вперед. Эни не отставала на него ни на шаг.

Этот зверюга, как она продолжала его про себя называть, был просто чудовищно силен. Врезавшись в самую середину свалки он, как кегли, сшиб двух подвернувшихся под руку биопов. Но тут справа от него вырос третий, сжимающий в руках игломет. По счастью, он был вооружен не полицейской укороченной моделью, а боевым М-29, стрелять из которого навскидку в окружающей свалке было не так-то просто. Биопу пришлось сделать шаг назад, и он очутился прямо против Эни.

Не помня себя от страха, она с размаха влепила ему в челюсть затрещину со всей силой своей механической руки. Биоп выронил игломет и отлетел к Рексу. Тот схватил его и швырнул прямо под ноги набегающей лейтенантше. Биопша рухнула на четвереньки, и тут же оказалась придавленной к полу телами соратников. Из группы захвата образовалась внушительная куча-мала. Путь к люку был свободен.

– Кто-нибудь знаком со здешними кабельными коммуникациями? – крикнул Рекс.

– Я, – прокричал в ответ перебитый нос. – Тут есть ход к стоянке турбоциклов. Она за решеткой, но замок ерундовый…

– Лезь первым, поведешь, – скомандовал Рекс и тут же ухватил за плечо одного из пижонов, попытавшегося проскочить в люк вторым. – Сначала женщины… Лихо Вы его, – повернулся он к Эни. – Молодцом.

Да, – решила она для себя, – зверюга и в самом деле единственный человек, на которого можно положиться в этой передряге.

6

В тоннеле было полутемно, сыро и промозгло. Со стен текла вода, образовывая на полу ручейки и лужи. Ноги разъезжались на липкой грязи. Из под ног в стороны с омерзительным писком разбегались крысы, и Рекс с невольным вздохом облегчения подумал, что в этот тоннель скрыплы проникнуть еще не успели.

Пол тоннеля довольно резко понижался. Впереди шел теперь перебитый нос, ориентируясь в полутьме по каким-то одному ему известным приметам.

По стенам и потолку тоннеля змеились разноцветные кабели и трубопроводы, то исчезая, то вновь появляясь из боковых ответвлений и вертикальных шахт. Эти шахты большей частью были не огорожены, и двигаться возле них в полутьме тоннеля по скользкому полу надо было с удвоенной осторожностью.

Перебитый нос шагал быстро, уверенно, казалось, что вся эта система знакома ему как свои пять пальцев. Пижоны, все время крутившиеся вокруг Эни и той второй кожаной девушки, вдруг будто бы потеряли к ним всяческий интерес и несколько приотстали. Вторая девушка казалась совершенно измученной и еле тащилась, то и дело спотыкаясь и скользя, и Эни с удовольствием посмотрела на свои неутомимые ноги, двигавшиеся в едином ровном ритме и не ощущавшие ни малейшей усталости.

Возле очередного бокового тоннеля перебитый нос остановился и подождал, пока все остальные не подошли к нему. Он оглядел обеих девушек с какой-то мерзкой ухмылкой, бросил быстрый, настороженный взгляд на Рекса и со словами: "Подождите здесь" нырнул в него.

Пижоны сбились в кучку чуть поодаль и о чем-то тихо разговаривали. Обе девушки придвинулись поближе к Рексу, и Эни, вдруг снова на какой-то миг ощутив себя старой, беспомощной Лайзой, судорожно вцепилась в его рукав.

– В случае чего, – хмуро сказал Рекс, – держитесь за моей спиной и, самое главное, не хватайтесь за меня руками.

Эни в лицо бросилась кровь. Она отдернула руку, радуясь, что этот проклятый самоуверенный верзила не может видеть в темноте тоннеля ее вспыхнувшей физиономии.

– Я и сама могу за себя постоять, – сказала она с уверенностью, которой, в общем-то, совсем не испытывала.

Рекс посмотрел на нее, кивнул головой и сказал:

– Тогда прикрывайте мне спину. А Вы, – он повернулся к той, другой, – старайтесь держаться между нами.

Из штольни вынырнул перебитый нос.