Время-иммунная

Валерия Степь

Время-иммунная

Название:

Время-иммунная.

Автор: Валерия Степь

Пэйринг и персонажи: Агент 48200, Анна

Рейтинг: PG-13

Размер: миди

Статус: закончен

Объем: 4,7 а.л.

Жанры и предупреждения: пространственно-временной континуум, фантастика, приключение, драма, мистика, детектив, повествование от первого лица.

Описание: От первого лица: В моей жизни произошло только одно трагическое событие. В детстве на моих глазах машина сбила моего старшего брата. А потом была ещё череда странных случаев. Моя жизнь текла скучно и однообразно, пока в один день на улице ко мне не подошла милая девушка. Она назвала себя Анной. А меня назвала Агентом 48200. Она утверждала, что машина времени существует, а прыжки во времени реальны. Что существует люди, приобретшие иммунитет к скачкам во времени, но таких людей ничтожно мало. Анна пообещала, что даст мне шанс спасти брата. Но кроме этого, она принесла вместе с собой в мою жизнь много странных стечений обстоятельств. Что же скрывает Анна, кроме машины времени? Мне ещё только предстоит узнать, что она никто иная, как…

Время-иммунная.

1.

Жизнь. Что это такое? И для чего она нужна? Почему кому-то всё достаётся с рождения, а кому-то нужно неустанно бороться, стирая в кровь руки и ноги? Почему у кого-то это самое «всё» беспощадно отбирается, а с кем-то оно остаётся до самого конца, радуя каждый день? У одних есть одно, у других – другое и почти ни у кого нет абсолютно всего. Почему жизнь распределена неравномерно между всеми нами? И кому-то на её долю выпадает радость и счастье, а кому-то страдания и боль…

Хотя, наверное, мне жаловаться не следует. Ведь в моей жизни произошёл только один трагический случай… Один единственный… Но перевернувший всю мою жизнь.

А всё, что последовало за ним, было лишь чередой странных событий, которые я всегда считала случайностями, но, как оказалось, случайными они никогда не были. Так или иначе, эти события навсегда изменили меня и моё мировоззрение.

Как должен был начаться день, чтобы я поняла, что он перевернет всё моё существование? Что должно было предзнаменовать непоправимый исход? Ничто не предвещало беды в тот день. Он начался, как обычно. Утром я даже смеялась. Мы с братом пошли в школу. Оценки, надо сказать, у меня не всегда были хорошими, вот и в тот день я не заработала ничего выше отметки «удовлетворительно». Брат улыбался, поглаживал меня по волосам, приговаривая, что я ещё поумнею. Поумнею ли? …

Мы возвращались домой по знакомому пути. Дорога, по которой мы ходили миллион раз, которую мы переходили каждый день. Машины, которые пропускали или не пропускали нас. Других пешеходы, которые сопровождали или не сопровождали нас… Всё было как обычно. Так было вчера, так было позавчера…

Хоть светофора на этом месте никогда не было, мы точно знали, как нужно переходить этот участок дороги. Нас ведь учили, предостерегали… Что машины, аварии, сметь…

И мама всегда твердила, что нужно быть осторожными.

А ещё я знала, что там очень опасно, но брат всегда брал меня за руку. И вместе мы преодолевали этот злосчастный отрезок пути. С братом было не так страшно. Не только на дороге, но вообще по жизни. Мы дожидались, когда машины проедут, чтобы и с одной, и с другой стороны дорога была чистой. Чтобы мы точно знали, что переход безопасен. Что можно идти. Что можно выжить. Что можно отсрочить смерть ещё как минимум на один день, на один переход…

Тогда почему именно в тот день мы не справились?

Мы вышли из автобуса, брат схватил меня за руку и пошел вперёд. В тот момент он показался мне каким-то задумчивым, а я даже не успела поинтересоваться, чем он был так озадачен.

Автобус яростно гудел, в любой миг, обещая тронуться с места и продолжить движение. Он всё еще загораживал одну часть дороги – вид слева. Мы видели, что справа машин нет, и спустились с тротуара на дорогу. У меня во рту была сладкая конфета и мне жуть как хотелось поскорее добраться до внутренней начинки. Это было куда важнее машин, спешащих по делам. У меня ведь тоже было дело. Серьёзное такое дело. Такое, с которым могла бы справиться только маленькая девочка, которая обожает сладости и леденцы с начинкой.

Брат улыбался своим мыслям. Обычно, водитель автобуса, который мы покидали, смотрел в зеркало заднего вида и, обнаружив приближающуюся машину, сигналил, чтобы пешеходы подождали, повременили с переходом. На тот свет ведь всегда успеется.

Так было обычно… Но сегодня ведь был не обычный день.

Или это было предначертано той дряхлой старухой, которую люди так тошнотворно прозвали Судьбой?

Мы шли не очень быстро. Хотя нет, наоборот, мы выскочили на дорогу слишком стремительно. И сразу же увидели её… Она неслась с огромной скоростью прямо на нас, словно бы опаздывала куда-то. Её передний бампер устрашающе выпирал, словно пасть хищного зверя, намеревающегося проглотить нас целиком. Фары-глаза горели мертвенно-белым светом. Они-то и ослепили меня на долю секунды. Наверное, с братом произошло примерно то же самое. Хотя наверняка я знать не могу и не узнаю никогда.

Жизнь не пронеслась у меня перед глазами, как обычно любят писать в книжках. Наоборот, я даже успела подумать. Почувствовала, как воздух похолодел и замер. Машина резко повернула к нам. Видимо, водитель думал, что мы попытаемся убежать. Таким образом, мы покинем это место, а он сам благополучно проедет мимо. Я почему-то это поняла и сразу же сделала шаг. Моя ладонь невольно выскользнула из руки брата. Мне удалось оценить ситуацию, я будто смогла связаться с водителем по какой-то незримой ментальной связи. Я словно узнала, куда он сейчас повернет.

Но вот брат не знал. Не связался. Он так и остался стоять на том самом месте, словно страх парализовал его тело. Он так и не двинулся. Стоял, словно его пригвоздили к асфальту.

Случайное стечение обстоятельств.

Ну уж потом был резкий скрипящий звук, едкий запах резины, чьи-то крики невдалеке, глухой удар, отлетающее тело и кровь, кровь, кровь повсюду.

Ведь это меня, бегущую по дороге, должны были сбить! Это я опрометчиво бросилась от испуга! Это я не осталась рядом с безопасным тротуаром! Это брат должен был выжить! Он же стоял, это же не он выбежал навстречу машине! Это я виновата! Это я прочитала мысли водителя, который так некстати вывернул руль. Почему же всё так…

Ещё через секунду вспышка, воздух, разрезанный пронесшейся машиной, отблеск начищенного корпуса, звук мотора, сигналы других негодующих водителей, ещё не понявших, что здесь случилось, ругательные слова, которые бы мне желательно не слышать.

Я боялась оглядываться. А люди всё кричали и кричали.

Мне было семь. И в тот день я потеряла всё, что у меня на тот момент было. Мою опору. Мою поддержку. Моего друга. Моего старшего брата.

***

Будильник разбудил меня ровно в шесть утра. Через несколько часов меня ждало собеседование, вот я и решила встать пораньше. Но поленилась сразу встать с кровати. Особенно после того, как осознала, что опять приснился этот кошмар. Хотелось бы снова заснуть и, на этот раз, увидеть во сне что-то хорошее. Увы…

Я перевернулась пару раз с боку на бок. Потянулась к телефону. Пять пропущенных от мамы за вчерашний вечер. Да, я не всегда отвечаю на её звонки и почти никогда не перезваниваю. «Отшельник» – вот отличное слово, чтобы охарактеризовать меня. Да и к чему иметь связь с семьей, которая уже давно развалилась, от которой почти ничего не осталось.

Я вздохнула, прищурилась. Пожалуй, сегодня тоже отвечать не стану. Отложила телефон и снова перевернулась на другой бок. Надо вставать, а не то опоздаю. Кандидатов на эту вакансию, кроме меня, должно быть много. Работодателя не затруднит выбрать кого получше, они легко заменят любого, а вот мне работа нужна позарез, ведь приближается срок оплаты аренды за квартиру. А ещё не помешало бы обновить гардероб.

Я села на кровати, запустила руку в растрепанные длинные волосы, закрыла глаза. И тут же в страхе их открыла. Нет, пожалуй, лучше держать их открытыми! Стоит только векам опуститься, погружая всё во мрак, как кадры из сна возвращаются, всплывают на тёмном экране внутренних век. Хотя это не сон. Это мои воспоминания. Но от того лишь страшнее смотреть на них через призму пройденного времени.

Брата нет в живых уже пятнадцать лет, а я всё тоскую по нему. И момент его смерти так часто является мне во снах. Но не так страшен сон, как его последствия. Тревога, панические атаки, учащённое сердцебиение, вот его последствия. И как итог – таблетки.

***

– Детка, ты в порядке? Всё хорошо?

Чьи-то руки схватили меня за плечи, пытались трясти. Кто это? Наверное, я выглядела ужасно со своими распахнутыми глазами. Они у меня и так слишком светлые, почти мутные, а сейчас, должно быть, их совсем подёрнула пелена.

– Отойди, милая.

– Ты откуда?

– Где твоя мама?

Незнакомые люди спрашивали, перебивая друг друга и, придвигая меня к себе по очереди, словно я была каким-то диковинным фруктом на распродаже.

Хотела бы я знать, откуда я, вспомнить, куда я шла, и сказать, где моя мама. Хотела бы. А ещё хотела бы кричать, плакать, топать ногами, но не могла.

У меня хватило сил только посмотреть. Только запомнить цвет этой злосчастной машины.

Фиолетовый. Некогда мой любимый цвет.

Я сделала пару шагов по направлению к ней. Это точно она? Точно та самая машина? Я не ошиблась? Могу ли я узнать, кто во всем виновен? Мой взгляд был прикован к боковому зеркалу со стороны водителя. Может быть, я просто хотела себя оправдать, почему я боялась смотреть в другую сторону. Но мне нужно посмотреть на этого человека! Взглянуть ему в глаза! И понять, почему же я прочитала его мысли за секунду до аварии? И почему этого не смог сделать брат? Но мог ли несчастный водитель ответить мне…

Меня схватили, подняли и ещё раз потрясли. Через миг я моргнула, отошла от того, что потом назвала шоком, и поняла, что машина тронулась с места. Да, виновник просто нажал на газ и уехал. Уехал, как будто ничего не случилось, он ни в чём не виноват.

Но то, что я увидела, я больше никогда забыть не могла. Глаза. Это была женщина. Со светлыми синими глазами. Я их хорошо запомнила, у меня же был похожий цвет, разве что, ещё светлее, бледнее, мутнее. Эти глаза не выражали холодного безразличия, презрения, насмешки или чего-то, что, наверное, должно быть у преступников, сбегающих с места преступления. Но я увидела в них страх. Страх и отчаяние.

Но поверить этому взгляду я не смогла.

Позже, уже в отделении полиции, когда мама выплакала все слёзы, находясь на допросе, я подслушала, что убийца скрылся с места преступления. Что его, а точнее её, так и не нашли. Что машина, за рулём которой она была, в угоне. Кто её украл, неизвестно. Камеры ничего не зафиксировали. Хозяин машины сам пострадал от исчезновения автомобиля и не имел никакого отношения к убийству моего брата. Отпечатков пальцев в салоне не нашли. В общем, некому было держать ответ за ту страшную аварию.

Всё было так странно. Да, я была маленькой, но я не была глупой! Я знала, что за убийство положено наказание. Почему же именно в этой ситуации полиция развела руками? Почему пообещала сделать всё возможное и вроде как даже предпринимала попытки, но тоненькая папка с делом о непреднамеренном убийстве моего брата так и осталась стоять на полке рядом с другими нераскрытыми делами? Почему?!

Во мне кипела немая ярость.

Плакать тогда я не могла, лишь сильнее поджимала губы. Тужилась непонятно от чего, что даже маленькая складка залегала у меня между бровей. Та самая складка, которая обычно появляется у женщин после тридцати лет, но никак не у семилетней девчушки! Чуть позже эта складка так и осталась на моём лбу, не разгладилась.

После мамы на разговор с ответственным лицом пригласили и меня. Спросили, видела ли я что-то странное. Я рассказала про испуганные глаза виновной, но полиции это вряд ли помогло. Они дали мне в руки какой-то листок. На нём было написано одно слово.

«Прости».

Что?

– Ты видела, это водитель его бросила? – Спросил полицейский.

– Я не видела. – Ответила я, сжимая листок покрепче.

– Я понимаю, ты испугалась. Но может, ты вспомнишь, ты видела эту женщину ранее?

Я помотала головой из стороны в сторону. Конечно же, я её не знала. А если бы и знала, то точно бы не угадала в этом маленьком боковом окошке заднего вида. В нём отразились лишь глаза и часть лица.

– Ладно, достаточно. – Сказал второй полицейский. – Она ещё ребенок, не напирай на неё. Пойдем, милая, я отведу тебя к твоей маме.

Я машинально встала, словно большая послушная кукла. Одной рукой я вцепилась в ладонь полицейского, другую, в которой сжимала клочок бумаги, протягивала ему. Он сначала не понял, а потом сказал:

– Выкинь, это копия. Оригинал мы оставили в качестве улики.

Я посмотрела на свою ладонь так, словно она никогда не принадлежала мне. Мой взгляд был расфокусирован, и я всё ещё плохо соображала. Но кое-что я всё-таки могла. Я снова сжала кулак, полностью погрузив в него бумажонку.

Я не выкинула её. Эта записка до сих пор при мне. Лежит в комоде, возле тюбиков с косметикой. Маме я о ней не рассказала.

2.

Я всё-таки встала с постели. Умылась и пошла на кухню. Надо бы проверить холодильник. Что тут у нас? Как обычно, пара яиц, майонез и сваренные вчера макароны. Что ж, пожалуй, выпью кофе.

Я загрузила в кофе машину зерна и нажала на кнопку. Наверное, мои сборы проходили бы быстрее, если бы не этот пресловутый сон о прошлом. В такой важный день!

Не каждый день приглашают на собеседование в международную авиакомпанию. Можно сказать, что я уже давно мечтала там работать. Или хотя бы попробовать там поработать. Обычно, я не задерживалась на одном месте дольше нескольких месяцев. Увольнялась по собственному желанию и оправдывала себя тем, что не подошёл коллектив, начальство, график, обязанности.

Всегда предпочитала что-то незамысловатое, типа консультантов или работников кол-центра. Но на этот раз я со всей серьёзностью подошла к будущей профессии. Составила хорошее конкурентоспособное резюме и отправила в интересные мне организации.

Громкий «пик» заставил меня вздрогнуть и вынырнуть из размышлений. Кофе машина сообщила мне, что напиток готов.

Чего бы такого съесть на завтрак? Или вообще не есть? Разволнуюсь, и завтрак полезет наружу. Не смогу собрать мысли в кучу, они и так сегодня утром разбегаются.

А что надеть? Красную блузку? Или белую? Юбку или лучше брюки? Я где-то вычитала, что лучше всего для собеседования выбрать стандартный белый верх, черный низ. Всё-таки это международная компания, я должна выглядеть представительно.

Интересно, почему они мной заинтересовались? Их привлекли мои два высших? Или хорошее мотивационное письмо? Или липовое сопроводительное с предыдущего места работы? Да, с оформлением документов у меня никогда не было проблем. Что ж, это только доказывает то, что я отлично гожусь для этой работы.

Я взяла кружку, уселась с ней на подоконник и принялась разглядывать улицу. Снова люди спешили, открывали и закрывали двери магазинчика напротив, перебегали улицу дождавшись или не дождавшись зеленого света светофора. Глупые. Зачем вы спешите? Куда вы спешите? Вы не знаете, что ваши жалкие жизни вот-вот могут оборваться? И будет уже не важно, были ли у вас мечты, планы, хотели вы купить белый хлеб или тёмный. Шли ли вы на работу, или возвращались с неё.

Странно, наверное, для молодой девушки, вроде меня, предаваться таким мыслям. Я знаю. Но они разъедают меня изнутри. Я пыталась о них рассказывать, но мама только ругала меня. Я не знаю, как ей удалось запрятать злобу и обиду за смерть своего сына. А может она её вовсе не спрятала? Просто не хотела мне показывать. Но я была слишком мала, чтобы понять, что такие вещи случаются. Что может случиться переломный момент, который перечеркнёт всё. Всё изменит. Та самая пресловутая точка невозврата. Нет, я отказывалась в это верить. Я не понимала, почему нельзя всё вернуть, почему нельзя наказать обидчиков?

В конце концов, я уехала из родительского дома. Мы с мамой просто не смогли делить на двоих одну боль, которая проявлялась у нас по-разному.

Но это было уже после того, как я смирилась. После того, как я прошла через все круги ада и поняла, что мне всё-таки придётся научиться жить без него. Больше не у кого было спросить совета. Больше никто не подсказывал мне куда идти. Больше никто не сжимал руку, когда я переходила ту дорогу. Никто не замечал меня.

Первые несколько месяцев были самыми трудными. Я не справлялась с собственными мыслями.

Они же и привели меня к мосту в тот туманный день.

***

Была осень. Один из тех противных сезонов, когда воздух влажный, тяжёлый. По утрам над землёй нависает густое огромное облако, из-за которого не видно ничего, дальше своего носа. Кажется, я должна была идти в школу. Не знаю, как мама в ту пору отправляла меня на улицу одну. Наверное, она думала, что я живу нормальной обычной жизнью, ни о чём не думаю, ни о чём не переживаю и правда каждый день иду прямиком в школу.

Но всё было не так.

Я специально выходила из дома пораньше, отмахиваясь тем, что автобус нужно долго ждать, а сама шла пешком, нарочно выбирая дорогу подлиннее, как будто бы не хотела идти туда, куда должна.

Я шла и думала, а зачем вообще я иду туда, куда иду. Неужели, я ничего не могу сделать? Неужели, я не могу выйти не на своей остановке и пойти куда глаза глядят? Или поехать куда-нибудь дальше. Или сесть не на свой автобус. Заснуть в салоне, чтобы потом, на конечном пункте, меня разбудил кондуктор, отвел в полицию. Меня бы там расспрашивали долго, кто я, откуда. Но ведь я уже один раз отвечала на эти вопросы, смогу ответить на них снова. Прибежала бы заплаканная мама и долго ругала меня, что я плохая дочь, что ей хватило и потерять сына…

Ох, мама-мама, ты совсем не знала, что творилось у меня на душе. О чём я молчала. Ты сама запретила мне говорить про это. В школе пару раз меня водили к психологу, но даже он был убежден мной, что всё в порядке. Друзья тоже советовали обратиться куда-нибудь или позвонить по странному длинному номеру. Вроде как в анонимную поддержку. Но я так и не решилась. Рассказывать кому-то незнакомому на другом конце провода о самом больном и печальном. Нет, это не мой вариант.

Мой путь лежал через мост. Большой, красивый, он проходил через реку, что лентой вилась под его твёрдой поверхностью, а потом утекала куда-то вдаль, за горизонт. Я всегда останавливалась, чтобы полюбоваться видом. Раньше я делала это вместе с братом. Теперь у меня осталась лишь крупинка воспоминаний, и всё, что я могла, это продолжать наши с ним традиции. Ходить по тем же местам, играть в те же игры, есть ту же еду. Я делала это всё ради него, но уже одна. Словно бы всё это связывало меня с ним. Словно не делай я всего этого, то уже давно бы забыла о нём…

Сегодня я не должна была задерживаться долго – только постоять немного, буквально чуть больше минуты и пойти дальше. А завтра можно было бы постоять и подольше. Я поступала, как мне казалось, весьма проницательно. Я не опаздывала каждый день, чтобы не навлечь на себя гнев учителей в школе. И чтобы мама ничего не заподозрила. Один день стою на мосту пять минут, другой – десять минут, третий – одну минуту и так далее. Каждый раз разное время.

Но сегодня был особенный день. Туман заволок всё вокруг, и я не могла разглядеть реку. Я схватила перила и наклонилась, всматриваясь в даль. Густые облака сглаживали шум от машин на мосту. Казалось, что я находилась в вакууме. Через некоторое время стало казаться, что это не машины проезжают мимо меня, а монстры проносятся. Монстры с огромными горящими глазами. Те самые монстры, готовые поглотить, забрать жизнь каждого, кто встретится на их пути. Постояв так ещё немного, я поняла, что звуки реки мне стали слышны лучше. Нет, может это не река, а просто одно из чудищ меня уже поглотило, и я слышу звук крови, что бежит по его венам?

А что тогда за холодный металл, который я сжимаю руками? В желудке у чудища не может быть ничего холодного. Значит, я ни за что не держусь?

И словно бы по взмаху волшебной палочки, именуемой моим воображением, железо между моими пальцами растворилось. Я его отпустила? Я разжала пальцы? Нет, меня же уже проглотили. Я закрою глаза и просто поддамся.

Думала ли я о суициде раньше? Да. О всяких разных способах и вариантах. Всех их объединяло одно – благодаря им, я могла бы снова увидеть брата.

Мама бы не одобрила подобные мысли, поэтому ей я не говорила.

Каждый раз, когда я стояла на мосту, я думала о том, как спрыгну с него. Как полечу вниз. Встречусь с братом. Правда, потом мне становилось страшно, я трясла головой, разворачивалась и шла в школу. Нет, наверное, в обычных условиях я бы не смогла поступить с собой так. Да, я думала, да, размышляла, но мне бы просто не хватило смелости прыгнуть вниз.

Но сегодня ведь были не обычные обстоятельства, верно? Сегодня этот дурацкий туман, забрался мне в глаза, в нос, в уши, в рот. Сегодня эти чудища со своими горящими глазами. Сегодня этот желудок и кровь с железом в нём.

Наверное, я слишком поздно поняла, что на самом деле нет никаких чудищ. Я слишком поздно поняла, что я стояла на мосту, и голова моя, закружившись, позволила руке отпустить холодные перила.

Нет, я определённо не хотела умирать. Даже не так – в тот момент я испугалась! Воздух мгновенно покинул мои легкие. Кровь (не та, которая показалось рекой, а моя собственная) прилила к голове. Живот свело. Неужели, я сейчас, вот прямо сейчас оступлюсь и упаду? Прямо в воду? Она же, наверняка, очень холодная! И что, я умру после столкновения с ней? А что скажет мама? А удастся ли мне встретить брата?

Я почувствовала, как полетела вниз.

***

Кофе когда-то должен был закончиться в моей кружке. Я перемешала оставшуюся в ней жидкость и громко выдохнула. Зачем я вспомнила тот день? Нет, сегодня точно со мной что-то не так. Может, магнитные бури? Сначала этот сон, а теперь и воспоминания, которые он за собой повлек, лезут в голову.

Я без особой охоты сползла с подоконника и остановила свой выбор на красной блузке и черных брюках. Плевать на советы безымянных экспертов в интернете, надену то, в чём мне будет удобно. Может, работодателя наоборот привлечёт мой неординарный подход к выбору одежды для официальной встречи.

Осталось только выбрать туфли.

Надо ли говорить, что после того случая на мосту, я больше не думала о суициде. Я поняла, что, несмотря на то, что мой брат мёртв, я не должна отправляться вслед за ним на тот свет. Я должна жить. Хотя бы ради него. Он бы точно не хотел, чтобы я умирала. Во всяком случае, так рано. Во всяком случае, от собственной руки. Или глупости. Или неосторожности. Или беспечности.

***

В тот самый миг, когда я уже зажмурилась. Когда моя нога уже перестала чувствовать твёрдую землю. Когда холодный воздух был готов принять меня в свои удушающие объятья и понести на встречу с яростной рекой. Я поняла, что моё запястье что-то сжимает.

Я глубоко вдохнула. И с наслаждением отметила, что воздух невероятно вкусный. Я, кажется, не дышала последние несколько секунд.

Тем временем, что-то потащило меня наверх и через миг я уткнулась носом во что-то теплое и мягкое. Ощущение было такое, будто бы я падала во тьму, но мой ангел-хранитель взял меня за руку и перенёс обратно к свету.

Конечно, я знала, что никаких ангелов-хранителей не существует, потому что существуй они, то один такой обязательно уберег бы моего брата от той злополучной аварии. От той машины.

Я открыла глаза и увидела и мир, и мост, на котором я стояла, совсем другими. Туман уже не был таким густым. Машины и их фары не были такими устрашающими. Река звучала не как кровь, а как прекрасная мелодия. Мне понравился этот мир. Мне понравилось быть живой.

Любование и радость длились не долго. Их прервал чей-то грубый голос сверху.

– Совсем сдурела? Жить надоело? – Прогремел голос, и я поняла, что это говорил мой спаситель.

Это был, видимо, молодой парень. Голос грубый, хотя приятный. Руки мягкие, теплые. Сам он запыхался. Неужели бежал, чтобы спасти меня?

– Я не… – Это всё, что я была в силах вымолвить, потому что он снова меня перебил.

– Ты понимаешь, что ты должна жить! Несмотря ни на что, жить! Не вздумай больше так делать!

Это всё, что незнакомец успел сказать. Он выпустил меня из своих рук и скрылся в тумане. Я поняла, что даже не увидела лица моего спасителя – на нём была кепка и поверх неё – капюшон. Неудивительно, что он так закутался, сегодня ведь холодно.