Мистификация Дорна. Книга 1

В дальнейшем по мере того, как силы возвращались к ней, Лидочка стала вставать, чтобы делать несколько шагов по комнате. И всякий раз она была одета в красивый в своей простоте халат. Теперь я вспоминаю что, осматривая её, я замечал, как тщательно причёсана она бывала, как волосы её были схвачены цветной лентой или красивым гребнем. Мне и в голову не приходило видеть в этом нечто большее, чем стремление к опрятности. Она вспыхивала и мучительно краснела, а не оформившееся девичье тело вздрагивало от каждого моего прикосновения, когда я проводил аускультацию или перкуссию лёгких. Временами я ловил на себе её долгий взгляд, значения которому на тот момент не придавал, но теперь, сидя напротив Петра Андреевича, я чувствовал смущение и невнятное чувство вины. Я решительно поднялся.

– Милостивый государь Павел Андреевич, извольте не беспокоиться. Лидочка поправилась. В моей помощи она более не нуждается. Я пришлю свои рекомендации по гимнастическим упражнениям и по рациону питания. Советовал бы летом свозить её на воды. Лучше в Ялту или Гурзуф. Уверен, вы найдёте нужные слова, чтобы объяснить Лидочке прекращение моих визитов. Не утруждайтесь меня провожать. Всего наилучшего.

Я откланялся и вышел. В прихожей, вспомнив, что именно сейчас Лидочка ждёт, что я зайду, я замешкался, стоя меж двух зеркал. В тот момент было недосуг разгадывать свои отражения. Мне представились её светлая комната, она, сидящая на стуле в цветастом платьице и со сложенными на коленях ладонями, её обращённые ко мне зелёные глаза и обезоруживающая юношеская откровенность во взгляде. Я схватил галоши и выбежал вон.

* * *

Спустя годы я снова стою у парадной. Швейцар, лицо которого было мне незнакомо, распахнул зеркальные двери и безразлично поклонился кивком головы.

Накануне вечером, получив записку от Павла Андреевича с приглашением, я некоторое время колебался. Прошло меньше суток после моего возвращения. Путь в город и само путешествие были долгими, многотрудными, и мне хотелось какое-то время побыть одному, отдохнуть. Однако просительный тон и обращение «дорогой Евгений Сергеевич» принудили меня нанести визит, не откладывая, как того и просили.

В прихожей, раздевшись, я, признаться, ожидал, что Павел Андреевич выйдет ко мне. Напрасно. Послышались шаги, тяжёлая штора раздвинулась, и в проёме двери появилась молодая женщина. Не вглядываясь в её черты, я отчего-то моментально понял, что передо мной повзрослевшая Лидочка.

– Здравствуйте, Евгений Сергеевич, – её голос сохранил прежние интонации, но звучал ровно и без прежней сердечности.

Я поклонился:

– Лидия Павловна, здравствуйте.

В эту минуту я пожалел, что оделся не так тщательно, как сейчас хотелось бы, не сбрил куцую свою бородку, появившуюся во время плавания, что голос мой звучал хрипло после холодных ветров и несчётного количества выкуренных папирос.

Тем временем мы шли по коридорам.

– Папа не здоров и предпочитает проводить время в кабинете, – пояснила она и, стукнув в дверь предупреждая, впустила меня. С тех пор, как мы виделись с ним, господин Трефилов сильно сдал. Щёки его обвисли, волосы поредели и подёрнулись сединой, словно пеплом, плечи ссутулились. Он полусидел на кушетке и, когда мы вошли, читал. Он отложил книгу в сторону и снял очки.

– Евгений Сергеевич? – он близоруко прищурился в мою сторону, – присаживайтесь, любезный Евгений Сергеевич. Лидочка, вели принести нам хересу.

Я сел. Спустя минуту вернулась Лидия Павловна и молча села в отдалении.

– Евгений Сергеевич, благодарствуйте, что пришли не мешкая. Есть обязательства, которые следует выполнить загодя. Вот я вам отчёт сейчас, не сходя с места, и дам.

– Помилуйте, Павел Андреевич, – воскликнул я удивлённо, – какой отчёт и в чём?

– Как же, как же, – хозяин дома обеспокоенно завозился на кушетке, спустил ноги и уселся покрепче, откинувшись на невысокую спинку.

– Как же, Евгений Сергеевич, вспомните! Год тому назад, накануне вашего отъезда, мы виделись в окружном суде. Вы поджидали меня после завершения прений. Я прекрасно помню это дело, судили чиновника Сырцова за кражу казённых денег. Вы подошли ко мне и…

Рассказ Павла Андреевича Трефилова

Я вышел из зала заседания, где было невероятно душно и жарко, и поспешил к открытому во двор окну. С наслаждением подставил свое пылающее лицо лёгкому ветерку, исходящему от тенистого уголка за высокими кустами сирени, и прикрыл глаза.

– Павел Андреевич, – окликнул меня незнакомый голос.

Я, досадуя, обернулся.

Передо мной стоял среднего роста господин, одетый просто, но не без изящества и вкуса. Он мял в руках шляпу и чувствовал себя неуверенно. На вид он был лет тридцати пяти, т. е. уже в возрасте, но полный сил и здоровья. Выбритое лицо его было несколько вытянуто книзу, голубые пронзительные глаза оживляли его малоинтересные черты.

– Павел Андреевич, – повторил он, – признаться я надеялся, что вы узнаете меня. Я – Дорн, Евгений Сергеевич, доктор.

«Боже мой! Как неловко! Как я мог не признать человека, который спас мою единственную дочь. Пусть это и было несколько лет тому назад, и Лидочка уже превратилась в барышню, и многое произошло с тех пор, но мне непростительно и в высшей степени неблагодарно забыть её спасителя», – скажу откровенно, я даже покраснел от неловкости, в которую сам себя и поставил.

– Евгений Сергеевич, любезнейший наш исцелитель! – воскликнул я, горячо пожимая его руку, – прошу простить покорно, что не сразу вас признал. Всему виной духота и скверная речь прокурора, – попытался я сгладить возникшую холодность.

Мы прошли в служебное помещение, предназначенное для судейских чиновников и сели на стулья возле пустующего стола.

– Как поживаете, милый доктор? – искренностью я хотел вернуть дружественность, которая установилась меж нами во время болезни Лидочки.

– Благодарю вас, Павел Андреевич, – улыбнулся тот в ответ, – вот, видите ли, отправляюсь в долгий путь, в морское путешествие. Можно сказать, океаническое. Оно займёт месяца три. В связи с чем решил обратиться к вам с просьбой, которая, надеюсь, не очень вас обременит.

– Конечно, конечно, мой друг! Все, что в моих силах, как говорится, je suis votre disposition[3]!

Евгений Сергеевич кивком поблагодарил и приступил к изложению просьбы:

– Мой товарищ по Маньчжурской кампании после долгого лечения в госпитале поселился в нашем городе, – начал он.

– Помилуйте, доктор! – прервал я его. – Как, вы воевали? Вы воевали в Маньчжурии?! Я всегда считал вас сугубо гражданским человеком, Евгений Сергеевич!

Недоверчиво и в некотором недоумении я смотрел на него. Он улыбнулся и вздохнул. Вероятно, я затронул не самые лучшие его воспоминания и уже раскаивался в своей бестактности, но доктор пояснил:

– Я пошёл добровольцем, и в качестве вольноопределяющегося был приписан лекарем к дивизии генерала Гернгросса.

Он провёл пальцами по лбу несколько раз, словно пытался стереть свои мысли о прошедшем, и добавил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.