1517 год. Приключения Мишеля и Дианы

Их путь в Аланье брал начало,

Гребли уставшие дня два.

У неглубокого причала

Их судно не легло едва

На мель в ста метрах от Бейрута,

И только опыт капитана,

Присматривающего за маршрутом,

Спас всю команду от капкана.

Османам ставилась задача -

Взять бунтарей под свой контроль.

Огромный был ресурс затрачен

Турецкой знатью, только ноль

Им пользы высадка десанта

Тогда в Ливане принесла -

Дружина Фахра оккупантам

Ущерб огромный нанесла.

Османы были сильно биты,

Как только спрыгнули с галеры.

Отряд береговой защиты

Мечами встретил флибустьеров.

Лиан повёл солдат эмира

Фалангой оттеснить врага,

Чтоб сразу запросили мира,

Те, кто сошёл на берега.

Но непокорные османы

Влетели всё же во дворец,

И принц запомнил ятаганы,

Что призваны вершить конец

Всему живому в славном доме.

Но он, услышав сабель звон,

Не ждал, пока его надломят,

А сразу спрятался за трон.

А трон был мощный, деревянный,

И сзади дверца в спинке есть.

Там ниша, и вот, как ни странно,

Мишель сумел туда залезть.

Османы дверь открыть пытались,

А после просто подожгли,

Но тут отец и дед ворвались

И принца из огня спасли.

Мишель хоть был ещё ребёнком,

Держался стойко, как мужчина,

А рядом сталь звенела звонко,

Летели вниз со стен картины.

Кувшины падали на пол,

Осколки разлетались всюду.

Лиан в бою залез на стол

И в турков стал метать посуду.

В ответ же полетели стрелы,

Одна из них Лиану в грудь

Неслась, но он ударом смелым

И быстрым преградил ей путь.

Стрела, разрубленная вдвое

Острейшим лезвием меча, -

Событие не рядовое,

Нужна сноровка бить с плеча.

Османы стол перевернули,

И рухнул на ковёр Лиан,

И чуть уж было не воткнули

В него копьё и ятаган

Два смелых воина султана,

Турецким посланных пашой,

Но у ливанца под кафтаном

Был лист железа не большой.

Железный лист изящный, тонкий,

Довольно крепок, не пробить,

Висел на лямках, не был ёмким,

Мог и стрелу остановить.

И потому османы сходу

Убить Лиана не смогли.

Вскочив, он дал мечу свободу,

И реки крови потекли.

Один захватчик с ятаганом

Владел оружием своим

Так ловко и так филигранно,

Что был почти неуязвим.

Лиан сначала растерялся:

Осман был явно тренирован,

И потому слегка замялся,

И даже отступал к балкону.

И тот балкон стал местом боя,

В каком Лиан чуть не погиб.

Свой натиск там осман удвоил,

Стараясь повредить изгиб

Руки Лиана возле локтя,

И ранил, кровь заставив течь,

Ещё сняв половину ногтя

На пальце той руки, где меч.

Потом нанёс удар с размаху

По шлему враг, но промахнулся:

Лиан ведь голову на плаху

Класть не хотел и увернулся,

И тут же сильно пнул османа,

Ногою в грудь попасть сумел,

И воин вместе с ятаганом

Через перила полетел.

И так летел он десять метров

В бассейн с высокого балкона,

Упав сначала в ветки кедра,

Не нанеся себе урона.

Ну а потом скатился в воду,

И, вынырнув, вверх кинул взгляд,

Как будто изучал погоду,

Хотя спасению был рад.

Лиан махнул ему рукою

С намёком, чтобы плыл домой.

Осман согласен был, усвоил,

Чем может завершится бой,

На траву вылез, отряхнулся,

Поправил важно сапоги,

Но только телом разогнулся -

Стрела вонзилась у ноги.

Кто ту стрелу послал, не важно

Для турка было в тот момент,

Хоть воин яркий и отважный

Считался он, но аргумент

Весомый был, чтобы понять:

У лучника он на ладони,

И надо быстро убегать -

Так намекнули на балконе.

Эмир скомандовал приказ:

“Дворец к утру освободить!”

Но слуги справились за час,

Сумев захват остановить.

Лиан последнего османа

Сам лично выставил за двери.

Уплыли турки из Ливана,

Большие понеся потери.

Пришёл черёд бунтовщиков,

Что лезли через стены дружно,

Но их казнить был не готов

Эмир, отметив, что не нужно

Гневить народ его же кровью,

И потому гонцов послал

Сказать: “Относится с любовью,

И помириться пожелал”.

Мгновенно люди отозвались.

Эмиру принесли пакет,

Где два рисунка оказались:

Дом у реки и горсть монет.

Неграмотные бунтари

Назвали чаянья властям:

Помочь освоить пустыри

И всем дома построить там.

– А что тогда монеты значат? –

Эмир задал гонцам вопрос.

– Изъять казну хотят, иначе,

Они толпой пойдут на снос

Дворца, и всё кругом сожгут,

И деньги всё равно отнимут.

Подумать час всего дают,

И нападение предпримут.

Эмир велел совет военный

В большую залу пригласить,

Где самые глухие стены,

И начал тихо говорить:

– Народ восстал, что делать станем?

Они хотят ограбить нас

И станцевать среди развалин.

Ответ дать надо через час.

Солдаты лучшие Ливана,

Уселись за большим столом.

У всех на теле шрамы, раны,

Любой из них владел мечом

Искусно и соизмеримо

Бойцам отважным всех времён,

И мог стоять несокрушимо,

Хоть против ста повстанцев он.

– Абдулгани – великий воин,

Ты командир полков моих

И слова первого достоин.

Как нам утихомирить их?

– Эмир великий, Фахр эд-дин,

Бунтовщиков пять тысяч там.

Да я уверен, что один

Их всех отправлю по домам.

Один лишь полк введу я в бой,

Толпу мгновенно раскидаем.

– Абдулгани, товарищ мой,

Ты доблестный боец, я знаю,

Но как без крови обойтись?

– Такой мне метод не знаком.

Ты к Шамсуддину обратись

И с ним поговори о том.

Другие витязи эмира

Кивнули тоже головой.

Когда страна искала мира,

То мудрый Шамсуддин порой

Давал полезные советы.

Эмир послал за ним слугу,

А сам, в халат переодетый,

Потёр разбитую скулу.

Эмир не пропускал сражений,

Не прятался вдали от них,

Наоборот, с особым рвеньем

Бросался на врагов своих,

Чтоб доблестью зажечь солдат

И напугать врага напором,

Что тоже был не простоват,

Не отступал в бою суровом.

И потому эмир имел

И ссадины, и также раны,

Но он бояться не умел,

И это выглядело странно.

Бывало, кровью истекал,

Но всё равно смеялся даже.

Вот так и уважаем стал

У войск своих – бойцов отважных.

Зашёл в зал мудрый Шамсуддин:

– Эмир, война всегда кровава,

Но кто из нынешних мужчин

В сражении не жаждет славы?

Что выдвинули бунтари?

– Хотят казну опустошить.

Их ультиматум принесли -

Дворец грозятся сокрушить.

– Казну разграбить дать нельзя, -

Воскликнул мудрый Шамсуддин. –

Она, по сути, не твоя,

Хозяин у неё один –

Ливанский храбрый наш народ.

Отдать – как кровь пустить из вен

Страны. Об этом должен думать тот,

Кто шантажирует у стен.

– Ну что ж, придётся усмирять,

Другого варианта нет.

Абдулгани, заставь дрожать

Бунтовщиков и скрой их след

Песком из моря привезённым.

Лиан – ты доблестный солдат,

Спрячь принца в комнате укромной

И защитить приставь отряд.

Но что такое? Град камней

Усыпал двор перед дворцом

Из рук непрошеных гостей.

Принц вместе с дедом и отцом

Наружу выскочили вместе.

Вокруг дворца идут бои,

Бунтовщиков примерно двести

Бегут, достав клинки свои.

Лиан взял в руку острый меч

И кинулся врагам навстречу.

Абдулгани колчан снял с плеч

И полетел вперёд, как кречет.

Он вынул на ходу стрелу

И цель наметил, чтоб стрелять,

А за стеной дворца, в углу,

Народ стал кладку разрушать.

Сначала били молотками,

Искали трещины в камнях.

Когда нашли, бить стали в камень

Бревном, держа его в руках.

Другие, лестницы поставив,

На стены лезли там и тут.

Принц боязно прижался к маме -

Найти защиту и уют.

Навал бунтовщиков был жёстким -

Они зарезали пять слуг

В сарае у ворот, где доски

Ночлегом стали для гадюк.

Там слуги спрятаться хотели,

Но змей, увидев, испугались,

Однако выйти не успели:

В сарай изменники ворвались.

И этот запах первой крови,

Как спичка, подпалил задор

В умах у нищего сословья.

Убийцы вышли на простор

Из окровавленного сруба,

Чтоб сабли вытереть о траву,

Но их Сапсан окликнул грубо,

Что стал свидетелем расправы.

Сапсан – охранник был из свиты,

Гвардеец лучший у эмира.

Он знал всех пятерых убитых,

Они все были конвоиры

И подчинялись ему лично

И он за них в ответе вечном,

И в своих думах, и публично,

И перед семьями, конечно.

И он с чеканным палашом

Пошёл вперёд без сожаленья,

Начав рубить перед дворцом,

Тех, кто виновен в преступленье.

Их было шесть на одного -

Насильников, убийц кровавых.

Он ни оставил никого,

И сам в крови упал в канаву.

Очнулся он лицом в ручье,

А через миг, с зажатой раной

Он оказался на плече

У вездесущего Лиана.

Под градом стрел его тащил

Отец Мишеля до двери,

И сразу же её закрыл,

Засовом крепким изнутри.

Потом к камину доволок

Солдата быстро на спине,

И рану рваную прижёг

Кувшином, накалив в огне.

Сапсан же в это время плеть

Держал зубами на диване,

Пока пылающая медь

Обеззараживала рану.

Бунт становился всё сильнее,

Толпа, обрушив полстены,

Решила, что зайти сумеет,

Но были тут же сметены

Те, кто пытался это сделать.

Эмир команду дал стрелять

Из двух орудий солью белой,

Чтобы повстанцев напугать.

Сработала задумка эта,

Бунтовщики, отхлынув прочь,

Зачинщиками разогреты,

Второй удар решили в ночь

Эмиру нанести внезапно,

Однако лестниц не хватало

Чтоб сразу нападать масштабно,

Да и народа было мало.

И тут к ним подошла подмога -

Ещё две тысячи людей,

А рядом, перекрыв дорогу,

Толпа отчаянных парней

Ждала солдат, каких помчался

Тревожно звать Абдулгани.

Отряд юнцов не волновался,

Для битвы строились они.

Но что за битва без мечей,

Без лат и даже без кольчуги,

Без быстрых боевых коней

С седлом, притянутым подпругой?

Лишь только несколько имели

Щиты и сабли. В основном,

Мальчишки палками владели,

А кто-то – кухонным ножом.

Дворец бунтовщики не взяли.

Дав сокрушительный отпор,

Их слуги храбро отогнали.

Сперва освободили двор,

Потом мечи и копья в поле

Направили на бунтарей,

И испугался поневоле

Народ сам наглости своей.

Полки эмира из казарм

Как раз к той битве подоспели.

Эмир приказ им лично сам

Отдал, чтобы людей жалели.

Всех главарей арестовали,

Кто убивал – того в острог.

Кого-то плетью отхлестали,

Да так, что шёл и падал с ног.

Был разорён дворец частично,

Посуды перебили много,

Притом и свежей, и античной,

А кто-то даже стены трогал

Из золота в одной из комнат,

Не знал, как взять его с собой,

Так и остался краем согнут

Кусок панели золотой.

Был Фахр эд-Дин расстроен очень,

Что мебель выбросить пришлось,

И стол был древний раскурочен,

Куда Лиану встать пришлось,

Запрыгнув с ловкостью пантеры

От напирающих османов,

Зато не тронули портьеры

С гербами славного Ливана.

Война закончилась неспешно,

Эмир поблагодарил солдат

И сделал пир весьма потешный,

Чему дворец был очень рад,

Ведь знали слуги и прислуга:

Ворвись бунтовщики в их дом,

Всё пропахали бы, как плугом,

Не уберёшь за день потом.

Через неделю после бучи

Эмир собрал народ на встречу.

Он не хотел, чтоб этот случай

С людьми стал ссорой бесконечной.

Глава Ливана объяснил,

Что бунт здесь цель имел одну -

Лишить народ Ливана сил,

Забрав народную казну.

– Вот потому и на галере

Османы по морю приплыли,

Но сразу же и в полной мере

Отпор достойный получили.

На их поддержку полагались

Бунтовщики с ожесточеньем,

И стрелы ими применялись

Как раз с турецким опереньем.

А что касается домов

Вдоль речки, то их строить станем.

Такой призыв бунтовщиков

Услышан был ещё в их стане,

Куда я посылал гонцов,

Чтобы вести переговоры.

Во имя наших всех отцов -

Забудем прежние раздоры!

Казна нам для того нужна,

Я говорю вам без лукавства,

Чтоб каждый чувствовал – нежна

О нём забота государства.

Величие Ливана в том,

Что мы едины и сплочённы,

И мы не отдадим наш дом

Врагам, войною увлечённым.

Народ эмира поддержал,

И стройка началась большая.

Мишель подрос и понимал,

Что дед здесь власть не потеряет.

Эмир умеет говорить

О том, что все желали слушать.

Таких вождей не победить

Ни в синем море, ни на суше.

Впоследствии Ливан не знал

Подобных бунтов, столь кровавых.

Пока эмир им управлял,

В почёте были честь и право.

Все были сыты и одеты

Свободны делать, что желали,

В казну рекой текли монеты,

Что тут же в оборот пускали.

Не только лишь морской торговлей

Отныне славилась страна,

Дома большие с крепкой кровлей

Для нищих строились сполна.

Поля возделывались с рожью,

И сеяли пшеницу рядом,

И стали относиться строже

К грабителям и казнокрадам.

Мишель подрос, но помнил детство

И трон, где прятался от стрел.

Его никто не сдвинул с места,

Принц это лично не хотел,

Но вот залезть за троном в нишу,

Которая его спасла,

У принца ни за что б не вышло —

Для взрослого она мала.

А рядом с троном на стене

Висит оружие османов,

Довольно грозное вполне:

Ножи, мечи и ятаганы.

Эмир к ним подводил гостей,

Показывая силу стали,

И даже опытных людей

Клинки реально изумляли.

Глава 3. В пути

Хрустят обломки пней замшелых,

Колёса режут колею.

Внезапно сбоку порыжело,

Принц присмотрелся – там клюют

Пять-шесть песчаных куропаток

С еловых шишек семена,

За ними бегают цыплята,

Уже насытившись сполна.

В песке и глине вся дорога,

Но и грибов полно кругом,

Ещё базальта очень много -

Здесь вулканический разлом,

Наверное, был очень древний,

Вот и остались камни эти,

И ни одной вблизи деревни

Не появилось за столетья.

А это значит, ни водой,

Ни хлебом запастись не сможет

Тот, кто пошёл дорогой той,

Но принц нисколько не встревожен,

Ведь он везёт с собой запасы,

Их хватит здесь на пару дней,

Так что особо не опасно

Тихонько ехать меж камней.

А впереди по курсу горы,

И сбоку горы, их массив

Имеет общую опору,

И изумительно красив.

Маквис, фригана, дуб зелёный,

Ещё алеппская сосна

И небольшие рощи клёна

Растут в любые времена.

Мишель достал из сумки свиху

И откусил большой кусок,

И стал жевать довольно тихо,

Прикинув быстро на глазок,

Насколько та лепёшка сможет,

Ему в пути добавить сил,

Он, как любой из молодёжи,

За весом тщательно следил.

А так как он держался в форме,

За это нравился девчонкам,

Принц не был щуплым, как при шторме

Повисший парус в море громком.

Чтоб вес соотносился к росту,

Он часто бегал утром в лес,

И даже под рубашкой пёстрой

Имел он кубиками пресс.

Вообще, в Ливане в ту эпоху

Гордиться силой было нужно,

Так проще в дикой суматохе

Всем доказать, что ты наружно

Подходишь для любых работ,

Хоть моряком, хоть для бондарни,

И потому здесь целый год

Тренировали мышцы парни.

Повсюду рыскали солдаты,

Искали тех, кто был готов

С мечами, в наручах и латах,

Приказы исполнять без слов

В рядах передовых отрядов,

С каких и начинался бой,

И кто потом на всех парадах

Везли трофеи за собой.

Искали и в разведку тоже,

Тех, кто был классным следопытом,

А вот для штаба писарь должен

Знать строго буквы алфавита.

Хотя от Бейрута до Тира

Читать могли все горожане,

Ведь первым алфавитом мира

Стал тот, что выдуман в Ливане.

Бойцов искали и в охрану

Для личной гвардии эмира,

Взамен отважных ветеранов,

Которых отпускали с миром,

Давая всё, что пожелают,

В знак благодарности за службу,

И после, опыт уважая,

Эмир не предавал их дружбу.

И в кавалерию ребят

Конечно, тоже набирали,

Динары получал солдат,

Что в пальцах золотом сверкали,

Но это, если отличился,

А так – дихрамы и фулусы

В ладони горстью насыпали

На съём домов и перекусы.

Для обучения сноровке

Держаться крепко на коне,

И управлению им ловко

В сраженье при прямой спине -

В Ливане школы открывали,

И развивали их стабильно,

Где, кроме скачек, обучали

Ещё вольтижировке стильной.

И принца там джигитовать

Учили для военных целей,

И на скаку уметь свисать,

Земли касаясь еле-еле.

Свисать учили для того,

Чтоб подобрать свой меч на поле,

Когда в сражение его

Пришлось лишиться поневоле.

Наставником у принца стал,

Как раз Сапсан – тот храбрый воин,

Что бунт повстанцев подавлял,

Ещё, как командир конвоя.

После восстания он был

Эмиром всячески приближен,

И принца быстро научил,

Как с сёдел свешиваться ниже.

Не забывал принц и про танцы.

Мишель влюбился сильно в дабку,

Плясал её, как все ливанцы:

Наденет шаровары с шапкой,

И под весёлую дарбуку -

Кубкообразный барабан -

Вбивает ноги в пол со стуком,

Пока не взмокнет весь кафтан

.

Девчонки в ярких украшеньях

Мишелю тем же отвечали,

И их изящные движенья

Особой грацией пленяли.

И люди, что постарше, тоже

На них поглядывали мило.

В местах, где много молодёжи

У каждого в глазах искрило.

Уменье петь ценилось тоже,

И ярко красить стены зданий,

Чтоб дом на дом был не похожим,

И выглядел, как плод мечтаний.

Мишель и здесь преуспевал

Палитру смешивал в расцветки,

Чтоб дом гармонией сиял

Цветов притягивающих цепких.

Но всё же пресс качать сильнее

Мишель любил – ему казалось,

Что он становится смелее,

И с ним народа больше зналось.

Он видел на скульптурах древних,

Как дерзко пресс очерчен там,

И пару часиков вечерних

Он пресс подкачивал и сам.

Однажды встретил принц Хакима,

Когда гулял в один из дней.

Хаким – приверженец экстрима,

Известный укротитель змей.

Мишель с ним были одногодки,

И если время позволяло,

Они ходили в шторм на лодке,

Пока стихия бушевала.

Конечно, риск определённый

В такой забаве точно есть,

Но принц в опасность был влюблённый,

И друг готов в пучину лезть.

Крутило лодку и вертело,

И иногда несло на скалы,

Но парни в ней держались смело,

Куда б волна их ни кидала.

Веками в Средиземноморье

Внезапный шторм весьма жесток.

Оно – одно из акваторий,

Где натиск шквала так высок,

Что в море корабли бывало

Топила буря за мгновенье,

И даже города смывала

Без жалости и сожаленья.

И вот однажды так тряхнула

Друзей высокая волна,

Что лодку боком развернуло,

После чего, черпнув сполна

Она воды с песком на пару,

Едва на дно не погрузилась,

Но, наклонившись от удара

Другой волны, опустошилась.

Принц с другом запаниковали:

Опять их шторм понёс на скалы,

Которые в воде стояли

Неподалёку от причала.

Кто сможет их спасти на глыбах,

Когда их море туда кинет?

Но лодка вдруг вильнув, как рыба,

Скал не задела в водах синих.

О глыбах тех легенд не мало

Ходило, ходит и сейчас.

Их называют птичьи скалы

За изумительный окрас

Из-за огромных поселений

Повсюду сизых голубей,

И к ним набраться впечатлений,

Всегда идёт полно людей.

И лишь прошла те лодка скалы,

Как дальше понеслась вперёд.

Ещё страшней мальчишкам стало,

Когда она во весь свой ход

Ударилась о берег носом -

Взлетели парни вверх мгновенно,

А рядом сделал с них набросок

Художник радостный, почтенный.

Запечатлел в своей манере

Он дерзко на холсте тот случай:

Истерзанный штормами берег,

Огромные на небе тучи,

И лодку, выброшенную морем,

Парней, чуть не разбивших лоб -

И тут же стоимость утроил,

С учётом важности особ.

Рисунок с вдаль летящим принцем

Ушла за бешеную сумму,

Художник на неё гостинцев

Купил детишкам и подумал,

Что копии, наверно, тоже

Эстетов заинтересуют,

И целый месяц лез из кожи,

Их быстро угольком рисуя.

А в этот год синьор Да Винчи

Почти закончил Мону Лизу,

И вдруг идёт слух необычный

И ставший для него сюрпризом,

Что живописец из Ливана

Стал покупаем и заметный,

Продав сто копий очень странных

Рисунков с краской одноцветной.

И удивлённый Леонардо

Мгновенно побежал домой,

Зажёг во тьме свечей гирлянду

В своей уютной мастерской,

Закрыл все двери на засов

И, чтобы время не терять,

Соседских набросал котов,

Чтоб те наброски продавать.

Сказал помощнику художник

Приятным голосом потом:

– Не знаю, это купят, может,

Сходи в любой красивый дом,

В посольства королей, султанов,

Скажи: они через века

Во всех музеях в мире станут

Шедеврами, наверняка!

И так и получилось точно:

Рисунки мастера Да Винчи

Сейчас удерживают прочно

В неповторимости величья

Свои места в огромных залах,

В коллекциях у королей,

Да и внимания не мало

Приковано к ним от гостей.

Так вот, когда Мишель с Хакимом

Нежданно встретились опять.

Не мог пройти принц просто мимо,

Когда шанс выпал поболтать.

Хаким высокий, загорелый

Товарищу был только рад.

В одной руке был персик спелый,

В другой – зелёный виноград.

Принц чинно принял угощенья,

В ответ пожал Хакиму руку,

Потряс немного с уваженьем

И персик стал жевать без звука.

Недолгим было то затишье

При встрече дорогих друзей,

Ведь под ногами у мальчишек

Лежали, грелись восемь змей.

К Хакиму змеи относились

Весьма спокойно, без вражды,

Как будто воле подчинились

В обмен на чашечку еды.

Сейчас же с ним питон огромный,

Свернувшись кольцами, дремал.

И вот вопрос весьма не скромный

Хаким ровеснику задал.

– Мишель, кафтан твой без застёжек,

Чтоб показать девчонкам мышцы.

А вот удар по прессу сможешь

Сдержать, чтоб наземь не свалиться?

– Хаким, хоть силой впечатляешь,

Но даже ты в приливе гнева