Кошкин дом

Во Владимире, на первом корпусе, двери такие, что можно с ноги выбить и на нашем продоле (дурпродоле) сидят двое пыжиков и ходят гулять в соответствии с режимом. И никакой этой хуйни, которую показывают сраные журналисты.

В Столыпине нашем тоже везли одного такого, так его выводили в сортир с одним ментом! Какие там ужасы, нормально всё.

Один чел рассказывал, что сидел в Соликамске, в тюрьме, которую так любят журналисты, она очень рейтинговая, любят у нас попивая пивко смотреть на чужое страдание, почти мусульманский рай, интересно же бля, между продажей макарон и отсосами за повышения зарплаты посмотреть, что кто-то живёт вообще как хуй знает кто, кто-то такой страшный…

Так вот, говорил чел следующее: эти блядоты журналисты, платят хозяину и ходят там по этой тюрьме бухие и ляпают таблички «людоед» и прочую всякую ересь, а мусора на камеру выводят особиков, ну иногда пыжиков, иногда по восемь дублей за съёмку, потому что тут угол не такой, оператор напился и всё такое прочее. А люди ещё больше страдают. Клоунады эти, говорит, всех там порядком заебали, и этих журналистов мечтают просто уебать.

А хозяин звездит и кормится. Вот и всё. Журикам рейтинг, этой бляди бабло. Шоу сделать из всего. Чтобы жир в телах смотрящих эти постановки, откладывался и не бунтовал. И чтобы голосовать ходили за оккупантов ещё счастливее и радостнее, чтоб благодать валила.

Типа вот какой добрый царь Вова Путин и сынъ Его Медвед и Его преосвященное Кормиличество Метроподлит Пидрилл. Ёбаные оккупанты. Ручка кончилась на них.

Крытники прислали мне ручку. Теперь буду гнать до утра свою пургу. Вот на этом же продоле при Сталине сидела хренова гора политических и насмерть заключённых сюда по приговору троек и четвёрок, по страшным приговорам тогдашнего страшного суда.

Если на Владимирскую тюрьму №2 повесить мемориальные таблички – то не будет виден красный кирпич, из которого тюрьма сляпана.

А теперь ещё я здесь. Смешно. И, правда, очень смешно. Я и Василий Сталин (который сидел по-моему уже после смерти основного Сталина), или я и Даниил Андреев, который написал свою чудо-шизятину «Роза Мира» именно здесь, на первом корпусе в этих полуподвальных хатах.

Сидел здесь фельдмаршал Паулюс, который 6-ю армию под Сталинградом угробил, комендант Берлина Гельмут Вейдлинг, фельдмаршал, командующий группы армий «Центр» Фердинанд Шёрнер, начальник личной охраны Гитлера Ганс Раттенхубер. А уж известных «Наших» всех не перечислишь. Никакой ручки не хватит.

(А то тут заныли: Вова Путин и Сынъ Его не дают им свободы. Смешные люди человеки. А ещё этот Гидроподлит, Педрилл. Тот тоже свободы не даёт. Век… )

И, что интересно, интерьер хат с того времени изменился мало. Только газеты на стенах посвежее, да в некоторых хатах унитазы вместо «дальняка», а в остальном всё, как было при Сталине.

Когда я мог представить себе, что окажусь здесь?

Но сейчас, слава богу, не 37-й год, а я не политический, а вообще дурак, и если повезёт, то в следующем году буду на свободе. Дуракам, говорят, везёт. Правда не всегда, но уж если везёт – то это на всю жизнь.

Мне постоянно снится Настя. И кошка ко мне приходит ещё. Я открываю ей фрамугу и вместе с кошатиной в камеру врывается мороз, наполняя мир воздухом. Я через час прокуриваю этот воздух и выпускаю гулять кошку. Кошатина серая, глаза глупые и ест исключительно баланду. Давал ей консервы – не жрёт. Я смотрю ей в глаза, она в мои смотрит, вот и общаемся.

Я назвал её Баланда.

Когда я был маленький, я очень любил гладить кошек и бить бутылки. Иногда отправлялся в экспедиции по поиску кошек и бутылок. Всех кошек я знал лично, так же, как и котов. И знал места вероятного появления пустых бутылок. Алконавты и люди меня ненавидели за то, что я бил бутылки. Первые не могли их в разбитом виде сдать и обменять на полные, вторые не любили битое стекло. Хоть я и старался разбивать эту тару в местах, где никто не ходит. В разрушенной котельной, например. Я там разворотил всё, что можно и нельзя, только чугунные печи не поддавались моему Сталинграду. В котельной мы любили играть в войну. На войне были мы и они. Мы – хорошие, они – плохие. Или наоборот. Иногда вместо Них выступали виртуальные враги. Виртуального врага мы представляли чётко, он был обязательно фашист. И если у кого из наших не было игрушечного оружия, то просто брали палку и стреляли из неё.

Очень у многих деревенских были самодельные деревянные пистолеты и автоматы. У нас с Кирюшей были и кошерные, с магазина, и деревянные, от Мишки.

Мишка, умная голова, сделал мне деревянную копию MP-38, он же MP-40, модернизированный, (Maschinenpistole), винтовка, нет, что я гоню, это MP-44 уже винтовка, а 38-40 – это пистолет пулемёт пока ещё. Короче, автомат, состоящий, кстати, на вооружении Вермахта с 39-го по 45-й год, и ошибочно прозванный в нашем народе Schmeisser. (Хотя сам Хуго Шмайссер не имел к этому автомату никакого отношения. Конструктор этого оружия Бертольд Гайпель). Ну хуй с ним, а половина деревни-то – бабки. И они очень возмущались, когда я рассекал по деревне с этим МР. Называли меня фашистом недобитым, ну а когда моя бабушка, бывшая три года в оккупации, увидела в руках «унука» это деревянное изделие, – чуть не свалилась в обморок. Назвала меня Гитлером, а Мишка на месяц в побег ушёл.

Кирюша лазил с уменьшенной копией нашего родного ППШ и поэтому вызывал у населения симпатию. Кирюша был СВОИ.

Я был немец. Мне даже прилепили кличку Немец, но продержалась она недолго.

В войне использовались и ручные гранаты всех видов, и противопехотные мины. Центр Баттла находился в котельной, а зона боевых действий – на всём болоте. Мы бегали и воевали до ночи, пока не загонят или пока комары не сожрут окончательно. Возвращались победителями. Возвращались, чтобы утром снова пойти.

Кирюша прилепил мне погоняло Кот. За этих кошек. Я его называл Кирьян. Были так же: Слонёнок, Кабан, Страус, Жужа, Румын, Мотыль, и Лёша Говно, который ничуть не обижался на то, что он Говно, и даже через десять лет, когда его уводили в армию, он был Говно и нормально на это позывное откликался.

Он и сейчас Говно. И у него есть дети уже. Двое, взрослые почти. Тоже Говно. И тоже не обижаются. Какая-то странная семейка. Жена у Говна – Маринка, забыл фамилию, короче все в неё были влюблены, а мы с Кирюшей на неё на чердаке дрочили.

05.02.2011.

Тюрьме скоро конец. Утром приходил Рогов, врач, местная легенда, ему уже за 70 и он до сих пор работает на этой грустной ниве дуропроизводства. Называл меня на Вы и говорил, что документы мои готовы и завтра-послезавтра он отправит меня в дурдом. А именно в 4-ю больницу, посёлок Содышка, Суздальского района Владимирской области. Очень извинялся, что здесь по сравнению с Кошкиным Домом, бытовые условия ужасные.

Я говорил, что нормальные условия, тюрьма как тюрьма, ничего страшного, а что стены со времён Берии некрашены – то в этом даже своя прелесть.

Потом выдернул меня опер. Молодой и толстомордый. Спрашивал, чем я на воле заниматься буду. Стандартная процедура перед освобождением. Потом бумажки, которые нужно подписать, что тут не били, не мочили и вообще, что рай на земле уже создан в отдельно взятой владимирской тюряге № 2; плюс отеческие наставления, ты, типа, сынок, не попадай больше в нашу систему, ебать её в рот, живи, не хуеверть, люби свою Настю.

Я улыбался и кивал гривой и какая-то незаметная дрожь пробегала внутри. Освобождение.

Но до свободы мне ещё как до Китая раком, и сколько проторчу в дурдоме знает только Бог, да и тот наверное не знает.

А пока я в кабинете этого опера смотрю на деревянную фиговину, размером в полстола, миниатюру тюрьмы охренительных размеров, с пошлой зековской вязью «Владимирский централ».

Спал почти весь день. Просыпался только взять рыбу. Рыба вкусная. Пошла к моим запарикам, я сделал себе ужин на двух персон, заварил чай, отписал крытникам, чтобы прислали самогонки, мне ответили, что самогонки нет, но есть герыч, от герыча я отказался, хватило с меня блевать ещё на КД, потом ещё раз отписал насчёт трубы. Хотел позвонить маме.

Ответ пришёл, что нам на дурпродол трубы не гоняют, тысяча извинений, что здесь эти трубы дураки грызут и убивают, а они в тюрьме сам знаешь, что и всё такое…

Зато следующим грузом загнали самогонки. Поллитровую бутылку из-под минералки. С сопроводом, типа, мы тут подумали и вспомнили. Ты же говорил, что сегодня твой день рождения. Поздравляем. Даст бог, следующий будешь встречать на воле. Ну и всё в таком духе.

Самогон гонят тут все. Запах даже по тюрьме стоит, даже не запах, а духан.

И вот я в 12 ночи, под аккомпанемент херни местной радиостанции, вместе с кошкой, которую зовут Баланда, в 15й хате 1го корпуса 2й тюрьмы торжественно смотрю в окно, держа в руке пластмассовую кружку, мой фаныч, прошедший уже и этапы и Кошкины Дома, держу кружку, в которой плещется самогон от крытников, смотрю в кусок окна, между снегом и ночью, и поздравляю себя с днём рождения.

Поздравляю тебя, Илюша. Тебе сегодня 32.

06.02.2011.

Самогон очень хороший. Чистый. Я полгода не пил ничего спиртного, теперь я поплыл и перезагрузился. Теперь буду доделывать эту бутылку и ходить по камере. Я буду мечтать и думать. И мысли будут о музыке и, конечно, о Ней. Она же думает сейчас обо мне. Я это чувствую. А это значит, что я живой, что она жива и что скоро вся эта дрянь закончится. А пока ходи. Ходи, Кот.

День рожденья у меня, маленького, всегда выпадал на какие-нибудь вторники. Я просыпался утром, и мама говорила, что я стал на год взрослее, и я бежал смотреться в зеркало, в котором отражался, на год повзрослевший, – я. И становилось только грустно от этого. Подарки, которые дарили, немного скрашивали этот день, но быстро уничтожались, а я клял весь мир за то, что день рожденья у меня зимой, а не как у Кирюши – летом.

Вечером я забирался на окно и смотрел в тёмное ничто, и дышал на стекло и ждал, всё чего-то ждал, когда кончится эта проклятая зима, которая хорошая, но когда я у бабушки. А этот день я всегда с родителями, и они опять собачатся, вечно чего-то делят. И я поэтому смотрю в окно. Там будущее, которое счастливо, а пока я вечно что-то жду. Я закрыл дверь в комнате и не хочу с ними общаться, я не хочу здесь жить.

Когда я учился в школе, когда был совсем большой, то ещё и там поздравляли всякие дебилы и учителя. Зачем меня поздравлять, оставьте меня с моим детством, отпустите меня к чёртовой матери, я не хочу здесь жить.

И ничего не изменилось. Я так же смотрю в окно, только я теперь пьяный и торчу в тюрьме и на хуй мне это всё нужно?

Бляха, если бы не Настя – вздёрнулся бы сейчас без вопросов. На хер мне эта жизнь?

Стой, тормози, кот, а ведь в жизни столько прекрасного!

– Особенно тюрьма эта.

– Да хуй с ней, с тюрьмой, это временно.

– А потом опять?

– Да нет, потом счастье.

– Вот эта вечная неприкаянность и бездомное одиночество?

– Да нет, всё будет хорошо.

– Почему? Почему, чтобы заполучить счастье нужно вот это всё?

– Да сам виноват.

– Да хуй знает, кто виноват. Судьба может?

– Да пошёл ты на хер, нет судьбы.

– А Бога?

– Бога тоже нет. Если бы он был – то он бы любил тебя.

– Это с какого перепоя?

– Ну, говорят, что он любит всех.

– Да пошёл он тоже на хуй.

– Тише ты. А вдруг есть, и ты пиздюлей получишь за такие слова.

– Я уже получил. И сколько ещё получу.

– Ты успокойся, ведь живой.

– А на хера я живой?

– Ну, она у тебя есть.

– А точно есть?

– Да.

– Откуда ты знаешь, кот?

– Потому, что она тебя любит, а ты, сволочь, которая отмазывается на дурака, после гадостей, которые ты сделал для неё.

– Я не делал гадости для неё. Я..

– Пошёл ты на хуй, долбоёб. Бери вон коня, вешай на решку, не на решке тебя в шнифт спалят, хотя не спалят, иди вешайся, тебе не нужно жить. Тебе не нужно жить здесь, живи где-нибудь в Раях и Адах, если они есть, но вот хуйня в чём, может их и нету.

– Пошёл ты тоже на хуй, я буду жить. Я всё стерплю. Я её люблю очень и не стану убивать нас нас обоих.

– А вы есть, оба-то?

– Да есть, не еби мозги.

– Откуда знаешь?

– Чувствую.

– Ну если чувствуешь, тогда не еби себе мозги и живи. Хотя бы ради неё.

– Ты тоже не еби мозги.

– Ложись спать. Завтра может в дурдом поедешь.

– Охуительная перспектива.

– Другой нет. Пожелай ей спокойной ночи и ложись. Укройся, чтобы не замёрзнуть и кошку выпусти, она уже полчаса просится.

Спокойной ночи. День рожденья прошёл удачно. Мир прекрасен.

Всё будет хорошо. Покури и посмотри в потолок, там лампочка, а вместо плафона пачка «Примы», чтобы было потемнее. Мусора просят только, чтобы ты снимал эту хуету во время проверок. Непорядок, говорят.

Мусора просят. Где в Москве мусора просят? Смешно.

Или кировский конвой, например, ПРОСИТ…

Угораю от смеха. Владимирский централ, воспетый гопниками, после гениальной песни Круга, настолько лайтовая тюрьма, если сравнивать с Москвой, что становится смешно. И хорошо, что так всё вышло, хорошо, что едешь в дурдом, хорошо всё. Туши свою сигарету и спи. Спокойной ночи Насте пожелай и спи. Отдохни и не мучай сам себя. Успокойся, кот. Спи.

– Хорошо, ложусь спать. Уже докурил.

– Спокойной ночи?

– Спокойной ночи.

Не нужно себя жалеть. Ни в коем случае нельзя этого делать. Нужно стать сильнее. Ещё сильнее. Никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя себя жалеть.

А то сожрут. Да сам себя сожрёшь, полезешь в петли или побежишь на автомат, вскроешься или ещё какую хуйню придумаешь – всё это от жалости к себе. Или понты начнёшь колотить, это тоже от жалости, это защита такая, это всё для чурят и долбоёбов, которые выёбываются на 10 лет, а получив год начинают ныть как последние пидорасы, хотя ни разу не видел ноющего пидораса, они почему-то совершенно спокойно относятся к своим срокам и к статусу. Хотя сидеть им гораздо тяжелее, нежели чем чурёнышу или так называемому «пацану», но они как раз и не ноют, почему? Странно. Может я мало их встречал? Да, наверное, мало. Ничего, говорят, что в дурдоме их как выше крыши. Насмотрюсь, короче, ещё на всех. И на пидормотов и на блатоту, которая как раз и ноет, как ссаные дети.

Блатота придумала, что они т.н. блатные. (Блатные, т.е. имеющие блат у мусоров, считай сами как мусора) То есть они постоянно ноют и пиздят про зоны и мусоров, слушают парашный шансон и толку от них никакого вообще. Вреда тоже нет, если ты не лох, конечно, но если лох, – то начинают разводить на бабки или ещё на что. При этом, когда им говоришь, что отработать у того, с кем сидишь, что-то по 158-й – это крысятничество, за это и к пидорасам можно загреметь, или вообще на том свете приземлиться, а отработать по 159-й – это развод лоха, честь и доблесть каждого блатного хуеплёта, так вот, когда им говоришь, что это одно и то же, и кража и мошенничество по отношению к своему собрату – это скотство. Это одно и тоже. Это крыса. Только умная. Они зависают и находят отмазки вроде «ну нужно же на общак бабло…» или: «это ненормально, но …»

Короче, хуеплётство сплошное, понты и беспредел, с которым они так яростно воюют, рассуждая о «понятиях», полная залупа эта блатота. Дебилы. На уме только героин и животное начало, которое и «кончало». Короче, уроды.

А сколько в тюрьме действительно стоящих и правильных людей?

Единицы. Но эти единицы – личности. Личности, которые навсегда впиваются и в память и которых не встретишь на улице. Тюрьма как золотой прииск. Среди тонн говна – один грамм золота. Зато золота, а не пластмассовой позолоченной китайской подъёбки.

07.02.2011.

Сегодня не повезут. Узнал точно. Везут завтра. Уже заказали чумовоз и остаётся только спать и курить. Пью чай. 10 утра.

Пойду в баню сегодня, выстираю за одно майки, хотя холодно, могут не успеть до завтра высохнуть.

Баня здесь, по сравнению с Москвой – просто супер. И мойся хоть целый час, козёл водит, даешь ему пачку сигарет, и он всё устроит. Мусорам похуй.

И вода горячая, и лейки человечачьи, грейся, стирайся, делай что хочешь, пой и радуйся, кури и пой.

Всем похуй.

08.02.2011.

В 11 забрали матрас и казёнку всю. Сижу на голых нарах. Пью чай, жду мусора, уже заказали. Курю и выпускаю кошку. Пора упаковывать тетрадку, режим онлайн временно недоступен.

Прошло время. Пришло время. Я живой.

Спасибо всем, кто помог мне на этом пути. Я вам всё отдам. Всего себя. Я обещаю.

(Октябрь 2010 – февраль 2011. Бутырка, Кошкин Дом, Владимир. (ОД-1/Т2) или тюрьма-2.)