скачать книгу бесплатно
Женщина любезно улыбнулась, пытаясь скрыть от симпатичного молодого участкового милиционера свое скромное платье, бледный вид и отсутствие румянца на лице.
– О происшествиях в течение этого года на вашей улице знаете? – дознаватель не думал, что она в курсе последних событий, хотя полной уверенности у него не было.
– Мне хватает забот с детьми. Что-то есть у вас еще интересное спросить меня? – она нервно отвернулась и вскинула головой, показывая золотые сережки в ушах.
– Нет, спасибо, – поблагодарил ее следователь Кирьянов, понимая, что бизнес у Безбедновых процветал и шел полным ходом, набирая обороты после оптовой продажи яиц в Коопторг.
Визит сыщика к женщине с двумя детьми на второй этаж справа от домика Безбедновых оброс паутиной слухов и сплетен. Все соседи решили, что они стали любовниками, но реальных доказательств этого ни у кого не было. Хотя решили, кто пользовался услугами хозяйки курятника, что с учителем литературы она развелась давно. Никому не стоило сомневаться в благих намерениях юридического лица в налаживании семейной жизни брошенной одинокой матери. О чем та могла только мечтать. Следователь Кирьянов ушел от нее с воодушевлением, а по пути завернул в тот самый особняк с курятником, чтобы найти орудие убийства девушки Гали. Разрешение на обыск он взял у себя в сейфе, а ключ, он знал, лежал под лестницей около входной двери. С калиткой пришлось повозиться, так как она открывалась крючком через щель почтового ящика. Но с этой задачей оперативник справился успешно, когда нашел крючок, подвешенный с внутренней стороны сбоку.
Пройдя в коридор, он обследовал каждый метр жилого помещения, заглянул в платяной шкаф, набитый зимней одеждой. Увидел злополучное серое шерстяное платье, которое сразу навело его на мысль о преднамеренном убийстве. В ящике шкафа находилась стеклянная посуда, чайник и кастрюля. В диване лежала обувь и спальные принадлежности. Сверху шкафа и на столе было пусто и чисто. За диваном и шкафом – ни пылинки. Сыщик открыл маленькую прямоугольную чугунную дверцу, находящуюся внизу газовой печи, присел на корточки и заглянул внутрь. Там лежал обычный красный кирпич для обжига, чтобы жар не попадал в комнату, а распространялся внутри печи, согревая помещение. Однако была поздняя весна, напоминающая лето. Давно никто не топил печь. Единственным тяжелым предметом, которым мог быть нанесен удар, был этот предмет, используемый только зимой по назначению.
Аккуратно, чтобы не повредить, возможно, оставшиеся отпечатки пальцев, сыщик вытащил кирпич из печи, используя большой мужской носовой платок. Положил находку на кухонный стол, осмотрел, но ничего не заметил подозрительного. Потом он убрал в целлофановый пакет, прихваченный с собой, когда собирался идти по данному адресу. Надежда, что на кирпиче остались отпечатки пальцев, была. Новых улик у него не было.
«Жестокость тетки поражает. Мир вокруг племянницы обернулся своей самой неприглядной стороной. Измена, корысть, ревность, жадность, зависть, тайна – все эти качества окутывали смерть девушки темным саваном», – размышлял следователь Кирьянов, когда покинул чистое убежище, которое могло стать местом, где бы воспитывался ребенок племянницы, а стало приютом злости, лицемерия и надменности.
Сыщик вернулся в райотдел милиции. Он отнес свою находку эксперту Семенюку в лабораторию.
– Вот, пожалуйста, обрати внимание, что у меня есть, – доставая из мешка кирпич, сказал дознаватель, обращая внимание, что эксперт сидел в точно такой же позе, как и всегда, когда изучал под микроскопом срез ткани или кровь.
– Ну, вот. Хорошо. Это то, что нам надо, – сказал эксперт, заканчивая свои манипуляции.
– Сможешь изучить на наличие отпечатков пальцев? – спросил следователь Кирьянов, когда эксперт отнес изученные препараты и ткани в стеклянный шкаф.
– Сегодня нужный результат узнаем к концу рабочего дня… – обрадовал специалист, опытный в таких вопросах.
Он взял, как обычно, все препараты, кисточкой в тальке стал проводить по боковинам кирпича. Несколько отпечатков сразу проявились. Глядя на свои находки, он сообщил сыщику:
– Вот это то, что ты просил меня найти. Теперь надо сверить с отпечатками пальцев арестованной.
Эксперт нашел лист, на котором были отлично видны черные круги в квадратных ячейках.
– Напишу подробный отчет и принесу тебе в кабинет, – сказал эксперт Семенюк, приобщая к материалам дела, все найденные отпечатки пальцев на кирпиче.
– Хорошо. Я буду ждать, – обнадежил дознаватель своего коллегу, возвращаясь в свой кабинет.
Сыщику надо было доложить генералу Кедрову обо всех уликах, найденных им в доме у Безбедновых. А потом сделать запрос через военное Министерство в Германию о фамилиях и фото женщин, которые находились на службе у нацистов. Требовалось узнать их должность, карьерный рост, премии и надбавки, чтобы доказать причастность к нацистской группировке.
«Могу обнаружить неожиданные для себя факты. Все сестры как раз подходили по возрасту. Старшей было двадцать восемь лет, когда началась война, средней – двадцать три, а младшей – восемнадцать. С учетом их образования, они могли оказаться по собственной воле в рядах СС», – рассуждал дознаватель, когда снова перекладывал дела, найденные в паспортном столе.
«Хотя весной сорок пятого года в конце войны, они могли переметнуться на сторону союзников или сжечь свои старые аусвайс, а потом представить ситуацию, как будто они – мученики концлагерей, страдальцы – бывшие военнопленные, контуженные или беженцы. Нужна точная идентификация, чтобы не спутать с разведчицами и антифашистами», – к такому выводу пришел сыщик, убирая листы с заявлениями о замене паспортов, датированные сорок пятым годом, в стол.
Он достал совершенно чистый лист бумаги, чтобы написать запрос в Москву по истечении двадцати лет после победы над фашизмом, когда продолжали искать военных преступников в разных странах, куда могли те спрятаться от правосудия:
«Прошу выслать нам список и копии фотографий женщин, участвовавших в карательных операциях на оккупированной территории в период военных действий с 1941 по 1945 годы».
Следователь поставил свою подпись, число и печать райотдела милиции, заверенную у секретаря генерала Кедрова.
– Собираетесь заняться историческими расследованиями? – спросила его секретарша, с силой ударяя по листу печатью с подписью старшего лейтенанта.
– Надо раздобыть и уточнить некоторые сведения, в связи с недавним арестом подозреваемой, – признался сыщик, забирая официальный запрос.
– Можете оставить у меня. Я отправлю почту. До вас участковый занимался этим вопросом. Но он умер при невыясненных обстоятельствах. Был инвалидом, участником войны. Дело заглохло. На его место приняли вас, – посочувствовала секретарша.
– Будет возможность, постараюсь выяснить причину смерти, чтобы закрыть висяк, – добавил оперативник, у которого скопилось масса неотложных дел. – Фамилию и личные данные участкового можете мне написать на листке.
– Конечно. Его фамилия – Матросов, а досье все еще находится в отделе кадров нашего отдела, – пояснила она с апломбом.
– Хорошо. Я запомнил, – сказал дознаватель, оставляя свой запрос у секретарши на столе.
– Ну, это не срочно, – примиренчески изрекла она.
Следователь Кирьянов вернулся в свой кабинет, а там уже находился эксперт Семенюк. Он важно произнес, показывая на листы, где он написал отчет и ссылку на статью закона:
– Вот принес полную идентификацию отпечатков пальцев на кирпиче с теми, которые сняли у арестованной подозреваемой.
– Могу нести все это хозяйство на рассмотрение руководству. Чем скорее мы закончим, тем раньше займусь новым расследованием. Правда, надеюсь, что для суда всех этих доказательств будет достаточно. Тем более сделал запрос в Москву в Министерство обороны относительно военных преступлений гражданки Безбедновой, – сказал дознаватель с ударением на слове «суд», у которого руки чесались заняться своим личным делом.
– С этим проблем не будет. Дадут то, что заслужила. Будет что-то срочное, приноси, – сказал эксперт и ушел продолжать изучать вещественные доказательства в свою лабораторию.
Следователь Кирьянов направился к генералу Кедрову с докладом о сделанных экспертом выводах.
– Вот, товарищ генерал, что Семенюк мне сейчас принес, – сразу сообщил он, заметив занятость начальника милиции.
Тот разбирался у себя в столе в поисках нужных бумаг и газет.
– Спасибо. Сейчас же посмотрю. Только надо уточнить, как тебе в голову пришла такая идея – сделать запрос в Министерство обороны. У нас достаточно материалов относительно военных преступлений. Вот, наконец, нашел газету с именами, фамилиями, а фотографии военных преступников есть у меня в сейфе в особой папке. Ты наверно узнал у секретарши, что этим делом до тебя занимался участковый Матросов. Вот если будет время, навести его родственников. Узнай, в чем они нуждаются, – сказал генерал, стряхивая с себя пыль. – Однако могут быть новые сведения. Надо позвонить, если есть что-то похожее, они сами нам сообщат об этом, – сказал начальник милиции, а в обмен дал оперативнику то, о чем он просил в письме, где был подробный список подозреваемых рецидивистов военного времени, проживавших в области.
Среди них сыщик нашел фамилию Шмюк Э. А.. Он обратил внимание на английские окончания и немецкие корни представителей с русскими именами. Генерал Кедров сел за стол. Он стал читать отчет дознавателя и эксперта по произведенному предварительному расследованию преступления непредсказуемого характера.
«Сталинская чистка носила иллюзорный оттенок, однако многим репрессированным удалось избежать вербовки на фронт, а кто-то специально нажился на военных операциях, не потеряв ни капли крови», – рассуждал про себя оперативник, дожидаясь, пока начальник милиции знакомился с произведенным расследованием.
Быстро пробежав исписанные листы с опросом свидетелей и результаты дактилоскопической экспертизы, генерал с уважением к присутствующему старшему лейтенанту, сказал:
– Нашли соответствие отпечатков пальцев. Это очень хорошо. Можно дело отправлять в прокуратуру. Тянуть с этим не стоит. Двоих ее родственников похоронила младшая сестра, но есть задержка с племянницей. А теперь все определилось. Можно снова приглашать младшую сестру, чтобы у нас не было застоя в делах.
– Так точно, вещественные доказательства есть. Будем заниматься текущей работой, – согласился дознаватель.
Через месяц эксперт Семенюк доказал после проведения анализа ДНК, что все трое погибших – родственники. У племянницы Гали был срок беременности пять с половиной месяцев, примерно такой же, как у арестованной тетки – жестокой убийцы. Следователь Кирьянов присутствовал на суде. Там разбирали степень вины бывшей надзирательницы концлагеря, помогавшей мужу. Суд приговорил ее к высшей мере наказания, но, учитывая беременность, «заменил» на пожизненный срок заключения. В списках женщин, участвовавших в подобных делах, обнаружили тех, кто уже отбывал срок заключения. Дело об исчезновении Галины Безбедновой в милиции вскоре было закрыто. Его отложили в архивную папку за достаточностью выясненных обстоятельств криминального расследования.
В тот день после работы дознаватель сообщил своей невесте Маше, что не сможет проводить ее до дому. Он был вынужден лишний раз выяснить, есть ли какие-то вещественные доказательства вины участия соседки Матросовых по подъезду с фамилией Гарднер в диверсионных карательных операциях на оккупированной фашистами территории Белоруссии. На эту английскую фамилию он натолкнулся, когда изучал материалы дела.
– Привет, Маша, найди мне, что ты знаешь о наших бывших сотрудниках. Эти нераскрытые дела лежат на отдельной полке в алфавитном порядке под шифром «Секретно», – спросил следователь Кирьянов, когда спустился в архив, чтобы ознакомиться с начатым, но незаконченным расследованием.
– Полку знаю, но зубы туда класть опасно. Можно не вернуться, – предупредила его девушка с наигранной улыбкой.
Маша отошла от стойки, исчезнув между стеллажами.
– Смотрю, – крикнула она из глубины комнаты. – Только одно есть там нераскрытое дело. Принести?
– Неси, жду. Сейчас посмотрим, что там имеется, – ответил терпеливый посетитель с погонами старшего лейтенанта.
– Но там только одни картонные корочки. Ах, вот еще выпала фотография, – Маша наклонилась и подняла с пола черно-белую карточку ярко накрашенной женщины в немецкой военной форме, сидящей за столом.
Она тут же вложила фото внутрь папки без белых тесемок и передала следователю Кирьянову со словами:
– Извини, поторопилась. Как у тебя настроение? Все раскрыли?
– Надо срочно заняться внутренними проблемами, – ответил в духе Пинкертона симпатичный посетитель, на которого он был чем-то похож, разглядывая фото. – Есть наводка. Надо удостовериться в моих предположениях. Сегодня кафе и совместная тренировка на право участвовать в городских соревнованиях отменяются.
Неугомонный сыщик немедленно записался в ту же секцию по фехтованию в клуб «Юность». Они вдвоем с Машей стали регулярно посещать занятия, чтобы постоянно находиться в спортивной форме и пересдать нормы ГТО.
– Значит, боишься сильного противника, – изрекла девушка с вздернутым носиком и веселым нравом.
– В другой раз получу корочки Мастера спорта. Пока не готов, – продолжил разговор сыщик и с грустью поднялся к себе в кабинет.
– Ладно, не обижайся, – сказала ему вслед Маша.
Следователь зашел в отдел кадров милиции, находящийся напротив бухгалтерии. Он обратился к двум сотрудницам в милицейской форме, сидящими за столами, в чьей власти было принять на работу или отказать:
– У вас есть адрес бывшего сотрудника майора Матросова?
– Да. Личное дело у нас сохранилось, – ответила та, что постарше, но молодая инспектор изъявила желание помочь недавно принятому сотруднику. – Мы сейчас вам все найдем.
Она встала, подошла к прямоугольному деревянному ящику и стала искать по алфавиту, перебирая картонки с личными данными руками с красным ярким маникюром.
– Вот пожалуйста, – быстро произнесла она, положив на стол анкету, где значился адрес, семейное положение, образование и карьерный рост майора до Второй Мировой войны, в течении, после демобилизации и путь его дивизии.
В кадрах следователь Кирьянов задержался, увлекшись чтением. Он присел за свободный стол, выписал себе в записную книжку то, о чем его просил генерал Кедров, то есть адрес. Оказалось, что майор был женат, холост или вдовец об этом ничего не было сказано, но помечены карандашом внизу страницы его правительственные награды и Почетные грамоты от руководства МВД.
– Можете сделать любезность, – стал рассыпаться в благодарностях оперативник, – дать мне это личное дело для ознакомления на один день?
– Нет. Такое правило в нашем уставе отсутствует. Там и так все понятно сказано. Выписывайте, что вам надо здесь, да мы уберем на место, – вежливо отказали оперативнику в его просьбе.
Сыщик вернул личный листок инспектору, когда внимательно изучил фотографию красивого военного в милицейской форме. Распрощавшись моментально с ними, он поднялся в свою обжитую комнату, которая была прежде кабинетом майора Матросова. Задетый за живое отсутствием помощников и элементарных сведений, объединяющих воедино всю историю этого криминала, сыщик принялся с яростью разбираться во всех папках незавершенных дел, стоящих на полках. Все это богатство ему надо было быстро проверить, превратив в короткую отписку, путем концентрации сведений. Отправить в архив, как завершенные дела. Чем он занялся немедленно, доставая по очереди то одну папку, то другую. Складывая раскрытые преступления отдельно, нераскрытые, подлежащие изучению и отправке на экспертизу, в другую. Рутинная работа заняла у него весь остаток рабочего дня. Оставалось изучить почти столько же, сколько он сделал, поэтому, чтобы не помять форму, следователь Кирьянов закончил рабочий день точно по распорядку.
Вечером после работы Владимир Кирьянов встретился с Игорем Семенюком. Они собирались выпить по стакану крепкого чая с печеньем. Следовательно, им предстоял серьезный разговор, о котором никто из их окружения не должен был знать. Предстоящее дело носило сугубо органичный характер, не связанный с реально существующими фактами. Как бы из разряда потустороннего. Все события имели фантасмагорические корни. Когда женщину подозревали в нанесении тяжких телесных повреждений и смерти кадрового военного, прошедшего Великую Отечественную войну, вернувшего с орденами и медалями за взятие Кенигсберга и Берлина.
Чтобы найти хорошего сыщика, для этого генералу Кедрову пришлось обратиться на кафедру сыска и криминалистики Юридического института, где в числе аспирантов значился подающий надежды студент – Владимир Кирьянов, чей отец тоже прошел фронт, но не вернулся, а погиб в конце войны при освобождении Восточной Пруссии от фашистских диверсантов.
– Надо сделать запрос в архив морга относительно эпикриза моего предшественника – оперативника майора Матросова, – сказал следователь Кирьянов с иронией, глядя в глаза эксперту Семенюку.
– Сделаем, – согласился эксперт.
– Есть у тебя эти документы? – спросил сыщик, когда его коллега открывал квадратный железный сейф, стоящий на полу, где хранились материалы подобных нераскрытых дел.
– Будет тебе и белка, и свисток, – ответил с юмором эксперт, отдавая сыщику прямо в руки то, о чем тот спрашивал. – Читай, что непонятно, можешь спросить, – садясь за стол, сказал коллега.
Следователь Кирьянов с любопытством стал читать выписку из истории болезни. Заинтересовавшись содержанием, он забыл, что чай давно остыл, а разогревать ему уже не хотелось.
– Все понятно. Вопросов нет. Буду отталкиваться от твоих выводов. Но виновного, безусловно, требуется наказать, – сказал, еле сдерживаясь, чтобы не выразиться нецензурно, старший лейтенант, перелопатив медицинскую карточку вдоль и поперек.
В окончательном диагнозе, написанном в конце листа, ясно значилось: удушение от прикосновения женских рук без маникюра.
– Да, вот представь себе, – с напряжением заключил эксперт.
– Наверно такое не часто встречается в криминальной литературе. Конечно, если не брать во внимание Соньку-Золотую ручку, Лукрецию Боржда или Мата Хари. Но там всегда имело место отравление и предательство, – следователь стал перечислять известных авантюристок, прославившихся в уголовном мире своими «подвигами» по части кражи драгоценностей.
– Сейчас такое не актуально, но имело место быть, – съязвил эксперт Семенюк, когда оперативник стал разглядывать отпечатки пальцев, найденные на трупе майора Матросова.
– Будем рассуждать логически. Зачем убивать законопослушного гражданина? По всей видимости, у нее были веские причины. Она натренирована была не в спортзале, а где-то в спецподразделениях СС. Так как до войны у нас в стране девушек не принимали в клубы боевых искусств. Конечно, были чемпионки мира по лыжам и конькам, но чтобы владеть приемами джиу-джитсу или карате… Это из ряда вон, – возмутился сыщик.
– Кроме того, заметь, майор преподавал астрономию и гражданскую оборону в средней школе у семиклассников. Показывал, как владеть противогазом. И все такое прочее… Директор его очень хвалил, как знающего специалиста, – добавил масла в огонь эксперт Семенюк, зная твердый характер и сильную волю сыщика.
– Бесспорно, хороший был человек и ответственный сотрудник. Воспитывал молодое поколение в боевых традициях. Надо искать, чем он занимался здесь. Какие мероприятия проводил, ты помнишь? – спросил сыщик, вздохнув, отрешившись от своих личных дел.
Мысленно он даже не мог себе такое представить, чтобы опытный военный был задушен светской львицей на улице, что было как раз в духе тридцатых годов в период разгула реакции и НЭПа.
– Вот он занимался тем же, чем и ты. Проверял списки лиц, занятых предательской террористической деятельностью, завербованных нацистами, отправленных на работу в концентрационные лагеря в качестве надзирателей. Будто хотел найти свою смерть, – предположил эксперт Семенюк.
– Ну, это ты брось… Упадническое настроение не годится. Нам надо искать среди его прежних подопечных, – упорствовал следователь Кирьянов, намереваясь перекопать носом всю округу, но разыскать ту самую причину преждевременной кончины своего коллеги, даже если на это уйдут годы.
– Никто еще не брался за это дело, поэтому действуй так, как бы тебе выпал счастливый билет, – советовал эксперт.
Поэтому сыщик наметил себе обойти всех подозреваемых из списка, представленного генералом Кедровым ему на обозрение, включая даже тех, кто уже находился в местах лишения свободы на территории области. Дело и смерть прежнего участкового майора Матросова легли на плечи следователю Кирьянову тяжелым грузом, когда он посетил семью своего погибшего коллеги, увидев, в каких условиях они жили. Милицейский дом находился в самом центре города, на тихой, мало проезжей улице. Двухкомнатную квартиру Матросовы снимали на первом этаже.
Сыщика встретили в коридоре взрослый сын и его жена с внуком майора на руках. Младенец что-то гулил, запинаясь, а женщина старалась приложить его к груди. Старший лейтенант представился, показывая свое удостоверение в раскрытом виде.
– Нам нужно поговорить о последних днях жизни вашего отца. Мне поручено расследовать уголовное преступление заведомо продуманное, выполненное в условиях мирного времени, – следователь Кирьянов сказал тихо, чтобы не разбудить уснувшего на руках матери младенца.
– Проходите. Мы можем показать вам фото военных лет, – предложил сын – студент университета, – если вам это интересно.
Оперативник расположился за столом, а женщина с ребенком ушла в соседнюю комнату укачивать малыша. Когда он погрузился в боевой путь погибшего милиционера, то обратил внимание, что имелись снимки даже его службы добровольцем в освободительных отрядах республиканской интербригады в гражданской войне Испании на танке Т-26. Затем было показано передвижение дивизии, в которой служил отец парня, по Германии. Фото под Сталинградом, на Украинской земле, Белоруссии и на Курской дуге отсутствовали из-за ранений и боевых действий при наступлении в этих районах.
Следователь Кирьянов не выдержал:
– Воинская книжка у вас наверно есть? – спросил он сурово.
– Да. Военный билет сохранился, – ответил сын спокойно.
Девушка налила им два стакана чая, поставив рядом с разложенными фотографиями военных лет и семейными снимками мирного времени. Альбом со свадебными фото, отдыхом на море с женой и ребенком, спуск на байдарке с горной реки в Домбае, сдача норм ГТО в лесу, песни у костра под гитару, Майская демонстрация. Маленькие фото на паспорт, комсомольский, партийный билет лежали в конверте. Справка о получении инвалидности затесалась среди других ветхих снимков отца, матери, старших братьев, двоюродных родственников, маленьких детей, общих школьных друзей и выпускников Высшего военного училища, кого тут же отправили за пределы СССР тушить пожары и присоединиться к партизанам в Толедо и Валенсии.
Просмотрев все фотографии, у сыщика сложилось впечатление о сильном характере и твердой воле профессионального военного, чья жизнь без остатка была посвящена защите Отечества. Следователь с удовольствием выпил чай с кексом. Он предложил семье Матросова помочь ему в расследовании:
– Не помните, случайно, чем конкретно занимался в последние дни жизни ваш отец, – спросил он перед уходом.
– Насколько я знаю, у него был список предателей, принимавших участие в отрядах СС. Он хотел уделить внимание, как они отбывали наказание в исправительных учреждениях. Точно не знаю, но он что-то намекал на тюрьмы в пределах области, – сказал парень, изменившись в лице.
– Эти документы остались у него где-то, а может быть есть черновики, куда он записывал адреса расположения тех исправительных учреждений? – спросил оперативник то, о чем говорил генерал Кедров.
