Ворожея и дырявый котелок

– Лучше залпом, – посоветовала я, сочувствующе глядя на «Варунчика», из глаз которого теперь ручьём текли слёзы.

Он опрокинул чашку, разом допивая остатки зелья, и протянул её мне. Хотя с лица его уже начали уходить бородавки, счастливым оно вовсе не выглядело. «Варунчик» тыльной стороной ладони вытер лившиеся из глаз слёзы, и я улыбнулась ему ободряюще. Этот счастливчик просто не знал, что очень легко отделался.

Седовласая женщина ахнула, увидев произошедшее у неё на глазах чудо, и забегала вокруг мужа, причитая от счастья. Потом подскочила ко мне и пожала руку.

– А я уже и не верила! – затараторила клиентка. – Значит, врут про вас, что вы ничего в зельях не смыслите. – А вот мы уже и на «вы» перешли, я одобрительно кивнула. – Только как же вы в первый раз умудрились из одной бородавки целое море сделать?

– А кто сказал, что это я умудрилась? – ответила ей, на что женщина удивлённо приподняла брови. – Это вон слуга мой траву одну перепутал. Не очень удачно.

– Какой слуга? – она насторожилась.

– Да вот этот, – указала я на Гункана, который от этой новости аж подскочил. – Только вы на него не сердитесь. Он и так у нас здоровьем обделённый, вон даже говорит с трудом…

Она пристально посмотрела на старичка и, словно убедившись в его немощности, уже более благосклонно взглянула на меня.

– Жаль только, что вы целый котёл противоядия наварили. А хватило-то всего чашки, – сказала она с досадой.

– Почему сразу жаль? Может, оно ещё пригодится.

А про себя добавила: «Кто знает, сколько вас таких ещё по городу ходит?»

Мои клиенты уже благодарно раскланялись и собирались уходить, когда я припомнила один старый ведьмовской обычай, давно изживший себя. Раньше каждый, кому ведьма помогала, должен был оставить что-то ей и избе в благодарность. Сейчас так никто уже не делал, но, как наставляла меня Элла, этот кабинет очень стар, и, возможно, его построили ещё в те времена, когда оставлять колдовскому люду что-то, помимо денег, было признаком хорошего тона.

Я схватила стоявшее у стены пустое ведро, обогнала уходящих клиентов и плюхнула его возле выхода.

– По обычаю моего зельеварского кабинета довольным клиентам полагается оставить здесь что-то в дар, – сказала я строгим голосом и указала пальцем на старое ведёрко.

Женщина вздохнула, порылась в кармане и бросила в него то ли браслет, то ли чётки. Что я с ними собиралась делать, мне пока было неясно. Но теперь от сеанса повеяло завершённостью. Я открыла перед супругами дверь и довольно выпроводила их на улицу.

– Кто благодарность не оставит, того не выпускать, понятно? – проинструктировала я обиженного слугу. – Кстати, Гункан, напомни, пожалуйста, многим я в этом городе бородавки пыталась вылечить?

Он отрицательно качнул головой.

– Очень мудро с моей стороны…

Вернувшись на свой табурет возле котла, я настойчиво продолжила потеть в ожидании следующего клиента, который отчего-то не торопился приходить, своим отсутствием создавая у меня излишек свободного времени и простор для раздумий. Мысли невольно вернулись к моему затянувшемуся бегству от погони.

Почему я сбежала из ковена Красных ведьм самой мне было вполне понятно, но почему меня так настойчиво разыскивали, по-прежнему оставалось загадкой. Подумаешь, какая-то ведьма передумала и удрала. Чего за ней гоняться?

Им лишняя морока, а мне – нервы. Я ведь не просто ведьма какая-то, а метаморф. Это слово не то что вслух произносить нельзя, а даже думать в Ведарии страшно. И чем настойчивей за мной бежали, тем больше я опасалась, что они всё-таки успели разглядеть истинную природу моих сил. И теперь уже точно не отступят, пока не поймают и не усадят меня в темницу.

Перед мысленным взором возникла сырая и холодная комнатушка за решётками. И я поёжилась. Нет уж, туда попадать мне совершенно не хотелось. Я с грустью взглянула на кипевшую в котле зелёную субстанцию. Время шло, но больше желающих решить проблемы с кожей, или ещё чем, так и не появилось.

От нетерпения постукивая ножкой по полу, я требовательно поглядывала на дверь. И та, не выдержав моего сверлящего взора, всё же скрипнула и открылась.

В кабинет зашёл высокий, худощавый – мать моя! – не сказать, что парень. Его и человеком-то с трудом назвать можно. На пороге стоял мертвецки бледный, коротко стриженый брюнет с глубоко посаженными грустными глазами, которые почему-то очень оживились, увидев меня. Он снял с плеча до верху наполненную травой плетёную корзину с длинной тканевой ручкой, выставил её перед собой и прямой наводкой пошёл ко мне.

Мне вдруг вспомнились слова Эллы Гор про второго слугу зельеварского кабинета: «Рамир не страшный. Странный, да. Но не страшный». Что ж, дорогая Элла, смею с тобой не согласиться! На фоне Рамира, Гункам просто божий одуванчик. Я вскочила и начала пятиться, но уперлась спиной в камин, хорошо хоть не зажжённый.

Рамир же подошёл ко мне подозрительно близко и протянул ту самую плетушку, с которой я не имела понятия, что делать. Не дождавшись от меня никакой реакции, он озадаченно поставил её на пол. Затем, порывшись в широком нашивном кармане на груди, достал оттуда небольшой букетик голубых полевых цветов. И, потупив взгляд, протянул его мне.

– Тоже для зелий? – спросила я, немного придя в себя.

– Нет… для вас… – пробасил Рамир. Его рука протягивала букетик так настойчиво, что мне всё-таки пришлось его взять.

Вот же я вляпалась! Мало того, что в слуги мне передали какого-то вредного псевдо-старика, так к нему ещё и добавился обожающий хозяйку недовампир. К счастью, настоящих давно истребили, иначе бы ноги моей здесь никогда больше не было!

– Сп-пасибо, – ответила я с трудом. – Всё, всё, иди. Займись… т-травами. Что ты т-там обычно с ними делаешь?

Он поднял на меня вновь погрустневший взгляд, взял плетушку и один из двух табуретов и, усевшись в углу, начал связывать принесённую траву в пучки и развешивать на сушильной верёвке.

На втором и последнем имевшемся табурете в это время расселся Гункан.

– А ты что сидишь без дела? – спросила я. – В кабинете бардак, на полках грязь. Поэтому к нам клиенты и не ходят!

Старичок крякнул от неожиданного обвинения.

– Чтобы к вечеру всё было убрано! – рявкнула я на него. – И в моей комнате тоже.

– Слуги в вашу комнату не заходят, – гордо заявил Гункан, поднявшись с табурета.

Я зыркнула на него очень говорящим взглядом и по лицу поняла, что возражений у него более не оставалось. Убедившись, что он принялся за дело, я решила в это время организовать вылазку в город. Посмотреть, что за народ здесь живёт и заодно поискать новых клиентов. Показать им товар лицом, образно говоря.

Вернувшись в комнату Эллы, я открыла доверху набитый однообразной одеждой платяной шкаф и вытащила из него одно из многочисленных зелёных платьев. Зелёный цвет в гардеробе предпочитали именно зельевары, в то время как ведьмы выбирали для себя чёрный.

В Ведарии колдовской люд делился на невеглов, обычных деревенских ведуний и ведунов, неучёных и принявших дар от своих предков по наследству, и на ведьмаков, зельеваров, целителей и инквизиторов, отучившихся в Школе. Последние, то есть инквизиторы, должны следить, чтобы никто не пользовался колдовством во вред и в личных целях. В оставшееся от борьбы с нарушителями время инквизиторы занимались охотой на уцелевших метаморфов и териантропов. То есть таких неудачниц и неудачников, как я.

Сменив своё чёрное платье на тёмно-зелёное, оказавшееся почему-то широким в талии, я достала с верхней полки одну из остроконечных широкополых шляп, чёрную с тёмно-зелёной лентой у основания, и подошла к висевшему слева от двери зеркалу. Из него на меня по-прежнему смотрела Элла Гор. На подмену указывал только лукавый огонёк в глазах, доставшийся моему отражению от Майры Сидус, прежней версии меня, и отчего-то ставшая тоньше талия.

Но стоило моему взгляду упасть на отражение, распущенные чёрные волосы ожили и самостоятельно собрались сзади в свободный пучок, позволявший прядям, уходящим со лба назад, полностью прикрывать уши. Если в ковене мой дар лишь иногда позволял себе самовольничать, то теперь взял управление моим внешним видом исключительно на себя. Ни превращение на глазах у ошарашенной Эллы Гор, ни несколько предыдущих, когда я убегала от погони, совершенно не входили в мои планы. Но моему дару было на это абсолютно наплевать.

Стоя перед зеркалом, ради эксперимента я распустила пучок, но он тут же снова собрался на затылке. Мне оставалось надеяться, что подобные метаморфозы впредь будут происходить вдали от свидетелей, иначе к погоне из ковена быстро присоединится инквизиция, и мне придётся проводить время не в жалкой хижине в Малграде, а в просторной и многоместной темнице. И, честно признаться, туда мне не хотелось совершенно.

Лучше пережду суматоху с погоней здесь и, как только история с ковеном уляжется, продолжу свой путь на юго-запад, в мою родную Гимагонию. Уж в ней-то у меня обязательно найдутся защитники. По крайней мере, так мне хотелось думать.

Переложив в карман платья маленькое зеркальце и пожертвованный мне Эллой мешочек с деньгами, я, в полном обмундировании зельевара, спустилась на первый этаж и направилась к входной двери.

– А вы это куда, хозяйка? – спросил Рамир, всё ещё развешивая собранную в пучки траву.

– В булочную.

– Без сумки?

А ведь он прав. Только своей сумки я лишилась из-за погони, а у Эллы в комнате искать что-то было бы слишком долго.

Я обвела зельеварский кабинет взглядом, ища решение, и заметила висевший над камином небольшой котелок. Подойдя ближе, заклинанием стряхнула с него сажу и вместо сумочки надела на руку. Так мне и хлеб будет куда положить, и внимание народа чем привлечь. Этот миниатюрный котелок идеально дополнял мой образ опытного зельевара. И к тому же мог служить хорошей защитой. Не очень-то мне было спокойно ходить по неизвестному городу безоружной и в одиночку, а котелок выглядел, да и ощущался, достаточно увесисто.

Победно шествуя по улице, обрамлённой похожими друг на друга деревянными домами, я взглядом выискивала вывеску булочной. Пройти мне пришлось почти до центра города, ведь все магазины располагались на торговой улице, где всё чаще начинали мелькать и каменные домишки тоже.

У двери булочной я достала из кармана заранее подготовленное зеркальце и воззрилась на милое кругленькое личико, одолженное у Эллы Гор. Хвала небесам, оно всё ещё было на месте! Я дёрнула на себя ручку двери и зашла в просторное помещение, в котором вкусно пахло выпечкой. Пройдясь взглядом по многочисленным полкам, я подошла к прилавку.

– Доброго времени суток, – поздоровалась с булочником и маняще блеснула перед ним своим котелком, рекламируя услуги зельевара. – Мне, пожалуйста, батон и две, нет, три булки с повидлом.

Булочник, не торопился принести мой заказ и наблюдал за мной пристально. Возможно, подобным внешним видом я заставила усомниться в своей кредитоспособности, поэтому демонстративно достала из кармана мешочек, где лежали пожертвованные мне Эллой сорок рагров. Увидев гарантию платы, булочник оживился и тут же принёс заказанные батон и три булки.

– С вас сто тридцать три рагра, пятьдесят четыре рейга и восемь ринов, – сказал продавец.

От услышанного я чуть не выронила свой драгоценный мешочек. Да в этой булочной, похоже, продавался самый дорогой хлеб во всей Ведарии. Хотя, что там Ведария! Обойди я весь материк, дороже хлеба всё равно не нашла бы.

– Почему так дорого?!

Он взглянул на меня удивлённо.

– Госпожа Гор, не притворяйтесь, что забыли обо всех продуктах, которые брали у меня в долг. А он, как известно, платежом красен!

– Кому известно, а кому – не очень… – я убрала мешочек с деньгами назад в карман. – У меня какой срок оплаты долга?

– Никакой, все сроки уже давно вышли, – булочник начал злиться, как только потерял из виду несчастные сорок рагров, чуть не обнулившиеся прямо у меня в руках.

– Так чего же вы от меня ждёте, если срок оплаты «никакой»? – огрызнулась я. – Предлагаю его назначить, здесь и сейчас, при свидетелях! – я оглянулась на других посетителей булочной.

– Тогда срок оплаты – сегодня.

– Какой же это долг, если оплата в тот же день?! Дайте мне хотя бы месяц.

Булочник опешил от такой наглости. И я, чтобы смягчить шок, наивно похлопала глазами и лучезарно улыбнулась. К моему изумлению, увидев улыбку, булочник смутился, подобрел и даже согласно кивнул. Похоже, Элла Гор обладала редким колдовским даром – природным женским очарованием, которое и обеспечивало её пропитанием вместо захудалого зельеварского кабинета.

– Ну, раз мы договорились, припишите, пожалуйста, к моему долгу один батон и три булки с повидлом.

Булочник достал из-под стола засаленную долговую книгу, полистал, черкнул в ней что-то и выдал мне заказанное, за что я улыбчиво его поблагодарила. А после торопливо направилась к выходу, опасаясь дальнейших покушений на мои скромные сбережения. Слишком уж опрометчиво я продемонстрировала их на людях.

После булочной я собиралась вернуться в зельеварский кабинет, но мой взгляд без спроса упал на мясную лавку.

«Одним хлебом сыт не будешь», – подумалось мне, и ноги сами понесли меня к красивой вывеске с изображённой на ней свиньёй. Без сомнения, у этого мясника тоже имелась долговая книга, и я догадывалась, чьё имя занимало в ней первое место, но не считала это поводом умирать с голоду.

У порога я оглянулась и, не обнаружив никаких наблюдателей, достала из мешочка одну единственную монету, сжала её в руке и зашла внутрь.

Теперь, когда мне был известен секрет моей предшественницы, я не стала зря тратить время и начала улыбаться мяснику прямо с порога. Радостно выбрав буженину, я протянула за неё подготовленную заранее единственную монету и с удовольствием забрала ароматный свёрток. Вощёная бумага кое-где пропиталась жиром, и стала полупрозрачной.

– Сдача в счёт погашения долга, – сказала я, потупив взгляд, а сама уже думала, с каким удовольствием отужинаю по возвращении.

Мясник, довольный такой постановкой вопроса, полез за своей книжицей под стол. Пока он старательно исправлял мою задолженность, я перегнулась через прилавок и не без труда разглядела сумму.

Великий Мерлин! Оказывается, мясо Элле Гор нравилось значительно больше хлеба. Я бы сказала, примерно раза в три… Дальнейшего похода по магазинам моя нервная система бы точно не выдержала. Я грустно поплелась к выходу, больше уже не собираясь никуда заглядывать по пути.

Погружённая в свои мысли, я бездумно распахнула дверь и со всего ходу впечаталась в чей-то крепкий и широкий торс, обнимая его с двух сторон руками. В тот же миг в нос мне ударил терпкий, но приятный запах с примесью ноток кофе и лесных орехов, вызывая в памяти ворох воспоминаний и заставляя грудь сжиматься от тоски. Этот запах и этот торс – оба были мне до боли знакомы.

Сердце сделало кульбит и ушло куда-то в пятки. О Мерлин, только бы не он! Только не он. Я медленно подняла взгляд на озадаченного обладателя этого божественного торса и едва справилась с желанием выругаться вслух. Передо мной действительно стоял Ролан Стребский, Главный инквизитор Западного предела, серьёзный, но чертовски обворожительный блондин и по совместительству мой бывший возлюбленный и нынешний источник бед.

Сделав вид, что растерялась, я завозилась, убирая руки с его торса, и с несоразмерной моему росту и весу силой наступила ему на ногу. Конечно же, невзначай.

– О, простите, простите! – затараторила я и наступила ещё раз. – Я совершенно случайно. Не буду вас задерживать. – Я проскользнула между ним и дверным косяком и не оборачиваясь пошла в сторону дома, не забыв на прощание злобно звякнуть ему своим наполненным продовольствием котелком.

Тем временем, в голове у меня проносились мысли совершенно противоречивого толка. Одни кляли день, когда начищенный до блеска сапог Главного инквизитора Западного предела пересёк порог Велийской Школы Колдовства, а другие обрисовывали его с тягучей тоской. Ролан Стребский… Тот день ярок в моей памяти, будто случился вчера.

Мы сидели с одноклассницами в лекционном зале и перешёптывались. Перед лекцией нам по секрету рассказали, что преподавать Антимагию и Колдовскую защиту Школа пригласила кого-то известного. И мы увлечённого гадали, кого именно.

– А я говорю, что позвали кого-то из Старших инквизиторов, – настаивала Дарина, жгучая брюнетка с задорным характером. С ней мы сдружились с первого дня встречи. – Приедет кто-то из столицы.

– Да тебе-то откуда знать? – возмутилась я.

– Логика, Майра. Логика. Кого ещё могут пригласить преподавать Антимагию, если не кого-то из инквизиторов? И самые известные из них почти все живут в столице. Вот посмотришь, я права.

Логика в её словах действительно присутствовала. И в целом было понятно, зачем приглашать в Школу такого преподавателя – это позволит привлечь больше учеников и повысить уровень знаний. Но вот зачем известному инквизитору соглашаться на подобное, этого я понять не могла. Ну, зачем мы ему сдались? Работы у него своей, что ли, мало?

– Нет, Дариночка. По-моему, ты говоришь какую-то ерунду. Слухам вообще доверять не стоит. Сейчас как войдёт какой-нибудь престарелый преподаватель, которого на лекции даже и слышно не будет. Вот увидишь.

И мы увидели. Правда не дряхлого старичка с дрожащими руками и голосом, и не столичного щёголя из Центральной инквизиции, а подтянутого, молодого, но уже не юного, и явно очень опытного в боях мужчину.

Он зашёл в лекторий уверенной походкой, окинул нас своим орлиным цепким взглядом и кивнул в знак приветствия.

– Ну-у! – протянула Дарина воодушевлённо. – Говорила же тебе.

– Да что ты говорила-то? Я вот понятия не имею, кто это. Разве он известный? – спросила я, а сама жадно разглядывала нового преподавателя. Было в нём нечто такое, что глаз не отвести. Даже дыхание замирало. «Интересно, это у всех так? Или только у меня?» – гадала я, даже не слушая щебетание подруги.

Вслед за преподавателем в лекторий вошёл наш директор Школы. Поджарый и приземистый мужичок лет пятидесяти пяти. Загорелый, будто целыми днями работал в поле, и полностью облысевший. Свою лысину он любил прикрывать ведовской остроконечной шляпой, но сегодня пришёл без головного убора.

– Приветствую вас, юные ведуны и ведуньи, – зарядил он по обыкновению с порога. – Сегодня для нашей Школы знаменательный день. Мы, наконец, нашли замену ушедшему преподавателю Антимагии и Колдовской защиты. И нашли не кого-нибудь там, а настоящего знатока. О-ох, – выдохнул директор, качая головой. – Завидую вам белой завистью. Итак, представляю вашему вниманию Ролана Стребского, Главного инквизитора Западного предела и нового преподавателя Антимагии. Прошу любить и жаловать.

Лекторий замер в изумлении и, казалось, перестал дышать. А потом спустя долгое мгновение разразился овациями и улюлюканьем. Даже в самых смелых фантазиях никто здесь не мог предположить, что Антимагию преподавать нам будет один из Главных инквизиторов Ведарии.

– Ну? Слышала? – Дарина толкнула меня локтем в бок, а сама тоже не верила в происходящее.

– Слышала, – выдохнула я в ужасе. Потому что этот магнетически красивый и сильный мужчина представлял собой квинтэссенцию моего страха. Ну почему в мире самое страшное так умело маскируется под красоту?

– Майра, ты что-то побледнела, – заметила подруга.

– Это я от радости, – выдавила из себя и в тот же миг была припечатана к стулу цепким взглядом Ролана Стребского. Вопреки моим опасениям, в этом цепком взгляде не читалось смертного приговора. Скорее, непонятно чем вызванный интерес.

Кто бы подумал, что именно тот интерес в его взгляде и станет началом всех моих неприятностей.

Стоило вспомнить об этом, и мне захотелось истоптать ему ноги ещё раз! Именно из-за него мой дар метаморфа вышел из-под контроля.

Отбрасывая мысли о нашем неудачном прошлом, я вернулась к насущным вопросам. Что же такое важное могло понадобиться Ролану Стребскому в таком захудалом городишке, как Малград? Вряд ли он приехал сюда на поиски меня, и ещё меньше шансов, что он узнает свою ненаглядную ведьму Майру Сидус в неуклюжей зельеварке Маринэлле Гор.

Но даже так, оставаться с ним в одном городе у меня просто не было душевных сил. Прости, дорогая Элла, но пусть за твоим кабинетом присмотрит кто-нибудь другой. А я, пожалуй, сегодня же соберу свои скромные пожитки и отправлюсь дальше на юго-запад.

Когда я распахнула дверь зельеварского кабинета, очаг под огромным котлом с зелёной жижей уже успел погаснуть. И Гункан молчаливо смотрел на грязную посудину, которую ему теперь предстояло вымыть. Не говоря ему ни слова, я прошла через кабинет и свернула на лестницу. Поднялась на второй этаж, нашла свою, а точнее, Эллену комнату, и с силой захлопнула за собой дверь. А потом на всякий случай ещё и заперла её на засов.

– Уходить надо сейчас же, – бубнила я себе под нос, собирая вещи и не забывая завернуть с собой купленные сегодня хлеб и нарезку. – Да, нельзя ждать. Где Ролан, там и неприятности…

Поправив перекинутую через плечо сумку, я со вздохом посмотрела на тёмное широкое кольцо, красовавшееся на моём средний палец.

– Прости, кабинет, но тебе придётся поискать другую владелицу. – Я схватилась за кольцо и начала его стягивать с пальца, но оно почему-то не хотело слезать. – Странно, оно же было мне великовато. – Я покрутила его на месте, – Так и есть, свободно, – потянула вниз, и снова ничего не вышло. Кольцо сидело на пальце как влитое. Ещё несколько минут я мучилась, пытаясь его снять, плюнула и решила уйти вместе с ним. Не оставаться же из-за этого здесь?

Гордо прошествовав мимо Гункана, с кряхтеньем снимавшего грязный котёл с очага, я подошла к двери и дёрнула за ручку. Но дверь почему-то заело. Я дёрнула сильнее – петли еле слышно скрипнули, но опять не поддались. Тогда я схватилась обеими руками и потянула на себя с такой силой, будто от успеха зависела моя жизнь. Что, в общем-то, было недалеко от истины. Но дверь и теперь не сдвинулась с места.

– Ничего у вас не выйдет, – с издёвкой проскрипел Гункан.

Глава 3

– Почему это не выйдет? – спросила я раздражённо. – Ты что её сломал? Вы с Рамиром решили меня запереть?

– Это не мы, а вы решили. Нечего было чужие кольца надевать. Особенно магические.

От возмущения меня аж затрясло. Значит, всё это время он прекрасно знал, что я не настоящая Элла Гор и что её чёрное колечко с моего пальца просто так не снимется.

– Почему оно не снимается? А ну, говори!

Старичок пожал плечами.

– Пока новую хозяйку не найдёте, кабинет вас ни-ку-да не отпустит. – Тут он начал принюхиваться, и глаза его сверкнули, как у голодного кота, увидевшего тарелку со сметаной. – А что это у вас там? Свинина?

– Обойдёшься! – выпалила я, снова поворачиваясь к двери. – Значит так, кабинет, если ты сейчас же не откроешь эту дверь, я разнесу её к чёртовой бабушке! И избушку эту заодно. Спалю её, как драконы Жарову пустошь! – Я с силой дёрнула за ручку и чуть не свалилась назад, потому что дверь, до этого не желавшая поддаваться, распахнулась с удивительной лёгкостью.

Гордо вскинув подбородок, я бросила самодовольный взгляд на Гункана и ушла, не прощаясь.

Увы, но время для очередного побега я снова выбрала неудачное. Солнце уже клонилось к горизонту, и ночь обещала застать меня прямо посреди дороги. Мысленно приготовившись к ночёвке в кишащих комарами кустах, я грустно вздохнула и прибавила ходу, торопясь из города прочь.

Вот мелькнул потемневший от времени указатель с надписью «Малград», вот – последний дом -хотя я думала, что они закончились до указателя, – и ещё один, и ещё… А вдалеке показался покосившийся зельеварский кабинет, который я оставила позади.

«Я что же иду не в ту сторону?» – подумала я. Поэтому развернулась и направилась обратно, опять к закату. Прошла табличку с надписью «Малград» и снова вернулась к домику Эллы Гор. Чертовщина какая-то!

С грустью обернувшись на уже почти зашедшее солнце, я в очередной раз вздохнула, понимая, что слуга был прав и сбежать у меня, видимо, не получится, и поплелась к проклятой избушке. Задумчиво открыла скрипучую дверь и встретилась с насмешливым взглядом Гункана.

– С возвращением, хозяйка. Как прогулялись?

Я сунула ему в руки хлеб и свиную нарезку.

– Приготовь что-нибудь на ужин.

Он закряхтел, встал с табурета и посмел взглянуть на меня недовольно.

– Вы хозяйка, наверно, позабыли, что я не готовлю.

У меня был долгий и непростой день, поэтому время для возражений Гункан выбрал неудачное. Вихрем я подлетела к нему и согнулась над неудавшимся домовым. Он отпрянул и от испуга уронил на пол продукты, благо завернутые в плотную бумагу. Я же остервенело сверлила слугу взглядом, и мои кучерявые седые пряди нависали над ним и почти доходили до пола.