Четыре в одном. Лирика, пародии, байки Лопатино, Жы-Зо-Па

(авт. Василиади Татьяна, ст-ие «Михаилу Гуськову»)

Замена рук – уже не то…

С трудом по «клаве» барабаню.

В воспоминаньях «гулкой ранью»

к тебе, Гуськов, спешу в ландо.

С теплом когда-то нежных рук

в деревню, в глушь, к цыганам, к «Яру»,

где милый, преданный котяра

излечит сплин и боль разлук.

Коту так важен старый дом,

где пахнет сливками знакомо,

и где конечности Гуськова

встают как память о былом.

садомазохистское

Я все страсти в себе притушил,

Остудил свое сердце и душу,

Я себя оглушил, придушил,

Бросил в спячку и в зимнюю стужу.

(авт. Артемов)

Я себе надавал по морда́м,

по сусалам, по рылу, по харе.

Чтоб не думать о прелестях дам —

в мерзкий пах с наслажденьем ударил.

Изловчился и пендаль под зад

сам себе закатил с разворота.

Славно врезал! Несказанно рад.

Даже хрустнуло где-то чего-то.

любить по-русски

Люблю тебя, люблю тебя по-русски,

Взлетая в небо и срываясь в ад…

Тебе то платья широки, то узки

То аллергия на вишнёвый сад…

От перемены чувств (подъёмы, спуски)

Я убегаю в свой вишнёвый сад…

Люблю тебя, люблю тебя по-русски,

Взлетая в небо и срываясь в ад.

(авт. Валерий Осино-Лозовский)

Люблю тебя. Люблю тебя по-русски.

Чтоб всё, как у людей. И мордобой.

И рвать гармонь, и квасить без закуски,

и по деревне с дрыном за тобой.

Себя не контролирую на людях

(упившись самогона, я шальной).

А в результате сладостных прелюдий

в экстазе бьюсь о ставни головой.

За что тебя люблю – не понимаю.

Бока наела так, что всё трещит.

Домашние покорно жмутся с краю,

пришёптывая: «Зверский аппетит».

От платьев балахонистых и узких —

в деревню к тетке, в глушь, в вишневый сад,

чтоб думать в одиночестве по-русски:

что делать, блин, и кто, блин, виноват?

странная взаимосвязь

Воробей под стреху забился

Котик лапкой скользил по стеклу —

Пёс домашний чего-то взбесился

И по-свойски ругал он луну

Догорали оплывшие свечи

Тихо музыка в вальсе лилась

В этот зимний завьюженый вечер

Ты решила… и отдалась.

(авт. Василий Гурчев)

Воробей растерял оперенье,

взбеленился спокойный Барбос,

потянулись из леса олени,

прекратила свинья опорос.

Нервный срыв приключился с бараном,

тошнота подкатила к ослу,

бык таращился глупо и странно,

котик пузом скользил по стеклу…

Соскочил, расцарапавши пе́ред,

этот странный, всезнающий кот.

«Что случилось?», — приблизились звери.

«Тут, ребята, такой оборот, —

выгнул Васька упругую спину

и открыл в объяснении пасть, —

У хозяйки сегодня мужчина.

Покумекала и… отдалась».

воды водные, водяные

Струи струйные воды

Из небесного колодца!

Разгулялся

Нотный стан

По груди и бёдрам льётся,

ДАрит знаками взахлёб

И щекочет междометья

И, струенье разнуздав

Струн, журчит мне:

«Буду петь я!…

(авт. Фалалеева Татьяна)

Ах, пиит – поэт поэтов,

рифмы струями струит,

наблюдая из кареты

расчудесный чудный вид.

По грудя́м да бёдрам льётся

и колышет нотный стан

криком крик со дна колодца:

«Я влюбился в вас, мадам!»

И щекочет между метий,

валит вал словесных слов.

Пряжки медные из меди

чисто чистит чистослов.

Гусяевская здравица

Привлекает наш город инвесторов

Стройки важные народ пестует.

66 глав субъектов Державы

Наш глава – на шестом! Ему Слава!!!

Город Гусев тебя всей душою люблю

Слава, дивный мой край! О тебе я пою.

За красу твою люди ратуют

Слава мэру и губернатору!

(авт. Раиса Куликова)

Население града, гусяевцы

громко пестуют славных инвесторов.

Понимают: коль Запад позарится —

новостройки возникнут в реестрах.

Будет городу Гусеву — гусево,

а глава без шеста — сразу в лидеры.

Закалённый, и значит, не струсит он

(целый жбан за присест. Вы бы видели!)

И на волю с острога повыпустит

друга-мэра и зам. губернатора.

А то, ишь, разжирели от сытости.

Пусть опять гусевчанок порадуют.

посевные страдания

Трепещет сердце, как листочки

Душа упруга, словно ветвь,

оберегает мыслей почки —

святой любви земной посев!

(авт. Лидия Серова)

И я делю и боль, и гнев

И думаю всегда: мне легче,

Я устою! Я чуть покрепче! —

Таков родительский посев.

(авт. Верона Шумилова)

Упало в землю спермы семя

и сколь об этом ни язви:

вверх пробиваются растенья —

плоды родительской любви.

Ночами почки беспокоят,

решив домыслить за меня:

«Зачем любовь вершила в поле

твоя беспутная родня?»

Вот, надо ж, пугалом родиться!

И еле сдерживая гнев,

ворон гоняю над пшеницей

и матерю дурной посев…

Вокруг бесхозные бараки

как память прошлого, стоят.

В тот год не уродились злаки,

но родила́сь, представьте, я.

многострадальная стихира

Но ведь не только на войне

проходит время на СТИХИРЕ…

(авт. Надежда Бурцева)

«Скажи, о сайт*, – спросила я, —

зачем воюют здесь пииты?

Как в поединках знаменитых

за дело правое стоят?»

В ответ вздохнула стихира́:

«Тут всякой швали дохера»…

* Стихи.ру

окуевшая Россиия

Я птица вольная, никем не окольцован

В душе стихи Есенина храню.

И вдохновлённый строчками Рубцова,

Кую России из стихов броню!

(авт. Валерий Север)

Свободный стриж, не пойманный никем.

Хоть женственный, но с мужеским лицом я.

Использую Есенина с Рубцовым

трамплином для беспроигрышных тем.

Тебе, о Русь, моих стихов броня.

Сыграть на лире радостней, чем в ящик.

Жалею вас, поэм не сочинявших,

тех, кто живёт, Россию не куя.

электрострадания

Едва лишь он коснулся губами моей щеки

Все клетки тела ожили от любовной тоски,

Мы получили разряд электрического тока,

Втянуты в течение стремительного потока,

На руках он понёс меня на любовное ложе,

Я тихо прошептала, да помоги мне, Боже!

Но он начал с головы до пят меня ласкать,

Вот от безрассудства устыдилась кровать!

(авт. Татьяна Келмар)

Дожда́лась! Оргазмический момент!

Но как же глупо всё… Нелепо и некстати.

В моей дурацкой, целомудренной кровати

случился неприятный инцидент.

– «Алло.. Электрик ЖЭКа?.. Почему?..

Кто двести двадцать подключил к железной ножке?

Так коротнуло! Ошарашенная кошка

минут пятнадцать бегала в дыму»…

Обмою гарь и с горкой наложу…

диэлектрические коврики на ложе.

Когда милёнок оклемается, дай Боже —

опять ко мне! Понятно и ежу…

семейный полтергейст

Сколько раз, уж не помню забыла, но когда он стоял перед дверью. Обязательно происходило

то, во что до сих пор трудно верить.

Неожиданно что-то ломалось

Он чинил. И мы с ним не бранились.

Я потом, много позже, призналась:

«Мелочи нам любовь сохранили».

(авт. Нина Павлова)

Родила́сь я, наверно, в рубашке:

бережёт мой семейный очаг

полтергейст, а в быту – барабашка

(старикашка едва до плеча).

Вижу, милый крадётся к порогу,

мол, гараж… то да сё… по пивку.

Тут же голос насмешливо-строго:

«А на кухне прибил ты доску́?»

Аномальная, милая сила

разрулила глобальный вопрос —

за грудки тунеядца схватила:

«Марш к жене. И целуйтесь взасос!»

нутряное

Моё сердечко нежно скачет

В моих загадочных нутрях.

Наверно чёрт иль ангел плачут

А может ждут уже на днях.

(авт. Фрэд Дубравин)

Лицо упрятавши в ладони,

поджав хвостатый завиток,

рыдает чёрт. И ангел стонет,

сморкаясь в скомканный платок:

«На днях приедет Фрэд Дубравин.

Что приготовить? Как подать

фаянс в серебряной оправе

без причинения вреда

сердечку, что болит и скачет

в его загадочных нутрях?

Видать филолог, не иначе,

он в поэтических краях»…

Спустилась ночь. Архангел с чёртом

решили: Фрэда ждали зря.

И тут же влили по бочонку

в свои усталые нутря.

грамматическая с выходом

Человек пришёл на землю, С ней однажды он уйдёт. Уподобился он стеблю, —

До поры рос, там сгниёт.

Пусть летят года экспрессом

Отпечаток ложат свой,

Я скажу, друзья, вам честно:

Молодые мы душой!

(авт. Анастасия Арвада)

эпиграф

«Я им говорю – не ложьте, а они ложут» (к/ф «Доживём до понедельника»)

Небесам покорно внемлю

(небеса не проведёшь):

«Ты пришла на эту землю,

с ней в обнимку и уйдёшь.

Хрен поймёшь, чему однажды

уподобишься в земле.

Перегнить сумеет каждый…

Кто в навозе, кто в золе»…

Смерть шатается по краю,

значит в землю покладут.

Надо мной Господь сыграет

в похоронную дуду.

Отгремит на стыках поезд,

в отпечаток вло́жит смысл.

Я умру не беспокоясь,

лишь бы Windows не завис.

Обрыдаются пииты,

в траур свалится Кравчук*:

держит, горечью прибитый,

поминальную свечу.

Сам-то хил, а голос трубный —

при подсчёте прибыле́й

потерял, бедняга, рубль:

меньше кликов – спад рублей.

* Кравчук – руководитель сайта Стихи.ру

посланный на…

Нож, забытый на толковище, лежит в траве и мечтает о том, что если его никто не отыщет

он прорастёт под ракитовым кустом…

был ножом и сгорел перочинно

так и не успев послать всех на…

(авт. Михаил Минаичев)

Презерватив, намедни использованный,

раскинул мозгами в думах о том,

что в нём под смешными, людскими позами

в пылу наслаждений, стенаний, истом

десятки тысяч сперматозоидов

явились на свет в прорезиненный мир.

Но детоубийственный мир шизоидный

бросает взгляд в похоронный клавир.

И реквием давит смертельным прессом

контрацептивный бунтарский дух,

в одержимых влюблённых вселяются бесы.

Не во всех, естественно: только в двух.

Презерватив – он хранилище страсти.

То, что сердит – не его в том вина.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.