Никогда больше

Да за всё на свете! Лишь бы увезти и отлюбить во всех позах так, чтобы никогда больше не смела игнорировать. Чтобы отвечала по первому сигналу, писала в ответ длинные подробные сообщения и высылала обнажённые, мать их, фотки. Как это делают все нормальные бабы. Мои бывшие так и делали. Одна Марго чего стоила! Задолбался память чистить от её бесконечных смсок и интимных сэлфи. А тут я сам готов свой стоячий член выслать. Чтобы увидела, как хочу, как жажду встречи, как соскучился.

Звонок Пашки застал меня на полпути. Теперь не отвертится, объяснится. Сейчас в охапку её и на природу в парк с малым. Ближе к городу, конечно. Пока подальше от леса. Погода солнечная, птички поют. Погуляем, отвезём потом пацана домой, а сами в гостиницу. Накажу до звёзд, трясучки и воплей.

В голове расписал до мелочей весь трах, особенно углубился в детали наказания. В паху снова заныло, возбудился до предела. Интересно, как долго я буду остро реагировать только при одном воспоминании о малышке?

– Да Паш, – отвечаю на звонок, а сам улыбаюсь, затерявшись в розовых мечтаниях.

– Андрей, – тихо и подавленно, – у меня плохие новости, бро.

– Что-то с португальцами? Передумали?

– Нет. У них всё в порядке. Сегодня опять попросили девочек после осмотра клубов.

– Так в чём проблема?

– Ты едешь сейчас?

– Да.

– Остановись у обочины.

– Блять. Говори уже! – Прикрикнул, сжав руль и притормаживая у ближайшей парковки.

– Мама сегодня звонила. Твой отец умер.

В последний раз я навещал его в прошлом году, в конце лета. Отец держался бодрячком, пилил-колол дрова как, полный энергии паренёк. Соленья готовил, дом белил. Не болел, на здоровье не жаловался. Да и кто видел нормального мужика, который будет беседовать о болячках даже с родным сыном?

Помог ему по хозяйству, завёз кое-что из нужных вещей. Пробыл там месяц. Смог перекинуть на зама важные дела, хотя всё приходилось контролировать удалённо. С руководством рукожопый Олег Петрович справиться не мог однозначно.

Вроде мозг при нём, голова работала, соображала. Но только, если я находился рядом и сам принимал решения. А без меня превращался в безвольную тряпку. С одной стороны выгнать бы его ко всем чертям, но с другой – под моим началом работал так, что я иногда сам завидовал.

После отпуска, конечно, пришлось многое навёрстывать, решать кучу проблем, но я не жалел. Отлично провёл время. С утра на рыбалку, днём отсыпался, вечером мы пили на веранде малиновый чай и любовались закатом. Говорили обо всём. Отец – умнейший человек, знаниям и интеллекту которого я восхищался бесконечно. Он умел наслаждаться жизнью, ценил природу, понимал людей.

Хотел бы быть таким, когда состарюсь. Жить в тишине и покое, ухаживая за садом и любимой овчаркой. Не гоняться за успехом, удерживая в ежовых рукавицах бизнес, бесконечно воюя с налоговой и чиновниками. Забыть о шумных вечеринках, иностранцах, сделках, поездках. Курить трубку под яблоней, мирно раскачиваясь в кресле-качалке, а по ночам смотреть на звёзды в телескоп.

После того как мать свалила с любовником в город, оставив на столе клочок бумаги с надписью «Прости», он больше не женился. Через два года мы узнали, что она умерла в родах. Её новоиспечённый муж напился и избил так, что живого места на теле не осталось. Преждевременные роды не дали шансов на спасение ни ей, ни младенцу.

Не знаю, простил ли он её за чудовищное предательство. Я не простил и вряд ли прощу. Одно время даже ходил к мозгоправу. Бились мы над психологической травмой и заветным прощением практически год. Но ни к чему не пришли. Прекратил бесполезную выкачку денег и решил, что переживу как-нибудь. Тем более, к тридцати годам накопились проблемы поактуальней.

По окончании школы он отправил меня в город учиться. Дал денег, обнял, похлопал по плечу и сказал « Ты всё сможешь, сынок. У тебя получится. Севастьяновы никогда не сдаются, запомни».

И я запомнил. Не сдавался, шёл напролом. Не опустил руки, когда не поступил в институт и загремел в армию. Потом вернулся и попытался вторично сдать экзамены. Поступил. Выучился. Пошёл работать и понеслась. Не сдавался, когда первый наш бизнес с Павлом прогорел, и мы остались должны кучу бабла бандитам. Не сдавался, когда рискнул и купил в огромнейший кредит первую пиццерию. Дело пошло в гору, с долгами постепенно рассчитался, приобрёл ещё пару заведений и позже организовал целую сеть.

Отец отказывался переезжать ко мне, что поначалу сильно напрягало. К тому же смартфоны, телефоны и ноуты не признавал по каким-то только ему понятным причинам. Все новости от него получал от соседки – Пашкиной мамы – тёти Марины. Вот и сейчас получил. Внутри защемило от жгучей боли. Я только что потерял родного человека. Опустил голову на руль и закрыл глаза.

Похороны прошли как в тумане. Уговорил друга приехать позже, когда посадит португальцев в самолёт и убедится, что они нормально долетели. Доверить партнёров-инвесторов мог только ему, иначе плевал бы на всё и провалил сделку. Возможно, Родриго понял бы моё горе, но о дальнейшем сотрудничестве думать бы не пришлось.

Благодаря Павлу на рабочем фронте дела обстояли сносно. Инвестиции практически у нас в кармане. Предстояла поездка в Италию для заключения договора и поиска новых партнёров. Оборудование от португальцев, сырьё, алкоголь и посуда от итальянцев. Оставалось найти партнёров по бизнесу в Милане и попробовать открыть там пару пиццерий.

Но на душе было так тяжело и мерзко, что хотелось выть как Джек. Отцовский пёс затягивал жуткие песнопения, сидя в вольере – чуял смерть хозяина и по-чёрному тосковал.

Организацией похорон не занимался. Практически всё устроила тётя Марина с Семёнычем – соседом с другой стороны огорода. Мне оставалось дать денег, принять соболезнования односельчан, посидеть на поминках, вталкивая в себя пирожки с картошкой и наваристый борщ. Старался держаться на людях бодрячком, но когда все разошлись, не выдержал, напился основательно. Помогло слабо.

Павел явился через пару дней. Обнялись, помолчали. Сходили на кладбище, постояли у свежей могилы, а потом, сидя на веранде, где мы раньше с отцом пили чай, глушили водку рюмку за рюмкой. Вспоминали детство, как уезжали вместе поступать, как он, поступил, а я провалился. Но и тогда наши дороги не разошлись. Всегда были вместе, плечо к плечу. Даже бизнес хитро переплели, не раз выручали друг друга.

Допившись до состояния мычания, он вдруг расплакался. Огромный лысый татуированный мачо, скала-скалой, вытирал лапищами скудные слёзы и жаловался:

– Дрюх, что за жизнь у нас такая пропащая? Вот где оно это счастье? Ненавижу баб. Им только одно и надо – бабло, бабло, бабло.

– Не всем, бро, не всем, – возразил и помрачнел, – некоторым, например, надо из тебя всю душу вытрясти. Вырвать сердце и растоптать его своими охренительными ножками ко всем чертям.

Она не отвечала, не писала, не звонила. Пропала, как и не было вовсе. Не знал, что думать. Вдруг, что-то случилось? Малышка заболела или её похитили? И ли крыша старой халупы обвалилась, и теперь её останки вытягивают спасатели, а я здесь, и ничем не могу помочь. Или вдруг объявился этот выродок – учитель физкультуры. Сбежал из больницы и решил отомстить. Не надо было меня останавливать. Теперь лишился покоя из-за этого, пока моя девочка вдали. Здесь начало даже подташнивать.

Пашка хлопнул меня по плечу, вырывая из хаоса пугающих мыслей:

– Любовь – это зло, – глубокомысленно изрёк, а потом поёжился, мотнув пьяной головой. – Да ну на хрен. По мне так лучше продажные шлюхи, чем такое.

– Я не могу без неё, – выдохнул и опустил голову на заляпанный спиртным стол.

– Без кого? – Красными глазами с поплывшей мордой уставился на меня, не понимая. – Это ты о жене что ли, с которой я якобы знаком? Думал, ты просто пошутил над Родриго, ну или это… ПМС начался, – оскалился, довольный красноречивым подколом.

– Ммм. Не пошутил. Женюсь.

– А как же свободная жизнь?

– Не знаю. Я никого не хочу, кроме неё.

– Да кто это? Где она? Её тут нет?

– Угу, – согласно кивнул.

– Почему?

– Потому что не могу дозвониться.

– Потому что ты у неё в чёрном списке? – ошарашил глупейшим предположением.

– Что? Не может быть. Это бред.

Схватил его телефон и набрал номер. Последовали длинные гудки, а затем тишина. Не ответила, что натолкнуло на неутешительные мысли и вновь пробудило липкий страх.

– Не отвечает.

Вдруг мой смартфон издал сигнал. Пришло смс от банка. Автоматом проверил его и со всей дури запустил гаджет в стену.

– Сука!

Павел от неожиданности подскочил, а я, придя в слепую ярость, перевернул стол.

– Сколько, блять, она мне нервы будет портить? – заорал, ошеломляя друга, – приеду – сам убью!

– Тихо, спокойно, – обхватил меня со спины, пытаясь обездвижить, пока я неистово колотил ногами по мебели. – Не хватало из-за бабы с ума сойти.

Похмелье не отпускало следующий день. Не мог прийти в себя не от тупой головной боли, а от раздрая на душе. Павел уехал, оставив безуспешные попытки выудить у меня информацию о той, что свела с ума и довела до ручки. Я играл в партизана и пообещал, что ещё раз познакомлю, хотя уже не был ни в чём уверен.

Пришлось задержаться на несколько дней, чтобы решить проблемы с домом и псом.

– Андрюш, не спеши продавать. Пусть стоит хозяйство. Я буду присматривать, – тётя Марина принесла горячего супа и блинов. Присела на край табурета. – Отчий дом ведь, да и детишки когда пойдут, будете с женой на природу их привозить. Это же село. Земли почти нет, зато сад отменный. Отец не для себя сажал – для тебя и внуков.

– Некому за ним ухаживать теперь. Деревья погибнут без ухода.

– Ты с Семёнычем поговори. Мы будем досматривать. – Пауза. Почуяла, что сболтнула лишнего, но вовремя исправилась, – Я за домом, он за садом.

– А вы, тёть Марин, замуж за него не собираетесь? – Улыбнулся. Конечно же, они поговорили с Семёнычем и решили таким образом сблизиться официально. Вроде как не вместе для Пашкиных глаз, а на самом деле – слиться в единую семью.

– За кого? – Наивно захлопала ресницами. Милая, симпатичная женщина. Ухоженная, хоть и сельская, не знающая городских салонов красоты и бутиков.

В молодости была красавицей. Помнил, как за ней мужики убивались с нашего села, да и с соседних посёлков охотников на её руку и сердце хватало. А она отцу Павла упорно верность хранила. Хоть и бросил семью, жил с любовницей через две улицы. Воспитывал чужих детей, а со своим сыном даже не здоровался.

Пашка тогда нехилую детскую травму получил. Спасибо моему отцу, уделял и ему мужское внимание, учил нас премудростям жизни: как что подпилить, как розетку поставить, как правильно в руках паяльник держать. Да и много чего мы умели и знали, благодаря моему бате.

А вот материнскую ласку старалась дать тётя Марина. Всегда накормит, обогреет, пожурит, если надо. Сейчас это была пожилая, но всё ещё привлекательная женщина. Она старела красиво, что дано не многим представительницам слабого пола. Добрее и заботливее человека в жизни не встречал. Жаль, что не сложилось с семьёй. Однолюбка прирождённая. Вдобавок болезненная Пашкина ревность не давала обрести ей полноценное женское счастье.

– За Семёныча, за кого же ещё?

Подскочила, схватила полотенце, в котором несла для меня кастрюльку супа и со злостью сказала:

– Ну, ты, Андрей, даёшь! Что за поклёп?

Многозначительно промолчал.

– Ладно, – сдалась, наконец, – только Павлу пока не говори.

– А то что? Обидится? – Подумал, что надо бы Павлу мозги подправить и больше не сходить со скользкой темы при удобном случае.

– Взрослые вы стали совсем, да толку то что? Ни семьи, ни детей. Вот и отец твой внуков не дождался, да и я не дождусь из-за свинки Пашкиной проклятой, – начала хлюпать носом, – Усыновил бы, взял женщину с ребёнком. Чем не семья? Чужих детей не бывает, а внуков – тем более.

– Прекращайте, тёть Марин, – встал, обнял женщину за худенькие плечи, – всё у Пашки хорошо будет. И моих детей успеете понянчить, и его усыновлённых. Я обещаю.

Поцеловал её в лоб, отгоняя едкие мысли.

– Что с домом решил?

– Как вы сказали, так и сделаю. Сегодня же с Семёнычем переговорю. Оставлю денег.

– Этого не надо! Бог с тобой!

– Да вы что? Кто будет Джека кормить? Ему ведро каши в день надо, и то не наедается, кабан бездонный.

Рассмеялась, утирая платочком слёзы. Конечно, я им оставлю средств не только на собаку. И буду через Пашку передавать. И приезжать буду часто. Здесь мой дом. И отец здесь. Подумал, а самого снова на кладбище потянуло, соскучился по старику так, что впору зареветь как в детстве.

Пока общался с Семёнычем, телефон разрывался от звонков. Началось. Включаться в рабочий режим пришлось быстро. Даже быстрее, чем рассчитывал.

– Андрей Константинович! – Леся на связи глубоким спокойным голосом сообщила – поездка в Италию оформлена. Пока вас не было, они позвонили и попросили перенести встречу на две недели раньше.

– Кто принимал решение о согласовании даты? – Холодно спросил, а сам начал закипать от гнева. Ненавидел «сюрпризы», тем более ненавидел, когда меня ставили перед фактом.

– Олег Петрович, – так, блять, и знал, что этот рукожоп учудит и выкинет очередной фортель. – Позавчера позвонил Марио Пьяци. Сказал, что выставку переносят в связи с форс-мажором. У них что-то случилось в компании. Решили переиграть. Олег Петрович не мог дозвониться. Мы целый день вчера пытались, но вы вне зоны. Павел Дмитриевич сегодня приехал и попросил звонить на этот номер.

Пришлось воспользоваться телефоном и карточкой отца, который я ему подарил пару лет назад. После того как в ярости расколотил свой о стену, растоптал экран и отфутболил куда-то во двор под офигевшее лицо друга. Как назло смарт пикировал в лужу, а карточка потерялась. Винить сотрудников было не в чем. Спасибо Павлу, восстановил связь с подчинёнными. Но как не вовремя всё сложилось.

– Надеюсь, Олег Петрович подобрал мне надёжного помощника на время поездки? Пусть захватит все документы. Подготовьте всё, что я просил раньше. Список в файле на почте.

– Да-да. Я всё подготовлю и передам Маргарите Сергеевне.

– Кому? – Какого хрена эта тупая пигалица летит со мной? Вслух произнёс – Пускай Олег Петрович назначит другого помощника.

– Вы сами в феврале просили её назначить. Билеты куплены, всё оформлено. Сейчас не успею ничего изменить. Рейс завтра в 10 утра. Билеты скину вам на имэйл.

– Хорошо, – опять у меня не осталось выбора. Мало того, что столько дерьма навалилось, так ещё придется терпеть Марго всю поездку. Вовремя спохватился:

– Номера в отеле заказали?

– Да, – пауза, – Маргарита Сергеевна просила один люкс на двоих.

– Перебронируйте. Два отдельных и желательно на разных этажах.

– Поняла.

Побрёл в сад. Вдохнул полной грудью чистый, пропахший сеном и зеленью воздух. Здесь было замечательно, спокойно, тихо. Так бы и остался на месяц-другой.

Привёз бы Алю сюда и трахал, пока не выбил всю дурь из головы. Чтобы больше не смела возвращать деньги, кидать меня в чёрный список, молчать. Что у неё в голове происходит? Не женщина – сплошная загадка и адское наказание.

Аля

Устроилась в небольшой бар, расположенный недалеко от «Золушки». С посменным графиком и сносной зарплатой. Сменщиком оказался отличный парень Ярослав. Он был на пять лет меня младше, окончил платные курсы барменов и виртуозно владел своей профессией. Когда он показывал, как смешивать некоторые коктейли, я выпадала в осадок. Столько нового предстояло освоить и запомнить.

– Смотри, Аля. Дорогое вино, предлагай в первую очередь. Вот тут подсобка, здесь чашки и стаканы. Постоянных клиентов не обижаем, записываем в отчёт выручку, расписываемся в чёрной книжечке, деньги прячем в сейф.

Информацию детально записывала, старательно учила азы и премудрости новой работы. С Яриком подружись быстро. Хватило пары дней стажировки. Пыталась улыбаться, вести себя непринужденно, создавать комфортную атмосферу. Дарить радость окружающим получалось с огромным трудом. Как можно излучать тепло и жизнелюбие, когда на душе кошки скребут, и всё время хочется плакать?

Ни минуты не проходило без мыслей о Нём. Каждый вечер, зависая в Одиночках, вспоминала его довольную после секса улыбку, надёжные руки, крепкое неутомимое тело. Соскучилась невыносимо. Сорвалась – полезла в соцсеть искать профиль. Ведь видная шишка, должен где-то засветиться. И нашла. Вот он – мужественный, элегантный, в строгом костюме. До щемящей боли родной и знакомый.

Аватарка зачётная, конечно. Но лайкать не стала. Пусть блондинка лайкает. Вспомнила мерзкую встречу в супермаркете и передёрнуло. Компьютерная мышка словно обрела отдельную жизнь: полезла изучать страничку дальше, листать посты.

Семейное положение не указано. Дата рождения, город, место работы – всё сходилось. Вот и многочисленные фото. И кого же я там нашла? Её. Умопомрачительная блондинка рядом с ним скалилась во все тридцать два. Андрей откровенно обнимал её, смотря с экрана предательскими серебристыми глазами. Даже свой любимый браслет засветил на её заднице. Фото давнишнее. Это радовало.

Из женского любопытства, а скорей из мазохизма, захотелось рассмотреть соперницу поближе. Перешла по ссылке в Инстраграм, и чуть не разревелась. Они вдвоем в Италии. Фото размещено вчерашним числом. А я, дурочка, гадала, что с ним, и как он. Мог ведь приехать, отношения выяснить. Но зачем ему выяснять? По сути, мы никто друг другу. Если сравнить бабу с прицепом с этой красоткой, то конечно, выбор очевиден.

Полетели в романтическое путешествие. Вот они в ресторане пробуют пасту, пьют красное вино из больших бокалов. Вот сэлфи, где она, скрутив губы в куриную попку, жмётся к его небритой щеке. Оба загорелые, красивые, счастливые. Андрей улыбается во весь рот и, кажется, отрывается по полной программе.

Нарыдавшись от выхваченных на ночь моральных травм, уснула. Спасла беспокойно, то и дело просыпаясь от кошмаров. Утро выдалось таким же мрачным, как и предыдущие. Лёшка щебетал на кухне с бабушкой, делился откровениями:

– Потом мы с ней поженимся.

– Ой, как хорошо, молодец! – Радовалась мама, – только тебе надо сначала работу хорошую найти. Машину купить, квартиру. А перед этим выучиться на «отлично» в школе.

– Ба, это долго. Пока я учиться буду, на Насте кто-то другой женится!

– Значит, не пара она тебе, раз променяет на другого.

Он отпил из чашки, задумчиво поковырялся в манной каше и после длительных раздумий сказал:

– А я на маме женюсь. Вот она будет мне верная.

Я бы рассмеялась вместе с мамой, если бы не накатил внезапный приступ тошноты. Такой, что ноги стали ватными, и бросило в пот.

– Аля, чего побледнела? – Мама, не переставая улыбаться, озабоченно приложила руку к моему лбу, – замуж не хочешь за Лёшку, что ли?

– Конечно, хочу, – силясь улыбнуться, подавила приступ, – вот только, Лёш, учиться всё равно придётся.

– На доктора?

– Можно и на доктора. На кого пожелаешь.

– Мам, я не хочу кашу больше. Меня от неё тошнит.

– Ууууу. Меня тоже, – не соврала я, – иди, одевайся. В сад опоздаем.

– Аля – пока мыла тарелки с чашками, мама напряглась – что значит «тошнит»?

– В смысле?

– Ты сказала, что тошнит тебя.

– Это, чтобы ребёнка поддержать, – а у самой сердце застучало, отдавая в уши и виски, – а что, ещё одного внука не желаешь?

– Тоже мне, нашла, с чем шутить – устало отмахнулась, – тут пока одного поднимешь, свихнёшься.

Первый самостоятельный рабочий день был прекрасен. Клиентов достаточно. Никто не грубил. С обязанностями справлялась «на ура»: заваривала кофе, смешивала простые коктейли, подавала спиртные напитки и соки. Освоилась быстро. Запомнила практически всех сотрудников.

Одно напрягало – утренняя тошнота. К обеду настроение поднялось, меня больше не мутило, энергия хлестала через край. Поэтому списала недомогание на нервы.

Это Андрей виноват с его блондинистой курицей. В Италии, наверное, сейчас хорошо. Мягкий климат, вкусная еда, большая прочная кровать. Отдыхает, сволочь. Трахается с ней, что аж побелка с потолка сыплется. Обо мне и думать забыл. А я, как истинный мазохист, вновь и вновь открывала его страницу, лезла к «Маргошечке» в Инстаграм, отслеживая появление новых фоток влюблённой парочки.

– Алевтина, – из мрачнейших мыслей вырвал Ярослав.

– Оу, что ты тут делаешь? У тебя выходной ведь.

– Решил проверить как успехи. Может, помощь нужна.

Ярик – прямая противоположность Андрею. Сбитый, светловолосый, с курносым носом, карими глазами. Простой, смотрящий заискивающе, ведомый. Он много рассказывал интересных историй, шутил, веселил меня во время стажировки. Оказал огромную моральную поддержку, за что была ему искренне благодарна.

– Ведь если и ты здесь не приживёшься, я без выходных с ума сойду. И так целый месяц как проклятый.

– Плавали, знаем. Сама так два месяца пахала. Чуть копыта не отбросила.

Не уходил долго, торчал у стойки, перебрасывался короткими фразами с официантками. Они тоже удивились, когда заметили его в баре. По навязчивому поведению поняла, что у парня явно на уме не помощь другу, а подкат. Сделала вид, будто не въезжаю.

– У меня ещё одна работа есть. Подрабатываю на крупных вечеринках в ночном клубе. – Молчание, пытливый взгляд, – Недавно открылся. Не хочешь сходить?

– Я? – вот и приплыли. – Может, схожу.

– Сегодня?

– Нет, сегодня я устану сто процентов. Давай в другой раз?

– Окей, в другой раз. Как только вечеринка наметится, позову. – Подмигнул, подарил ослепительную улыбку и удалился, засунув руки в карманы драных джинс. Слишком молодой для меня, слишком доступный и легко читаемый. Слишком не Он.

Андрей

Италия поражала колоритом, безумной атмосферой, темпераментом и жизнелюбием миланцев. Густонаселённая столица Ломбардии с многочисленными академиями, университетами, элитными бутиками, банками манила посетить площади и кварталы, осмотреть достопримечательности, насладиться великолепными парками и садами.

Но мне не хотелось и не моглось любоваться красотами, окунаться в лёгкое настроение, упиваться долгожданной командировкой. Полгода назад я спланировал всё до мелочей. Уговорил Марио подписать договор, подгадал время приезда со временем выставки, сообщил Марго, что нас ждёт маленькое путешествие. Хотел оттянуться и поработать одновременно. Представлял, как вдоволь натрахавшись в гостиничном люксе, будем вместе гулять по местным старинным улочкам, пробовать пиццу в каждом ресторане, распознавая ингредиенты и пытаясь угадать рецепт.

Мечтал, как после выставки сниму пару дорогих шлюх и в самых разных позах распробую прелести южной любви. Заодно втяну Марго в групповушку. Потом, конечно, куплю ей что-нибудь бриллиантовое, что сразу расставит моральные ценности на места и не даст обижаться на мои полигамные слабости.

Кто знал, что жизнь перевернется с ног на голову? Больно ударит по заднице, отвернёт от любых развлечений? Боль утраты отца и непонятки с Алей превратили меня в зомби. Кроме работы ничего не замечал. Правда, задумывался, а смог бы предложить тот эротический вариант малышке? Не смог, потому что ни с кем не хотел её делить. Не смог и по другой причине – потому что не перенёс бы факта того, что она способна делить меня с другой.

После приземления в Милане заселились в отель. Созвонился с Марио и наметил встречу на вечер. Марго раздражала до одури. Весь перелёт цеплялась за меня как утопающий за бревно, шептала очередную лобуду про романтику и любовь. Пришлось урезонивать её грубо и прямо.

– Кажется, мы всё выяснили две недели назад, Марго.

– Что я такого сделала? Просто боюсь летать, вот и держу за руку живого человека.

– Когда мы летали в Австрию, ты не боялась.

Лучше бы промолчал, потому что глаза её блеснули, а красный, накачанный силиконом рот, растянулся в пошлой понимающей улыбке. Конечно, она вспомнила наш совместный полёт полугодичной давности. Тогда я нанял частный самолёт и трахал её всю дорогу на мягком диванчике.

– Не начинай, – сразу прервал поток мыслей, направленных в то самое русло, о котором сам только что вспомнил.

В отеле она продолжала гнуть свою линию, не давая покоя. Сначала устроила истерику из-за того, что нас разместили не в одном номере, да ещё и на разных этажах. Хоть здесь Леся не подвела. Затем оказалось, что эта недопомощница забыла взять документы, которые мне позарез были необходимы. Оставшиеся часы до намеченной встречи работал над тем, чтобы при медленном интернете скачать их по почте, распечатать на ресепшене, перепроверить и подготовить, как положено.

Ужин прошел в дорогом ресторане. Пришлось взять Марго, так как без неё появляться в обществе семейных итальянцев было не комильфо. Она и там умудрилась прилипать ко мне, одновременно флиртовать с Марио, зыркая хищными глазками в сторону его жены. Слава богу, та ничего не заметила или делала вид, что не замечает. Взбесился не на шутку.