скачать книгу бесплатно
Волчья дикость
Ульяна Соболева
Сага о волках #3
Самым страшным и жестоким палачом для меня стал тот, кто, казалось, мог подарить мне целую Вселенную. И он подарил. Вселенную боли. Тот, кого я любила больше жизни. Ненависть и ревность Императора сделали меня его жалкой рабыней, игрушкой в руках изобретательного инквизитора, отнявшего у меня все, и погрузившего в пучину своей черной, звериной страсти, больше похожей на саму смерть. Я не знаю можно ли жить с мертвым сердцем.
Волчья дикость
Ульяна Соболева
Глава 1
Это была страшная бойня. Бойня, которая лишила меня многих моих воинов, но и вампиров стало на сотню меньше. Они раздобыли хрусталь, и схватка оказалась смертельной…Смертельной и напрасной, потому что ликаны не поддержали нас и отвернулись. Никто из них не поддержал волков, они перекрыли границы и все пути к отступлению.
Пока я резал и колол своих врагов…зная, что дома меня ждут, вспоминая ее глаза, запах ее волос. Отчаянно желая победить и вернуться.
Бойню остановил Воронов. Он появился из ниоткуда, он словно вырос посреди поля боя, усеянного трупами и раненными вампирами и оборотнями, корчившимися в крови от боли или в агонии, или застывшие навсегда с остекленевшими взглядами, ушедшие в объятия смерти.
– ОСТАНОВИСЬ! Стоп! Вахид! Император!
Воронов поднял меч вверх, ожидая от меня того же жеста и я так же поднял руку, заставляя кровавое пиршество остановиться.
– У меня есть доказательства, что твоих ликанов не убивали вампиры.
Крикнул король и я, смахнул с лица капли крови, дрожащей рукой вогнал меч в землю. Выпрямился во весь рост.
– Какие доказательства?
– Днк! Убийца не вампир! Это демон! И мы оба прекрасно знаем, кто на это способен!
Бойня прекратилась…Мы заключили временное перемирие и каждый уползал на свою сторону, уносил трупы и зализывал раны. Король отдал мне флешку с данными и отчетами его лаборатории. А я проклинал себя за то, что не сделал то же самое, а поверил…вспыхнул и загорелся как спичка, выплеснул свою ярость, погубил своих волков.
Недели подготовки, дни и ночи сражений, убийства, кровавые расправы. Выпотрошенные волки, обезглавленные вампиры, вырезанные целые семьи. И среди этого хаоса я шел к своей цели только благодаря тому, что верил – меня ждут дома. ОНА ждет. Смотрит в окно, плачет, трогает своими розовыми пальчиками стекло и наблюдает за тем, как падают снежинки.
Вернусь и под ее окнами разобью целый сад. Я посажу там розы. Голубые, как ее глаза. Привезу из Китая самые лучшие сорта, и они будут расти и напоминать каждый день о ней. Нет… я высажу цветами ее имя. Оно растянется огромной оранжереей на весь двор, я поставлю фонтаны со статуями, изображающими изгибы ее тела.
Пока врач зашивал и чистил раны на моем лице я думал о том, что всего лишь через несколько часов сожму ее в своих объятиях, почувствую запах кожи и успокоюсь.
Она написала мне сама. Моя мать. Собственной рукой. Горные волки не признавали в таких вопросах блага цивилизации. У нас по-прежнему в почете бумага с вензелями, печать дома Ибрагимовых и гонец, который доставит письмо в любую точку мира. Никаких мейлов, смсок. Только лично. Только с росписью. Только от руки.
«Пишу тебе сын…потому что никому другому не доверю нанести тебе такую боль. Пусть это буду я. Поверь, мое сердце разрывается и разорвется вместе с твоим. ОНА ТЕБЕ ИЗМЕНЯЕТ! Твоя Лана. Твоя смертная любовница носит ребенка от Эрмаса. Я своими глазами видела ее в его постели. Голую. Я, твои сестры, их мужья. Все мы стали свидетелями гнусной низости, разврата, мерзости и предательства. Я не казнила ее только потому, чтобы это сделал ты. Она вместе с любовником похитила камни. Деусталы исчезли.
Только ты можешь наказать свою фаворитку…Прости, что причинила тебе боль, сын. Держись. Мы ждем тебя дома во имя жизни и правосудия!»
***
Я думал о смерти. Алкал ее. Я хотел ощутить смерть своими руками, тронуть ее, приласкать, погладить. Я хотел лизнуть ее языком и спить глотками жадными, как и страсть. Я не мог думать. Ни одной мысли, ни одного желания. Ни одного воспоминания. Все исчезло, и я оледенел. Только сердце продолжало качать кровь только оно наполнялось, разбухало, трескалось от ненависти. Она сочилась сквозь него, она рвала его на части и проливалась сквозь рваные дыры.
А снаружи лед. Мне настолько холодно, что я не могу пошевелиться, не могу произнести ни звука. Отшвырнул врача.
– Останутся шрамы.
– ВОН!
Взревел и тот исчез в один миг. Я хотел мести. Я хотел самой жуткой, самой дикой и беспощадной мести. И смерти. ЕЕ смерти. Я уже убивал ее. Разными способами. Каждый раз мучительней другого. Снимал живьем кожу, потрошил, отрезал конечности и смотрел как она корчится в агонии, слышал, как молит о пощаде. Все о чем я сейчас мечтал – это о ее смерти. Смотреть в ее глаза, наполненные адским страхом и вырывать ее сердце когтями, медленно наживую вытаскивать из ее груди. А потом.. я бы сожрал его, наслаждаясь вкусом ее боли и страданий. Моя ненависть была ненасытной. Мое омерзение достигало апогея, а злость рвала своими клыками мою душу и выматывала нервы в лохмотья.
Эрмас! Что, блядь? Какого хрена! Они даже не общались и не виделись? Когда! И … острым ядом воспоминание – ее увозил именно он. Тогда, когда мать отдала приказ и обменяла девчонку на перстни. Вот когда они познакомились… и все это время. Дьявол! Чтоб все мои кости горели в аду…с тех пор они за моей спиной! Истерически смеялся, хохотал. Потому что мать была права. Совершенно права. Кристально права. Она не зря говорила, что смертная не достойна, что это дурацкая блажь, что ей никогда не стать одной из нас. Она не только смертная, она еще и славянка!
Сукааааа! Мерзкая гребаная дрянная сука! Отдавшаяся другому мужику, наставившая мне рога. Сука, которая разрешила кобелю влезть на нее и влить в нее свое семя. Смертная не может понести от чистокровки…но может понести от полукровки Эрмаса. Что он пообещал ей? О … дьявол я сойду с ума! Что он говорил ей, почему, блядь?
Как же я был ослеплен. Как же верил, что она единственная, кто хочет меня … а не императора, единственная, кто любит во мне мужчину, кто преданна именно мне! Не за золото!
Увидеть ее и понять…увидеть и посмотрев в глаза решить какой смертью она умрет. И когда. Я ехал домой и вез с собой смерть. Я вез с собой боль свою и ее боль. Потому что только страдания утолят эту пытку. Потому что мне кажется, что я остался без кожи и у меня болит каждый волосок на моем теле.
Перед глазами картинками и меня от них тошнит, меня выкручивает, и я кажется сейчас выблюю собственные кишки. Как будто мои руки погрузились в разложившийся лопающийся гниющий труп.
Вижу ее рядом с ним, улыбающуюся ему, раздевающуюся для него, с его членом во рту, под ним, на нем, перед ним. Она стонет, она плачет, она умоляет, она кончает для него. И просто ору от боли. Никто не смеет ко мне подойти, потому что боятся. Потому что не видели таким обезумевшим никогда. Моя сущность рвется наружу, мои клыки острее стали, а когти впиваются в ладони. На моем лице клоки шерсти, а глаза горят фосфором. Я не выдерживаю… я одержим своим зверем и болью. Я везу смерть. Возможно для нас обоих.
Глава 2
Ни с кем не видеться. Никого не встречать. Только рявкнуть:
– ГДЕ?
Посмотрев в глаза Раису и пойти за ним следом по винтовой лестнице вниз. В подвалы. Туда, где держат самых презренных тварей, посмевших украсть, предать, прелюбодействовать, насиловать и убивать. Для нее выделили отдельное помещение. Словно знали, что я бы этого хотел…а скорее понимали, что сюда войду я и видеть голую камеру с цепью и ошейником, с ведром для испражнений не для императора. Пока что она еще не пыль, пока что она еще не стала вещью. Пока что она все еще в статусе.
Перешагнул через порог и задохнулся от ощущения дикой тоски, которая навалилась гранитной плитой и пониманием насколько я истосковался по этой твари. В несколько секунд преодолел расстояние между нами и рванул к себе за плечи. Мне нужно было ощутить аромат ее волос, аромат кожи. И смерть отступает, делает несколько шагов назад пока я стою и дышу жизнью. Обманчивой, эфемерной, ненастоящей, но такой бесценной, потому что каждый глоток слишком ничтожен, чтобы утолить голод задыхающихся по НЕЙ легких.
Секунды для жизни и снова позволить смерти поднять голову и выдохнуть на меня лед ненависти. Отшвырнул Лану от себя так что она упала на пол, схватил за волосы и резко поднял с пола. Оскалился, приближая свое лицо к ее прекрасному до остановки дыхания лицу…
– Здравствуй…сука! Как жила без меня? Скучала?
Выдохнул и сильнее вцепившись в ее волосы, всматриваясь в невероятно голубые глаза прохрипел.
– Ты…ты моя любовница, моя фаворитка. Та, кто поднялась туда, где еще никто не бывал. – рыча подтверждение того, кем она являлась для меня, озвучивая снова, так чтобы в воздухе зазвенело и растеклось это гребаное понимание и ощущение предательства, его зловонный смрад, – Я! Я, мать твою. Поднял тебя до высот, я приблизил к себе презренную эскаму…наплевав на законы, на мнение моей матери, на мнение моей семьи и моей стаи. Ты вошла в мою жизнь, не только в постель!
Сдавил пальцами ее лицо, так что ногти впились в нежную кожу щек. Пока еще не когти… но зверь уже готов к расправе. Он мечется внутри…но его держат ее глаза полные слез безысходности и страха. Мне хочется верить в их искренность. Все еще хочется. Я все еще одурманен ею, все еще нахожусь под какими-то диковинными чарами этой смертной женщины и начинаю верить, что она приворожила меня.
– И ты…ты предала меня!
ЕЕ глаза вспыхнули, и я ощутил волну боли, проглотил ее, наслаждаясь. Снова глоток жизни, но теперь ядовитый, приправленный местью. Скоро она умрет. Я пока не решил, когда именно и как. Но очень скоро. Она… и ее ребенок. А сейчас пусть хоть что-то скажет. Хоть одно слово в свое оправдание. Какого хрена она молчит? Хотя бы одна мольба, одна просьба. Пусть я не поддамся, пусть я никогда им не поверю. Но, блядь, пусть хотя бы попробует меня убедить! Не молчи, Лана…не молчи. Давай, дай себе шанс. Разжалоби меня, расскажи, что ты его не хотела, расскажи, что он тебя заставил. Придумай для меня ложь…пожалуйста. Заставь меня снова начать жить!
– Что он дал тебе…чего не давал я? У него больше член? Он как-то по-особенному вгонял его в тебя? Что…что блядь в нем было лучшего чем во мне? Лизал по-другому? Трахал пальцами? ЧТО ОН ДЕЛАЛ ЛУЧШЕ? Почему ты предпочла его мне?
Когти показались и вспороли щеки появились первые капли крови. Не удержался…слизал их. И когти спрятались под ногти. Как всегда, зверь питается ее ядом и успокаивается. Ведьма…она человеческая ведьма. Ее надо сжечь. Но адская боль не утихает, она поглощает меня всего и я, не сдерживаясь бью лживую тварь по лицу. Наотмашь. По щекам. Так что голова отлетает то к одному плечу, то к другому. Волосы падают ей на лоб, липнут к окровавленным губам. И эта кровь врывается своим запахом мне в волчью сущность, взрывает ее жаждой.
– Нравилось? Я спрашиваю тебе нравилось с ним трахаться? Отвечай! Шлюха!
– Не знаю…
Прошептала едва слышно, и я снова ударил. Потому что сильнее моей адской любви оказалась моя дикая ревность и бешеная злость. Разбил губы сильнее, так что кровь потекла по подбородку. И сам набросился на ее рот, чтобы слизать. А потом снова ударить и прижать ее к стене за горло.
И больше я ее ни о чем не спрашиваю. Лед затапливает меня, лед обволакивает мое сознание, лед впивается мне в кожу иглами и прокалывает до нервных окончаний. Так меня еще никто не унижал, никто не втаптывал мою гордость в месиво грязи. И я ощущаю, как умирает мое сердце. Болезненно корчится, выворачивается, рвется на куски и дохнет. В нем селится смерть, она захватывает своими щупальцами все больше и больше территории, она скоро будет здесь царствовать.
Как царствовал над ее телом проклятый ублюдок, с которым она мне изменяла. И я слепну от ярости. Я не могу понять почему? Не могу осознать какого хрена ей не хватало, ведь я дал все и даже больше. И тот факт, что она дала ему, что она спала с ним, что он брал ее тело и впрыскивал туда свое семя. Сколько раз? Сколько гребаных раз она позволяла это сделать, раздвигала ноги, выгибалась, подставляла свои дырки. Сукааа! ЕЕ измена страшнее потери деусталов, ее предательство не так сжирает душу, как понимание, что она любила другого. Иначе как объяснить…Мне бы один намек на то, что брал ее силой, один невзрачный намек и я бы уцепился за него мертвой хваткой. Но нашлись свидетели…они встречались и не один раз. Да что блядь свидетели – ее ребенок! ЕЕ гребаный, проклятый ребенок! Она понесла от полукровки. Его семя проросло в ней. Альфа не мог зачать…не мог по всем законам. С обычной смертной!
Я бы поверил…во что угодно поверил. Мог бы предположить, что моя мать врет, что все, сука, врут вокруг меня. Что они изначально ее ненавидели и сейчас подставили. Ооо, как бы я хотел в это поверить. Но самое явное доказательство ее измены у нее в животе. Растет там…как опухоль. Ребенок другого мужика, который трахал мою женщину. Который трахал единственную женщину, которую я когда-либо любил.
Разжал пальцы и отступил…Позже. Я допрошу ее позже. Сейчас я хочу успокоиться. Еще не пришло время умирать. Отступил назад, отвернулся и вышел из подвала. И только тогда услыхал как она крикнула мне вслед.
– Вахид.
Сука! Как же больно слышать свое имя ее голосом. Так больно, будто хрусталь вогнали мне в сердце.
***
– Мне последнее время не становится лучше. Регенерация прекратилась. Врачи это объясняют тем…что она беременна. И ее кровь больше не может меня восстанавливать.
Взревел, взял сестру за хрупкие плечи.
– Я приведу ее к тебе. Посмотри ей в глаза, посмотри ей в сердце и в душу. Скажи мне лжет она или нет. Спаси меня от этой медленной смерти в аду. Попробуй…ради меня! Иначе я сойду с ума!
– Я посмотрю…я постараюсь, брат. Постараюсь. Приведи ее. Пока у меня есть силы. Приведи как можно быстрее.
И я привел. Лично. Потому что никому не доверял. Ненависть зашкаливала. Я ощущал, как она пульсирует в воздухе. Я видел глаза своих зятьев, видел глаза сестер и наложниц. Все они считали меня идиотом рогоносцем и не понимали почему я до сих пор не казнил эту лживую суку.
Я и сам не знал почему она все еще жива…не знал, но ощущал, что яд ревности и ненависти отравляет меня с каждым днем все сильнее и сильнее. Мой разум погрузился в черноту, мое сердце отравлено, мой мозг думает только о смерти. Я весь стал как смерть.
Скольких я казнил за эти дни, сколько неверных решений было принято. Пришел к ней, выволок за шкирку и потащил по лестнице. Как тряпичную куклу. Мне было плевать, что она не поспевает за мной, что она спотыкается и падает. Я тащил за собой наверх, тащил и думал о том что это ее последний шанс…последний потому что…блядь потому что я все еще хотел верить. Хотел. Какая-то часть меня жалко и тоскливо скулила «А вдруг ты ошибаешься, Вахид? Вдруг она невинна? Вдруг ты не разобрался и казнишь ее ни за что…разве твоя мать и твои сестры любили ее? Разве не мечтали все вокруг избавиться от человечки?».
Затащил ее в спальню сестры. Толкнул к постели так что упала на колени и медленно подняла голову. Бледная как смерть Айше взяла ее за подбородок, поднимая за лицо к себе, заставляя посмотреть на себя.
– Смотри мне в глаза…Лана. Смотри и отвечай на мои вопросы. Говори правду. Хорошо?
Она кивает и…слабая, такая ничтожная надежда врывается ко мне в сердце. Потому что я вижу как слезы катятся из глаз Ланы, как текут ручьями по нежным щекам, какая она хрупкая, сколько тоски и ужаса в ее взгляде. Да помоги нам всем адское пекло. Помоги мне! Я готов начать снова молиться! Готов…на что угодно за крупицы надежды.
– Расскажи мне…ты знала Эсмара?
– Нет…не знала.
– Ты видела его…хотя бы раз?
– Нет, не видела!
Айше поднимает измученный взгляд на девушку и смотрит на нее исподлобья.
– Зачем ты лжешь?…Ты ведь видела его. Он возил тебя в лес, отдавал вампирам.
Как удар хлыста по спине, я выпрямился и прижал руку к горлу. Меня начинает выкручивать, меня буквально ломает. Я слышу, как хрустят собственные кости.
– Я… не помню. Я ни на кого не смотрела, мне было страшно. Я не помню кто меня возил. Я даже лица их не видела.
– Эсмар…твой любовник? Ты спала с ним? Говори правду?
Айше едва держится сидя на постели, она сливается с подушкой, ее губы почти синие и она едва ими шевелит. Ей не просто плохо – она словно в агонии.
– Нет! Нет же! Эсмар никогда не был моим любовником! У меня никого не было кроме Вахида! Это его ребенок это…
– Ложь…ложь… – шепчет Айше и падает на подушки, ее глаза закатываются и по телу проходит судорога. Меня накрывает черной пеленой, и я уже ничего не вижу перед глазами.
– Подожди…– выдыхает Айше, поднимая прозрачную руку, – позовите ведьму. Пусть посмотрит, что там за ребенок. Ведьма почувствует ауру альфы. Если…если малыш твой ведьма будет это знать.
Айше теряет сознание, а я тащу суку за волосы обратно в подвал, в сырые камеры смертников, туда, где ей самое место. Но мозги еще не окончательно заплыли, и пусть я плохо понимаю, пусть меня всего трясет от последних слов Айше… я все еще чувствую жалкие крупицы надежды внутри своего тела, внутри своего сердца, превратившегося в ошметки. Они сверкают мелкой россыпью стеклянных осколков. Эти крупицы. Они режут израненную душу так, что она ноет и болит еще сильнее. Последняя надежда. Ведьма, о которой говорила Айше.
Ее приводят из деревни. Дряхлую старуху с длинными седыми космами, глазами навыкате и серой пергаментной кожей.
– Ее зовут Заханаварра. – сказал Раис, – Когда-то она достигла почти могущества Чанкра и была изгнана, лишена магии, наказана самом главой Нейтралитета. Теперь промышляет гаданиями, приворотами и знахарством. Но за крупицы красной пыли может поднапрячься и вернуть былые возможности ненадолго.
Я сделал шаг к ведьме, и та немного отшатнулась назад. Аура волка давила на нее. Мой Зверь поднял голову и больше не засыпал, он был готов к обращению в любую секунду. Я держал его огромным усилием воли. Это было впервые – когда волк готов был вырваться на свободу даже днем.
– Это правда? Красная пыль вернет тебе способности?
– Да…это правда, мой Повелитель! Вернет. И чем больше красной пыли, тем дольше я смогу служить вам!
Она пала ниц и начала целовать мои ботинки. Я нетерпеливо отшвырнул ее в сторону и кивнул Раису. Тот бросил ведьме пакетик и я с отвращением смотрел как она высыпала содержимое на тыльную сторону ладони и жадно вдохнула своими огромными ноздрями из которых торчали пучки волос.
По ее телу прошла судорога, она какое-то время стояла с закрытыми глазами, а когда открыла их бельма пропали и взгляд стал ясным и молодым.
– Идем…ты должна кое-что выяснить для нашего императора. Одна из его фавориток беременна. Ты должна сказать носит ли она в себе ребенка альфы или полукровку. Твоих сил хватит на это?
– О дааааа, – прошипела ведьма и усмехнулась, – Заха способна и на большее. Она даже может сказать кто отец…настолько хороша была красная пыль.
Я кивнул Раису, и мы вместе спустились по ступенькам в подвал. Меня затошнило когда я увидел во взгляде Ланы надежду, то как она протянула руки ко мне, то как смотрела на меня. Как будто…как будто она невиновна. Как будто я казню ее просто так. Взревел и бросил взгляд на ведьму.
– Приступай! И не если солжешь я выдеру твое сердце и сожру его у тебя на глазах, поняла старая гниль?
Она быстро закивала и приблизилась к Лане. Ходила вокруг нее кругами, танцевала какие-то танцы, потом оголила ее живот и приложила к нему руки. Закрыла веки и под ними забегали глазные яблоки.
– Ребенок полукровки…приближенной к императору. Девочка….дочка того кто умеет говорить….не альфа…не царская кровь…чужой ребенок.
Глава 3
Как же холодно в этой комнате. Или это мне кажется, что все наполнилось адским холодом. Очень хочется позвать…произнести его имя, прошептать его, согреться каждой буквой. Но я не хочу говорить его в ледяную пустоту. Я больше не хочу вообще говорить, потому что это бессмысленно. Меня никто не слышит и слышать не хочет.
Вахид сидит напротив…на стуле. Когда я смотрю на него мне становится безумно страшно и, кажется, все мое тело покрывается мурашками ужаса. Мне кажется что последний раз я видела его очень давно настолько он изменился или изменилось мое восприятие.
Он стал выглядеть намного старше и этот шрам на его лице. Толстый уродливый идущий от виска к подбородку…Черные всклокочены а не зачесаны аккуратно назад как обычно. И мне кажется, что на висках блеснуло несколько седых ниточек или мне кажется. Разве…он может вдруг постареть? Он же не человек. Скулы заострились, вокруг глаз темные синие круги…его губы поджаты. Он смотрит на меня. Не отрываясь. Смотрит так жутко, что у меня начинают дрожать пальцы. И холод чувствуется еще сильнее. Как будто исходит от него.
А раньше…раньше мне всегда было жарко в его присутствии. Как же страшно и по телу проходят волны острых и колючих мурашек, они словно поражают меня тонкими иглами до самых костей.
