скачать книгу бесплатно
– Как, мам?
– Как к списанной старой телеге. У всех вас новая и интересная жизнь, а меня лучше не беспокоить. Мне главное, дожить короткий век, никого не задев лишний раз. Так?
– Не так, мам. Прости, если что.
– Я не обижаюсь, – Катя встала и подошла к бассейну, зачерпнула ладошкой хлорированной воды и умылась, – у тебя впереди большая жизнь. Проживи ее достойно и интересно, сынок. За меня, за Ваню, за всех, кто не смог.
– Мам, зачем ты так? Мне как-то не удобно.
– Брось, сынок. Все пустое. В Америке, действительно, может быть интересно. Но не кажется ли тебе, что в нашей стране тоже есть места, куда можно приложить свои таланты?
– Я долго думал. В Америку надо ехать молодым. Там, чтобы добиться успеха, надо много работать. Сюда, если что, всегда можно вернуться.
– То есть наша страна для тебя, вроде как запасной вариант?
– Примерно так. Не говори только про патриотизм, про память дедов, про березки и великий русский язык!
– Хорошо, не буду. Но знай, русскому человеку и правда бывает тяжело на чужбине. Почитай любого писателя-эмигранта. Увидишь там хрустальную тоску по родине. Хотя, возможно, тосковали они только потому, что вернуться было нельзя. Ты же вернешься?
– Я буду приезжать,
– На свадьбу приглашай, а лучше приезжайте к нам. Сыграем в Москве.
– Обязательно, мам.
– И на похороны приезжай, – улыбнулась Катя.
– Мам!
– Шутка. Иди в номер. Я посижу еще.
Артем поцеловал, обнял мать и понуро поплелся в отель.
Прохладный ночной ветерок пробежал рябью над бассейном. Катя съежилась и обняла себя.
Как же так получилось, что она не заметила, как ее родной сын мысленно живет за океаном? Неужели Катя слишком много думала о себе и совсем забыла про детей? Неужели гибель Вани затмила ее материнские чувства к младшим детям? Она эгоистично страдала и изводила себя, не взирая на родных и близких?
А теперь ее болезнь и скорая кончина станет укором для живущих. Мол, пускай вспоминают, кого нет рядом. Не ценили…
Или Катя так сильно хотела оказаться рядом с Ваней, что готова положить за это желание собственную жизнь? Да, она скоро будет рядом со старшим сыном. Она сможет его обнять и поговорить. Если, конечно, за порогом смерти что-то есть. А если нет?
Катя направила себя в роль жертвы. Все родные должны страдать и скорбеть от невосполнимой потери. Так же, как она страдала по Ване. Но в итоге получилось совсем по-другому. Ладно Сережа нашел себе женщину и компенсирует недостаток Катиной ласки на стороне.
Но дети? Как они могли не заметить глубину Катиных мучений? Получалось, что жизнь продолжалась без нее. И продолжится далее. И солнце не остановится. Земля продолжит вращаться вокруг оси. Артем поедет в США с Ритой. Они поженятся. У них родятся дети. Но всего этого Катя никогда не увидит.
Она не узнает, за кого выйдет замуж Лиза и Маша. Сколько у дочерей будет детей. Уедут ли они в Европу, США или Турцию на ПМЖ? Или останутся в России?
Почему Кате досталась такая судьба – уйти слишком рано? Или она сама выбрала столь странную долю?
Нельзя было семь лет назад отпускать Ваню. Нельзя.
А сейчас нельзя отпускать Артема. Что его ждет в далекой стране? Там же афроамериканцы и дикие не наши законы. Ее мальчику там будет тяжело. Надо его остановить.
Или пора отпустить детей? Ведь они уже взрослые и сами должны набивать шишки и выбираться из проблем, которые сами себе создают…
– Я хочу увести Катю из деревни, – сразу сообщил Сергей, как только сели за стол, накрытый для непонятного для Катиных родителей гостя из Москвы, вернее из Красногорска.
– А ты Катерине жених или муж? – спросил отец Кати и поставил, уже поднесенную было ко рту рюмку, на стол, – мы чего-то не в курсе. Или ты, доченька, объясни, кто же это к нам приехал.
– Мама, папа, это – Сергей. Я вам про него говорила. Он мой друг.
– Ты не говорила, что собираешься уезжать неизвестно куда, неизвестно с кем. Где вы будете жить? В качестве кого ты едешь? Любовница? Жена?
– Катя, можно я? – Сергей встал, выпил рюмку до дна, занюхал рукавом, – мы с Катей знакомы уже почти год. Мы переписывались и все такое. Я в курсе большинства проблем, которые ее окружают. Я знаю про Алексея. Я знаю даже самого Алексея. Я вместе с ним служил, он младше меня на год.
– Лихо завернул сюжет, парень, – вставил отец, взглядом найдя недопитую рюмку, из которой каждую секунду испарялось сколько-то там молекулярных слоев чистейшего спирта.
– Кате сейчас в деревне тяжело, – продолжил Сергей, – здесь каждый ее знает. К матерям-одиночкам на селе относятся неприветливо, мягко говоря. Почему-то людская молва делает из вашей дочери плохого человека, хотя она совсем не такая. Я думаю, что Кате надо поменять место жительства. У меня в Красногорске отдельная от родителей двухкомнатная квартира. У меня отец строитель. У него получилось расширить жилплощадь.
– О, как, – Виталий Петрович устал смотреть на рюмку, взял и опрокинул ее.
– Я Кате никогда не говорил этих слов, но сейчас скажу, – Сергей дотянулся до бутылки, подлил себе и Виталию Петровичу, – я ее люблю, дорогие родители. И не могу представить себе жизни без нее. Это не значит, что она поедет со мной в качестве жены. Если захочет выйти за меня за муж, я буду только рад. И прямо сейчас предлагаю ей руку и сердце. Но пока она сама не захочет замужества, я ее пальцем не трону и силой в ЗАГС тянуть не собираюсь. За тебя, Катя!
Сергей опрокинул рюмку. Взял из миски соленый огурец. Хрустнул. Закусил. Сел на табуретку.
– Я все сказал.
Родители переглянулись. Катя раскраснелась. Ванька сопел в коляске рядом.
– А ты, что скажешь? – спросил отец Катю.
– Мам, пап, я ничего о планах Сергея по замужество не знала. Он мне приглашение в Москву озвучил полчаса назад. Пока не знаю. Думать надо.
– Твое мнение, мать? – продолжил опрос родственников отец.
– Мое мнение такое: Сергей – очень хороший человек. И благородный. Это видно сразу. Он Катю не обидит. Я чувствую. Но можно ли без любви в семье жить? Может лучше дождаться Алексея из армии и с ним обсудить дальнейшую судьбу Ванечки? И Кати?
– Что тебе не понятно про этого подонка Алексея? – отец строго посмотрел на мать.
– Может, Леша неправильно понял ситуацию. Может, ему что-то показалось. Приедет, увидит сыночка, его сердце и растает.
– Ага. Понятно все с тобой.
Виталий Петрович встал, подошел к окну, одернул занавеску вправо. Сейчас бы закурить, – подумал, но бросил эту пагубную привычку еще три года назад. В доме табака не было. Глянул на Сергея – этот слишком правильный, курить поди не пробовал, потому что папенька запретил еще в третьем классе. Тьфу. Лешка, он был свой, понятный. А этот, залетный. Чистоплюй. Что с него взять?
– Кать, а ты что про любовь думаешь? – отец пригвоздил острым взглядом Катю, – можно жить без любви? И кого ты сейчас любишь?
– Я боюсь другого, – на удивление для родителей и Сергея рассудительно ответила Катя, – я никогда не жила в городе. Там все люди чужие.
– А здесь, значит, родные и знакомые? – возмутился Сергей, – это по-родственному они о тебя ноги вытирают?
– Сереж, о меня никто ноги не вытирает. Языки чешут? Да. Но, что с того? Посудачат и перестанут. Не я первая, не я последняя.
– Правильно говоришь, дочка, – Виталий Петрович вернулся за стол, – нельзя в этом деле пороть горячку.
– Не отпускаете со мной дочку? – Сергей посмотрел на родителей Кати, перевел взгляд на Катю, – и ты не поедешь?
– Нет, Сереж, не поеду, – неловко улыбнулась Катя, – я хоть и простая деревенская девушка, но гордость и совесть имею. Нечего тебе за Алексеем подбирать брошенных детей и невест. У тебя будет своя замечательная судьба. И жена, и детки.
– Согласен с тобой, Катерина, – отец рубанул правой рукой воздух, – да будет так!
– А мне жалко, – подала голос Надежда Ивановна, – Сережа уж больно хороший. Нет таких парней у нас в деревне. Видный, ладный. Думаю, будет он хорошим мужем Кате. И ребеночек у него на руках не плачет. А детей не обманешь. Сейчас мы разлучим Сережу и Катю, потом всю жизнь жалеть будем, Виталь.
– Что ты все время встреваешь, Надежда? – Виталий Петрович потянулся за самогоном.
– Спасибо на добром слове, Надежда Ивановна, – Сергей положил правую руку на сердце, левой протянул рюмку, чтобы Виталий Петрович ее наполнил.
– А ты не радуйся, – отец подлил Сергею, – все равно последнее слово за Катей.
– Понятное дело, – улыбнулся Красногорский москвич, – нас не гонят, это плюс!
Но рано радовался материнской поддержке Сергей. Было в тот день выпито немало. Слов было сказано еще больше. И хороших, и мудрых, и плохих, и даже обидных. Но результат был такой – Катя никуда с Сергеем не поехала.
Переночевал дембель в бане, и рано по утру уехал. Не попрощавшись. Катя и, особенно, Надежда Ивановна расстроились. Всплакнули тихо, по-бабьи. Виталий Петрович дошел до магазина и купил-таки пачку сигарет Прима. Выкурил одну за огородом, и выкинул гадость в навозную кучу. Не помогло.
Наоборот, росло убеждение, что рассудительностью своей загубил он московское светлое будущее дочери. Что проку в деревенской Лешиной любви? Вот была у них здесь любовь, и где она теперь? А ребеночек Ванечка имеется. Кормить его надо и одевать. А времена наступали меж тем смутные и темные, постперестроечные. Зарплаты начали задерживать. Товары в магазинах стали пропадать. Странные цены появились в магазинах. Не к добру все это.
Попечалился Виталий Петрович немного, а потом взял косу и пошел косить. Может кто скажет и рано, но трава уже выросла большая. В конце мая она для скотины самая вкусная и полезна. С витаминами, потому что.
Через две недели Сергей приехал снова. На автомобиле. На темно-синей шестой модели Жигулей.
– Думал я, что ты уже не придешь, – вышел встретить гостя отец, – уехал в прошлый раз не попрощавшись.
– Здравствуйте, – искренне улыбнулся парень, – было дело. Сомневался. Но не могу я так. Все время думаю о Кате.
– Чего она тебе сдалась?
– Не знаю. Вот здесь она у меня, – Сергей постучал кулаком в грудь, – если не отпускаете со мной, позвольте хоть в гости приезжать. А?
– Приезжай, коли Катька не против, – улыбнулся Виталий Петрович, – проходи за стол.
– Нет, нет, – Сергей замотал головой, – я за рулем. Мне нельзя. Отпустите Катю на свидание. Покатаю ее немного, прогуляемся, мороженое съедим. Верну в целости и сохранности к вечеру.
Катя услышала этот разговор отца и Сергея из окна. Подпрыгнула от радости, кинулась в шкаф за лучшими одеждами. Нарядилась как на праздник. Гордо вышла на крыльцо в джинсах и кроссовках польского производства. Мать кивала и крестила вслед отъезжающий от их дома еще престижный в те времена отечественный автомобиль.
– Думаешь, получится у них? – спросил Виталий Петрович.
– Да, – улыбнулась Надежда Ивановна, – думала я, что Сережа после твоих речей не приедет. А раз вернулся, то все наладится.
– Дай бог, – согласился глава семейства.
Сергей привез Катю в Торжок. Погуляли по старому городу. Катя показала столичному гостю достопримечательности патриархальной Руси. Сергею неожиданно понравился этот древний город с его неброской, но надежной красотой.
Потом они купили газировки, семечек и пару Сникерсов. Сели на скамейке у набережной реки Тверца.
– Я собираюсь в институт поступать на строителя, – сообщил Сергей, – заочно. На очное не получается. Дел много. Отец зовет на работу. Там такие дела начинаются! Страна по-новому начинает жить. Масштабно и, главное, выгодно.
– Здорово, – Катя отпила газировку из горла, – я рада за тебя. Я тоже буду поступать, но, наверное, через год. Сейчас Ванечка еще маленький.
– Давай вместе. Ты же год жизни теряешь.
– Я не готовилась. Не знаю, поступлю ли.
– На заочный, я узнавал, конкурса почти нет. С тройками берут. Давай за компанию. Ты можешь жить с родителями. В Москву нужно приезжать только на сессию. Можешь останавливаться у меня.
– Не знаю, – все сомневалась Катя, – удобно ли это?
– Катя, – Сергей встал на колени перед Катей, – я прошу тебя: не отвергай моей помощи. Я хочу быть тебе полезным. Я знаю, что ты сомневаешься, и мы знаем друг друга очень мало времени. Но если мы не будем общаться, то не узнаем никогда. Что ты теряешь? У тебя есть другой мужчина?
– Встань, Сережа, – Катя вытянула Сережу вверх, – люди же смотрят. Не удобно. Я подумаю. Другого мужчины, кроме Ванечки у меня нет.
– Если не хочешь останавливаться у меня, при институтах наверняка есть общаги для студентов. Думаю, сейчас главное не терять времени. Страна стоит на пороге серьезных изменений. Главное, жить на полную катушку и не терять темпа. Понимаешь?
– Хорошо, – почти согласилась Катя, – я подумаю.
Вернувшись домой, рассказала родителям про разговор с Сергеем. Те поддержали устремления Сергея на учебу. Катя в глубине души тоже обрадовалась и достала старые учебники. Последние дни июня провела в восстановлении школьных знаний. Виталий Петрович освободил дочь от всех домашних дел и обязанностей. Учеба – сейчас главное. Без учебы в современном мире никуда.
В начале июля Катя вместе с Сергеем уехала в Москву на вступительные экзамены. Попутно познакомилась с Сережиными родителями. Жила в двухкомнатной квартире в Красногорске недалеко от станции Павшино. Между экзаменами ездила домой в деревню, потому как сильно скучала по Ванечке.
Случилось так, что за день до решающего экзамена по литературе в отпуск к родителям приехал отличник боевой и политической подготовки младший сержант Советской Армии Алексей Уваров. Катя разминулась с бывшим возлюбленным на какие-то полчаса. Она села на электричку в сторону Москвы. Через двадцать пять минут с электропоезда из Москвы сошел ничего не подозревающий солдат-отпускник. Он совсем не хотел встречаться с Катей, ведь был наслышан о ее новом кавалере, у которого есть Жигули и квартира в Москве.
Но приехав в родную деревню, его вдруг потянуло посмотреть в глаза «изменщице». Вера Никифоровна отговаривала, но взрослый сын поправил воротничок, почистил сапоги и вышел на центральную улицу деревни Петрово в сторону Катиного дома.
– Кати нет дома, – на стук в дверь вышла Надежда Ивановна, – тебе чего надо?
– Хотел поговорить, – выдавил Алексей.
– О чем с тобой говорить, поскудыш? – глаза Надежды Ивановны налились вселенской злостью.
– Это я-то? А ваша Катя нормально поступила? Я только в армию, она сразу шашни крутить с Герасименкой!
– Кто тебе такое сказал? – Надежда Ивановна схватила ковшик, зачерпнула воды из ведра и окатила лживого наглеца, – Катя тебе родила ребеночка! Ты ее недостоин!
– Вы ничего не знаете!
– Я ничего не знаю? Ты придурок. Иди отсюда, и близко не подходи к моему дому!
– Бешенные вы тут совсем! – Алексей сряхнул воду с фуражки, – живите как хотите, проживу без вашей Кати.
