Безразмерный спецназ

Грузовик резко вздыбился, зарычал и сердито встал на задние колеса. Пассажиры повылетали из кузова и повисли смятыми грязными мешками по бортам.

– Ты что, Варька, сдурела, под колеса лезешь! – хлопая дверью кабинки, выскочил Кузьмин. – Да мы…

– Тпру, Федор, притормози, осади маненько.

Варвара, красивая селянка, в самом расцвете лет и сил, с любопытством оглядела городских и замерла взглядом на Семене, удивленно вскинув бровь. Тот покраснел, отвел глаза, в смущении вдавливаясь в спину Александра. Варя переметнула синий огонь на Парнаса, томно вздохнула, сняла с головы косынку и отерла ей свою весьма выдающуюся грудь. Та колыхнулась, теплая волна поплыла от неё в сторону разинутых ртов и накрыла всех без исключения.

– Ты мне, Федя, пришли кого-нибудь, по хозяйству пособить, хоть вот этого, востроглазого красавца. Да и Лизке помощь требуется, бородатый, думаю, подойдет.

Два «избранника» в смятении прижались друг к другу, сердца барабанили в унисон.

– А мы женаты! – сам не зная почему, выкрикнул Саймон.

Варвара звонко захохотала.

– Я же вас не под венец зову, а так, баньку подправить, пружины на кроватях подтянуть…

– Ты за этим на машину наскочила? – Кузьмин сердито пресек неположенные взгляды.

– Я к вам больше по имущественному вопросу. Говорят, мужик у вас пропал, гляньте, не его вещички?

Варвара протянула кожаный, слегка покоробленный чемодан.

Кузьмин осмотрел его, осторожно расстегнул замки и дрожащей рукой откинул верх – на мокрой одежде лежали размякшие листы бумаги, где немного расплывчато, но вполне ясно было напечатано: я, Краснов Владислав Анатольевич, обязуюсь…

– Где нашли вещи? – сдавленно произнес Федор.

– Пастухи вчера выловили, у кевдинского омута.

Хорошее настроение у всех мгновенно упало, и его без следа затянуло в бездонный кевдинский омут.

А в лагере беспокоились: прополка свеклы закончилась два часа назад, так где же работники? Арсеньев нервно вышагивал возле ворот, время от времени всматриваясь вдаль. Леший, подмигивая горящим глазом, крутился около.

– Ну, хвостатый, что тебе подсказывает чутье, не случилось ли с нашими товарищами беды?

Кот встрепенулся.

– Едут, едут! – радостно подскочил Прыгун. – Слышу мотор!

Троица выбежала за ворота навстречу машине, кот тут же метнулся в протянутые руки музыканта, а Арсеньев первым делом отыскал в толпе Сашкино лицо, и в душе его потеплело.

– Бригадир, мы сейчас такое порасскажем, столько всего случилось, – наперебой загалдели толстяки.

– После наговоритесь, ужин стынет! – перебил всех старшина. – Быстро в душ, а потом бегом в столовую!

На ужин спешили дружной гурьбой. Дорожные приключения уже были расписаны во всех подробностях, и теперь голодная орда наперебой строила предположения, какие блюда приготовил сегодня повар Тучкин? Желаемое никогда не совпадало с действительным, но кто запрещает мечтать? Харченко мечтал вслух, мечтал красиво и со вкусом: на первое – солянка из пяти сортов мяса, на бульоне из копченых ребрышек – тройная порция; на второе… на втором блюде он споткнулся:

– Нет, только не это!

Но это – грозное непрерывное гудение гонга – звучало и созывало всех к штабу.

– Лысый только что сбежал! – на ходу сообщил Прыгун, еще больше заикаясь от волнения. – Выскочил как ошалелый за ворота, а Вдова следом!

– Бежим за ними, может, успеем еще спасти мужика! – крикнул Александр.

«Спасите», – раздалось вдали, затем послышался яростный собачий лай и через минуту в зарослях раздались душераздирающие вопли.

– Опоздали!

Группа толстяков в страхе замерла. Из леса, навстречу им, вышли два санитара с носилками, на которых раскинулось бледное неподвижное тело, накрытое простыней. Взгляды всех приковало кроваво-красное пятно между ног пострадавшего. Бубликов осел на траву, а остальные, почувствовав головокружение и зримую боль внизу живота, в ужасе попятились. Подбежавший Кузьмин раздвинул толпу, осторожно приподнял простыню и сдавленно, как бы про себя, произнес: «Уже не помочь, все всмятку!»

Вечером, на тайном собрании возле пруда, вовсю кипели страсти. Одна выплеснулись из Бубликова и окатила всех:

– Нас сюда для опытов заманили, хотят опробовать на нас запрещенные препараты! А некоторых, у которых все анализы в порядке, уже на органы разделывают! Краснов якобы утонул, лысый от шока якобы умер, устроят им тихие похороны, остатки кремируют, и концы в воду!

– Лысый вроде пока не собирается помирать?

– О том и разговор! – нагнетал обстановку психиатр. – Видели, какая за ним машина приехала? Нет, не скорая помощь – холодильник! Так и написано: «для замороженных продуктов»! Да, погрузили туда втихаря покусанного лысака, а тот даже и не пошелохнулся, усыпили, небось! По дороге в холодильнике на запчасти раскромсают и доставят на место уже в коробочках, по частям! Не верите! А у меня свидетель есть, давай, говори, – прошипел Бубликов и с силой толкнул Прыгуна в бок.

– Ой! – сжался тот. – Я сомневаюсь, стоит ли говорить…

– А ты не сомневайся, рассказывай, мы разберемся.

– Я несколько раз, так, случайно, слышал, как капитан Федоров звонил в какую-то больницу, обещал, что если им доноры подойдут, он без проблем сколько надо доставит.

– Самого Федорова, между прочим, в лагере не наблюдается, – сверлил глазками испуганных толстяков Эдик. – Ждет в подпольной клинике прибытие живого «товара», вернее, частично живого.

– Не вериться мне, что Федоров такими делами занимается, недоразумение это.

– Сам ты недоразумение! – злобно шикнул на Прыгуна Бубликов. – Тут наши жизни на волоске висят, и каждый может завтра на разделку пойти! Тебе-то бояться нечего, такого как ты точно напоследок оставят, а на меня многие польстятся – не пью, не курю, распутством не злоупотребляю…

– Речь не о тебе, правильный ты наш! – осадил не в меру разошедшегося хвастуна Арсеньев. – Что-то действительное необъяснимое твориться здесь, с этим никто не поспорит.

– Да, загадочные дела происходят в нашем тихом омуте, страшные дела, непонятные.

3

– Страшно непонятные дела происходят в нашем лечебно-трудовом центре! – с душевным надрывом начал профессор Зудин. – За эти две недели, что вы находитесь под нашим бдительным надзором, ваша поголовная жировая масса уменьшилась в среднем на пятнадцать процентов! Уменьшилась, но не у всех! Некоторые личности, вопреки всем законам природы, логики и новейшим методикам, а может, назло мне, никак не хотят расставаться с лишними килограммами! Посмотрите внимательно на этих уникальных, в отрицательном смысле, индивидов!

Все повернулись в сторону Арсеньева и Парнаса. Эти разрушители «всех законов и логики» не переставали всех удивлять.

– Возможно, я не знаю всех нюансов этого загадочного дела, но обещаю, что того, кто укажет мне на причины моих бессонных ночей, ждет огромная награда: его фамилия будет вписана в вечность на страницах моего следующего научного труда! Его портрет будет повешен среди галереи медицинских плакатов!

Диетолог перечислял «награды» и, не усмотрев на лицах ожидаемой радости, униженно добавил: – А еще ему достанется большой кусок клубничного пирога, со сливками!

Все жадно сглотнули и виновато посмотрели на двух друзей. Те переглянулись и поспешили уединиться от любопытных взглядов.

– Да, хитрый мужик этот Федоров, всегда так: сам весь в крестах, а чужая голова в кустах! – негромко начал Арсеньев. – Через других действует, вроде он и ни при чем! Подкинул Зудину идейку подкупить оголодавших простачков, поманить клубничкой с пряником! Теперь они от нас ни на шаг не отстанут, все пятки оттопчут. Как к нашим закромам пробиться, когда десятки любопытных глаз спину сверлят?

– Я с самого начала говорил, не надо поддаваться соблазну, – вздохнул Парнас. – А теперь приходиться выкручиваться, друзей обманывать. Давай, Витька, не пойдем сегодня на встречу?

– А если тетка разыскивать нас будет, по кустам шнырять? Увидит кто постороннее лицо, начальству донесет. Поймают её, она нас и сдаст.

– И то верно. Придется идти, но на сердце у меня как-то неспокойно.

Да, очень трудно скрывать от всех маленькую тайну, тайну, приятно отягощающую желудки двух друзей, и страшно тяготившую душу одного из них!

Корнями эта таинственная история уходила в соседний лес, где несколько дней назад третий отряд, а это пятая и шестая палаты вместе, собирали грибы для местной кухни. Этот день начался как обычно, на стадионе, где каждый был на своем месте и в своем амплуа: Бубликов так расшипелся от возмущения, что резинка на его отвисших штанах с треском лопнула; Гоша, узрев перед собой Бубликовские трусы цвета захмелевшей фиги, отвлекся и с разбегу протаранил тесный строй толстяков. Те раскатились по всему полю, и притворно громко ахая и ахая, прокатались на травке всю тренировку.

Петр Прыгун не участвовал в массовом повальном беспорядке и внимательно прислушивался к шороху у дальнего края забора, скрытого в густых зарослях шиповника.

– Что, опять съемочная группа приехала, камеры устанавливает? – беззаботно пошутил юморист.

– Нет, это другое, и началось оно несколько дней назад, а может и раньше, только мы внимания не обращали.

– Что – это?

– Шуршание у забора, хихиканье, писк…

– Апчхи! – раздалось сзади и перед «спортсменами» появилась как из воздуха щупленькая старушка. – Здравствуйте, сынки. Что-то, я гляжу, вы припозднились, роса давно сошла, грибы на солнцепеке засыхают, а вы еще даже не умыты!

– Познакомьтесь, это ваш проводник в мире грибов – Кокандрия Ивановна, – представил бабушку старшина.

– Можно просто баба Кока, – улыбнулась та. – Давайте, побыстрее собирайтесь, летом час за день считать надобно, иначе зимой с голоду вспухнешь.

Толстяки быстро позавтракали и засеменили вслед за старушкой.

Лес встретил грибников ароматом разнотравья, приятной прохладой и несмолкающим птичьим пением. Проводница легко и проворно продвигалась сквозь густые заросли, время от времени нагибаясь за очередным груздем или масленком. Остальные старались не отставать и занимались «тихой охотой» с азартом, сопровождая каждую находку восторженными комментариями. До обеда время пролетело незаметно, никто даже не успел подумать о еде, а Кузьмин уже звал всех к импровизированному столу на зеленой солнечной полянке.

– Молодцы, неплохо поработали, – урчал от удовольствия старшина, поочередно заглядывая в каждую корзинку и любуясь отдельными экземплярами. – Часика три побродим еще, пособираем, а потом Кокандрия Ивановна поганки отсортирует, и весь урожай на кухню отправим, Тучкину на разделку. Вот славно сегодня поужинаем, и на супчик хватит, и на жаркое!

– Приятная перспектива! – с набитым ртом промямлил Жорж Адамов, антипоклонник женского пола.

– Послушайте, не налегайте так на еду, оставьте что-нибудь для Оси, – сказал Александр. – Он, наверное, на грибное место набрел и не слышал, как на обед звали. Осип, Блендер, ау?

В ответ тишина.

– Обычно эта мясорубка первым за стол садиться и последним вылезает! – пробубнил психиатр. – Неужели и он сбежал?

– Не говори глупости! – оборвал Эдика Арсеньев. – Человек, может, заблудился или в овраг упал и сломал себе что-нибудь.

– Верно, надо идти в лес, искать его.

Далеко идти не пришлось – на пригорке, прислонившись к стволу раскидистого дуба, тихо стонал позеленевший Блендер. Рядом, как в русской народной сказке, стоял огромный, выше пенька масленок, шляпку которого по всему краю обкусанный чьими-то зубами.

– Что ты ел, сынок, говори? Какие грибы жевал, эти? – допытывалась бабка Кока у Осипа, поочередно доставая из корзинки очередной вид гриба.

– Вот эти, – еле слышно пролепетал Блендер, – сами же говорили – сыроежки, значит, сырыми едят.

– И все, больше ничего не ел?

– Немного погрыз вот этот вкусный грибок, – Блендер приподнялся и обхватил руками ножку огромного мутанта.

Старушка облегченно вздохнула.

– Эх, жаль, фотоаппарата нет, такой гриб первый раз в жизни вижу, кому расскажу – не поверят! – восторженно присвистнул Харченко.

– А я вообще удивляюсь, как Ося весь гриб не схрумкал, за ним ведь станет, – заметил Виктор. – Но это же съедобный гриб, правда, Кокандрия Ивановна?

– Да, смерть ему не грозит, только желудок все равно промыть не мешало бы, – бабка строго посмотрела на Блендера. – Ведите его в пансионат.

– Вот незадача, староста в лагерь побежал, а я не имею права вас одних оставлять. Как же теперь быть? – задумался Кузьмин.

– Иди, старшина, за нас не беспокойся, мы тебя не подведем, – заверил Кузьмина Арсеньев, – только Вдовушку с собой забери, от наших… органов подальше.

– Пойдем, Федор, я тебе подсоблю больного до места довести, не помирать же ему, – предложил Бугаев, обстоятельный и серьезный жилец палаты номер шесть, аккуратно подхватывая Блендера за плечи.

Больного увели, проводница дала команду «грибы!» и все разбрелись в разные стороны.

– Пойдем, я на опушке одну полянку приметил, земляничную, – потянул друга Виктор, – можно немного полакомиться, надеюсь, медведей-конкурентов здесь не водиться? Хотя, они вроде, больше по малине специализируются.

– Я лесную ягоду всякую люблю, – глаза у Саши заблестели, – она такая душистая, сладкая, с садовой не сравнить. Да, рановато в этом году земляничка созрела, прямо как нам на заказ.

Александр сорвал одну, потянулся к следующей и уже заранее раскрыл для неё покрасневшие губы, но тут ближайший к нему куст зашевелился и медленно пополз на оторопевшего сластену.

– Ой, мамочки! – прошептал Виктор, попятился назад и уперся спиной в Саньку.

– Беги, спасайся, я это задержу, – оттолкнул друга Парнас. – Ой, помогите-е-е! – попытался закричать он, но сквозь зеленые ветки просунулась черная рука и крепко зажала крикуну рот.

– Не ори, – раздался из кустов человеческий голос, – а то остальные прибегут, а здеся на всех не хватит! – тут ветки мягко опали, и перед дрожащими толстяками предстала вполне симпатичная бабка, с хитрым лисьим взглядом прищуренных глаз. – Я вас давно выслеживаю, а сегодня прямо подфартило, и из начальства никого, и собачку увели.

– Что тебе, тетка, от нас надобно, – немного пришел в себя Виктор.

– Мне от вас ничего, а вот я могу снабдить таких симпатичных ребятушек вкусным товаром. Меня, кстати, бабкой Летей зовут.

Бабка сняла с руки темную перчатку, достала откуда-то небольшую кошелку, развернула верхний узелок, и друзей атаковал невыносимо-вкусный запах жареной картошки, с лучком. Атака прошла на «ура»!

– У меня тут много всего, – решила добить толстяков бабка Летя, – что не съедите, можно с собой прихватить, на вечер.

– А это что за сухари, кириешки что ли? – сглотнул слюну Виктор.

– Сам ты какаешка! Неужто я вам, столичным гурманам, такую дрянь подсуну! – возмутилась торговка, – это сухарики, из домашнего ржаного хлебушка, чесночком и перчиком понатертые!

– Нам нельзя это есть, у нас диета, – пытался справиться с собой Александр.

Мозг говорил ему «остановись!», а остальное само тянулось к вкусно пахнущей сумке; глаза завязли в жареной картошке, нос заволокло перцем и чесночком. Желудок перевесил мозг!

– Мы бы все у вас взяли, да денег с собой нет, – не в силах отвести алчный взгляд от еды, промолвил Виктор.

– Так я в долг, что, первый день вас знаю?

– Откуда?

– Чай, не за сто верст живем, а по соседству, – туманно ответила бабка. – Если в цене договоримся, я вам каждый день буду еду приносить, все, что закажите, состряпаю.

– А сколько у тебя этот кулечек сухариков стоит? – поинтересовался юморист.

– Полтинник.

– Да ты что, ограбить нас решила, откуда такие цены?

– Так по себестоимости! Продукты все без химии, экологические, попробуй, вырасти, плюс дорога к вам туда-сюда, прибавь камуфляж этот из листьев, он тоже мне в копеечку влетел, да за риск положи – ежели Федька меня поймает, мало не покажется: продукты конфискует, перед людьми опозорит, да и собак натравить может, а вы – дорого!

– Ладно, бабка, не кипятись, приноси завтра в лагерь курочку жареную с молодой картошечкой, знаешь там место у пруда?

– Я там все знаю.

– Вот туда и приноси, рассчитаемся на будущее, и сегодняшний долг уплатим, только ты уж не подведи, не заболей там…

– Не беспокойтесь, ежели что со мной приключится, внучек мой разносолы вам принесет, он как раз ко мне на месячишко приехал, в отпуск.

– А как мы его узнаем?

– Так он моя копия, такой же красавиц, только покурчавее да помоложе, – с гордостью пояснила бабка.

– Договорились, – Виктор в нетерпении оглядывал доверху набитые сумки, – а теперь раскрывай котомки, показывай товар!

– Может, не надо, – все еще пытался сопротивляться Парнас.

Но тут узелок развязался, и прямо к нему в руки выпрыгнула большая каталка домашней колбасы. Недиетический продукт сразил ослабевший организм наповал!

– Сейчас Семе и Игорьку обо всем расскажем – не поверят! – запихивая в рот очередной кусок, радовался Александр. – А как увидят столько вкуснятинки – обрадуются!

– А вот с этой радостью придется подождать, – оборвал друга Виктор. – Твоя вселенская вера в людей мне хорошо известна, но даже такой оптимист, как ты, не мог не заметить множество вопиющих фактов стукачества.

– Ты это о чем? – замер Саша.

– О том! Все наши секреты передаются на другую сторону, в штаб – не успеешь о чем-нибудь подумать, а капитан уже спешит с запретом! И не притворяйся, что не думал об этом, видел бы ты вчера свое лица, когда мой запасной телефон нашли.

– Это могла быть случайность…

– Никто о нем не знал, пока я насчет Краснова не собрался звонить. Только про телефон обмолвился и на другое же утро собака нечаянно в дупло полезла! Не смеши!

– Может, кто из персонала подслушал?

– Понимаю, Санька, неприятно подозревать друзей в предательстве, и если бы это был единичный случай… – Арсеньев скривился. – Вспомни, когда я хотел в село смотаться на местных красоток посмотреть, что произошло?

– У дверей собака разлеглась и ни в какую уходить не хотела.

– Вот! И кто о моем десанте знал? Только наша палата! – сатирик на минуту перестал жевать. – Неужели Игорек продался? Нет, думаю, это не он, а этот америкашка доносит.

– Скажи, за что ты там взъелся на Сему? С самых первых дней его на дух не переносишь!

– Сам не понимаю, почему. Как вижу его, прямо с души воротит, какой-то он неживой весь, так, тепленький.

– Никогда не замечал за тобой таких чувств.

– Думаю, тут интуиция сработала, – продолжал Арсеньев, не забывал закидывать в рот полновесные куски снеди. – Чувствует сердце, с этим Фишером неладно что-то.

– Не спеши с выводами. Причины неприязни могут быть самые банальные, вплоть до аллергии на его одеколон.

– Или на его кислую физиономию.

– Или в прошлой жизни вы, например, были непримиримыми идейными врагами, – не то в шутку, не то всерьез сказал Александр. – И вот теперь бог снова свел вас вместе, чтобы вы смогли искупить прошлые грехи и протянуть друг другу руку помощи!

– Да, фантазия у тебя дай бог каждому, – присвистнул Виктор, – она далеко завести может. Только вряд ли твои вымыслы ответят на реальный вопрос: кто же нас сдал, когда мы на посиделки деревенские собрались?

– Тогда нас подслушать могли, между комнатами перегородки тонкие, как картон! Или под окном кто случайно проходил! – Александр стоял за друзей горой.

– Хорошо, идем дальше! В среду, после уколов я терапевта Миллера обозвал законспирированным Мюллером, кто это слышал? Не они потом пробирки весь вечер мыли, да баночки после анализов чистили.

Александр не сдавался:

– Капитан знает твою аккуратность, вот и дал работу по медицинской части.

– Именно мне, после ужина, когда весь народ отдыхает, нужно было срочно колбочки мыть? И это еще не все! А грядку с репкой помнишь? Мы её начисто прошерстили, а потом свинью Маньку выпустили, вроде это она весь урожай схрумкала, вспомни, кто в набеге участвовал? Только мы четверо! Кто потом навозом огород удобрял? Опять я! Просто так, без причины именно меня послали в дерьме ковыряться, да? Так что доедай свою колбасу и пошли, а то нас, наверное, потеряли уже.

– Обещаю, что разберусь во всем!

– Так кто же против! Мой ум в полном твоем распоряжении. Вот тут нам бабка Летя и пригодится – будет снабжать нас калориями, ведь мозгам для работы много топлива требуется.

И с этого дня двое из сорока пациентов лечебницы, вопреки всем стараниям диетолога Зудина и физрука Подопригоры, никак не хотели расставаться с лишними килограммами. А как с ними расстанешься, если они дружной гурьбой приходят к тебе в виде жареных ребрышек, домашних пирогов и вареников с вишней? Бабка Летя исправно снабжала всем этим истосковавшиеся по холестерину организмы. Так продолжалось уже несколько дней, едоки каждый день давали себе слово отказаться от услуг торговки, но к вечеру боевой настрой угасал, теряясь где-то в бездонных недрах голодного ненасытного желудка.

– Вить, когда мы Игорька в нашу кулинарную тайну посвятим? Невмоготу уже!

– У меня идейка одна есть, как нашего стукача вычислить. Вот прихлопнем его, тогда и попируем, обещаю.

– Мужики, сегодня на ужин грибная солянка, четвертый отряд постарался, белых набрал, – потирая руки от предвкушения, облизнулся Игорь Харченко. – А вы что такие смурные? От Семы унынием заразились?

– Витает тут крепкая зараза, изолировать бы носителя, – загадочно ответил Арсеньев, садясь за стол.

Но на его слова никто, кроме Саши, не обратил внимания, все дружно бросились к кастрюлям с солянкой.

– А на нашу комнату опять первого не долили! – завопил психиатр, раздувая от обиды щеки. – Смотрите, у седьмой бульон аж крышку заливает, а в нашей на палец вниз уходит!

– Не лазь по чужим котелкам! – стукнул его по руке Олег Ларин, солидный усач из седьмой комнаты. – Вечно ты всем недоволен! А с нами, между прочим, еще кот живет, он не меньше тебя есть хочет! Все, замолкни! А ты, Гоша, не обращай внимания, супчик лучше разливай.

И вдруг Леший, до этого спокойно сидевший на стуле, яростно зашипел, вздыбился и вцепился в руку своего благодетеля. Магнитов выронил половник, удивленно посмотрел на разлитую гущу и застыл.

– Ты придержи своего зверя, о то он взбесился совсем, на хозяина уже кидается, нахлебничек…

– Молчи, Бублик без дырки! Что с тобой, Гоша? – засуетились за столом.

– Посмотрите, какие грибочки в нашей солянке плавают, такие бабка Кока даже трогать запретила…

– Да это же бледные поганки! – присвистнул Ларин и внимательно оглядел каждого. – Сырые, к тому же!

– А у нас таких нет! – откликнулись остальные дежурные по палатам, внимательно рассматривая содержимое каждой кастрюли.

– Если это шутка, то она хорошо приправлена смертельным ядом! А ты, Леший, умница, настоящий спец по поганкам – в четверг Блендера от них спас, а сегодня всю нашу четверку, – оглаживал довольного кота сердитый Ларин.

Солянку в тот день так никто и не попробовал. Бледные поганки, это что, чья-то шутка? Или случайность? Многие задали себе этот вопрос, но не найдя подходящего ответа, выбросили из своей головы неприятные мысли. Многие, но не все.

Ночью Александр повернулся к другу пошептаться.

– Нам хорошо, мы-то плотно поужинали, а остальным даже супчика не досталось!

– Тихо ты! Забыл о дятле – стук-стук-стук! – шикнул на него сонный Арсеньев.

– Все спят давно, не волнуйся! Вон как в храпе заливаются! Скажи, а что завтра бабка Летя принесет?

– Домашний пирог, с клубникой! Ох, скорее бы попробовать!

Утро не поскупилось на сюрпризы, для некоторых очень даже неприятные.

– Нам стало известно, – как всегда очень серьезно, без тени улыбки начал капитан Федоров, – что в нашем округе орудует неуловимый вор-профессионал! Руководство лечебницы берет на себя ответственность за сохранность вашего имущества, поэтому прошу всех срочно сдать кладовщику все ценные вещи, деньги, украшения. Тех, кто будет заподозрен в укрывательстве указанных предметов, – капитан задел синим взглядом Парнаса и Арсеньева, – ждет обыск. Его произведут старшина Кузьмин и рядовая Вдова.

– Ты видел, как он на нас посмотрел? – тихо промолвил юморист, – видел чертеняку в его глазах? Он из-за нас всю эту бучу затеял, опять стук-стук-стук сработал!

– Это, во-первых, – продолжал тем временем Федоров, – а во-вторых, я пригласил сюда парикмахера, он приведет вас в соответствующий лечебному заведению вид – коротко подстрижет, сбреет всю растительность на лице, а по желании и на теле.

– Как, и мою бороду? – очнулся от задумчивости Фишер-Селедкин.

– Я усы брить не позволю! – выступил вперед Ларин. – К чему все это?

– К нам сегодня приезжает областная комиссия, лучшие специалисты проведут полное обследование вашего организма.