Всем нам, в безвременье летающим…

Один всю жизнь на зачуханном «запорожце».

Другой рассекает на иномарке клёвой.

Квасит виски по-чёрному кто-то.

Постные щи у другого, кажется.

Первый закусит маслянистою шпротой.

Второй помечтает и спать уляжется.

Кому-то снятся сны, как сказка.

Кому-то в постели холодной не спится.

Кто-то всю жизнь существует с опаской.

А кто-то мечтает поесть и напиться.

Одному посчастливилось встретить красавицу.

Другому попалась дуреха малость…

Так и живём: нравится или не нравится,

Обходимся тем, что когда-то досталось.

Куда-то стремительно едем

Куда-то стремительно едем,

И тут же несёмся обратно.

Синьоры и строгие леди

Стоят на ногах на ватных.

О помощи крики не слышим,

Запечатаны наглухо уши.

Как лабораторные мыши

В вагонах метро удушливых.

Накинули споро наушники,

Прикрыли глаза устало.

И вся обстановка бездушная,

Сразу куда-то пропала.

Но это обман всего лишь.

Жизнь бьется о стенки глаз.

Открой их, а то проворонишь

Судьбу свою, что без прикрас…

Сыну и дочке посвящается

Я купил себе игрушку –

Двух солдатиков и пушку.

На столе поставил,

И стрелять заставил.

А они по стойке смирно

Возле пушек встали мирно.

Не хотят стрелять, хоть тресни.

Говорят: «Зачем же, если

Никто нам не мешает,

Никто не нападает.

Если надо, точно в цель

Мы пошлём снаряды.

Супостата гнать отсель

Будем только рады.

Наше дело защищать

От врагов отчизну-мать.

И хоть она игрушечная,

Дадим салют мы пушечный.

Пусть оловянная страна

Подарит счастье всем сполна».

***

Раздвигаю руками, о жуть,

Чью-то словесную муть.

Псевдо-писателей много.

А настоящих – от Бога

Поверьте, всего единицы.

Их творений прекрасных страницы,

Крылатые фразы и выражения

Мы помним, пожалуй, с рождения.

А этих графоманов-писак

Не помним ни эдак, ни так.

И всё, что они сотворили,

Прочитали… и тут же забыли.

***

Восьмого марта мужчины сама любезность:

Подарки крутые дарят помпезно,

Слова произносят слаще елея,

Готовы прилипнуть даже с помощью клея…

Но праздник прошел и любезность пропала.

Могут толкнуть иль сказать, что попало.

Про высокие чувства запамятовав временно,

Нахально сидеть перед дамой беременной.

Знаю, не просто постигнуть культуру.

Такое по силам лишь сильным натурам.

Готовы всегда и везде уважать

Ту, что Богом ниспослана нам – женщину-мать!

Свой шесток знал сверчок…

Свой шесток знал сверчок.

Но однажды оступился дважды.

Получил такой щелчок,

Что сегодня – ждёт суда господнего.

Доживает еле-еле

И не лезет во все щели…

Так и нас всех приучили,

Чтоб тихонечко мы жили.

Без проблем чтоб пили, ели,

От такого счастья млели,

Шли вперед, забыв про раны,

На закланье, как бараны…

Ну а что же наш сверчок?

Тот урок не дал толчок.

Он о бедах не тужил,

В щель забившись, тихо жил.

Понемногу стрекотал,

А потом концы отдал…

Знать ещё не вышел срок

Не хочу я в страшном сне

Дни последние увидеть.

Чтобы близких не обидеть,

Навсегда исчезнуть мне

Каждый день мечтается.

Но судьбе спасибо, сучке,

В этой жизненной толкучке

И душа, и тело маются.

Пусть порой хочу я выть,

Знать ещё не вышел срок.

Не нажат пока курок…

Надо жить, смеяться и любить.

Стоит, поверьте, жить!

Каждый по-разному ценит

Прожитой жизни путь.

Одни на счетах измены

Всем показали суть.

Другие хвалятся рьяно,

Никто, мол, не нужен им.

Такое сказать – только спьяна,

И автор – чудак-аноним.

Мне пo сердцу, правда, третьи.

Их лозунг: «Всегда любить!»

Таких бы побольше на свете

И стоит, поверьте, жить!

***

Кто сказал, что Инет это плохо.

Мол, помойка для глупцов безрадостных.

Быть может и так для миллионов лохов.

А мне – возможность для встреч сладостных.

И пусть я пишу в неизвестность. Но кто-то

Ответ присылает и греет он душу.

Поверьте, что хочется мне доброхота

Всю ночь напролёт у компьютера «слушать».

Мне шлёт прелестная дама послания.

Порою лишь в несколько строчек, не более.

О нет, не в скорой любви признание.

Те письма скорее о внутренней боли.

И вот лишь компьютер вопрос доносит:

«Ты меня, позабыв, не обидишь?!»

Бывает, что крышу начисто сносит,

От того, кого никогда не увидишь…

Меж нас совестливых немного

Словно тюленьи туши

В вагонах метро пассажиры.

Наушники воткнуты в уши –

Отключились от внешнего мира.

Закрыли глаза бесстыже,

Не надо, мол, нас кантовать.

Возможно, средь них и ты же

Забудешь родную мать.

И будет стоять убого

Средь тех, кто прикрыл глазницы.

Меж них совестливых немного.

Считаю, что лишь единицы.

***

Я словно поезд мчусь вперёд,

Зализывая раны.

Поезд кто-то где-то ждёт.

Меня никто. Вот странность…

Мои друзья создать сумели

Благоухающий цветник.

А я лечу туда бесцельно,

Где только жизненный тупик.

Оказаться хочу выше фальши…

Я карабкаюсь. Руки не держат.

Я всю жизнь был один – без поддержки.

В этом мире огромном – песчинкой.

У начальства в глазу – соринкой.

Я пытался сказать натужно,

Но меня посылали дружно:

Мол, не надо нам правды этой,

Наша жизнь черной ложью согрета,

Мы привыкли во мгле жить без света,

Ну а ваша здесь песенка спета!..

Продолжаю карабкаться дальше,

Оказаться хочу выше фальши.

Стрекотуньи…

Две девчонки в трамвае стрекочут.

В полный голос смеются, хохочут.

Новостями спешат поделиться:

Почему им ночами не спится,

Кто обнову купил в магазине,

Кто гоняет на новой резине,

Как найти жениха побогаче,

Чтоб с квартирою был и с дачей…

Невдомёк стрекотуньям, что их

Материт мужчина с усами*.

Вот об этом, по сути, мой стих,

Ну а выводы делайте сами.

Прим.: мужчина с усами – автор

Не надо людей дурачить

Есть человеко-потоки.

Веками в одном направлении.

От своего истока,

До вечности и забвения.

Есть те, кто считает иначе:

Они – вне пространства и времени…

Не надо людей дурачить.

А то ударят… по темени!

Здесь жил не я, а некто…

За окном Петербург. Это точно.

Здесь жил не я, а некто.

Лишь моя телесная оболочка

Бродила по улицам и проспектам.

И вернусь я сюда едва ли,

Ведь душа обитает в заоблачной дали.

Искрой взлететь и сгореть…

Меня каждый день обвиняют в чём-то.

В том, что не совершал.

Говорят, мол, жил я никчёмно,

И дом мой совсем обветшал.

И дерево возле дома

Зачахло и вовсе поникло…

Всё это нам знакомо,

К словам этим мы привыкли.

Скажут ещё, что дети,

Хоть выросли, но не те.

За все грехи на планете

Меня обвинят, потому что хотел

Не быдлом при жизни остаться,

А искрой взлететь и сгореть.

Трудно, но надо стараться,

А главное – надо успеть!

Я маленькая корпускула

Я маленькая корпускула

Без интеллекта, без мускулов.

В состоянии этом, поверьте,

Хочу быть с рожденья – до смерти…

Я постоянно между былью и небылью

Я постоянно между былью и небылью.

И уже не могу иначе.

Слёзы горькие небо льет,

Оплакивая мои неудачи…

Не хочется жить. Скучно

Вечер. Луна. Тучи.

Не хочется жить. Скучно.

Кто-то кричит, стонет.

Не поймёшь, плывет или тонет!?

Сердце болит тоже,

Понимая, что всё непохоже

На то, что предвиделось в детстве.

Не в юности, а в малолетстве.

И с глаз пелена спала.

Знаю, что очень мало

Успел в этой жизни понять,

Отторгнуть или принять.

Мы свободные телом и духом…

Не хочу я бефстроганов и зраз,

Расстегаев и фруктов ассорти.

Я скажу вам без пышных фраз:

От застолья такого тянет в сортир.

Изысканными блюдами не баловали нас.

Мы привыкли к другому застолью…

Накинув полушубок, проеденный молью,

Спали у железнодорожных касс.

Жили бедно, но готовы признаться,

Не тряслись перед власть имущими.

И просили лишь малость сущую:

По душе в сапогах не топтаться.

Мы свободные телом и духом.

И творим, если есть желание.

И не верьте досужим слухам,

Что погибли в жестоком изгнании.

Нас осталось не так уж много.

Тех, кого не сломила система.

Но о них – другая поэма.

Расстаюсь. Прощайте. С Богом!

Вот бегу я по перрону…

Вот бегу я по перрону

За последним за вагоном.

«Опоздал, – кричу, – постой,

Подожди немножко!»

Проводница мне смеётся

В грязное окошко.

Нет, чтоб как-то сострадать

Бедолаге-пассажиру.

Заливается она,

Вся трясясь от жира.

Скалит рот и строит рожи,

Злобно пялит глазки.

На кого она похожа?

На Ягу из сказки.

И хочу спросить опять,

Надо ль так рвать душу.

Лучше в лес пойду гулять,

Песни птичек слушать.

Мне б с природою сродниться,

Новый день начать.

Лишь бы только не встречать

Ведьму-проводницу.

Внучке Варваре посвящается…

Мне грозили толстой дулей:

Не бывать тебе дедулей.

А теперь им крыть уж нечем –

Внучка ждёт достойной встречи.

Госпожа, сударушка,

Красавица Варварушка.

Подрастёт, поймёт, наверное,

Жили мы с одной лишь верою,

Наши дети, наши внуки

Всё возьмут в родные руки.

Это значит, наша нива

Плодородна и красива,

Будет много-много лет

Нам дарить тепло и свет.

Всё хорошо, что в меру…

У девчонки джинсы уже ниже бёдер.

Виден пупочек, стринги-трусишки.

Смотрят взрослые и ребятишки.

Мне видится даже рады вроде.

А завтра и с попой голой пройдутся.

Я знаю, такие девахи найдутся.

Но надо, пожалуй, чуть-чуть постыдиться,

Задуматься и остановиться!

Заунывно пропел колокольчик

Заунывно пропел колокольчик,

И тройка стоит у ворот.

Осталась прямая, затем поворот…

И жизненный путь мой окончен.

Не надо ненужных иллюзий, друзья.

Не удастся судьбу обмануть.

И вспять повернуть нашу жизнь нельзя,

И с этой дороги уже не свернуть…

Бабушка молча сидит у ворот

Бабушка молча сидит у ворот,

Слушает шелест листвы.

Кажется ей, что стучится кто-то:

Может, сынок? Может, дочка? Увы…

Тихо вокруг и не скрипнет калитка.

К дому дорожка травой заросла.

Время ползет, словно слизень-улитка.

А когда-то неслось, закусив удила.

Стоит ли мучиться, память взъероша.

По полкам раскладывать: было иль не было.

Останется пусть на душе лишь хорошее.

А всё, что плохое, скроется в небыль.

Одиночеством чтобы не мучиться

Одиночеством чтобы не мучиться,

Соберитесь-ка в кучу, люди.

Понимаю, не сразу получится,

Но я верю, событие будет.

И конечно, большое свинство,

Если кто-то сюда не придёт.

Мы поверим в свое единство,

Если это произойдёт.

Пусть не верят отдельные личности

В реальность подобного шага.

Их не виню. Мне они симпатичны.

Сам же первый пойду с флагом.

***

Мы стадо! Нам нужен пастух

Дайте подумать… Согласен!

Жить мы не можем без басен,

Без юмора, прибауток,

Без пошлых и серых шуток,

Без чьих-то крутых афоризмов,

Без строк от поэтов капризных,

Нотаций власть имущих…

Добавлю для важности пущей.

Мы стадо! Нам нужен пастух.

И свет маяка не потух,

Коль есть, кто поможет в пути,

До цели конечной дойти.

Тогда уж и шутки и басни

Те, что огня опасней,

Будут не в тягость, а в дар…

Но нужен ли этот «пожар»?

Голос есть, но тоньше писка

Он, гоняя стаи туч,

Думал, что силён, могуч,

Всё ему вокруг подвластно,

А природа – звук пустой.

Захотел – и день прекрасный

При желаньи – никакой.

Только вот забыл милёнок,

Изменить всё трудновато.

Сам не вырос из пелёнок.

Что тут скажешь, рановато.

Голос есть, но тоньше писка.

Вроде вырос, но не очень…

Здесь поставил многоточие,

Завершив свой стих без риска.

Она его любит, лелеет

Она его любит, лелеет,

Как с писаной торбой носится.

От взгляда одного млеет,

А он всё по сторонам косится.

Она у него красавица,

На страницы романа просится.

А ему ни в какую не нравится,

Как прежде на сторону косится.

Смотрю на нее, не могу наглядеться:

Брови вразлет полумесяцем.

И знаю, ему никуда не деться:

Время пройдёт, перебесится.

Поймёт, что она всех милее,

И в чувствах ненужных остынет.

Чужие слова пролились елеем,

А на поверку – горечь полыни.

Это ещё не исход, но уже тенденция

Это ещё не исход, но уже тенденция –

Уходят лучшие, как ни верти.

Не те, что работали с ленцою,

А те, с кем комфортно было в пути.

Не чураясь общения, пели, если пелось.

То ли арии, то ли кантаты.

И чувства свои за железные латы

Не прятали, даже если хотелось.

Я душою простужен

Я на голову болен,

Я душою простужен.

В своих поступках неволен,

От фальши сна разбужен.

Увидел – вокруг лишь ложь,

Неправда, полный обман.

Я в высокие кабинеты не вхож,

Все преграды одолел я сам.

Без помощи и без поддержки.

Читай между строк – в одиночку.

Есть у меня планы, надежды,

Но поставлю здесь жирную точку.

Жили недавно два милых лапуси

Жили недавно два милых лапуси,

Не связывая друг друга обязательствами.

Но вот разбежались Муси-Пуси

По известным всем обстоятельствам.

И враз исключили из личного круга

Все былые общения.

И теперь ненавидят друг друга

До верхней точки кипения.

Пусть говорят, мол, сегодня не модно

Любить по старинке и жить.

Я не приемлю такого подхода:

Прожитых лет просто так не забыть.

В сердце не вставишь трехфазный рубильник.

Только приспичило – и обесточил.

Хватит, не надо признаний обильных.

Тема закрыта. Поставлена точка!

***

Жизнь моя мотыльком над свечкой

Пролетела в одно мгновение.

И теперь полноводною речкой

Ухожу в никуда, в забвение.

Я ничуть не жалею о прожитом.

Все вопросы решил сполна.

Детям-внукам домину oбжитую

Принесла речная волна.

Пусть живут наслаждаясь, не скучно,

В жизни семейной дружно.

Я вернусь может ивой плакучей.

Или маленькой птичкой пичужкой…

Белый свет ещё нам мил

Вот и станция Парнас.

Дальше бездорожье.

Хватит нашим пьяным рожам

Метростроевских прикрас.

В подземелье, вниз? Увольте.

Белый свет ещё нам мил.

Лично я, сказать позвольте,

Не совсем ещё дебил…

Каждый сам мостит свой путь

На трамвайной остановке,

Подогнув к груди колени,

Бомжик спит. Ему неловко.

Шевелиться тоже лень.

С детства жить хотел красиво.

Спать мечтал на мягкой койке.

Строил планы с перспективой…

Оказался… – на помойке.

В чем причина, я не знаю.

Каждый сам мостит свой путь.

Кто-то к аду, кто-то к раю.

Встал когда-то – не свернуть!

Плавает уточка в грязной луже

Плавает уточка в грязной луже.

Время бежит, никто ей не нужен.

Вселенский масштаб для кряквы поуже.

Весь мир для нее – в этой маленькой луже.

Вечная тема

Где б ни прислушался, мелят всюду

Начальства жёсткие кости.

Так, между делом, без злости.

За это винить их не буду.

Спросить у других я изволил:

«Зачем пересудам ненужным

Даете вы повод сообществом дружным,

Чтоб кто-то их вечно мусолил».

Хватит, дружище, страдать…

Кто-то мне прямо скажет:

«Хватит, дружище, страдать,

Не знаю, как карта ляжет,

Но будешь в фаворе опять!»

Словам этим хочется верить.

Вселяют они надежду.

Их трудно сегодня проверить,

Но будет не хуже, чем прежде…

Вышел уток посчитать

Раз, два, три, четыре, пять…

Вышел уток посчитать.

Думал дальше продолжать,

Только где же уток взять.

Было птичек много,

Осталось – единицы.

Бью стишком тревогу,

Который в полстраницы.

Мог бы дальше продолжать,

Только где слова мне взять,

Чтоб затронуть душу

Местного чинуши.

Там где много лет и зим

Жили наши птички,

Он построил магазин

С выгодою личной.

Пусть поймёт столоначальник

Гoрода иль края,

Ждет его итог печальный

Пред вратами рая.

Берега залива заковали в гранит

Берега залива заковали в гранит.

Красиво, но бессердечно.

Возможно надёжно, с заделом на вечность.

Но это излишество мне просто претит.

Сей панцирь холодный преграда всему.

Под камнем земное дыханье не слышу.

Прошу, говорите немного потише.

Быть может тогда я хоть что-то пойму…

Не уходи, прошу. Хоть реже, но свети

В моей душе, как атомная вспышка,

Твоё явленье, милая малышка.

И пусть случилось в прошлом это,

Вся жизнь моя освещена и обогрета.

В судьбе моей, как солнца луч,

Ты появилась из-за туч.

Мой путь внезапно озарила,

И на поэзии глоток

Своей любовью вдохновила.

Пусть лет осталось в общем-то немного.

Не уходи, прошу. Хоть реже, но свети.

Зависит не от нас, от Бога,

Когда конец увидим мы пути…

Так трудно нынче правду вслух сказать

Так трудно нынче правду вслух сказать.

Заклеен рот у многих скотчем клейким.

У каждого в запасе лести лейки,

Чтоб слух начальнику ласкать.

А надо ли, коль встретилось убожество.

Сказать такому правду – только честь.

И никакая не нужна тут лесть.

Тогда их будет единицы, а не множество!

Я ослеплён твоей любовью

Я ослеплён твоей любовью,

Твоей невиданной красой.

Готов, где хочешь расписаться кровью:

Я был, я есть, всегда я твой.

И чтоб со мною ни случилось,

Куда б ни бросила судьбина.

Ты мне одна когда-то полюбилась

И в праздный день, и в трудную годину.

Года летят, и мне их не отбросить.

И песня жизни уж практически допета.

И в наших чувствах наступила осень,

Но верю я, что будет бабье лето!

В детском сне…

Лапа, лапочка, лапулька

Спит в кроватке мой сынулька.

Улыбается во сне,

Видно вспомнил обо мне.

Может, снится мама наша,

Или кошка наша Даша.

Пекинес в углу завыл:

Почему его забыл?

Не волнуйся, пёс прелестный,

И тебе найдется место.

В том волшебном детском сне

Вспомнят всех… и обо мне.

Послание другу…

Он вроде ростом невелик,

И не кичится, словно бонза.

И я готов запечатлеть сей лик!..

И будет то, поверьте, счастья миг,

Когда сольются мрамор, серебро и бронза…

И назову я изваянье

«Мой лучший друг, каков он есть!»

Сей монумент – его заслуг признанье,

Которых мне уже не счесть.

И это правда, а не лесть.

Пусть догадается, о ком я

Высокопарный стих сложил.

И не бросает грязи комья.

Я дружбой нашей дорожил,

Ведь из знакомых самый «старожил».

Каждый свой наметил путь…

Я шагаю по дорожке,

Что проложена в лесу.

Рядом чьи-то попки, ножки

Сбить пытаются росу.

Им проторенною тропкой

В лом шагать к великой цели.

Ищут там, где вязко, топко,

Где провалы, а не мели.

Дать совет какой, не знаю.

Каждый свой наметил путь.

К одному лишь призываю:

Попытайтесь не свернуть!

Осенние перепевы

Капли дождя со снегом вместе.

Межсезонье, пора тоскливая.

В серых тонах и ужасно дождливая.

Хочется выпивки и грустных песен.

Люди кругом, а в душе одиночество.

Горя нет, но готов разрыдаться.

Надо идти, но хотел бы остаться

В ожиданьи святого пророчества.

Пусть подскажут с высот поднебесных,

Так ли жил, ту ли выбрал дорогу.

Ведь прошу я совсем немного:

Не погибнуть от мух песьих…

И в ответ: живи, как можется,

Не прелюбодействуй и не греши.

Сохраняй чистоту души

И в судьбе будет всё по-божески.

Поступлю только так. Не иначе.

Ни к чему испытаний муки.

Жил в семье, но как будто в разлуке,

Счастлив был, но, увы, без удачи…

***

На площадке детской

Домик-посмешище.

Для детишек – забава.

Для меня – убежище.

От судьбы здесь прятался,

В три дуги согнувшись…

Это сон?! Я счастлив,

Поутру проснувшись…

Ничто не забыто…

В далеком прошлом пил я с ними чачу.

Дружил, любил, ценил когда-то.

Теперь для них я ничего не значу.

Былая дружба та истоптана, распята.

Я не абхазец и не осетин.

Но сердце разрывается на части,

Когда гостеприимнейший грузин

Сумел разжечь войны ненужной страсти.

Пройдут года. Придут другие люди.

И дружный хор признаний откровенных…

Поверьте мне, никто не позабудет

В те дни невинно убиенных.

***

Только что солнце грело, ласкало.

Тучи пришли, всё куда-то пропало.

Так и в любви – долгих нет отношений,

Если счастью замена – масса лишений…

***

Я не люблю, когда меня хулят или хвалят.

Просто знайте, на этой планете я есть.

Испытал чью-то ненависть, чью-то месть.

Знаю, как быстро возносят и тут же травят.

И пройдя через тернии эти,

Я сумел не сломиться, не пасть.

Не ложился смиренно под власть,

Не попал в чиновничьи сети.

***

Я устал суетиться, подлаживаться,

Говорить только правду отваживаться,

В чьи-то глаза смотреть безбоязно

В ожиданьи последнего поезда.

Вот и дети поддержкой не стали,

Ждут, когда унесут меня в дали,

То ли ангелы, то ли черти,

Не поймёшь в этой жуть-круговерти.

Не святой я, рассчитывать не на что.

Мне бы только успеть к всенощной.

И припав к алтарю, позабыв про стихи,

Замолить все былые грехи…

Мой мирок не такой уж крохотный…

Мой мирок не такой уж крохотный.

Ты войдёшь и, возможно, заблудишься!

И быть может, не хватит мужества

Мне признаться в этом безропотно.

На тебя я хочу положиться.

Сам-то жил наугад и без правил.

Не блуди, ведь я вехи расставил,

Те, что в жизни сумели сложиться.

И по ним той приметной дорожкой

Ты дойдёшь до судьбы причала.

Для меня он последний. Увы, не начало.

Я по жизни хлебал безразмерною ложкой.

И советует друг, а не ворог:

Пир закончен, пора поститься.

И готов я со всеми проститься,

Кто мне близок так был и дорог…

Мечтать не вредно