Напокишу. Книга о моем отце

скачать книгу бесплатно


Час просидели в суде, ждали, когда выдадут судебное решение. Суд установил факт родственных отношений между мной и моим отцом. Вынужден заниматься такими странными процедурами, чтобы вступить в наследство. Но у нотариуса мою радость остудили: решение суда в законную силу не вступило, может быть обжаловано в течение месяца. О-хо-хо.

Сегодня мама в разговоре напомнила слово дянки – так папа называл рукавицы. Мы завтра идем на дачу, мама собирается надеть рабочую рукавицу на свою травмированную руку, и так работать – вот и вспомнили это папино слово. Папа употреблял некоторые слова из диалектов Вологодской области, но постепенно их вытеснил общепринятый русский язык. В детстве эти слова чаще звучали, потом реже. Из тех, что звучали – я уже всё позабыл.

Но одно слово помню – напокишу. Это значит – наизнанку. Я так и характеризую всю папину жизнь: напокишу. Не так она прошла, вся была вывернута, можно было по-другому ее прожить. Сейчас читаю мамины мемуары, разговариваю с мамой – жизнь могла по-другому повернуться, мы могли поехать жить в какое-то другое место, папе необязательно было расставаться с семьей, с близкими, и ехать вслед за мамой на край света. Но папа не обладал даром убеждения, и всюду следовал за мамой. А когда появились сначала я, потом Олег – папа не мог нас оставить, был рядом. Так вся жизнь и прошла напокишу. И закончилась напокишу.

Папа рядом с теплицей, 5 июня 1986 года

    30.04.2019

Сегодня после дачи зашли с мамой на рынок. В продовольственном ангаре заглянули в отдел с конфетами и печеньем. Слышу, продавщица заговорила с мамой:

– А я сразу поняла, что у вас муж умер: давно вас не было. Я по вашему виду поняла.

– Да, уже год, – говорит мама. – Теперь с сыном прихожу.

Папа с мамой затаривались продуктами на рынке. Здесь, в конфетном отделе, им часто давали продукцию со скидкой. Просроченную продукцию и вовсе бесплатно отдавали. Сегодня тоже продавщица взвесила на свой выбор конфет, и еще один кулек дала бесплатно. Просрочка нормальная: продавать ее уже нельзя, но есть можно.

Папу запомнили, и для кого-то он весь этот год был жив, только сегодня узнали о его смерти.

По разным дачным делам тоже сегодня вспоминали папу. Часто его вспоминаем, почти каждый день.

Папа на фоне нашего дачного домика, 5 июня 1986 года

    01.05.2019

Гоню от себя мысли об отце. Днем просто набегают слезы, порой в самое неподходящее время, когда рядом люди. А ночью все сжимается, организм активизируется, как при опасности, и не уснуть, так больно. Психика неуравновешенна: спектакль, жизненная ситуация, да что угодно – вызывают ассоциации, слезы. Но наличие окружающих все-таки мобилизует. Когда надолго остаюсь один – все же позволяю себе погрузиться в собственное горе. Я не знаю, сколько должно пройти лет, чтобы я воспринимал это не так эмоционально. Похоже, так теперь все время и будет. Потому что я готовлюсь уже к маминой смерти. Но смерть отца меня научила, и я теперь запасаюсь мамой впрок, если можно так выразиться: стараюсь каждый день проводить с ней, все время куда-то ходим, посещаем мероприятия, на дачу вместе, в магазин вместе. Это когда-нибудь закончится… Господи, когда-нибудь закончится.

    14.05.2019

Перед обедом возвращались с мамой с дачи, переходили железную дорогу.

– Мы со Смирновым как-то рано утром здесь шли, – рассказывает мама, – смотрим – на бугре бабулька лежит, уже чем-то укрытая. Ходила на дачу, с тележкой рельсы переходила – видать, глухая, поезд не услышала, ее и сбило. Обратно с Толей возвращались – ее уже увезли.

Папа возле нашего старого дачного домика, 5 июня 1986 года

Я в который раз прочитал маме нотацию, что перед железной дорогой нужно посмотреть налево-направо, не идет ли поезд, и лишь потом идти.

В автобусе мама почувствовала себя плохо, говорит, жарко стало, душно. Да и мест сидячих не было. Не стали даже в магазин заходить, сразу пошли быстрей домой.

Но в театр на юбилейный вечер Коренного все же сходили.

После представления возвращаемся домой, переходим перекресток по диагонали – у мамы посреди дороги отказала нога, верно, мышцу свело, как она говорит. С большим трудом добрались домой.

Мама даже в моем сопровождении «ломается»: две «аварии» за один день – это слишком много. Что будет, если меня рядом не окажется? А ведь были уже всякие случаи, когда меня действительно не оказывалось рядом. Невольно вспомнился утренний рассказ о бабульке, попавшей под поезд.

С другой стороны, когда умирал папа – я был рядом. И что, сильно я ему помог?!

    26.05.2019

Кажется, потребность высказаться, что-то проговорить становится все меньше. Во всяком случае, уже не столь быстро стремлюсь изложить свои мысли и описать события, так или иначе связанные с отцом. Но начну с сегодняшнего дня.

Папа на даче, 5 июня 1986 года

Еле удалось убедить маму не ходить на дачу – с ее-то больной ногой. Пошел сам – полить участок перед работой. Это был удачный повод остаться наедине с мыслями о папе. Вот он шел по этой тропинке, вот он здесь, за этой дверью, работал в этой сторожке. Вот я иду «дорогой отца»: сосны те же, что и при нем, они не менялись последние сорок лет. Думал, в домике поплачу, порефлексирую. Но работа закрутила, нужно было уложиться в определенное время, чтобы использовать часы полива. Но все равно я отмечал: вот по этой тропинке, по этим ступенькам папа ходил, вот здесь он стоял, сохранилось фото.

А вчера получил судебное решение, которое наконец вступило в силу – о признании родственных отношений с отцом. У нотариуса документ приняли. Мне пришлось задавать наводящие вопросы, чтобы выяснить: что должно произойти дальше, чтобы история закончилась, и я вступил в наследство? Прием по нашему вопросу назначен на пятницу, 31 мая, 10.00. Нужно будет маму привести. Не совсем понял: зачем я в прошлом году оплачивал 3000 руб., чтобы мама и Олег написали отказные заявления в мою пользу? Я полагал, что теперь им не нужно будет всякий раз ходить со мной. Теперь нужно будет заплатить 5000 руб. Это, верно, пошлина какая-то. Но я очень недоволен работой нотариуса: почти год длилась эта тягомотина. Еще не факт, что в пятницу все наконец-то закончится. Папа даже посмертно вовлекает в выяснение его жизненных обстоятельств довольно большое для такого ерундового вопроса количество людей.

    29.05.2019

Обсудил с братом Олегом предстоящий день рождения папы. Ну, там, посещение кладбища, уборка, затем выбор кафе, посиделки – то ли поминальный, то ли праздничный обед.

Папа и моя двоюродная сестра Алена Макарова на даче, август 1988 года

Сказал Олегу, что мама уже несколько раз возвращалась к теме того, что неплохо бы на могиле уже установить памятник.

Я сказал, что мне не хотелось бы спешить с этим. И объяснил, что имеет смысл заняться обустройством территории тогда, когда и мамы не станет. Не знаю, цинично это звучит или жестоко, но я об этом думаю. К тому же и мама постоянно дает поводы об этом думать, уж слишком она активна: то руку сломает, то ногу подвернет, то ей худо в автобусе становится. У меня сердце сжимается, когда я думаю о том, что это может случиться внезапно, буквально прямо сейчас или со дня на день, вдруг.

Олег к этому с пониманием отнесся, тоже предложил мне не спешить с памятником, имея в виду те же соображения, что и я. Он, верно, тоже об этом думает. Да и как тут не думать. Тем не менее, предложил хотя бы территорию облагородить, есть у него специалист. Посмотрим. Вот такие наши планы на будущее. Вот такие перспективы.

    30.05.2019

История с нотариусом сегодня наконец-то закончилась: я стал собственником ? папиной части квартиры, в которой мы живем, и получил накопления с его пенсионной сберкнижки 74457,46 рублей: оказывается, за этот год почти 4 тыс. руб. проценты набежали. Пошли с мамой в Сбербанк и перевели деньги сразу же мне на сберкнижку. Финальный документ по недвижимости будет на следующей неделе.

Август 1988 года: возможно, это последний папин снимок, сделанный в нашей старой квартире по ул. Победы, 70

Папы уже давно нет, а документооборот, связанный с его именем, продолжает множиться. С другой стороны, сейчас были аннулированы ряд документов, закрыты две карты и одна сберкнижка: папиных следов на этой земле становится все меньше и меньше, скоро от его присутствия совсем ничего не останется.

Утром ехал на работу и обдумывал предстоящие в этот день процедуры, потому что не было уверенности, что все разрешится благополучно. В мыслях об отце опять слезы на глаза наворачивались. И тут в тему увидел в окно маршрутки микроавтобус с надписью «Похороны».

В папином военном билете был заложен листок с телефоном и адресом. Адрес был без фамилии (г. Пикалево, там, верно, жила его старшая сестра Зоя), а рядом с телефоном было написано Сергей. Я полагал, что это Сергей Орлов, мой двоюродный брат, сын Лиды, средней папиной сестры.