скачать книгу бесплатно
– Скорее всего, наложница хозяина каравана, которая и учила его этим извращениям с лютней, – решил гном. – Как там он её называл? Каллиопа? Да, верно! Ну, или телохранитель.
Однако в данный момент тень приблизилась к ширме, и, судя по её очертаниям, сразу же стало ясно, что фигура эта явно женская.
– Значит, наложница, – кивнул сам себе гном. – Хотя, помнится, знавал я пару смазливых баб, которые на поверку оказывались не только любовницами, но и телохранителями.
– Приветствую дорогого гостя! – улыбнулся хозяин каравана, отрывая визитёра от созерцаний и дум. – Что привело вас к пологу моего временного жилища?
Сам Ильшаз оказался молодым и довольно симпатичным чернявым парнем лет двадцати пяти, с небольшой аккуратной бородкой и усами, облачённым в обычную походную белую галабею. Кучерявые волосы были непокрыты, что для кочевника было довольно странным явлением, пусть он и находился сейчас на привале в шатре. Телосложением юноша оказался вполне атлетичного, что для глав караванов было большой редкостью. Обычно их возглавляли либо высушенные до состояния живой мумии старикашки, либо настолько полные господа, что тащить их на себе мог только самый могучий верблюд. Всё это Арнолиус знал не понаслышке, поскольку сам несколько лет работал охранником при караван-сарае и сопровождал торговцев в их походах, но больше он познал их с другой стороны, когда разбойничал с бандой сорвиголов на море и торговых маршрутах.
Закончив беглое изучение, хозяин и гость практически одновременно озадачились, поскольку показались друг другу смутно знакомыми. Ильшаз начал тереть свой подбородок рукой, и этот жест помог кое-что прояснить, поэтому Арнолиуса тотчас осенило, где же он мог видеть этого парня. А точнее, кого он ему напоминал.
– Мы с вами нигде не встречались? – спросил глава торговцев, обращаясь к гному. – Вы кажетесь мне смутно знакомым.
– Не припоминаю, чтобы мы имели честь встречаться раньше, – помотал Арнолиус головой, после чего представился чужим именем реально существующего в далёких Северных краях сородича. – Меня зовут Торином, но в миру я больше известен как Оценщик. Моя специальность – ювелир, и моё дело сейчас перешло к сыновьям в Иште. Если вы представитесь, тогда, быть может, я и вспомню, имела ли моя кампания раньше с вами дела.
– Ильшаз аль Мэрхами, к вашим услугам, – слегка поклонился сбитый с толку глава каравана.
– Точно! – тут же вспомнил Арнолиус, ведя мысленный монолог. – Так вот ты кто такой! Помнится, я тридцать лет тому назад разграбил караван твоего деда, а с десяток лет назад – отца. Помню, ты тогда был ещё совсем сопливым юнцом, желавшим сражаться с нападающими наравне с охраной, да куда уж вам было супротив моей банды! Тогда, помнится, я и пощадил тебя, и всё лишь для того, чтобы теперь иметь возможность встретиться снова! А парень молодец – несмотря на два сокрушительных удара по его семье, он всё же смог остаться на плаву и продолжить торговлю от лица своей семьи, несмотря на то, что так рано лишился отца и наставника. Неужели ты смог удержать в памяти за эти годы моё лицо? Хотя, чего тут удивляться – я же порешил его папашку прямо на его глазах! Убийцу своих родных забыть тяжело. Нужно держать с ним ухо востро, и не проговориться! Если он поймёт, кто я таков на самом деле – мигом скрутят и зарежут! А ещё мне нужно выудить из него немного еды для моих ребят!
– Мне показалось, – тут же продолжил свою речь Ильшаз. – Или Салим вёл речь о бродячем балагане? А вы уверяете, что ювелир!
– Я был им, – просто кивнул гном. – Но мне это дело опостылело, да и сыновья засиделись дома без работы – как-никак им уже под двести лет, а ничего именитого ещё не совершили. Посему я передал им свою лавку и штреки в наследство, а сам решил на старости лет попутешествовать по миру, да заодно вложить часть средств во что-то ещё. Мне всегда нравилось наблюдать за представлениями уличных артистов – поэзия, импровизация, нарядные и пёстрые костюмы, весёлые танцы, изысканная музыка, ловкие трюки, стихи, аплодисменты… Поэтому я и возглавил труппу артистов, коих сейчас и веду в Белокамень на заработки. Совмещаю приятное с полезным – путешествия с работой, прямо, как и вы.
– Прямо, как и я! – кивнул Ильшаз, который, наконец, перестал подозрительно рассматривать гостя, перемещаясь за столик.
– А что на счёт вашей фамилии, – продолжил увещевать хозяина гном. – То я не припоминаю, чтобы мой дом когда-то работал с вашим, особенно в последнее время. Я, знаете ли, всех записей моих бухгалтерских книг в голове удержать не в состоянии – годы уже не те.
– Салим мне сообщил, что вы хотите переговорить со мной, – вопросительно приподнялись брови на красивом лице Ильшаза. – Проходите за стол, и отведайте барашка, и заодно расскажите о причине вашего визита.
Отказываться от подобного было глупостью, хотя не стоило и забывать о том, что сейчас гном находится в самом логове своего злейшего врага, пока ещё не ведавшего, кого он одарил своим гостеприимством. Следовало быть настороже и готовым в любой момент дать дёру или обезвредить Мэрхами, если тот вдруг вспомнит Арнолиуса и попробует подать сигнал своей страже. Поблагодарив за приглашение, гном присел за стол, опускаясь на подушки, дожидаясь того момента, когда глава каравана съест первый кусок.
– Кушайте, не стесняйтесь! – кивнул учтивому убийце своего отца Ильшаз. – Я уже отужинал, поэтому, с вашего позволения, ограничусь лишь одним вином.
Молодой человек распечатал новый кувшин и налил себе напитка, после чего протянул второй кубок гостю.
– Благодарю! – принял угощение тот, отрезая от баранины кусок приличных размеров.
Дожидаясь, когда гном насытится и промочит горло, Ильшаз взял с небольшой кушетки брошенную туда ранее лютню, отчего всем присутствующим сразу поплохело. Тень девушки за ширмой вздрогнула, Салим сглотнул, а Арнолиус даже не отказал себе в удовольствии немного поморщиться. Если этот тип снова начнёт рвать струны и души, выворачивая само понятие слова «музыка» наизнанку, то гном рискует попросту исторгнуть весь свой ужин обратно. Хитрый глава охраны тотчас нашёл возможность улизнуть наружу под предлогом необходимости проверить посты и распорядиться на счёт завтрака для бойцов, в то время как бедному Арнолиусу и Каллиопе с привратниками придётся слушать этот хаос.
– Ещё раз благодарю за угощение, добрый хозяин! – поспешил заговорить гном, дабы Ильшаз не вздумал начинать играть. – Но я бы хотел вам кое о чём поведать, а также обратиться с одной небольшой просьбой.
Вздохнув, молодой человек отложил инструмент в сторону и уселся на кушетку, наливая себе ещё вина и делая знак гостю, что слушает его.
– Мы пришли с Востока, – начал говорить Арнолиус, и Мэрхами кивнул – об этом ему уже успели доложить. – Примерно в двух часах пути отсюда на нас напали. Банда была большой, и состояла сплошь из орков. Нам удалось отбиться, в основном благодаря тому, что в труппе путешествует силач-эттин и пещерный медведь.
Ильшаз заинтересованно уставился на гнома, ожидая продолжения рассказа.
– Если вы завтра отправляетесь в том направлении, – снова заговорил гном. – То будьте осторожны. Часть банды отступила прочь, когда поняла, что с нами им не справится.
– Благодарю вас за предупреждение, – кивнул молодой человек. – Но мы и не собирались идти по тракту. Завтрашним утром караван отправится прямиком через пустыню на Север, так что ваши опасения беспочвенны. Кстати, конечной точкой нашего маршрута являются Полуночные отроги, а Ишта, насколько я помню, находится поблизости. Не желаете отправить письмо родным?
– А можно? – тут же осторожно осведомился Арнолиус. – Это было бы здорово!
– Чёрт! – тут же подумал гном. – Теперь ещё и письмо писать для семейства бедных ювелиров. Ладно, хотя бы Торину привет передам, а то уже давненько с ним не виделся!
– Конечно, уважаемый Торин Оценщик, – улыбнулся Ильшаз. – Мы, торговцы, должны друг друга поддерживать. Если не мы, тогда кто? Вокруг нас столько грабителей, а на всех постах и в портах нас душат обысками или налогами государство. Пишите письмо и передавайте его моим людям для меня или Салима.
– Благодарю! – снова кивнул Арнолиус. – Но у меня ещё осталось невысказанной одна маленькая просьба.
– Да?
– Во время налёта орков на мой балаган остатки нашей еды оказались испорчены, и теперь мои артисты голодают. Могли бы мы попросить вас поделиться с нами продуктами? Естественно, что мы заплатим за всю еду и вино, которые вы сможете нам выделить.
– Без проблем! – кивнул Ильшаз. – Я пришлю к вашему лагерю телегу, там вы сами и выберете, что вам пригодится. В знак уважения за предупреждение об орках, я даже вам наценки делать не буду. Продам по себестоимости. Идёт?
– Договорились! – обрадовался гном, вставая с подушек. – А сейчас, если вы не возражаете, я бы хотел порадовать своих людей приятной новостью и начать писать письмо домой. Приятной вам ночи, Ильшаз аль Мэрхами!
– И вам! – кивнул в ответ молодой человек, снова беря в руки измученную лютню, при виде которой Арнолиус ускорился, желая поскорее покинуть шатёр.
Когда он выбрался из него наружу, то внутри снова начали насиловать бедный инструмент, отчего два охранника проводили спешившего прочь гнома взорами грустных пекинесов, сожалея о том, что гость так скоро покинул их начальника, и втайне завидуя незнакомцу, который мог позволить себе зажать уши. Сам же глава балагана радовался тому, что он снова оказался под открытым ночным небом, оставив позади одного из своих врагов. Конечно, ему было жаль молодого Ильшаза, чьих предков он когда-то порешил, разбойничая на большой дороге, но что поделать? Такова жизнь. Своим бандитским прошлым Арнолиус был не то, чтобы не доволен или рад ему, но воспринимал его как должное. Да, быть грабителем довольно интересно, пока тебя не застрелят или не зарежут враги или свои же подельники. Но это был также и тяжкий труд – жди сутками напролёт подходящей возможности, зачастую голодай, скрывайся от стражи или охотников за головами, убивай безоружных свидетелей, чтобы те не могли донести на тебя куда следует, либо постоянно переезжай с места на место.
К костру Арнолиус вернулся через полчаса от ухода, с удовлетворением обнаружив, что никто за время его отсутствия не передрался, и все вроде как живы-здоровы. Девушки сейчас занимались тем, что с фырканьем плескались за фургонами, устроив себе небольшой душ. Пока одна из сестёр мылась, остальные ей помогали и следили за тем, чтобы вечно озабоченный Эванс не подсматривал за ними. Сам де Грей лишь жалобно и завистливо вздыхал, глядя за телеги, за которыми слышался плеск воды и девичий смех. Повеса был до жути похож на голодного пса, перед которым грызли кости сытые люди, не упуская случая помахать объедками перед мордой бедного животного.
– Ох уж этот Эванс! – усмехнулся в бороду Арнолиус. – Он не исправим! Даже если по его душу придут убийцы, он первым делом осведомится, что у них в штанах, а уж потом будет принимать какие-либо решения.
Половинчиков видно не было, зато явственно слышалось, как те приглушёнными голосами ругаются внутри своей повозки. Эттин сейчас занимался тем, что шагал от озера с очередными бочками воды, вероятно для того, чтобы принести её с запасом для тех, кто захочет мыться после сестёр или простирать свои вещи. Судя по вывешенным на верёвке платьям и порткам, Стряпуха уже этим занималась.
– Что там с едой? – рыкнул нетерпеливый Роберт у гнома, с топотом остановившись возле него, и аккуратно опуская на землю бочки с водой.
– Будет! – кивнул ему Арнолиус. – Эй, парни! Офелия!
Назин и Атос посмотрели в сторону начальника, а в фургоне половинчиков прекратилась ругань и возня, после чего оттуда показалась кучерявая голова Стряпухи.
– Скоро к нам должна подъехать телега с продуктами, – пояснил всем гном. – Помогите Офелии с переноской продуктов, а потом расплатитесь с торговцами. С ними самими постарайтесь не трепаться – эти ребята всё ещё подозревают нас в том, что мы можем быть налётчиками. Если что – имени моего не называть, я представился на всякий случай чужим. Зовите боссом или начальником. Всё. Я к себе в шатёр… то есть тьфу! В фургон! Буду писать письмо.
В этот момент девушки закончили плескать за повозками, выходя к костру и блестя свежевымытыми волосами, с интересом слушая, что говорит Арнолиус.
– Ну, а вы тут чем занимались без меня? – спросил тот, оглядывая подчинённых.
– Слушали лекцию о борделях Белокамня! – усмехнулась Нира, подмигивая Эвансу, отчего менестрель расцвёл, подобно майской розе – неужели сегодня ему перепадёт немного любви от этой красавицы?
Глава 2
Чумазый Коврига до сих пор не мог оттереться от сажи и пепла, коего в оазисе по прихоти случая оказалось более чем предостаточно. Надо отдать должное юному Ильшазу аль Мэрхами, поскольку он не был дураком, и смог обнаружить в рассказе своего гостя мелкие нестыковки. И, кроме всего прочего, память ещё пока не изменяла начальнику каравана, который едва ли не каждую ночь во снах видел звериный оскал Арнолиуса, зарубившего его отца. Но, надо отдать ему должное, Ильшаз не стал делать вид, что узнал убийцу своих родных, и даже мило угостил его ужином, и всё лишь для того, чтобы отпустив изверга, позвать к себе Салима.
– Посланную им еду – отравить! – распорядился торговец. – Насыпать туда снотворного, да побольше – главное, вырубить их великана и медведя, а уж с остальными мы справимся!
– Вы задумали напасть на балаган, ваше благородие?! – ужаснулся начальник охраны, который никогда разбоями раньше не занимался.
– Мне не нужны их вещи, деньги или имущество! – тут же отмахнулся от испуганного подчинённого Ильшаз. – Только голова того гнома, которого ты привёл ко мне в шатёр!
– Он… он обидел или оскорбил вас, ваша светлость?! – нахмурился воитель.
– Да, Салим! – кивнул головой Ильшаз. – Но сделал это не сейчас, а тридцать и одиннадцать лет назад.
– Это как так?! – опешил помощник, не знавший истории Мэрхами.
– Мне было тогда всего одиннадцать лет, мой друг, когда я начал ходить с караванами своего отца, – охотно пояснил молодой человек. – Во время одного из переходов на нас напали разбойники, которых вёл тот самый гном. Этот мерзавец возглавлял целую банду, и на моих глазах зарубил Равуша аль Мэрхами, моего отца. А теперь заявляется ко мне, называется чужим именем и просит помощи, как ни в чём не бывало! Перед смертью отец успел поведать мне, что нашего деда зарубил тот же самый гном, а посему я запомнил этого негодяя в мельчайших подробностях, чтобы иметь возможность отомстить, когда настанет такой час. Да, он немного изменился, но знаешь, что его выдало? Его резная трубка, которую он курил тогда, и которую вертел в пальцах, когда собирался уходить!
– Так может, он узнал вас? – вздрогнул начальник охраны.
– Не знаю, – покачал головой молодой Мэрхами. – Не знаю, Салим! Но я очень не хочу упустить убийцу своих предков, когда мне выдался такой удобный шанс! Насыпь побольше снотворного им в еду и вино, а потом прикажи своим людям быть настороже – как только циркачи уснут, мы нанесём им визит.
План Ильшаза был неплох, за исключением того факта, что Арнолиус был настороже, а отравление продуктов торговцам особенно не помогло, потому как Дега – крыса Офелии, спустившись по рукаву Стряпухи к еде, громко чихнула и отказалась пробовать подношение, что означало только одно – пища не в порядке. Вызванный Арнолиус нахмурился, поскольку подозревал, что молодой торговец мог его узнать. Пока первой ловушки удалось избежать, однако следовало быть начеку. Отказываться от еды также не следовало, ведь это сразу же насторожит Ильшаза, а численный перевес был сейчас на его стороне. Кроме того, Конан и Малыш ещё не оправились от прошлых ран, Атос не мог ходить без чужой помощи, а все они устали и ослабли от голода. Именно поэтому гном с улыбкой и словами благодарности принял отравленную еду, позже свалив её за телегами, расплатился с посланниками и приказал Стряпухе делать вид, что та усиленно готовит поздний ужин, дабы обмануть наверняка наблюдавших за ними охранников.
Пока низушка изображала бурную деятельность, а остальные ворчали или делали вид, что ждут еды, Арнолиус поведал всем о ловушке и способе улизнуть из неё. В итоге, пока его ребята делали вид, что готовят и ужинают, он с Вирой пробрался на примеченный им ранее бархан, после чего создал там иллюзию большого отряда. Когда в ночное небо взмыли десятки горящих стрел, то всего лишь две из них оказались настоящими. За первым залпом последовал второй, а потом со склона вниз посыпались иллюзорные грабители, размахивающие мечами и улюлюкающие боевые мотивы. Естественно, что Ильшаз растерялся, когда понял, что оказался меж двух огней – с одной стороны был балаган ненавистного гнома, а с другой банда разбойников, размеры которой, как и разгоравшийся в палаточном городке пожар, были весьма опасными. Вполне возможно, что это были сообщники ненавистного гнома, и сейчас их станут атаковать с обеих сторон. Пока Ильшаз разрывался между необходимостью отомстить убийце своего отца и деда, а также желанием защитить вверенное ему имущество, балаган снялся с места и начал спешно уходить в пустыню – одна проблема отпадала сама собой, хотя при этом и пропадала возможность отомстить мерзавцу. Но сожалеть было некогда – следовало защищать лагерь и товары от нападения, поскольку грабители были уже близко. Тотчас к воплям приближавшихся бандитов добавился рёв потревоженных верблюдов, ржание перепуганных мулов, а также визги погонщиков и вопли разбуженных охранников, выстраивающихся в боевой порядок. Пинками удалось привести торговцев в чувство и заставить их начать тушить вспыхнувший пожар, пока стражники схватились с бандитами. Их панические вопли добавили паники в общий котёл, когда всюду зазвучало:
– Призраки! На нас напали призраки! Оружие на них не действует! Моя стрела пролетела сквозь него! А мой меч не смог пронзить эту тень! Спасайся, братцы!
Однако через несколько минут всеобщей суматохи караванщикам удалось понять, что никаких бандитов тут нет и в помине, а есть лишь профессионально сотворённые иллюзии, которые уже начали рассеиваться в стылом ночном воздухе. И пусть грабители оказались ненастоящими, но вот урон всё же оказался ощутимый – пламя успело уничтожить много палаток и один торговый шатёр, изрядно попортив часть товара, что послужило всего лишь отвлекающим манёвром. Манёвром, который позволил настоящему злодею сбежать. Подозрения Ильшаза быстро подтвердились, когда он обнаружил всю отравленную по его приказу пищу в растоптанном состоянии на месте короткой стоянки балагана. Хуже всего, что заплаченные гномом за еду золотые монеты неожиданно обернулись медяками, отчего аль Мэрхами почувствовал себя оплёванным даже не дважды, а трижды! Первый раз, когда он поверил гному и пригласил его за стол, лишь под конец разговора узнав, что перед ним убийца, отчего молодой караванщик не смог самолично отрубить мерзавцу голову, потом во второй раз, когда сгорела часть товара, а балагану удалось ускользнуть, и, наконец теперь, когда он понял, что большое число пищи пропало зазря. Поскольку эттин и медведь съесть должны были много, пришлось оторвать от сердца значительное число продуктов, которое пропало втуне.
– В погоню! – бесновался аль Мэрхами, спешно взбираясь в седло своего жеребца. – Два десятка остаются охранять караван, все остальные – в погоню за балаганом!
И напрасно Салим пытался переубедить молодого Ильшаза, что тот затеял опасную авантюру – молодого человека было уже не остановить. Пока ловили по всему оазису перепуганных коней, пока спешно выехали вдогонку, труппы уже и след простыл, хотя, скорее всего, объяснялось это способностью гнома наводить первоклассные иллюзии. Кроме того, с одной из сторон обнаружился большой отряд конных всадников, стремительно летевших на дым и суматоху лагеря, отчего молодому начальнику пришлось, скрипя сердце, возвращать всех своих воинов назад. А сам же балаган сделал небольшой крюк, чтобы оторваться от погони, изначально уводя погоню в пустыню, а потом скрытно при помощи магии Арнолиуса вернулся на тракт. Скорость продвижения из-за усталости заметно снизилась, зато теперь можно было не опасаться пропустить гонцов, если Ильшаз захочет отправить вестника в сторону Белокамня по дороге. Погоню он послать туда не пошлёт, поскольку наверняка уверен, что балаган ушёл в пески, да и не получится ему распылять силы между медлительным караваном и желанием отомстить.
В поджоге чужого лагеря принимали участие не только Вира и Арнолиус при помощи зажигательных стрел, метившие в палатки охраны, но также и юркий Коврига, незаметной сапой просочившийся к шатру торговцев, служившего чем-то навроде склада. Диверсия удалась на славу, вот только самого половинчика едва не затоптали в суматохе охранники, и он едва не отстал от труппы. Теперь же все молча ехали вперёд, ругая и кляня судьбу почём свет.
– Пожрать не удалось! – в который уже по счёту раз ворчал Роберт. – Помыться не успел, поспать не дали! Да что же это такое, в самом деле?! На кой, спрашивается, было бежать от торгашей, когда их можно было просто ограбить?!
– И чтобы потом все вокруг твердили о том, что труппа Арнолиуса не более чем шайка проходимцев и грабителей? – вздохнул гном, выпуская вверх очередную струю табачного дыма. – Нет, так дела не делаются!
– Про нас и так пойдут самые гнусные слухи, если этот, как ты его назвал, Ильшаз, отправит гонца в Белокамень с нашим описанием, – заметил Эванс. – Ты только представь, как встретят нас там, когда узнают, что мы поджигатели!
– Этому не бывать! – сплюнул табачную слюну на песок гном.
– Это ещё почему?
– Во-первых, потому, что дым пожара и суматоха привлекла к лагерю каких-то всадников со стороны пустыни, – усмехнулся Арнолиус. – Мы их с Вирой заприметили, когда вас нагоняли. А раз их увидели мы, значит их заметил и Мэрхами. Естественно, что торгаш не бросит своего груза без присмотра, поэтому погони можно не опасаться.
– А во-вторых?
– Во-вторых, как гонец проскользнёт мимо нас, если мы едем по тракту? Песками брести намного медленнее, а всех всадников, что с нами поравняются, мы можем с пристрастием допросить. Да, Роберт?
– А то! – злорадно рыкнул тот.
– И всё это из-за твоих старых счётов! – вздохнул Эванс.
– А что прикажешь мне тогда было сделать? – сурово посмотрел на него Арнолиус. – Зарубить мальчонку вместе с папашкой, который никак не хотел сдаваться?
– А нельзя было как-нибудь мирно попробовать зарабатывать себе на жизнь? – посмотрела на гнома Нира.
– Можно, – кивнул тот согласно. – Но это долго и нудно. Между прочим, этот балаган куплен именно на средства, вырученные подобным образом. Так что не стоит мне тут жаловаться, что я кровожадная скотина. Кроме того, часть средств я всегда жертвовал местным властям на благотворительные цели, чтобы те считали меня меценатом, а не разбойником.
– А если гонец явится в город не сегодня, а, скажем, через пару дней? – озадачила всех Лира. – А мы уже будем в самом его центре у всех на виду и даже знать об этом не будем. Что тогда?
– Что вы всё переживаете, в конце-то концов? – нахмурился гном. – Это моя с Мэрхами давняя вражда, и вас она не касается. Если даже и нажалуются на нас, вся вина будет моя, а не ваша. Вас тридцать лет назад многих ещё и в помине не было, а про пожар они ничего доказать не смогут – вас же не застали за поджогами. И вообще – забыли про это недоразумение!
Какое-то время все ехали молча, однако когда очередной поворот вывел балаган из-за барханов, впереди заблестела далёкая пёстрая голубая лента, окаймлённая зелёными полосами.
– А вот и она – Полноводная! – усмехнулся Арнолиус, трубкой показывая направление. – А вот то большое серое пятно впереди – это и есть Белокамень – столица Эоса! Город городов!
– Что-то он не кажется мне большим! – заметил Руперт сверху.
– Потому как мы пока далеко и не видим его всего, – пояснил Эванс. – Город огромен, поверь мне!
– А что это за три башни? Одна зелёная, и две обычные? – спросил Роберт, приложив к голове козырьком свою большую ладонь, заслоняя глаза от встающего солнца.
– Башень там только две, зелёное – это огромное живое дерево в чаще эльфов. Их дворец.
Чем ближе к городу приближались артисты, тем отчётливее становились слышны впереди какие-то взрывы, а над следующим барханом неожиданно блеснула самая настоящая молния, хотя на небе не было ни облачка.
– Что там происходит?! – заворожено или испуганно глядели все в том направлении. – Что это было? Что за дым и взрывы? Похоже, что там идёт битва! Нужно сворачивать в сторону, пока нас не заметили!
Малыш бросил вопрошающий взгляд через плечи назад, но Арнолиус всех успокоил.
– Не стоит волноваться! Скоро мы приблизимся к Стекляшке – большому песчаному карьеру, где маги и алхимики испытывают свои новые составы и заклятья, и обучают там новичков опасным вещам – это их учебный полигон. Чтобы эти горе-школьники или самоуверенные зазнайки не взорвали половину города, их обязали проводить свои эксперименты снаружи, вот тут-то они этим и занимаются.
– А почему Стекляшка? – поинтересовалась любопытная Нира.
– Скоро увидишь.
Чем ближе к полигону приближался тракт, тем чаще стал попадаться оплавленный песок, слившийся в небольшие застывшие озёрца мутного стекла. В низине обнаружилась небольшая группа учеников, которых пестовал опытный маг в цветастых одеждах, раз за разом безуспешно втолковывающий своим подопечным, как правильно вызывать молнии. В соседнем котловане обнаружилась самая настоящая лаборатория под открытым небом, где четверо алхимиков в грязных робах варили нечто жутко вонючее и ужасно чадящее, поскольку из их котла в небо уходила такой большой столб густого дыма, что он, казалось, доставал до самого солнца, нещадно жарившего всех живых существ на песках под собою. Когда жидкость в одной из колб опасно забурлила, фигурки в робах завопили, ближайший алхимик схватил её рукавицей и швырнул в сторону. Раздался оглушительный взрыв, разметавший песок во все стороны, отчего образовалась новая воронка, коих тут было как дырок в хлебе. Вокруг новой насыпи температура была такой сильной, что песок начал плавиться, мутным стеклом капая на дно дыры.
– Теперь понятно, почему Стекляшка? – усмехнулся Арнолиус.
– Ага! – кивнула Нира.
Притихший было говорун-Эванс достал свою лютню и попробовал было запеть, но эту затею пришлось бросить, поскольку взрывы на полигоне позади загрохотали один за другим, сливаясь в самую настоящую канонаду, и его всё равно никто бы не услышал.
Чем ближе к городу приближалась труппа, тем чаще стали попадаться постройки, в то время как пустыня плавно перешла в некое подобие степи, а по обе стороны от города обнаружились полоски джунглей, разросшихся по берегам реки. Появились и первые вездесущие фермеры, животноводы, а также извечные попрошайки и оборванцы. Все с удивлением провожали невиданную процессию из двуглавого великана, большого медведя и влекомых ими и лошадьми цветастых фургонов. К удовлетворению всей труппы Арнолиус поспешил купить немного готовой еды в придорожном трактире с названием «Копыто», однако остановился балаган только для завтрака, и ели все прямо на улице у фургонов или внутри.
– Нужно постараться успеть добраться до площади до вечера, чтобы успеть отдохнуть к закату, и сегодня же можно было дать первое выступление. Поскольку Назин пока ещё не дописал новью пьесу, покажем зрителям что-нибудь из нашей классики.
– Например?
– Можно «Трёх сестёр», там мужчин много не требуется, – ответил гном, спешно глотая свой завтрак. – Мы же ещё не знаем, как скоро поставим Атоса на ноги.
– Я могу играть и так, – подал голос артист.
