скачать книгу бесплатно
– Бывал! – кивнул тот. – Выступал у лесных и тёмных эльфов, а также в поселении половинчиков. Кроме того, там в центре на границе всех поселений есть замечательный кабак под названием «Дикая смесь», принадлежащий кобольду Дирру. Одно из лучших заведений в городе, на мой взгляд.
– И чем же? – поинтересовалась Лира.
– А тем, милая барышня, что это самая нейтральная территория в городе, – охотно пояснил тот. – Драться там никто не может, поскольку вышибалами там работают два голема. Поэтому там легко можно обнаружить за одним столом самых ярых врагов и соперников – Теней и Топоров, лесных и тёмных эльфов, гномов и кобольдов, ну и так далее. Кроме того, тамошний кабатчик знает множество рецептов и хранит у себя самый экзотический алкоголь, который только может существовать в мире.
– Что, и моросянку там подают? – усмехнулся Атос, скучавший по своей Родине и оставленным там любимым вещам, навроде настойки из этой ягоды или открытых мясных пирогов, о которых на Юге и Востоке не знали вовсе.
– Не знаю, но ты спроси у Дирра, – пожал плечами Эванс, после чего усмехнулся, решив до конца отыгрывать роль аристократа-знатока. – Лично моё любимое Дыхание Севера и Ледянка там продаются. И на вкус ничуть не хуже, чем из погребов нашего рода.
– Надо будет зайти туда при случае, – тут же пробормотал Атос, поглаживая себя по сломанной ноге.
– Сначала вылечись, – многозначительно заметила Вира. – А потом уже по кабакам с де Греем пропадай!
– Я всегда могу попросить Змея принести мне бутыль-другую с собой, – тут же парировал дворянин. – Ведь ты же туда пойдёшь, верно?
– А как же! – улыбнулся тот. – Надеюсь, меня, и мои выступления там до сих пор вспоминают с теплотой. Как и красавицы Таня с Эммой.
– Кобель! – тут же фыркнула Нира.
– Попрошу без сквернословия!
– Ладно, неженка, – усмехнулась девушка. – Рассказывай дальше!
– Ещё в районе иноземцев есть большая тюрьма, именуемая Ямой. Туда бросают всех арестантов правобережного Белокамня, различную шваль из других районов, а также из-за городских стен.
– А почему она называется Яма? – поинтересовался Руперт.
– Там камеры находятся под землёй, – пояснил охотно де Грей. – И спускаться в каждую нужно по приставной лестнице. Поэтому оттуда тяжело сбежать, хотя, в народе поговаривают, что одному гному удалось сделать подкоп. Но ныне этот трюк не пройдёт.
– И почему же?
– Потому как с тех пор тюрьму защитили подземными ловушками по периферии от подобных трюков. Но из Ямы есть множество выходов наружу, помимо суда.
– Например?
– Например? Ну, тамошняя стража, как и во всех прочих городах, любит золотишко, а посему может выпустить вас под неофициальный залог, если за вами не числится крупных нарушений. Бандиты и родственники частенько выкупают своих товарищей и родных из Ямы, не желая доводить до суда. Кроме того, многие уверяют, что начальник тюрьмы устраивает по ночам внутри что-то навроде подпольного аукциона рабов, где можно приобрести себе слуг для противоестественных нужд.
– А разве рабство запрещено в Эосе? – удивился Коврига.
– Нет, но каждый раб или рабыня облагаются при продаже налогом, если присутствовать на официальных торгах или рынках. Пусть он и не особо большой, но при покупках оптом или при дорогих сделках скидка получается существенная, а опытные гладиаторы и наложницы оцениваются в баснословные суммы, я вас уверяю. Кроме того, судимым лицам продажа рабов запрещена, а все видные граждане города должны отчитываться о совершённых сделках в магистрат. Понятное дело, что различным тёмным личностям не хочется афишировать свои приобретения, и посему они действуют в обход закона. Посему подпольная работорговля живёт и процветает в городе, который требует большого количества мяса для монстров или кровавых утех охочих до чужих страданий богачей. Различные чернокнижники, демонологи и Хаоситы, для которых пленники не более чем расходный материал во время их тёмных ритуалов, также не всегда утруждают себя официальной закупкой рабов.
– Кстати, наш дядя Арни ведь тоже когда-то был рабом! – не к месту вспомнила Лира.
– И что с того?
– Может, он и был продан на подобном подпольном аукционе когда-то давным-давно?
– Если хочешь, спросишь у него сама по возвращении! – предложила ей Вира. – Что-то он там задерживается. – Жрать-то как хочется! – пробасил Роберт, погладив свой объёмный живот. – Ну, чего там дальше, Змеёныш?
– Гм! – недовольно хмыкнул тот, но ругаться с эттином по поводу своего прозвища не решился. – На правом берегу есть ещё доки, но они довольно грязные, разбитые и неприглядные. Там швартуются, в основном, рыбацкие ялики, шлюпки, пироги и небольшие грузовые барки, баржи и прочие каботажные судна.
– Кабо-чего? – не понял Роберт.
– Это такие посудины, на которых не выходят в открытое море, а плавают только вдоль побережья и по рекам, – пояснил начитанный Руперт брату.
– Мы увидим море?! – округлила глаза менее сообразительная голова, с детской улыбкой уставившись на де Грея. – Оно большое?!
– К сожалению, Малыш, Белокамень располагается не на самом побережье, – усмехнулся тот в ответ. – Южное море находится вниз по течению реки, и топать туда прилично. Но если будешь себя хорошо вести, я не сомневаюсь в том, что Арни возьмёт тебя туда с собой на прогулку. Чёрт! Да нам нужно будет устроить себе выходной или два, чтобы поваляться на тамошних пляжах пузом кверху! Оно того стоит, дамы и господа! Но я отвлёкся. Далее следует вам сказать про Остров. Пусть это и самая малая часть города, но она и самая изысканная и изящная, однако вход туда нам заказан. Там могут жить и ходить только государственные служащие, высокое дворянство и члены их семей. Все прочие, навроде слуг или гостей обязаны получать пропуска. Мост, ведущий на остров с левого берега, называется Золотым, поскольку на нём располагается самая шикарная аллея города, а также самые дорогие заведения и магазины. Там полно гвардейцев и стражи, так что попасть туда скрытно практически невозможно.
– Но ты, естественно, и там побывал? – с ехидством в голосе осведомился Коврига, не веривший словам Эванса ни на грош.
– Естественно! – гордо задрал подбородок бард. – Я же вам говорил, что имел честь выступать при дворе самого короля и перед ним самим лично! Тогда-то мне и подарили Сорбонну прямиком из королевских псарен!
– Ещё скажи, что сам король лично! – фыркнул половинчик.
– Нет, – полным ехидством голоса ответствовал де Грей. – Он отдал распоряжение, а потом мне привели Сорбонну из псарен. Она как раз закончила грызть шута-полурослика, который выступал передо мной, и не понравился его высочеству, поскольку шутил также дурно, как и ты!
С этими словами Эванс погладил лежавшую у его ног собаку, отчего та пару раз радостно вильнула своим хвостовым обрубком, не поднимая головы. Все ожидали новой вспышки гнева со стороны Ковриги, но тот не спешил отвечать на очередную подначку со стороны менестреля, отойдя в сторону своего фургона.
– А какие там сады и особняки! – с теплотой в голосе вспоминал бард. – Вы бы видели! Надеюсь, что нашу труппу заметит кто-то из тамошней знати и пригласит к себе на выступление!
Глаза менестреля заволокла томная поволока мечтательных грёз, и сам он замолчал, явно переживая в душе те приятные моменты своего величия, когда он впервые посетил это чудное место.
– Наверняка и там у тебя была какая-нибудь зазноба из благородных, которая сама прыгнула в твои объятия? – тут же поспешила уточнить у Эванса Вира. – И не о ней ли ты сейчас вспоминаешь?!
– Что? – встрепенулся очнувшийся де Грей, вырванный из ласковых тёплых объятий хороших воспоминаний.
– Баба у тебя там была? – повторил бесцеремонный Роберт вопрос девушки, правда в более грубой форме.
– Не скажу! – нахмурился тут же менестрель, не желавший вдаваться в подробности.
И правда, чего об этом трепаться на всех углах, когда его тамошние любовницы были из числа видных особ, которым подобная слава была не только не нужна, но и смерти подобна. Тогда сам Эванс впервые узнал на личном примере, что бывает с прелюбодеями, которых на месте преступления застаёт разгневанный муж, а посему и говорить этого не следовало, чтобы не подмочить своей репутации или репутации своих любовниц.
– Значит, была! – пришли к одновременному умозаключению все члены труппы.
– Что, по соплям надавали, поймав с поличным? – хмыкнул Роберт, а за ним следом усмехнулись и все остальные.
– Не вашего ума дело!
– Ладно, не кипятись! Рассказывай дальше!
– Не буду! – нахмурился Эванс.
– Да ладно тебе, Змей! – толкнула его локтем в бок сидевшая ближе всех Лира. – Чего ещё про город расскажешь?
Немного подувшись для проформы, де Грей стал вещать дальше.
– Левобережный Белокамень по размерам второй, после Правобережного. Там есть несколько крупных районов. Начать, пожалуй, стоит с Променада или рынка. Поскольку Остров закрыт для большинства смертных, то сердцем города по праву можно назвать именно базарные площади и торговые аллеи. Кроме множества торговых лавок, магазинов, уличных лотков и навесов там есть аукцион рабов с одноимённой гильдией, располагается лучший в городе бордель…
– Куда же Эванс и без борделя! – фыркнул себе под нос Коврига.
– А также имеется множество хамамов, купелей, терм, саун, бань, массажных салонов, бассейнов и гостиниц. Там можно купить и продать практически всё, что угодно, отведать любое блюдо, известное миру. В общем – тратить деньги следует именно там. Кроме всего прочего, мы тоже будем там работать, поскольку для бродячих артистов, навроде нас, там выделена огромная площадь и построено несколько театров. Как уличных – простые деревянные помосты и подиумы, так и пара больших крытых. Именуется это всё дело цирком. Надеюсь, что нам удастся произвести впечатление на публику, и тогда нам предложат выступить отдельно в театре для более важных господ или и вовсе пригласят к кому-нибудь в особняк или поместье. Променад Белокамня столь огромен и многолюден, что в нём легко потеряться и заблудиться. Ещё там есть ипподром и Колизей для гладиаторских боёв – самая большая Арена в мире. Эй, Роб!
– Чего тебе? – почесался великан, оторвавшись от созерцания лежавших поодаль вкусных на вид распряжённых верблюдов и мулов, вокруг которых сновали одинокие сонные, но наверняка не менее вкусные погонщики и охранники.
– Не хочешь подраться?
– С кем?! – тотчас оживился исполин, начиная озираться по сторонам в поисках возможного соперника.
– Да не сейчас, громила! – рассмеялся Эванс. – В Белокамне есть Арена для боёв, там можно драться за деньги. Выходишь туда, ломаешь шею врагу, и тебе платят золотом.
– Отлично! – обрадованно ощерился Роб. – Я только за!
– А я против! – поспешил тут же высказаться Руперт, на что его брат ответил злобным рычанием, а потом попытался цапнуть интеллигента за ухо своими зубищами, но не преуспел в этом начинании.
– Если наши представления или сольная работа пойдёт неважнецки, то, чувствует моё сердце, нам всем придётся выйти на Арену, чтобы заработать нам на хлеб! – вздохнула Вира, которая хоть и любила драться, но делать это на потеху толпе не желала.
– Надеюсь, Арнолиус найдёт нам парочку подработок в городе, – кивнул Эванс. – Он говорил, что у него там полно знакомых. Да и я, в конце концов, могу у своих приятелей поспрашивать про сольные или групповые выступления. Я-то точно наведаюсь в пару мест со своей лютней, а вот про вас ничего обещать не могу. Хотя если Лира или Вира сегодня захотят поговорить со мной наедине, то…
– И не мечтай! – скрестила руки на груди старшая сестра. – Я тебе уже сказала – ты не в моём вкусе!
– Вот так вот! – всплеснул руками де Грей, изображая деланную обиду. – У тебя только один секс на уме! А как же простое общение, разговоры по душам, прогулки, наконец? Ну да я не могу тебя винить, ведь перед тобой такой галантный и изысканный красавец, которого так и хочется заманить в койку, миновав все прочие стадии ухаживания одним прыжком.
В ответ на это заявление Вира фыркнула так громко, что задремавшие было распряжённые лошади проснулись, глядя в сторону костра. Им показалось, или тут был кто-то из их сородичей?
– Не мечтай, бабник! – хихикнула и младшая сестра.
– Давай уже, не отвлекайся! – кашлянул со стороны Атос. – Соберись и расскажи нам про город, наконец! А не про свои мечтания!
– Да не о чем особо больше рассказывать! – почесал затылок Эванс. – Есть ещё Храмовый район с кучей различных церквей, алтарей, мечетей и иже с ними. Кто-то мне говорил, что в Белокамне официально зарегистрировано более сотни культов и религий. Многие из них совсем крошечные – в пару десятков последователей, в то время как крупных наберётся с дюжину-другую. Выступать там – сущая мука! Одни твои выступления поддержат, другие освистают, третьи и вовсе назовут еретиком и начнут призывать к сожжению на костре! Туда лучше с песнями и представлениями не соваться – могут избить монахи. Также лучше не ходить и на аллею правосудия – там нам ловить нечего. Казармы стражи, военная академия, пыточная площадь. Так что зрелища там тоже есть, но несколько другого толка. Ещё там есть вторая городская тюрьма, именуемая в народе Склепом. Она чуть просторнее и приятнее, нежели Яма, судя по рассказам тех, кто успел за свою жизнь побывать в обеих тюрьмах. Нет, Зингар, я вижу по твоей ехидной роже, что ты хочешь меня спросить или сказать. Сам я в тамошних каталажках не бывал, благодарение Музе! Есть ещё Академия – большой комплекс различных школ магии, лекарского искусства и прочих ремёсел. Там же располагается гильдия алхимиков и главная лечебница города.
– Нужно будет туда завернуть! – вздохнул Атос, с благодарностью принимая протянутую ему кружку с водой.
– Отвезём тебя, не переживай! – кивает ему Эванс. – Дядя Арни точно не разрешит своему актёру отлёживаться накануне премьеры. Так что готовься – будешь скакать по сцене на костылях!
– Справлюсь! – кивает дворянин. – Не впервой!
– Остаются ещё островные и Левобережные доки, – продолжает немного погодя де Грей. – Про первые сказать ничего не могу – там не бывал. Там швартуются обычно посольские и военные корабли. А вот в левобережных доках есть отличное местечко под названием «Озабоченная русалка» и вы не поверите, что там такое!
– Бордель?! – тут же усмехнулась Лира.
– Бордель! – не стал отпираться бард. – И весьма хороший, но главное не это!
– А что же?!
– Хозяйка того заведения самая настоящая русалка, представляете?! – радостно возвестил Эванс. – И там я тоже выступал, и наверняка меня там запомнили, а посему я отправлюсь туда сразу же, как выдастся свободное время!
– Ну кто бы сомневался! – усмехнулся Коврига.
– Настоящая русалка? – удивилась Нира.
– Ага! – кивнул де Грей, не обративший на очередную подначку половинчика ровным счётом никакого внимания. – И знаете что? Я вас туда всех приглашаю, если нам повезёт разжиться деньгами!
– Отлично! Хорошо! Ловлю тебя на слове! – тут же послышалось со всех сторон.
И только эттину пришлось поумерить свою радость, поскольку Эванс сразу же предупредил.
– Кроме тебя, Малыш! Ты уж извини, но в дверь здания ты попросту не пройдёшь!
Естественно, что великану это не понравилось, в то время как Коврига, со злостью глянув на робевшую Офелию, которой хотел насолить, повернулся к ненавистному де Грею.
– Эй, Змей! Что ты там говорил о борделях? Расскажи-ка мне о них поподробнее!
Арнолиус неслышно ступал за своими провожатыми, чему он научился ещё будучи шахтёром. В подземельях часто осторожность была превыше всего, поскольку кроме руды и горных пород кирки и молоты проходчиков раскалывали черепа кобольдам, троглодитам, тёмным эльфам и прочим недружелюбным обитателям пещер. Кроме того, он также отточил навык скрытных перемещений будучи солдатом, грабителем и пиратом, поскольку эти профессии часто требовали умения пробираться незамеченным в охраняемые места или через посты стражи. Глядя на развёрнутые шатры торговцев, палатки стражи и то, как организован лагерь, гном всё больше и больше кривился, понимая, что охрану поручили настоящему дилетанту. Как глава разбойничьей шайки, Арнолиус уже увидел с пяток направлений, с которых атака была бы наиболее успешной в плане быстрого умерщвления как можно большего количества охранников, а также наметил два маршрута, по которым можно было скрытно пробраться к большим шатрам из глубин оазиса или из пустыни. Оставалось надеяться только на то, что Салим был вовсе не так туп, и эти огрехи были прикрыты ловушками или держались под наблюдением со стороны. Хотя как можно так бездарно оставить шатры незащищёнными со стороны воды? Ну, скажите на милость, а если вероятные разбойники имеют логово где-нибудь в прибрежных зарослях или там завёлся какой-нибудь хищник с прошлого посещения оазиса? Вылезет из воды какая-нибудь страховидла о шести головах, типа гидры, и поминай потом как звали – сожрёт всё начальство первым же делом! Кроме того, часть палаток стояла так кучно, что пара зажигательных стрел с того вот бархана легко могла устроить грандиозный пожар, уничтожив большую часть спящих охранников.
– Сказать, что ли, об этом Салиму или хрен-то с ним? – почесал затылок гном, после чего снова закашлялся.
Ему жутко хотелось закурить, но он не решался этого делать, пока не придёт к начальнику каравана, чей шатёр неумолимо приближался к маленькой процессии. Помимо самого шатра приближалась также и ужасная какофония из душе- и ушераздирающих звуков, доносившихся из-под полога временного жилища главы кочевников. Ощущение было таким, словно там развлекалась целая толпа звуковых маньяков, обожавших пытать различные музыкальные инструменты. Делали это садисты с явным удовольствием, словно получали от этого не только эстетическое удовольствие, но и приличных размеров заработную плату.
– Там что, кого-то пытают?! – тронул Салима за локоть гном, указав вперёд.
– Нет, это наш глава каравана обучается игре на лютне, – пояснил начальник охраны, делая знак гостю остановиться перед шатром.
– Какой кошмар! – ужаснулся мысленно гном, не желая портить отношений с караванщиками своими высказываниями раньше времени. – Похоже этому Ильшазу не медведь на уши наступил, а весь город там хорошенько потоптался как следует! В том числе и на его пальцах, которыми так терзают бедный инструмент! Если бы этот страх услышал наш Змей-Эванс, его бы паралич разбил прямо на месте! Ну, право слово, нельзя же так изощрённо мучать лютню, словно ты специально обучался этому несколько лет!
Вооружённые ятаганами стражники по краям от входа явно страдали. Они бы с радостью заткнули уши, чтобы не слышать этой какафонии (от сочетания слов «кака» и «фония», но никак не в виде обычного написания этого слова через букву «о»), но долг запрещал им сделать это, а посему бедные мужи страдали душевно и физически, подвергаясь непрерывному музыкальному насилию над собой. Однако изобретательному Ильшазу этого показалось мало, и вдобавок к звукам пытаемой лютни стражей мучал также и одуряющий запах жареного мяса, доносившийся из его шатра, отчего охранники подыгрывали своему патрону путём урчания голодных животов. Этакая ария желудочно-кишечного расстройства под визги издыхающих струнных. Вообще, у Арнолиуса быстро сложилось впечатление, что должность привратников при хозяине среди кочевников в данном караване весьма непопулярна, судя по затравленным взглядам этих двух бедолаг, которые явно желали поскорее оставить свой пост и смыться в неизвестном направлении.
– Подождите меня тут! – остановил гнома и своего спутника Салим жестами, проходя к бедным охранникам.
Те сразу оживились при виде своего начальника и двух гостей, решив, что если уж их и не сменят с поста, так хотя бы проведут визитёров вовнутрь и бедная лютня с ушами привратников наконец-то получат хоть пару минут покоя. Так и случилось, поскольку когда Салим заглянул под полог, какофония смолкла, и раздался радостный клич:
– А-а, мой верный друг и помощник! Проходи-проходи, дорогой! Как тебе моя музыка?! Каллиопа говорит, что я делаю успехи!
– Естественно, господин! – тут же поспешил соврать глава охраны. – У вас получается всё лучше с каждым вечером!
– Ничего себе! – подумал гном. – Если это называется «лучше», то, что же было, скажем, неделю назад?! Да подобными композициями можно пленных пытать! Быстрее колоться будут, нежели от гвоздей под ногти!
А сам враль, тем временем, продолжал и дальше бессовестно вешать лапшу на уши своему начальнику.
– Такими темпами, скоро вы сможете давать нам свои концерты во времена стоянок или даже поддерживать дух погонщиков и охраны во время долгих переходов!
От этих слов стоявшие по краям шатра привратники выпучили свои глаза, начиная мелко вибрировать, то ли от страха ожидания подобных пыток в ближайшие дни, то ли от праведного гнева из-за придури своего начальства, из-за желания которого выслужиться перед Ильшазом будут в дальнейшем страдать ни в чём не повинные подчинённые. Охранникам было тяжело скрыть своё беспокойство, но они правда старались, поскольку не желали терять лица перед пришлым гномом.
Потом зад Салима исчез за занавесью, и голоса начальства несколько приутихли, к тому же они явно перешли на другой язык, поскольку долетающие слова визитёру были неизвестны. Дождавшись, когда о нём доложат, гном кивнул и шагнул вперёд, когда его поманил к себе выглянувший наружу Салим. Своего спутника он жестом отпустил прочь, а самого Арнолиуса при входе обыскали радующиеся внезапной тишине привратники. Не найдя у гнома ничего из оружия, они пропустили главу балагана вовнутрь, даже и не догадываясь о том, что осмотренной ими курительной трубкой из кости неведомого им животного (рыба-твердолобик, дурни!), Арни в своё время порешил двоих врагов, проткнув им горло заточенным до бритвенной остроты мундштуком. Сейчас режущие кромки были прикрыты небольшой накладкой, чтобы не пострадали губы самого гнома, что и послужило причиной не обнаружения. Безалаберные охранники не стали внимательно изучать сей предмет, для себя ошибочно занеся его в разряд безвредных.
Внутри шатра приятно пахло не только благовониями, но и жареным мясом, кое обнаружилось на большом блюде на низеньком столике. Вокруг запечённого барашка и жареной рыбы было расставлено несколько ваз с разнообразными фруктами, мисочки с соусами, большая тарелка с хлебом и пирогами, нарезанный сыр, а также несколько кубков и пока ещё запечатанных кувшинов. Одна посудина уже была прикончена, и теперь лежала сиротливо на полу в стороне, как и пара начисто обглоданных костей в небольшом тазу. Окинув беглым взором всё это великолепие, Арнолиус сделал над собой героическое усилие, дабы не сглатывать слюну и не начинать урчать пустым желудком, чтобы не позориться перед хозяином. Сделать это было крайне тяжело, но гном с этим справился.
У одной из полотняных стен обнаружилась большая кровать с балдахином и лежавшим на ней размотанным тюрбаном, чуть поодаль стояло несколько тазов и переносная изящная ванна, в то время как другой угол был перекрыт декоративными ширмами, за которыми угадывалось присутствие человека, поскольку там медленно сновала молчаливая тень небольших размеров.
